Глеб Шульпяков - Известно ли вам, что не так давно в России были опубликованы переводы нескольких ваших произведений?
- Слышал краем уха, да. Но не знаю, что конкретно переведено.
- Конкретно "Судьба всегда в бегах" и рассказ "Вечеринка что надо".
- Да, "Судьба всегда в бегах" - это из моей книги "Экстази". Отлично.
- Что вы думаете о переводах вообще?
- Ну, я думаю, что переводы - это всегда какие-то сложности, вроде того, что, если ты языка ни фига не знаешь, то и не знаешь, как все выглядит в оригинале. Ты вроде как шаришь в темноте. Остается только надеяться, что в переводах мои тексты тоже работают. Но проверить-то все равно невозможно.
- Работают, работают...
- Да? Я тут встречал людей из Германии, Франции и Мексики, и они говорят, что на испанском и немецком мои книги вроде тоже работают, даже лучше, говорят, чем на английском, но опять же тут не проверишь. Ты даже не знаешь, сколько от твоей книги осталось в переводе вообще. Ни фига.
- У нас в России некоторые критики называют ваше творчество филологическим. Потому что сленг, разные стили-голоса и все такое. Как вам это определение?
- По мне, так в этом и заключается смысл письма. То есть я не пишу каким-то особым стилем, не стремлюсь к этому. Мне интересны разные голоса, разные стили. Это важно для меня. Мне нравится лепить персонажей с помощью их речи, которая говорит о них больше, чем все остальное.
- А как тогда насчет вашего собственного голоса? Ваших идей? "Транспоттинг" да и "Экстази" - это ведь очень "идеологические" книги.
- Да, тут вы правы, тут вы попали в точку. Британия, она, видите ли, разделена на классы. Общество здесь сильно расслоено. И рабочий класс, ну, те, кто пашет с утра до вечера, о них если и пишут в литературе, то только с точки зрения социальной проблематики. Как о социальной проблеме, я хочу сказать. Имеется в виду, что у них нет своей культуры и все такое. Своего жизненного пространства. Вот я и пишу, что все не так, как тут представляют. Что есть и культура, и пространство, и язык.
- У вас в рассказах - жизнь пригородов Эдинбурга. Его маргиналии, так сказать. А теперь эти маргиналии - благодаря вашей известности - стали вроде как мейнстримом. Вроде как пародия получилась. Фильмы, там, статьи.
- Да, это меня малость раздражает. Люди снимают фильмы о том, что мало и плохо себе представляют. О людях, которым от этого ни холодно, ни горячо. Лепят продукт и впаривают его по максимуму. Превращают в мейнстрим, да, в мейнстрим. А я так считаю, что вещи должны оставаться либо культовыми, либо мейнстримными. По мне, так вариантов больше нет и не должно быть. Смешивать нельзя. А когда наоборот, когда смешивают, это раздражает. Я думаю, что упадок современного мира - от того, что мир перестал типа шокировать. Чтобы ни произошло, люди из этого тут же цинично слепят продукт и впарят по максимуму. А это типа грустно, вот что. И опасно.
- То есть надо бы по-хорошему встряхнуть мир, так, что ли?
- Ну, не то чтобы встряхнуть, но новой морали, новой эстетики явно не хватает. Когда-то были, теперь нету. Вот мы и пытаемся вспомнить, вернуться, что ли.
- Ваше имя ассоциируется с наркотиками. Комментарии?
- Да, так оно и есть. И это очень как-то странно. Я ж не наркотный писатель. Просто наркотики, я их вижу как часть той жизни, которую пытаюсь описывать. В этой жизни наркоты полно, и я не вижу смысла молчать об этом. Наоборот, надо фокусировать.
- Ваши любимые англоязычные писатели?
- Мне нравятся многие современные писатели, ну, люди вроде Ниала Гриффитса, Джона Кинга, Алана Уорнера. Мне в кайф читать то, что пишут мои современники. Ну и классики, куда ж без них!
- И на каком же классике вы выросли?
- Хочешь верь, хочешь не верь - это был Достоевский. Достоевский - это мой любимый писатель. То есть был когда-то. Толстой тоже, но предпочтение все же - Достоевскому.
- Опишите в двух словах, что такое Шотландия, шотландское, быть шотландцем.
- Я так думаю, что в шотландцах меня привлекает то, что они жутко страстные люди. Их легко подсадить на всякую всячину, даже на откровенную лажу. Мы жутко заводимся, тут только повод дай, пусть даже самый тупой, - такое начнется!
- Что вы предпочитаете выпивать?
- Ну, не знаю, что... что... ну, виски, ну, пиво. Водка там, тоже... Мне все нравится.
- Пару фраз для русских читателей - вроде напутствия.
- Я хочу сказать, что, когда мою книгу открываешь, надо быть открытым, расслабиться и получить кайф. Не напрягаться особо то есть. Книги по большому счету должны тебе помогать что-то делать. Если это происходит, то книга хорошая. Я даже вроде как горжусь, что меня читают в других странах. В России.
- Как вам сегодняшняя реакция аудитории на ваше чтение - люди вроде как ржали, так? Вас это устраивает?
- Я просто для чтения выбираю что-то посмешнее. Чтобы люди почувствовали, что за штучка этот парень, но и развлеклись малость. А вообще выступления - это не самый лучший способ общения с читателем.
- Как вам экранизации ваших книг? "Транспоттинг"? "Кислотный дом"? Вообще кино?
- Тут ничего не поделаешь - кино в развлекательной индустрии занимает первое место. С этим надо смириться - что тебя до известной степени упростят для массового зрителя. Хотя меня самого по большому счету как-то мало прикалывает киношная развлекаловка. Но если кто-то хочет делать фильм по моим книгам, я просто проверяю, что за люди, а потом закрываю глаза на неизбежные издержки. Типа давай, делай, только все равно мне это не слишком интересно. Хотя премьера, вечеринки после показов, все это мне нравится. Но ведь это так, мишура. Декорации.
- А как вас занесло в Амстердам?
- Ну, это давно было... Я просто мотался между Эдинбургом и Лондоном, а в промежутках надолго зависал в Амстердаме или на Ибице. Так что мое житье в Амстердаме - развернутый вариант моих прошлых поездок, когда случались деньги и работы было мало.
- То есть в Амстердаме вы себя чувствуете наиболее комфортабельно?
- Вроде как да. Мне там нравится.
Беседовал
Глеб ШУЛЬПЯКОВ
Эдинбург-Москва
