Эдуард Либров Как вы яхту назовете, так она и поплывет", - говаривал капитан Врунгель.
Что бы ни говорили о книжной ярмарке "non-fiction # 2", ее проблема была и будет заключаться в ее названии, о соответствии которому в первую очередь спрашивают журналисты и посетители.
Ситуация вроде бы очевидная - нам хотели сделать ярмарку с броским названием и посвятить ее нехудожественной литературе: мол, именно такое чтиво ныне набирает очки на интеллектуальном рынке - и требует своего места.
Идея замечательная и справедливая. Но по мере ее реализации оказалось, что отделить "зерна" от "плевел" довольно трудно: современная словесность оказалась многоликим Протеем, и определить кто есть кто оказалось практически невозможно. В самом деле - что такое художественные мемуары: нон-фикшн или фикшн? А учебники по литературе? А дневники? А переводы романов? А если они с комментариями? А альбомы по искусству? Ну и так далее. В общем, ребята засуетились - и плюнули на "противоречие в определении": разрешили цвести всем цветам во славу Слова.
Осталось название, которое менять было вроде как жалко, - красиво и с "понтами", - поэтому авторам проекта пришлось "перестраиваться на марше", то есть шить белыми нитками на очень скорую руку, а именно: говорить о том, как "слова наполняются новым смыслом", о том, что у нас не как у вас и нет у нас фикций, а все реальное, весомое и зримое. Качественное. Настоящее. Но от слова-то не спрячешься! Да и потенциальным зарубежным партнерам долго и неловко придется объяснять, что русский "non-fiction" - это какой-то особенный "нон-фикшн", а не ваш, буржуазный. Учитывая, что российским эксцентризмом цивилизованное сообщество уже порядком перекормлено, воспринимать серьезно подобные интеллектуальные изыски там не станут. А ведь именно о цивилизованном издательском сообществе говорят организаторы ярмарки, обещая вывести ее в Лейпциг из московитского угла. То есть опять у нас "своя духовность" и "особый путь". А если иностранная идея вместе со словом и заимствуется, то уж с таким последующим вывертом, что начинают объяснять самим себе потом, где "право", а где "лево". Поэтому предлагаем организаторам взять двусмысленную приставку "non" в спасительные скобки: тогда получится, что (non)-fiction вроде бы и есть, но как будто и нет его. И чистый вымысел не обидели, и смотрится круче! Хотя, надо признать, ярмарка оказалась "без фикции" международной. 30 ноября было объявлено днем Франции, присутствовали представители шведского книгоиздания и др. Кроме того, в отличие от первой ярмарки интеллектуальной книги на этот раз в ЦДХ были замечены и монстры отечественного "массового" книгоиздания, как, например, "Эксмо" и "АСТ". Да и вообще в этот раз в два раза увеличились занимаемые площади: 2000 кв. метров против прошлогодней 1000 кв. метров.
И в остальном все было "очень мило", легко и светло. Много стекла и никеля, много пространства, никакой давки, продуманная экспозиция стендов, атмосфера, располагающая и к чтению, и к общению, духовой оркестр опять же. И много книжек интересных. Правда, цены на них были, как правило, не ниже и даже выше магазинных. При том, что на таких мероприятиях они, как будто, должны быть, наоборот, близки к отпускным: ярмарка все-таки, не выставка. Тут-то, нам кажется, и собака зарыта. Задачи "non-fiction" - скорее экспозиционные, представительские, а не коммерческие. Об этом и сами издатели на стендах говорили: вернуть потраченные на стенд деньги они, как правило, не рассчитывали. А ведь тоже парадокс: ярмарка качественной литературы, а коммерции - никакой. Тоже ведь по-российски получается: идея в одном углу, деньги - в другом. Но и с идеей, судя по конфликту между объявленной формой (non-fiction) и реальным содержанием, тоже не все благополучно. Все в конечном итоге получилось, как в хорошем клубе по интересам: встретились, пообщались, на книжки посмотрели, музыку послушали. Хотя, кто знает, возможно, что таинственная невнятность в названии как раз и отпугнула многих потенциальных посетителей "non-fiction # 2".
А жаль. Потому что в рамках ярмарки произошло несколько интересных событий. Пожалуй, самым показательным из них был "круглый стол" "Новая литература - новая критика", ведомый Александром Ивановым. Кстати, вначале темой "круглого стола" была объявлена весьма актуальная "Что такое нон-фикшн?" Литературу-критику обсуждали Ирина Прохорова, Дмитрий Ольшанский, Лев Данилкин и Глеб Шульпяков, но о новой критике-литературе речи за столом почти не шло, поскольку благодаря "неновой" критике из зала обсуждение быстро скатилось к выяснению надоевших проблем "художника и новой власти", антиамериканизма и ненаписанного национального бестселлера... О том, что власть, как и поиски нового врага, заслуживает со стороны "нового художника-критика" одного - игнорирования - говорить не хотели. Не услышала аудитория и разговоров на актуальные темы: бытования нового русского романа-рассказа-стихотворения в современном пространстве - и методов его критики. Не услышала - хотя могла бы.
При входе на ярмарочную площадку организаторы разместили коллективный издательский стенд под вывеской "Топ-лист ярмарки", но посетителям на него трудно было обратить внимание по причине его физической прозрачности (все те же никель и стекло) и концептуальной невнятности.
С точки зрения искусства книги ярмарка вышла благопристойной: благодаря издателям (а не художникам, увы) прослеживается тенденция формирования единой стилистики оформления для "продвинутых читателей", когда невульгарно, но с коммерческим качеством - недешевая печать, переплет, бумага. Простых же решений, пригодных для дешевых и малотиражных изданий - единицы. Были на ярмарке и неплохие графические экспозиции, однако их создатели, видимо, воспринимают свое искусство как ценность самодовлеющую и не желают иметь ничего общего с презренным книгоиздательским процессом.
В числе основных событий "non-fiction # 2" стали, разумеется, объявления лауреатов всевозможных подоспевших ко времени премий. Начнем с премии Андрея Белого. Лауреат этого года по разделу "поэзия" - Ярослав Могутин: скандальность со сроком давности со стихами в духе Гинзберга, актуальность которого в наши дни как бы и не обсуждается. Лауреатом в прозе стал философ Александр Пятигорский с романом "Вспомнишь странного человека...", попавший в связи с этим в "ироническую" ситуацию: сам Пятигорский постоянно упрекал современных французских философов в том, что они, мол, подменяют философию филологией, а получил в итоге премию за роман. "Критика и литературоведение" отошла русскому филологу из Германии Игорю Смирнову за книгу "Homo Homini Philosophus". По разделу "За особые заслуги" премию получил петербургский переводчик и прозаик Виктор Лапицкий, и тут как раз все понятно: Лапицкий перевел кучу современных французских философов и писателей - в том числе и тех, кого "пилит" Пятигорский. Премия - рубль, водка и яблоко - будет вручаться в Петербурге в декабре.
Что касается Малого Букера, то здесь обошлось без ожидаемого позора и, как мы и предполагали, 4000 фунтов стерлингов "ушли" в провинцию, доставшись пермскому культурному фонду "Юрятин".
Наконец, премии, лауреаты которых были объявлены на Ярмарке, - премии Французского посольства, присуждаемые совместно с журналом "Иностранная литература", еженедельниками "Ex libris НГ" и "Книжное обозрение". Эти премии - имени Леруа-Болье и Мориса Ваксмахера: за лучшее сочинение о французской культуре, опубликованное на русском языке, и за лучший перевод франкоязычного произведения на русский соответственно. Лауреатами стали Сергей Зенкин (предсказуемо) - автор работ и исследований о Бодрийяре, Батае, а также автор комментариев к "Мифологиям" Барта - и Ирина Кузнецова (приятная неожиданность), переложившая на русский книгу Натали Саррот "Откройте. Здесь". Почетным дипломом было награждено издательство "Текст", в котором на протяжении многих лет выходят переводные книги французских авторов. По результатам оглашения премии можно сделать следующие выводы: премия вышла из тупика, в котором находилась еще год назад в связи с дефицитом интересных текстов, но по-прежнему теряет в весе по причине отсутствия конкуренции со стороны других великих литератур. Читай, посольств.
Из "рабоче-развлекательных" мероприятий отметим презентацию хита ярмарки - "Русская кавафиана" (см. нашу рубрику "Пять книг недели") и боевика-фэнтези "Дело жадного варвара", написанного якобы по-китайски человеком по имени Хольм ван Зайчик, - живущим в Китае голландцем с евразийской душой и русско-детской фамилией. Автор - сводный брат известного голландца-китаиста-детективиста Роберта ван Гулика; родственные отношения с "русским японцем" Б.Акуниным в настоящий момент выясняются. Текст уж месяца два как публиковался кусочками, расхвален и обруган - наконец есть книга. Действие происходит в вымышленном государстве Ордусь, которое якобы образовалось в XIII веке из слияния Золотой Орды, Руси и Китая, а ныне процветает, с разрешенным многоженством, компьютерами и столицей в Петербурге. Заявлена целая серия с постоянными героями - сыщиком-супершпионом по имени Багатур Лобо и мыслителем по имени Богдан Оуянцев-Сю (привет Стругацким).
Дарья Гармоненко