Илья Кукулин В СРЕДУ, 24 января, в московском клубе "Проект О.Г.И." обещан вечер авторов издательства "Амфора" - Павла Крусанова, Сергея Носова и Александра Секацкого. С точки зрения журналистской - самые модные русские авторы прошлого года. С точки зрения литературной - верхушка айсберга. Или даже не верхушка, а, скажем, красивый надводный бок.
Один язвительный критик (или критикесса, не помню) обозревал в Интернете нашу газету и написал - дескать попадаются у них всякие экзотические рубрики в новогоднем номере: "Византинистика", например, и "Русская проза"... Шутка у него такая. Но есть в ней и намек: современную русскую прозу трудно осознать как единое поле. Хорошей прозы по-русски сейчас написано много, но она разодрана между Интернетом, "толстыми" и "глянцевыми" журналами и издательством "Вагриус", ударные темпы которого заслуживают восхищения и тихой оторопи. Вячеслав Курицын уже который год просит обратить внимание на то, что есть свои таланты и в фантастике, и в детективах. Бесспорно! Но сейчас речь идет даже не о жанровой литературе, а о литературе "вообще", которая никак себя специально не определяет.
Современный российский писатель похож на того самого турецкого астронома из "Маленького принца" Сент-Экзюпери, который из кожи вон лез на международной конференции, рассказывая про открытое им небесное тело, а ему никто не поверил, потому что одет он был по-турецки. Потом приехал на следующую конференцию одетым по-европейски - и тут же поверили. Аналогично: издался в модной серии - значит, модный писатель. "Вот какие удивительные люди эти взрослые!" Сиречь критики.
В последние года четыре нас усиленно приучали думать, что русская проза бывает модная и прикольная. Но для этого она должна быть написана специальными авторами, а потом раскручена правильными способами. Поэзии в этом смысле повезло: модную поэзию никто раскрутить не пробовал, люди просто писали хорошие стихи. Что получилось - достаточно почитать поэтические серии издательств "О.Г.И.", "НЛО" или лучшее - в "Пушкинском фонде": очень хорошие и очень разные стихи, за каждой книгой внутренне значительный автор. В прозе все оказалось не так просто. Сначала модную прозу поставляли авторы, потом на себя эту функцию взяли издательства. Переход подкрался незаметно. Первыми модными авторами стали Виктор Пелевин и Владимир Сорокин - ну да, это известно, но менее известно, что было дальше. "Голубое сало" Сорокина вышло в издательстве "Ad Marginem", потом там же вышла еще одна модная книга - "Мифогенная любовь каст" Сергея Ануфриева и Павла Пепперштейна. Потом издательство "Ad Marginem" стало действовать как своего рода рамка: что мы предлагаем, в это надо вчитываться.
Что ж, вчитываться полезно. Но идея "зонтичного брэнда", когда издательство гарантирует, что это текст модный и прикольный, порождает и обратный эффект: что вышло в другом месте, в то вчитываться не надо. Менеджерам "брэндового" издательства в таком случае честь и прибыль, любителям литературы и журналистам - проблема: следить, что есть еще. Например: в прозе есть несколько вариантов концептуалистской стратегии, а известен из них только Сорокин. Проблема эта не Сорокина, а критиков: Сорокин - писатель хороший. Но кроме Сорокина есть, например, концептуалистская проза питерского писателя Аркадия Бартова, которая не такая шоковая и про которую почти не пишут. Пока журналисту не покажут экскременты или расчлененный труп, он писателю не поверит. А экскременты и трупы - это одна из методологий. Работающая, но не единственная.
Петербургское издательство "Амфора" с самого начала раскручыивало себя как брэнд модной литературы, но иностранной (подробнее в статье о книжных сериях в "EL-НГ" от 28.12.00). Потом в серии "Новый век", где публиковалась эта самая иностранная литература, вышла книга петербургского писателя Павла Крусанова. И автор, известный с начала 90-х незаслуженно мало только питерским интеллектуалам-авангардистам, в момент был объявлен надеждой русской прозы, которого хвалят и молодые, вроде бы "западнические" журналисты, и ультраправый "День литературы". Отметим в скобках, что Крусанов (возможно, сам не желая), показал то, чего "Дню литературы" лучше бы вовек не видеть: логику русского тоталитарного империалистического мифа...
После своего скандального успеха Крусанов стал редактором серии русской прозы, выходящей в "Амфоре". Насколько он определяет состав серии, мы не знаем. Пока в серии вышли книги прозы Андрея Левкина, Виктора Лапицкого, Александра Секацкого, Вадима Назарова и две книги самого Крусанова.
Книга Левкина очень хороша. Левкин - прозаик замечательный, пишет довольно много, и открыть им серию - значит попасть в точку. Виктор Лапицкий (тоже, кстати, использующий элементы концептуализма в прозе) как прозаик до сих пор незаслуженно мало известен, гораздо лучше как переводчик французской философии (Морис Бланшо, Жак Деррида, получил за все это премию Андрея Белого), издать его прозу - дело нужное и хорошее. Философ и эссеист Александр Секацкий - многолетний интеллектуальный соратник Крусанова, пишет интересно, издание его - событие в данном случае закономерное. Роман Сергея Носова "Хозяйка истории", напечатанный в журнале "Октябрь", вышеуказанный Курицын назвал одним из лучших романов года.
Но все-таки - не слишком ли узок этот круг? В Петербурге есть и другие новаторы в прозе, которые либо известны слишком мало - например, Александр Ильянен, Лев Усыскин, Борис Кудряков, тот же Бартов; или почти неизвестны - например, Юлия Ли, автор очень интересной повести, вышедшей в 1998 году в "Митином журнале" ма-а-аленьким тиражом. И это только питерские!
К чему это мы? А вот к чему. Будем надеяться, что "Амфора" не растеряет обаяние своего брэнда. Круг на деле не так уж узок. Хорошо бы расширить.
Клуб "О.Г.И." тоже представляет себя как площадку модной литературы, но по сути более демократичную и подвижную: отбор авторов вполне интересен, но гораздо шире, чем в Интернете, где серьезно обсуждается пять-шесть имен за сезон. Явление публике олицетворенной моды из Питера подвергает сомнению тот факт, что нынешняя литература делится на модную и маргинальную: писатель - это всегда собеседник для других и всегда человек на краю, внутри себя и в космосе. Дело в другом - какой он собеседник и как он продвигается по краю (родному). Идеология "модно/немодно" здесь уже не главная.
Дарья Гармоненко