Страх перед образованием

Тема централизации духовной жизни мусульманской уммы России стоит на повестке дня почти десять лет. В разное время под разными вывесками, а главное, с разными "главными героями" были попытки объединения мусульман, создания некой "мусульманской патриархии". Это и Центральное духовное управление мусульман России Талгата Таджуддина, Высший координационный центр Духовного управления мусульман России Нафигуллы Аширова, ассоциация мечетей России "Бейт Аллах" Махмуда Велитова - братьев Шенгареевых, общество "Хиляль" Рашида Баязитова, Совет муфтиев России Гайнутдинова и др.

А воз, как говорится, и ныне там. В чем же проблема? Почему ни одна из этих попыток не увенчалась успехом?

По всей видимости, проблема большинства из этих организаций и их руководителей в том, что они руководствуются не принципами Корана и интересами уммы или соображениями безопасности государства, а собственным желанием единолично руководить российскими мусульманами, представлять их как внутри страны, так и за ее пределами со всеми вытекающими отсюда моральными, политическими и финансовыми последствиями.

Всевышний говорит в Коране: "Держитесь за религию Аллаха все сообща, и не разделяйтесь", "сотрудничайте в добре и благочестии и не сотрудничайте в грехе и вражде".

Казалось бы, что может быть более приятным для Бога и полезным Его рабам, как немедленное претворение в жизнь обозначенных Им заветов, если бы не пресловутый человеческий фактор.

По разным оценкам, в Российской Федерации около 25 млн. мусульман. К моменту распада Советского Союза на территории РФ остались два духовных управления мусульман: Духовное управление мусульман Европейской части СССР и Сибири в Уфе и Духовное управление мусульман Северного Кавказа в Махачкале. Последний на глазах стал разваливаться. И некогда единый духовный орган мусульман муфтият Северного Кавказа распался на множество карликовых муфтиятов по количеству республик и народов этого региона. И отнюдь не какие-то абстрактные закордонные враги российских мусульман и их "приспешники" сепаратисты-вахабисты, а совершенно конкретные чиновники самого же духовного управления, полагаю, не без ведома КГБ в лице его уполномоченных по делам религий, сознательно разрушили Северо-Кавказский муфтият.

Вчерашние семинаристы Бухарского медресе "Мир Араб" были объявлены муфтиями. Религиозный сепаратизм "бухарских" мулл стал предвестницей грядущего политического сепаратизма и, как следствие, вооруженного конфликта в регионе. Национально-политические элиты восприняли образование "собственных" муфтиятов "первыми ласточками" на пути к "свободе". Не проходило ни одного политического мероприятия, чтобы в нем не участвовали религиозные деятели. Тем самым был нанесен непоправимый урон по сознанию единства мусульман региона, что, безусловно, отразилось и на вопросах безопасности страны. Спустя десятилетие, в 1999 г., в Назрани (Ингушетия) собрались те же сепаратисты-муфтии и решили создать объединение своих муфтиятов. Ингушетию объявили центром, а ее муфтия - председателем Координационного совета вновь образованной региональной духовной организации. Обращает на себя внимание тот факт, что если бывший муфтият Северного Кавказа был единой организацией, то новое образование представляет собой некий союз разных единиц. Причем этот союз не наделен никакими административными и иными полномочиями, и выполнение его решений носит рекомендательный характер. Эти и некоторые другие причины позволяют утверждать, что кавказские муфтии не доверяют друг другу, значит, они не заинтересованы в создании подлинно единой структуры.

Самый же благополучный на первый взгляд "татаро-башкирский" муфтият, распространяющий свою "каноническую" юрисдикцию на всю территорию РФ, за исключением Северного Кавказа, нежданно-негаданно взорвался изнутри.

Подобно грибам после дождя, образовались те же карликовые муфтияты фактически во всех субъектах страны. Почти сразу же начали образовываться организации, претендующие на федеральный статус. У каждой из них есть "свои" муфтияты, у кого меньше, у кого больше. В некоторых областях имеются по нескольку муфтиятов, ориентированных на разные центры и разных духовных лидеров.

Например, на территории Московского Европейского муфтията, подконтрольного Равилю Гайнутдину, параллельно существуют областные муфтияты, подчиненные Талгату Таджуддину, а также автономные религиозные общины, созданные и финансируемые Рашидом Баязитовым. В Азиатской части России, где верховным муфтием является Нафигулла Аширов, существует параллельное Духовное управление мусульман Сибири и Дальнего Востока (Омский муфтият), председателем которого является Рашид Баязитов, а его муфтием Шакирзянов. Также на этой территории существуют областные духовные управления, или подчиненные Талгату Таджуддину, или вообще независимые подобно Тюменскому во главе с Бикмуллиным. Что касается Северо-Кавказского региона, то некоторые муфтияты в свое время вошли в ВКЦ Аширова, другие вошли в Совет муфтиев Гайнутдинова, нашлись и те, которые на всякий случай вошли и туда и сюда.

В этой ситуации весьма актуален вопрос о создании единой духовной структуры для мусульманской уммы. Реализация этой задачи возможна двумя путями: естественным или искусственным.

Первый требует соблюдения двух условий: повышения уровня образования мусульман, а также осознания необходимости единения.

Что же касается искусственного объединения, то это может быть лишь при вмешательстве государства. Определенные правительственные чиновники, наделенные широкими полномочиями на федеральном уровне, выбирают одну из существующих духовных структур или деятеля и всех подгоняют под него. При этом аннулируют регистрации остальных. Именно эта практика имела место в России со времен Екатерины II. Возможно, с точки зрения государства этот метод и оправдывал себя тогда. Но сегодня в век Интернета это не будет иметь успеха. Более того, полагаю, что вмешательство государства в религиозную жизнь усугубит и без того сложную внутрирелигиозную ситуацию.

На мой взгляд, единственно правильным выбором был бы первый вариант, так как уже на сегодняшний день существуют сотни больших и малых медресе в частных домах, при мечетях, где преподаются самые незначительные основы религии. Зачастую качество преподавания здесь более чем невысоко, а от уровня знаний преподавателя, как правило, тоже незначительного, во многом зависит формирование мировоззрения учеников. Эти медресе могут быть как официальными, так и неофициальными. Зачастую именно в некоторых из них распространяются идеи, представляющие угрозу не только обществу, но и прежде всего самому исламу. Это тот случай, когда малограмотный учитель, а он, кстати, может быть и из так называемых радикалов, и из традиционалистов, и из экстремистов, и из либералов. Работа по образованию должна начаться здесь. И совершенно ошибочным будет попытка установить тотальный контроль какой-либо государственной структуры и даже ДУМ над медресе. Это опять приведет к подпольщине, внушит широким слоям населения мысль о нарушении их прав, возврате к тоталитаризму. Все закончится идеологической и психологической войной, которая поставит под угрозу безопасность общества, усиление сепаратистских и экстремистских настроений в разных уголках страны.

Поэтому было бы разумным легализовать, т. е. зарегистрировать, все эти учебные точки. Это позволит государственным органам эффективно контролировать и их деятельность вообще, и финансовые потоки в частности. А мусульманская умма, в свою очередь, избежала бы дробления на секты. Практика насильственного подчинения Духовного управления мусульман муфтиям, кстати, зачастую далеко не самым образованным, является одним из основных причин конфликтных ситуаций, в том числе и сепаратистских настроений.

Те учебные точки или организации, которые реально нарушили закон, безусловно, должны быть закрыты, естественно, судебным решением.

Для удовлетворения потребностей в религиозном образовании населения можно предоставить, например, Совету муфтиев РФ, либо другой просветительской организации бесплатное ежедневное эфирное время на государственном телевизионном канале. Эта программа, например под названием "Медресе", могла бы быть обсуждена и согласована. В программе можно было бы предусмотреть передачу "Вопросы и ответы" мусульманских богословов, поочередно могли бы участвовать наиболее образованные мусульманские деятели, такие, как Равиль Гайнутдин, Нафигулла Аширов, Мукаддяс Бибарсов, Мухаммед Саляхетдинов, Гейдар Джемаль, Али Вячеслав Полосин и другие, которых, к сожалению, в последние годы показывают только в связи с какими-нибудь политическими событиями.

Сегодня в России пара десятков так называемых исламских институтов или колледжей. Как правило, они созданы при ДУМ областей и республик и расположены в столицах субъектов Федерации. Эти учебные заведения рассчитаны на довольно ограниченную часть населения, и, как правило, уровень образовательной программы не отвечает статусу института, а напоминает больше советское профтехучилище, в лучшем случае техникум, да и то с натяжкой. В этих заведениях готовят будущих имамов, преподавателей, чиновников ДУМ. Однако недостаточный уровень образования, кругозора, интеллекта этих людей в конце концов скажется на сознании их учеников и последователей.

Сегодня на первый план в повестке дня мусульманской уммы России встает вопрос о создании Исламского университета. И именно этот университет взял бы на себя функции, никому сегодня не принадлежащие, кузницы высококвалифицированных отечественных кадров по арабской филологии, исламскому богословию и философии, мусульманскому праву и педагогике, сравнительному религиоведению и т.д.

Статус университета должен быть федеральным. Недопустимо его превращение в "карманный" орган какого-либо муфтията или муфтия, он должен стать вузом общенационального значения.

Университет должен быть двуязычным, русско-арабским, национальные языки России и английский могут преподаваться для желающих при наличии таковых и вне общей программы.

Государство никоим образом не должно участвовать в финансировании университета, а только предоставить земельный участок для его строительства или готовое здание.

Систему устройства университета и его программу можно было бы строить с учетом опыта известных исламских университетов: "Аль-Азхар" (Египет), "Аз-Зейтуна" (Тунис), Пророка в Медине (Саудовская Аравия), "Аби Нур" (Сирия), Международного исламского университета в Исламабаде (Пакистан), в Куала-Лумпуре (Малайзия) и др.

Мне кажется, что ориентироваться проще всего на Исламабадский университет (Пакистан), потому что Пакистан, подобно нашей стране, не является арабской страной, это многонациональное, многоязыковое федеративное государство. Университет, в отличие от всех арабских университетов, является двуязычным (арабский коранический и английский).

Университет имеет факультет богословия со следующими кафедрами:

Тафсира и хадиса (комментарии Корана и изречения Пророка).

Теософии, философии и сравнительного религиоведения.

Подготовки имамов.

Есть факультет шариата и международного права (в нашем университете могло бы быть мусульманское право в сочетании с российским правом), факультет исламской экономики, факультет арабского языка и литературы, трехгодичный институт арабского языка при университете, полуторагодичный институт языков (арабский и английский), подготовительное отделение в три семестра, факультет программирования, ожидается открытие педагогического факультета.

Университет имеет следующие структуры.

1. Почетный президент университета - действующий президент государства Пакистан.

2. Заместитель почетного президента - действующий министр королевства Саудовской Аравии по религии.

3. Советник почетного президента - советник президента Египта по религии и культуре.

4. Попечительский совет университета. Состоит из ведущих исламских ученых мира, таких, как шейх "Аль-Азхара", и ректоров многих университетов. (Из СНГ членом этого Совета является вице-премьер Республики Таджикистан шейх Акбаршо Тураджон-зода.)

5. Президента университета избирает Попечительский совет, как правило, иностранца, в настоящее время им является известный египетский ученый.

6. Два вице-президента - один по учебной части, другой по хозяйственным и иным вопросам, избираются тоже Попечительским советом.

7. Ректор университета - некая почетная должность, на мой взгляд, абсолютно ненужная, поскольку обязанности ректора в нашем российском понимании выполняет президент.

8. Ученый совет университета состоит из профессуры, занимается научными изысканиями, совершенствованием учебной программы и т.д.

9. Университет готовит по всем перечисленным факультетам специалистов со степенями бакалавра, магистра, доктора (для защиты докторских диссертаций может направлять в университет "Аль-Азхар").

Государство выделило территорию, время от времени погашает задолженности университета по коммунальным услугам. Возможна иная помощь, например предоставление автотранспорта. Здание, в котором ныне находится университет, предоставлено государством бесплатно до завершения строительства нового здания.

При университете существуют университетский фонд "Закат", а также другие благотворительные фонды. Образование платное, и оплата студентов составляет существенную часть университетского бюджета.

До строительства и начала функционирования Российского исламского университета, и даже после, исламская умма нашей страны будет нуждаться в высококвалифицированных кадрах. Этот вопрос в ближайшие десятилетия мы не в состоянии решить собственными силами. И возможность получить образование в известных вузах исламского мира - важный фактор удовлетворения образовательного голода. Насколько я знаю, некоторые реакционно-настроенные муфтии типа Талгата Таджуддина (кстати, самого некогда получившего образование в "Аль-Азхаре") препятствуют получению образования за рубежом, мотивируя это угрозой безопасности страны. Глубоко убежден, что если образование и угрожает кому-то, то прежде всего невежественным муллам. Вопреки желанию определенных кругов очернить вузы исламского мира, позволю себе утверждать, что они признаны во всем мире и являются крупными научными центрами. Бояться там учиться или считать их оплотом крайнего радикализма нет никого основания. Ведь тот, кто предрасположен к крайностям, не говоря уже о преступлениях, таковым и останется, даже если закончит МГУ.