Фото агентства городских новостей "Москва"
В России с 15 по 17 марта 2024 года прошли восьмые выборы президента. Прогнозируемо и в очередной раз на шестилетний срок был избран Владимир Путин. Он установил рекорд и по абсолютному (76 млн), и по относительному (87,28%) числу голосов. Явка тоже вышла рекордной – 77,49%. Путин выдвигался как независимый кандидат, но, разумеется, никаких проблем со сбором 300 тыс. нужных подписей у него не возникло.
Путин выиграл выборы в пятый раз. Можно сказать, что в 2024 году он отметил четверть века у власти, ведь первый раз премьер-министром он стал в августе 1999 года, а уже вскоре был объявлен преемником Бориса Ельцина. В период с 2008 по 2012 год он также занимал пост премьера – при президенте Дмитрии Медведеве, однако сохранял максимальное влияние на все важнейшие процессы. Высокие показатели поддержки и явки ожидались. Это было очень важно для власти.
Предыдущие выборы президента в 2018 году проходили в относительно спокойной обстановке, хотя напряженность на линии России и Запада ощущалась уже тогда, и демонстрация главой государства возможностей сверхсовременного оружия прошла именно тогда. Однако 2024 год – это время спецоперации, потребовавшей в том числе и таких непопулярных мер, как частичная мобилизация. Это время серьезного санкционного давления на РФ, открытого конфликта с западными государствами, переориентации внешней политики и экономики. Высокий, зашкаливающий процент поддержки должен был показать уровень консенсуса, степень сплочения граждан вокруг национального лидера.
Называть выборы с заведомо известным победителем референдумом о доверии стало клише. Тем не менее к выборам-2024 это определение подходит лучше, чем какое-либо другое. На этот «референдум» вынесли не просто кандидата – действующего президента и его программу на будущие годы, включая новые нацпроекты, о которых Владимир Путин объявил в Послании Федеральному собранию. Вынесли сложные решения, принятые за последние 2–3 года, желая добиться показательной поддержки подавляющего большинства. Задача была решена. Что же касается Послания, то его можно рассматривать как главное предвыборное выступление президента. С ним Путин выступал 29 февраля – и, конечно, оно затмило остальные события избирательной кампании.
Сама кампания получилась живее, чем ожидалось, особенно на этапе регистрации кандидатов. Тогда впервые заявила о себе Екатерина Дунцова (не допущенная до выборов впоследствии, а затем признанная в РФ иностранным агентом). Тогда же заговорили о «казусе Бориса Надеждина»: очереди из людей, желающих поставить подписи за несистемного кандидата, стали заметным элементом вполне стерильного политического пейзажа. В условиях вполне контролируемой внутренней политики такое явление казалось странным. Было непонятно, что хочет сказать власть, допуская регистрацию такого кандидата, зачем это очевидному победителю Путину?
Пока политологи и журналисты гадали об этом, ответ на вопрос нашелся сам собой. До выборов допустили только кандидатов думских партий – кроме «Справедливой России – За правду», которая просто поддержала Путина. Нельзя сказать, что Николай Харитонов, Леонид Слуцкий и Владислав Даванков в ходе кампании всерьез оппонировали будущему победителю. На концерте на Красной площади после выборов они появились на сцене вместе с Путиным. А затем еще и провели встречу с уже избранным президентом. По большому счету они помогли оформить легитимный процесс переизбрания Путина, где-то приподняв рейтинг своих партий.
Лидеры «незападных» государств, включая такие крупные, как Китай и Индия, ожидаемо поздравили Путина с победой. Руководство западных стран к этому не присоединилось, звучали скептические оценки в диапазоне от «принимаем к сведению, но сомневаемся в прозрачности процедуры» до «не признаем выборы честными». Это тоже стало знаком времени. Прежде, даже при наличии сомнений в прозрачности российских процедур, при явной поддержке несистемной оппозиции в РФ, лидеры западных стран все же направляли Путину поздравительные слова.
Новая путинская шестилетка означает не только отложенные еще на несколько лет спекуляции о возможном преемнике. Она означает и серьезные вызовы, не в последнюю очередь – экономические. Технологический суверенитет раньше звучал как лозунг, которому можно следовать, но можно и отложить процессы до лучших времен. Санкционный «железный занавес» означает, что теперь технологический суверенитет – не лозунг, а реальность, к которой придется двигаться, задействовав все ресурсы.
Михаил Сергеев 
Дарья Гармоненко 
