Быть знаменитым некрасиво

ЗАВОЕВАВШАЯ популярность серия издательства "Вече" - "Самые знаменитые" частично дублирует книжки многолетней молодогвардейской библиотеки "ЖЗЛ". С другой стороны, не ограничив концепцию "Самых знаменитых" только биографически-словарными координатами и включив в нее такие выпуски, как "Войны и битвы России" и "Монастыри и храмы России", издательство продублировало свою же известную серию "100 великих". При этом каждый автор-составитель оказался волен выбирать свой стиль изложения и объем информации.

Поэтому в "Самых знаменитых людях России" биографии сведены к отстраненному формату, тогда как в "Изобретателях России" или "Войнах и битвах России" задействовано историко-биографическое строение со вспомогательным иллюстративным рядом в виде схем и карт. В "Путешественниках России" оказалось сложным совместить биографическое повествование с неминуемыми в таких сюжетах острыми ситуациями. Видимо, поэтому, уходя от упреков в "оживляже", автор-составитель Татьяна Лубченкова не стала вспоминать в очерке о Пржевальском об апокрифе, согласно которому знаменитый путешественник является отцом Сталина┘

Одним из наиболее удачных изданий серии стал фундаментальный двухтомник Анатолия Щукина "Самые знаменитые люди России". В эту энциклопедию-справочник вошло около 1200 знаменитых россиян, представляющих отечественную историю, культуру, просвещение, религию, общественную жизнь... Казалось бы, составитель сумел объять необъятное: нашлось место даже для Филиппа Филипповича Вигеля, известного злыми мемуарами. И все-таки, беря такого рода издания в руки, как правило, хочется докопаться, кто не попал. Такие "непопадания" всегда были и будут у персональных энциклопедий и справочников. Так и на этот раз. Составитель сумел уйти от принципа разделения на "чистых" и "нечистых". Место нашлось и для Трофима Лысенко, и для Андрея Жданова, тогда как о Малюте Скуратове забыли. Зато остался Лаврентий Берия.

Не попали в знаменитости Юрий Бондарев и Юрий Казаков.

За бортом остались сатирики А.Иванов, Г.Горин, А.Арканов и В.Шендерович. За этот жанр отвечают М.Жванецкий и Г.Хазанов. Оказался забытым кумир военного и послевоенного поколения знаменитый цирковой клоун Карандаш (Румянцев). Вошла Л.Орлова, и не вошла ее конкурентка с 30-х годов М.Ладынина; "знаменитым россиянином" оказался В.Юдашкин и не оказался В.Зайцев. Другой Зайцев - Александр также оказался за бортом, хотя для его бывшей супруги и партнерши И.Родниной, с которой он синхронно прыгал "двойные тулупы", место найдено... Вообще забыли о Е.Фурцевой, олицетворявшей целую эпоху в советской культуре. В книгу включили композитора М.Березовского и забыли его знаменитого однофамильца Бориса, нынче известного всей России. А уж невключение "Либералиссимуса всея Руси" и "Папы Зю" (при том, что есть В.Черномырдин и Г.Явлинский) просто кажется политическим проколом.

"Разбитыми" оказались творческие семьи: И.Чурикова вошла в словник, а ее супруг Г.Панфилов - нет, С.Бондарчук вошел, но для И.Скобцевой места не нашлось, Андрей Миронов попал, а его мать Мария Миронова - нет, Андрей Тарковский включен, но его отец, замечательный поэт, - нет. И уж совсем странно: Владимир Ильич Ленин оказался включенным в круг "знаменитых людей", а про его верную спутницу Надежду Константиновну забыли. Вот и делай после этого революцию┘

Но составителя и издателей можно понять: трудно было вместить в тысячестраничный двухтомник персон от легендарного Рюрика до лучезарного Филиппа Киркорова. И то, что нашлось место для знаменитого матроса Кошки, уже удача.

Русская "эмигрантологическая" библиографическая библиотека пополнилась словарем Д.Самина "Эмигранты России". В нем представлены полсотни "уехавших" из всех многочисленных "волн" в русской истории: дети русских князей, оказавшиеся за границей в результате брачных сделок (одна история с Анной Ярославной чего стоит), массовый исход при Иване Грозном, эмиграция (перед революциями 1905 и 1917 гг., "Белая волна", "третья волна" диссидентов и, наконец, "мягкая эмиграция", продолжающаяся в наши дни. Справочное назначение издания позволило тем персонам, что не удостоились отдельных статей - вроде Михаила Чехова или Михаила Шемякина, войти в заключающий издание перечень.

Исполненный мирской суетой эпитет "знаменитый" вряд ли применим к святым. Они могут быть почитаемыми, чтимыми, прославляемыми, но никак не знаменитыми. В Древней Руси святого называли "небесный человек и земной ангел". И все-таки издатели пошли на определенную кощунственную дерзость - подверстали в серию "Самые знаменитые" книгу Алексея Карпова и Алексея Юрьева "Святые и чудотворцы России". Помещение в светской серии жизнеописаний тех, кто своим подвижничеством отрицал мир, уходил от него, требовало перевода жанра жития в иную - "биографическую" ипостась. И хотя сам жанр "биографии" не слишком подходит для рассказа о святом, авторы пошли по пути показа обстоятельств жизни тех людей, кто после смерти был канонизирован Православной Церковью, то есть причтены к лику святых. Биографии святых не кончаются с их уходом в лучший из миров, поскольку их мощи продолжают творить чудеса. Авторы сочли необходимым рассказать об их посмертной судьбе. Завершающая издание глава о патриархе Тихоне превратилась в исследование церковной жизни пореволюционной России и заключается рассказом о том, как в 1992 году во время раскопок в Малом соборе Донского монастыря в склепе был обнаружен гроб с нетленными мощами патриарха Тихона - одного из тех, кто сопротивлялся "красному колесу" большевизма.

Серия "Самые знаменитые" пытается избавиться от фундаментальной неповоротливости справочных изданий такого рода. Жизнь диктует издателям необходимость оперативного реагирования. Книга Юрия Лубченкова "Самые знаменитые полководцы России" завершается именами маршалов Великой Отечественной Жукова, Рокоссовского, Конева. В следующих изданиях составителям и авторам явно придется отыскивать место для Лебедя и Громова, Казанцева и Шаманова. За счет Ермака.