Елена Герчук ПЕРВЫЕ книги издательства "Август", появившиеся на прилавках около года назад (см. интервью издателя нашей газете от 21.12.2000 г.) читателя ошеломляли - свободой рисования, живостью цвета, нестандартностью выбора авторов и сюжетов. И все же тогда их появление можно было рассматривать как парадокс, смелый эксперимент, почти случайный всплеск в океане стандартизированной пошлости и сюсюканья. Сейчас уже очевидно, что "Август" - вполне состоявшееся издательство, а, стало быть, книги его можно и должно рассматривать не только вместе, но и по отдельности, сравнивать и анализировать.
Смысл такого анализа - не в раздаче наград, не в оценке безусловных удач и сравнительных неудач: любая книга "Августа", разумеется, может считаться литературно-художественным шедевром по сравнению с очередным выпуском покемоно-телепузиковой эпопеи. Но какие-то находки, попутно, сознательно или бессознательно сделанные открытия из области отношений современного ребенка с книгой могут оказаться шире рамок одного издательства, стать значимыми для всего процесса детского книгоиздания.
Тем более что и само издательство неустанно расширяет и круг своих читателей, и диапазон способов овладения их сердцами.
Если первые книги нового издательства стандартно предназначались "детям младшего и среднего школьного возраста", то сейчас появились и книжки-песенки (даже с нотами!) для совсем маленьких - то ли вовсе не умеющих читать, то ли едва начинающих разбирать большие, красивые, разноцветные буквы, весело прыгающие по страницам, как в книжке-перевертыше "Веник / Куда девалось мыло" (Александр Коняшов, художник Ира Киреева). С другой стороны, рассказы Владимира Набокова "Обида" и "Лебеда" предназначены, очевидно, детям не просто "среднего школьного", а какого-то удивительного, своего собственного возраста, позволяющего, оставаясь ровесником набоковского "мальчика Пути", погрузиться в сложнейший, тончайший мир русской психологической прозы. Художник этой книги Петр Перевезенцев, несомненно, рисовал именно прозу, а не то, что она описывает, - прозу со всеми ее традициями, с ассоциациями, с нюансами и кажущимися неправильностями набоковского языка.
Именно это - поиск своего изобразительного языка для каждой книжки, а не создание общего безразмерного "фирменного стиля" - как ни парадоксально, и является фирменным стилем издательства "Август". Разумеется, поиск, как живой процесс, не может идти равномерно. Иногда язык художника оказывается сложнее языка самой книги: тот же Петр Перевезенцев в книге Александра Коняшова "Енот и бабочка" создает для сновидений Енота совсем уж потустороннее, почти мистическое пространство, какого, может быть, и не было в простенькой песенке. А в повести Сергея Розанова "Приключения Травки" тоже очень сложная, вроде бы совсем не детская живопись художника Алексея Орловского неожиданно делает полузабытую книжку советских времен страшно современной, вернее - вневременной, открывая читателю вечные чудеса мира большого города, мира крашеных стен, дверей с табличками и непонятных, но ужасно интересных, взаправду работающих механизмов.
Поиски ведутся постоянно и в самых разных направлениях. Иногда как будто мелькают пугающие признаки попыток остановиться на достигнутом, принять однажды найденное за образец - но, к счастью, в тенденцию они не превращаются. Стоит читателям "августовских" книжек хоть чуть-чуть привыкнуть к разноцветным, декоративным натюрмортам Иры Киреевой, к трогательным человечкам Марии Покровской, как новая книжка Маши Вайсман и художницы Татьяны Михайлиной "Правда, весело?" ошарашивает, может быть, еще более декоративным, но совсем уж непривычным сочетанием условного и реального: то фотографически достоверными героями в едва обозначенном двумя карандашными линиями пейзаже, то почти схематическими (но все равно живыми) человечками в самом настоящем море. И именно эта свобода обращения с языком, с мерой условности, оказывается главным действующим лицом книги, задавая ее основную интонацию: свободу существования маленьких людей на морском берегу.
Такая же свобода, однажды достигнутая авторами, художниками, издателями, задает тон и всей их дальнейшей работе. Теперь "Августу" уже нельзя останавливаться: их собственные достижения ставят перед ними все новые задачи. Мало создать альтернативу базарной "детской продукции": придется учиться бить врага его же оружием, выяснять, какие соблазны есть у пошлости и у штампованной дешевки и нужно ли беречь от них детей или, наоборот, прививать их в безопасных дозах для создания иммунитета; придется изучить и заставить работать на себя законы завоевания всех, а не только избранных детских сердец. Ибо, как сказал в уже упомянутом прошлогоднем интервью директор "Августа" Лев Зиман, "дети не делятся на массовых и элитарных".
