Свердловский выскочка

"Вы боитесь Ельцина? Ну так и получите того Ельцина, которого боитесь!"

Борис Ельцин.

"Записки президента"

Я НЕ БИОГРАФ Ельцина. Поэтому в этой книге не изложен его жизненный путь так, как то полагается в канонических, тем более официальных биографиях. Я пишу историю взаимоотношений Ельцина с Россией, страной, которую волею судеб и собственным куражом он сподобился возглавить и возглавлять. И, конечно же, пытаюсь нарисовать политико-психологический портрет героя этой книги.

Как бы ни был неинтересен тот или иной политик, история его восхождения к власти, схваченная в ее основных, чаще всего авантюристических поворотах, действительно может быть крайне интересной и более того - захватывающей, т.е. в литературной форме представлять собой то, что определяется жанром триллера. Между тем судьба страны при этом может быть скучнейшей и печальнейшей.

Если бы Ельцин сумел написать сам или решился рассказать кому-либо для литературного изложения правдивую историю своего вхождения во власть, это скорее всего было бы действительно захватывающее чтение. И прежде всего потому, что Ельцин безусловно относится к числу людей, самих сделавших свою карьеру (во всяком случае, начиная с Москвы). А ведь большинство людей попадают на горние вершины политики случайно, захваченные потоком событий, над которыми не властны, или волею других людей, которым не в силах сопротивляться. Так, кстати, чаще всего было в советское время. Причем это относится как к рядовым политикам, так и к первым лицам во власти.

ТИПОЛОГИЯ РУССКИХ ЛИДЕРОВ XX ВЕКА

Безусловно случайно, то есть вне зависимости от собственного желания, оказались на вершине власти Брежнев, Андропов, Черненко, Путин. А вот Ленин, Сталин и Горбачев шли к этой цели осознанно. Промежуточный тип - Хрущев. Вернее даже - это тип не промежуточный, а особый, третий тип политика. Первую часть пути политики этого типа идут под влиянием не зависящего от них хода событий, в реалиях советской номенклатуры - потому что работающая Система постоянно рекрутирует из нижележащих слоев определенные характеры, главное качество которых я бы определил как экстравагантный конформизм. Нужно уметь делать все, что велит Система, но делать это не только лучше других, но как-то по-особому лучше.

Этого, однако, недостаточно, чтобы получить главный приз - высшую власть в стране. Экстравагантный конформизм позволяет лишь максимально приблизиться к вершине, войти в число тех, из кого потом один встанет надо всеми.

Так вот, решающий выбор - и именно этим разнятся три типа политиков (а впрочем, и людей любой другой профессии) - далее зависит либо от случайностей, воли других, простого хода событий (Андропов, Черненко); либо от осознанного и целенаправленного движения к высшей власти (Сталин, Горбачев); либо от наличия опасности, иногда смертельной: если не победишь, то проиграешь все, часто и жизнь (Хрущев).

Есть, конечно, и четвертый, точнее, особый тип политика, добивающийся высшей власти. Этот тип можно назвать гениальным политиком, то есть тем, кто в силу своих выдающихся не только волевых, но и интеллектуальных качеств побеждает других часто даже в неблагоприятных для себя обстоятельствах.

Гениальный политик дает обществу новые идеи, не всегда, впрочем, плодотворные, как позднее показывает будущее. Гениальный политик не всегда удачлив, а очень часто - не до конца удачлив, ибо жизнь или власть его обрываются раньше, чем он увидит реализованными свои идеи в их первозданной чистоте, а не в том черновом варианте, который не удовлетворяет прежде всего его самого. В России XX века таким гениальным политиком был лишь один человек - Ленин. Хотя отношение к нему сейчас у нас сильно переменилось, но факт сей остается, по существу, общепризнанным во всем мире, включая Запад - верховного арбитра для современной русской прогрессивной интеллигенции. Кроме того, все-таки существует, хоть и не воплощенным в реальность, ответ на вопрос: что бы произошло со страной, если бы Ленин не умер в 1924 году и, следовательно, если бы Сталин не пришел к власти, чего Ленин, видимо, не допустил бы, ибо не хотел. Если считать, что гений и злодейство - вещи все-таки совместимые, то гениальным политиком был и Сталин (правда, в отличие от Ленина - удачливым).

Побоюсь слова "гениальный", но, безусловно, выдающимся политиком был Михаил Горбачев. Очевидно, что он хотел сделать то, что сделал, когда получил власть, еще на пути восхождения к ней. Но Горбачев потерял все и породил Ельцина. Именно потому, что не был гениальным, хотя и осознанно строил свою политику. Он действительно мог бы продолжать то, что было до него, реформируя Систему постепенно, медленно поспешая. Тогда, видимо, его можно было бы назвать гениальным.

Но все-таки Горбачев посмел выйти за пределы Системы. Этот шаг сделал именно он.

Ельцин наследовал Горбачеву на пути реформ, но радикально нового в эти реформы ничего не внес ("шоковая терапия" - это радикализм методов. Но отнюдь не идейных целей).

Он просто вошел в дверь, открытую Горбачевым.

Более к теме гениальности в политике в этой книге я возвращаться не собираюсь за отсутствием предмета обсуждения. Однако определить место Ельцина в той типологии достигших высшей власти политиков, о которых я сказал, необходимо. Ибо Ельцин в ней являет собой третий - амбивалентный, хрущевский тип.

На мой взгляд, весь свердловский период, до того, как Горбачев вызвал его в Москву, Ельцин был стандартным либералом-конформистом, ленинцем, так сказать, ударником коммунистического труда, не чувствовавшим ни необходимости, ни желания выйти за рамки Системы, а тем более - разрушить ее. И, конечно же, не мечтавший ее возглавить. В этом отличие, кстати, от самого Горбачева, который, безусловно, шел к своей высшей точке - власти и реформам - целенаправленно, еще в Ставрополе. Не назначь Горбачев Ельцина в 1985 году на один из высших постов в аппарате ЦК КПСС, мы, скорее всего, так и не услышали бы никогда этой фамилии.

Но после этого назначения в силу фрустрации, которую Ельцин пережил в начале своей деятельности в столице, в нем пробудилось то волевое начало, которое сделало весь его последующий жизненный путь, безусловно, очевидно осознанным движением к одной цели - высшей власти в стране. В этом Ельцин - уменьшенная копия Сталина. Здесь, кстати, возникает весьма любопытный параллелизм двух политических пар российской истории XX века: Ленин-Сталин - Горбачев-Ельцин. Вторая пара карикатуризирует первую. Впрочем, вернусь к Ельцину. В момент решающей схватки в Ельцине сыграло "хрущевское" начало. Он хотел власти не только потому, что вожделел ее, но и потому, что неуспех в этом предприятии, вылившемся прежде и раньше всего в борьбу против Горбачева, а не какого-то там коммунизма, действительно означал для него политическую смерть, которая к тому времени уже воспринималась им и как смерть физическая (призрак последней замаячил перед ним в дни ГКЧП, оттого столь яростным и целеустремленным было тогда его сопротивление - даже ненавистного ему Горбачева он взял в союзники). С этим специфически ельцинским ощущением власти как жизни, а отсутствия власти или перспектив ее получить - как смерти, кстати, судя по всему, и связана широко известная в узком кругу попытка самоубийства Ельцина ("случай с ножницами"), предпринятая в момент наибольшей конфронтации с Горбачевым и вообще Политбюро в 1987 году. Отсюда и экстравагантная даже по формулировке просьба о "политической реабилитации", то есть возвращении к жизни.

Здесь я должен коснуться одного деликатного момента, что не принято делать публично в отношении обычных людей, в каком бы состоянии они ни находились. Но табу с этой темы применительно к Ельцину давно снято по меньшей мере в силу трех причин. Во-первых, из-за того, что его физическое состояние не раз уже выносило эту тему на общий обзор. Во-вторых, потому что в принципе тема смертности первого лица государства, тем более находящегося в преклонном возрасте, не является запретной (не случайно, что в конституциях или других аналогичных документах всех государств, а не только монархий она рассматривается открыто). Наконец, в-третьих, потому, что именно применительно к Ельцину эта тема не раз уже была предметом политических расчетов и прогнозов, до сих пор не сбывшихся, но всегда (в последние четыре-пять лет) актуальных. А уж что говорить о политической Москве в ее высших слоях. Здесь эта тема всегда, а в последние годы особенно была настолько актуальной, что стратегия, а порой и тактика не то что отдельных политиков, но и целых финансово-политических группировок и даже партий неизменно включали в себя как одну из важнейших констант прогнозируемый срок ухода президента из жизни.

Так вот, рискну сделать прогноз, основанный не на физиологическом, а психологическом понимании Ельцина как человека и "политического животного". На мой взгляд, и ниже я приведу тому многочисленные примеры, можно считать доказанным, что инстинкт жизни Ельцина равен его инстинкту власти. То есть жизненный путь Б.Н., каким бы ни было его физическое состояние, закончится тогда и только тогда, когда он либо потеряет власть, либо поймет (точнее, почувствует), что в ближайшее время он ее неизбежно лишится - и сделать больше ничего нельзя.

Я очень рискую, фиксируя на бумаге свой прогноз. Природа человека детерминирована в целом, но не в частностях. Все же я считаю настолько очевидным, что для Ельцина жизнь равна власти и власть равна жизни, что восприму любое отклонение от этой формулы как аномалию, нарушение законов жизнедеятельности Б.Н.

Итак, гигантский, гипертрофированный инстинкт власти - это то, что я считаю главным, основным, определяющим все иное в Ельцине как в человеческом типе, а уж тем более как в политике. Но этим, конечно, Ельцин, как и любой другой человек, не исчерпывается, И когда я употребляю по отношению к нему эпитет "примитивный", это отнюдь не означает, что я считаю его абсолютно бездарным, нетворческим, серым. По-своему он и талантлив, и ярок, и, безусловно, изобретателен.

Примитивным я считаю ельцинский тип политика и Ельцина как человека в политике. Если воспринимать политику как искусство или мастерство, то, на мой взгляд, существование Ельцина на вершине российской власти не добавило нам никакого нового опыта в этой сфере, не дало никакого нового знания. Он не создал в политике ничего, что до него не было бы уже известно на фактах жизни таких же, как он, властолюбцев. Как политик и человек власти Ельцин, на мой взгляд, примитивен и потому, что его методы завоевания и сохранения власти, устранения конкурентов подходят что для главы государства, что для начальника плодоовощной базы. В них есть изощренность, но нет блеска интеллектуальности.

Властолюбец Сталин - фигура, безусловно, исполинская. Властолюбец Ельцин - ординарная, проходящая, примитивная. Ельцин не стал тираном не потому, что был демократом. Но потому, что побоялся быть тираном (вопрос о его пресловутой "смелости" - отдельная тема, и ее я, конечно, коснусь), потому, что предпочитал добиваться своей цели (сохранения власти) всегда не путем жертвы, не путем подвига, а путем, по сути, торга, мены. Чтобы проанализировать это утверждение, не отвлекаясь от главного хода книги, я привожу в одном из приложений свою статью, написанную и опубликованную в 1995 году, специально посвященную методам ельцинской борьбы за власть.

Впрочем, о Ельцине и власти мне придется говорить еще не раз. А пока вернусь к деталям психологического образа Ельцина, деталям, нанизанным на стержень этого образа - властолюбие, но все-таки существенным, ибо они многое объясняют в повседневном политическом и житейском поведении этого человека.

Кстати, сам он эти черты-детали в себе, судя по его откровениям, не только прекрасно видит, но и любит их, лелеет, гордится ими, часто бахвалится.

БИРЮК, САМОДУР, АКТЕР

Перечислю, на мой взгляд, неоспоримо очевидные черты характера Ельцина. Замечу при этом, что в последние годы он, превратившись в немощного старика, перестал скрывать в себе то, что раньше пытался скрыть или даже преодолеть.

Прежде всего Ельцин нелюдим - он есть то, что по-русски называется бирюком. Он мало появляется на людях, а если и появляется, то только тогда, когда это просто неизбежно - например, как требование протокола. Или когда этого требует борьба за власть или борьба с кем-либо.

Последние годы, чисто по-старчески, он замкнулся в семье (не в политическом смысле этого слова), с которой ранее, судя по всему, у него были весьма неровные взаимоотношения.

"Возвращение" Ельцина в семью началось, видимо, с августовского путча 1991 года, когда вынужденно он мог опираться только на исключительно преданных ему людей, а завершилось после операции на сердце осенью 1996 года. С этого времени тема семьи все чаще и чаще начала звучать в его публичных заявлениях.

Конечно же, Ельцин - самодур. Еще одно русское понятие, которое его прекрасно характеризует. Отсюда все эти дирижирования оркестрами, бросания пресс-секретарей в реку, выхватывания бумаг у стоящих рядом людей и прочая малосовместимая с его должностью и положением экстравагантная суперактивность. Отсюда и пристрастие к публичным (именно публичным) разносам, которые он любит устраивать подчиненным. Наконец, именно самодурством (при неглубоких знаниях, а часто и отсутствии таковых) объясняю я его шараханья в собственно политической сфере.

В принципе Ельцин - интраверт, человек, замкнутый на свой собственный внутренний мир. Но, видимо, интраверт сильно закомплексованный. И эти комплексы время от времени находят выход в его странном поведении на людях, когда истинное и, как правило, довольно неприглядное лицо этого человека оказывается открытым всем. Наиболее яркий пример: неприличное поведение у колеса самолета, на котором он впервые прилетел в США.

Если даже предположить, что в этот момент он был сильно пьян (что скорее всего имело место), то, как известно, именно в пьяном виде в человеке открывается то, что является его второй, то есть истинной, натурой.

При постоянной театральной галантности в отношении женщин (например, целование рук, к которому он пристрастился в последние годы и что делает к месту и не к месту) необъяснимыми могут показаться знаменитые кадры, на которых он вдруг во время официальной церемонии ущипнул за бок кремлевскую стенографистку. Но если принять, что такое поведение является как раз естественным для него, но чаще всего сдерживаемым с помощью самоконтроля, то все встает на свои места.

Ельцин вообще очень театрален в своем поведении. Любит драматические паузы, в последние годы, впрочем, объясняющиеся уже чаще физиологическими причинами. Ему также нравится делать многозначительные намеки на нечто, что знает только он да еще, может быть, его собеседник. Вообще он любит демонстрировать свою сверхосведомленность во всем, что касается политики и информации о жизни общества. Что очень часто при многочисленных глупостях или банальнейших сентенциях, вылетающих из его уст, создает образ либо простофили, либо глубоко заблуждающегося на свой собственный счет недоучки начальника. Все, видимо, помнят, как он ошеломил весь мир во время одного из своих зарубежных визитов сообщением о том, что с российских ракет то ли сняты, то ли вот-вот будут сняты боеголовки. В результате, по-моему, и появилась знаменитая фраза его пресс-секретаря того периода Сергея Ястржембского "президент устал", а все высшее руководство российских МИДа и Министерства обороны вынуждено было в течение нескольких дней деликатно (по отношению к своему президенту) дезавуировать его слова.

Самомнение Ельцина доходит до крайности. Он, видимо, порой сам верит в ту высшую миссию, которую должен исполнить если и не на Земле вообще, то в России - определенно. Апломб, с которым Ельцин берется судить о разных проблемах, разительно контрастирует с его постоянными проколами, вызывающими недоумение или насмешки во всем мире. Ельцин почти никогда не приводит литературных цитат, примеров, аналогий, что является необычным для такой "начитанной" страны, как Россия. Даже его спичрайтеры не вставляют в тексты его выступлений ничего подобного. Я не припомню, чтобы Ельцин когда-либо сослался хотя бы на одно писательское имя или литературное произведение, хотя это совершенно обычно для речи всякого более или менее образованного русского человека. Мраком тайны покрыты и его познания в строительной сфере, несмотря на то что именно здесь он получил высшее образование и много лет работал. Правда, пущено в жизнь несколько апокрифов на сей счет, но проверить их соответствие реальности никому не удавалось. А, казалось бы, при неглубине знаний в иных сферах или отсутствии таковых человека должно тянуть на использование примеров из той единственной сферы, где он является специалистом. Строительство - более чем подходящая тема для заимствования точных и емких образов при описании хода и целей экономических и политических реформ, вообще управления государством. У Ельцина этого нет. Чаще всего так бывает, когда человек не любит своей основной (или первой) профессии. Вряд ли можно предположить, что Ельцин полный профан в строительстве. Скорее всего - он просто никогда не был удовлетворен своей работой, а потому, расставшись с ней, просто вычеркнул ее из своего сознания.

Крайне редко Ельцин бывает в театрах, по-моему, никогда за время президентства не посещал концертов серьезной музыки. И это при том, что Мстислав Ростропович и Галина Вишневская и семья Ельциных являются, по взаимному утверждению, близкими друзьями.

Словом, интеллектуальный и культурный багаж Ельцина явно невелик. Трудно себе представить, чтобы он вел полемику по каким-либо вопросам литературы, кино, театра или музыки, как это делали и Ленин, и Сталин, и Хрущев, и Горбачев. В разной степени образованные, они всегда интересовались проблемами культуры и искусства и охотно выступали на сей счет. Для Ельцина, видимо, высокая культура вообще терра инкогнита, сфера, в пределы которой он даже не рискует ступить.

Мне рассказывал один из руководителей Большого театра, как, кажется, уже будучи председателем Верховного совета России, то есть в 1990 году, Ельцин присутствовал на открытии сезона в этом театре. Он категорически отказался занять царскую ложу, сел на первый ряд и, когда перед последним действием дирижер по традиции повернулся к публике, встал и пожал ему руку. Видимо, Ельцин посчитал это знаком внимания к себе, а то, что это просто театральный ритуал, не знал. Почему Ельцин не сел тогда в царскую ложу? Явно не из-за равнодушия к властной символике. Ведь именно он, когда окончательно устранил Горбачева от власти, занялся ею с таким рвением, которое в этом вопросе отличало только Сталина (но тот занимался, и часто весьма профессионально, вообще всем). Ельцин завел себе президентский штандарт (которого, кстати, не было и у Сталина, а был лишь у царей), гусарскую форму для кремлевской гвардии (впрочем, почему-то редко используемую), десяток резиденций, высший президентский орден и множество другой мишуры, а также дал указание отреставрировать Кремль.

Конечно, Ельцин, весьма непритязательный в быту, равнодушен к материальному наполнению всей этой помпезной роскоши, но абсолютно влюблен в нее как в самое весомое доказательство своего обладания высшей властью.

Детали для него, судя по всему, вообще значат больше, чем суть происходящего или целое. В 1995 году он, например, объявил, что в России теперь продается киви, а это значит, что рыночная экономика построена. Все помнят и 38 снайперов, предполагаемые действия которых в ходе операции против чеченских террористов Ельцин не только описывал, но и показывал жестами и мимикой. А однажды, рекламируя якобы уже наступившее благополучие и спокойствие в стране, он посоветовал гражданам квасить капусту и заклеивать окна перед зимними холодами. Отсюда же, на мой взгляд, помимо, естественно, идейного ренегатства, его навязчивое желание вынести тело Ленина из Мавзолея на Красной площади. Для серьезного политика - это абсолютно десятистепенная проблема, а строго говоря - вообще искусственная. Конечно, здесь смысл еще и в том, что Красная площадь - это как бы часть Кремля, главной президентской резиденции и главного символа власти в России, а Кремль Ельцин не намерен делить ни с кем. И чуть ли не первое, что было сделано в Кремле после того, как Ельцин стал его единственным хозяином, - демонтаж памятника Ленину.

Это же пристрастие к деталям, застилающим чаще всего главное, привело и к двум другим ельцинским маниям: объявлять, с кем из руководителей других стран он теперь на "ты" и, следовательно, стал другом (хотя второе отнюдь не вытекает из первого), и постоянное педалирование особой значимости "встреч без галстуков". Обе мании стали темой многочисленных анекдотов в России, что само по себе характеризует истинную ценность этих столь важных для Ельцина символов.

При описании же главных проблем, стоящих перед страной, Ельцин, напротив, всегда крайне неконкретен. Никто не сможет сказать, что значат для Ельцина слова "демократия", "рынок", "правовое государство", "цивилизованное государство", "национальные интересы России", "экономическая реформа" и тому подобное. После захвата власти (ранее Ельцин был другим) он ни разу в своей свободной, не формализированной спичрайтерами речи не выдвинул ни одной конкретной идеи и не поставил ни одной новой цели перед страной. Привычно повторяя банальности либо очевидные государственные догмы, он может выйти за их пределы лишь в совершенно бессодержательных по сути, хотя и оригинально (из-за своей абсурдности) звучащих советах или приказах. Наиболее яркий пример - его требование после очередной вспышки взаимной любви с президентом Кучмой: все российские чиновники отныне должны заканчивать свой день с мыслью, а что хорошего я сегодня сделал для укрепления отношений с Украиной? Хотел бы я знать, нашелся ли в России хоть один чиновник, включая и самого Ельцина, который бы заснул с этой мыслью хотя бы в тот день, когда этот приказ был дан.

Как всякий недалекий человек, Ельцин искренне верит в большинство вещей, пусть даже абсурдных, которые сам утверждает. Проколы очень часты, но разрыв во времени между очередной произнесенной им глупостью и обнаружением реальной картины происходящего обычно скрадывает для публики масштабы того гигантского разрыва, который всегда - с 1991 года определенно - отделял реальную картину мира от той, что сложилась в голове Ельцина. Помимо характерного случая со "снятием боеголовок", приведу еще два примера. Когда группа чеченских террористов, захватив заложников, направилась на теплоходе по Черному морю в Турцию, Ельцин пообещал послать за ними вдогонку подводную лодку. Во-первых, неясно было, зачем нужна в данной ситуации подводная лодка. Во-вторых, что еще комичнее (и одновременно трагичнее), выяснилось, что у России на Черном море нет ни одной действующей подводной лодки (результат "дружеского" раздела Черноморского флота между Москвой и Киевом). Судя по всему, об этом просто не знал Главнокомандующий Вооруженных сил страны, президент Ельцин.

Другой случай связан с известными событиями 17 августа 1998 года, когда правительство России во главе с молодым премьером Кириенко и Центральный банк объявили о приостановке на три месяца выплат по долгам зарубежным кредиторам и ряде других финансовых мер, приведших к резкому падению курса рубля, то есть девальвации. Это произошло в понедельник, а буквально за два дня до этого, в последний рабочий день предшествующей недели, Ельцин, находившийся в отпуске, убеждал всех с экранов телевизоров, что девальвации не будет и правительство с Центробанком держат ситуацию под контролем.

Конечно, во многих таких случаях причина конфузов, которые раз за разом происходили с Ельциным, не только в его самоуверенности и подчас полной оторванности от реальной жизни, но и в его поразительной внушаемости. Если он проникается доверием к людям (не в целом, а по их "специальности"), то попадает в полную информационную зависимость от них, либо повторяя, как может, то, что они ему говорят, либо сам препарируя в желательном для себя направлении их слова и мысли. Вообще порой кажется, что Ельцин является полным профаном во всех без исключения сферах человеческого знания. Просто на одни темы (искусство, например) он никогда не рискует рассуждать, а на другие (политика, экономика, проблемы армии) вынужден.

Все недалекие люди склонны, во-первых, верить в то, что говорят сами, а во-вторых, давать рискованные обещания, думая, что легко исполнят их, а когда этого не случается, просто забывают о сказанном, даже не подозревая, что выглядят глупцами или лжецами. Самое известное обещание Ельцина, так и оставшееся невыполненным и искренне им забытое, - это знаменитая клятва начала 1992 года "лечь на рельсы", если в результате экономических реформ уровень жизни граждан России понизится. Уровень жизни не то что понизился, а катастрофически упал. Но Ельцин больше никогда не вспоминал о "рельсах".

Столь же известны и многочисленные публичные обещания Ельцина, даваемые разным высокопоставленным чиновникам, сохранения их на тех или иных постах на разные конкретные сроки. Такие обещания Ельцин давал Гайдару, Немцову, Чубайсу, Примакову - и всякий раз вскоре после этого снимал их. Можно бы было говорить о лживости Ельцина (и об этом надо говорить), но в большинстве случаев этот человек, привыкший жить одним днем, всякий раз был искренним в своих обещаниях, точнее, в желании их исполнить в тот момент, когда эти обещания давались.

Ложь, безусловно, вполне допустимое, а иногда и объективно необходимое оружие политика. Но очень сильное. Поэтому пользоваться им нужно осторожно. По своей примитивности Ельцин этого не понимает. А по своей безответственности нисколько не переживает, когда вынужден лгать или когда его ложь всплывает на всеобщее обозрение.

Иногда, впрочем, он использует ложь вполне сознательно. Это относится ко всему, что касается его собственной персоны и его власти. Вообще ни к каким словам Ельцина нельзя относиться серьезно. Кроме тех, что касаются его власти и угроз для нее. Здесь он часто бывает предельно конкретен, на удивление откровенен и одновременно совершенно цинично и отнюдь не простодушно лжив.

Возненавидев Верховный совет, Ельцин на протяжении года третировал его и весьма прозрачно намекал, что рано или поздно разгонит этот парламент. Что и случилось. При этом Ельцин обещал провести через полгода после выборов в нижнюю палату нового парламента досрочные президентские выборы. Вскоре он с легкостью и без всяких серьезных объяснений и тем более извинений отменил свое обещание.

Люди из ближайшего окружения Евгения Примакова рассказывали мне, что буквально за две недели до того, как Ельцин отправил премьера в отставку, у них состоялся разговор о том, может ли это случиться. Вопрос поднял Примаков. Ельцин посмотрел ему прямо в глаза и сказал: этого не будет.

Лживость Ельцина во всем, что касается его интересов, поистине беспредельна. Он доказывал, что его странное заторможенное выступление в Америке, запись которого по распоряжению Горбачева была показана по советскому телевидению, было нормальным, а все дело в том, что специальная команда телевизионных техников соответствующим образом "растянула" пленку.

Ясно, что не сказал он правды и о реальных обстоятельствах своего "падения с моста" в Москву-реку.

Он не захотел разобраться, что за снайперы стреляли по людям в районе Белого дома во время событий октября 1993 года, а ведь во многом именно из-за этих провокационных выстрелов и началось кровопролитие.

Все события, связанные с роспуском СССР, осуществленным им, Кравчуком и Шушкевичем в Беловежской пуще, покрыты мраком тайны, а точнее - лжи.

Иногда, конечно, во лжи, исходящей из уст Ельцина, был виноват не он, а его окружение. А он лишь делал вид, что ничего предосудительного не происходит, хотя я и сомневаюсь, что всякий раз он не догадывался о том, что дело нечисто. А иногда, думаю, и давал санкцию на использование ложной или фальсифицированной информации. По очень многим косвенным данным и свидетельствам, не состоялся референдум по Конституции в декабре 1993 года (не было набрано нужного числа голосовавших), а первый тур президентских выборов 1996 года Ельцин не выиграл, а проиграл. Я, во всяком случае, убежден и в том, и в другом. Как это могло пройти мимо Ельцина, представить трудно, хотя технически, естественно, дело не доходило до того, чтобы Б.Н. давал прямые команды.

Вообще по-настоящему успешная политика, на мой взгляд, определяется как раз соотношением используемой в ней правды и лжи. Совсем без лжи нельзя, но если ее объем переходит некоторую критическую черту или постоянно нарастает, то можно говорить лишь об успехе политика по достижению собственных эгоистических целей - чаще всего это либо захват власти, либо ее сохранение, - но никак не об успехах его политики.

Лжив ли Ельцин в обыденной жизни? Судить не берусь. Просто не знаю. Но добродушие и правдолюбие в бытовых и житейских мелочах отнюдь не исключают для политиков ельцинского склада прямо противоположного во всем, что касается власти.

Совершенно аналогично обстоит дело и с отношением таких политиков к людям. К своим семейным и друзьям они могут быть предельно внимательными и даже идти на многочисленные жертвы. Ко всем остальным, кто не может оспорить их главную ценность - власть, дружелюбны и лояльны. А вот по отношению к своим политическим оппонентам, а тем более конкурентам - жестоки, бесцеремонны и безжалостны.

Как мне представляется, для Ельцина все люди, кроме его семьи, делятся на несколько категорий.

Большая часть населения страны - это те, к кому он относится нейтрально, то есть никак. Эту массу он вообще не различает, о ней не думает - разве что в периоды предвыборной борьбы.

Но у него нет никакой нейтральности по отношению к тем, кого он лично знает, с кем сталкивается, с кем борется. Эти люди, значимые для Ельцина, делятся на следующие категории:

- те, кого Б.Н. в данный момент любит и кому в данный момент доверяет (каждый раз это не более 5-6 человек), причем никто из них не может являться политиком, способным оспаривать его власть;

- те, кто в данный момент является соратниками Ельцина по сохранению его власти, но кто может сам на нее претендовать (с ними отношения всегда развиваются по синусоиде): в первую очередь это, конечно, Черномырдин, Примаков, Лебедь, Лужков;

- те, с кем он близко общается по работе и кого ценит, но кто не может рассчитывать на какую-то особую конфиденциальность отношений с Ельциным (наиболее яркий пример такого человека Александр Лившиц);

- те, кого Ельцин "не любит" (но не враги); от некоторых министров так называемого гайдаровского правительства я часто слышал: такого-то Б.Н. не назначит - он его "не любит";

- враги - коммунисты;

- те, кого Ельцин ненавидит: на первом месте здесь, конечно, Михаил Горбачев;

- те, перед кем Ельцин заискивает, демонстрируя всяческие трюки: это лидеры западных государств и узкий круг "выдающихся деятелей культуры", точнее говоря, всего два - Галина Вишневская и Мстислав Ростропович.