Динара Мухаметшина МНОГОЛЕТНИЕ инициативы группы мусульманских политиков 19 декабря 1999 года наконец-то увенчались успехом. Мусульманская партия "Рефах" ("Благоденствие") провела по спискам Межрегионального движения "Единство" в Думу 9 своих депутатов, став, таким образом, первой партией в парламенте, созданной на религиозной основе. Многие СМИ поспешили расценить случившееся как свидетельство успешной консолидации мусульманской уммы страны вокруг Совета муфтиев России, чьи интересы и представляет в нижней палате парламента "Рефах". В связи с этим возникает естественный вопрос, действительно ли Совет муфтиев выражает интересы подавляющего большинства российских мусульман и так ли близка мусульманская умма России к единству?
Последние 9 лет истории российского ислама прошли под знаком ожесточенной борьбы оставшегося с царско-советских времен Духовного управления мусульман Европейской части СССР и Сибири (ДУМЕС) с многочисленными оппонентами - отделившимися от него мухтасибатными управлениями и отдельными общинами, выступавшими после "парада суверенитетов" сначала за полную децентрализацию мусульманской уммы, а затем и за ее объединение по принципиально новой схеме. В 1992 г. по инициативе татарстанского муфтия Габдуллы Галиуллы был создан Высший координационный совет духовных управлений мусульман России (ВКЦ ДУМР), который объединил противников ДУМЕС-ЦДУМ на последующие 4 года. К 1996 году ВКЦ ДУМР фактически развалился, и его нишу занял Совет муфтиев России (СМР), образованный на базе ДУМ Центрально-Европейского региона России (с января 1999 года - ДУМ Европейской части России). Возглавил СМР московский муфтий Равиль Гайнутдин.
В настоящее время основная борьба за сферы влияния, в которую оказались втянутыми более 85% (около 4500) всех махалля - мусульманских общин - страны, развернулась между ЦДУМ и СМР. Несмотря на несоответствие организационного устройства, обе силы ведут ее на равных, прибегая, правда, к разной тактике. Так, если головная структура СМР - Московский муфтият, пользуясь своим положением, делает ставку на информационную войну (заметим, весьма успешную) и пытается монополизировать отношения с федеральной властью, то ЦДУМ постепенно наращивает свое влияние в регионах, увеличивая абсолютное и относительное число своих общин, в том числе используя грубые просчеты своих оппонентов.
Центральное духовное управление мусульман России и европейских стран СНГ имеет жестко централизованную структуру, которую возглавляет верховный муфтий, имеющий пожизненный титул и, следовательно, не подлежащий переизбранию. Он назначает региональных муфтиев и утверждает назначение имамов. Также руководящими органами ЦДУМ являются съезд (меджлис), Совет муфтиев России (!) (шура) и президиум. ЦДУМ считает своей канонической территорией всю Россию, за исключением Северокавказских республик (в советское время входивших в состав ДУМ Северного Кавказа с центром в Махачкале) и европейские страны СНГ и Балтии: Украину, Белоруссию, Латвию, Литву и Эстонию. Сейчас верховному муфтию Талгату Таджуддину подконтрольно около 2100 общин, однако после текущей перерегистрации это число уменьшится до 1600 за счет переподчинения татарстанских общин ЦДУМ недавно созданному ДУМ Республики Татарстан.
Региональными подразделениями ЦДУМ являются ДУМы Астраханской, Самарской, Оренбургской, Волгоградской, Ростовской, Свердловской, Челябинской и Курганской, Пензенской, Пермской, Ульяновской, Московской, Кировской областей, Татарстана, Чувашии, Марий-Эл, Удмуртии, Ханты-Мансийского АО, Северо-Западного региона, Сибири и Дальнего Востока (Омский муфтият), Украины, Белоруссии, Латвии, Литвы и Эстонии. Башкирские общины ЦДУМ подчиняются непосредственно его центральному аппарату. Во всех перечисленных регионах, за исключением Татарстана, Украины, Московской, Ростовской и Пензенской областей, РДУМы Талгата Таджуддина доминируют, объединяя от 70 до 100% общин. ЦДУМ также имеет сильные позиции в Москве и Нижегородской области.
Совет муфтиев России является преимущественно консультативной структурой, в которую входят равноправные ДУМ (или объединения ДУМ), главы которых автоматически становятся сопредседателями Совета. Должность председателя СМР - "первого среди равных" - является выборной и далеко не пожизненной. Значительную часть членов СМР объединяют в первую очередь нелюбовь к Талгату Таджуддину и желание обезопасить себя от уфимской "реконкисты", правда, желание это не настолько сильное, чтобы ради него пожертвовать своей независимостью. СМР претендует на все мусульманские общины в пределах России. Общее количество общин, контролируемых членами этой организации, превышает 3000, три четверти из которых составляют махалля Дагестана и Татарстана.
В СМР входят несколько ДУМов и объединений ДУМов.
Ядром СМР и, кстати, единственной структурой, полностью подконтрольной его председателю муфтию Равилю Гайнутдину, является Духовное управление мусульман Европейской части России (ДУМЕР), которое декларирует в своем составе порядка 150 общин. Структурно ДУМЕР состоит из ДУМ Нижегородской области, в которое входит треть общин муфтията, и нескольких десятков махалля, разбросанных от Сочи до Ярославля. Как следует из названия, ДУМЕР претендует на все мусульманские общины к западу от Урала, но фактически контролирует только Центральный и Центрально-Черноземный экономические районы. Даже в Москве ДУМЕР заняло лидирующие позиции только весной 1999 г. после установления контроля над Исторической и как следствие - Мемориальной мечетями. Подобная политика ДУМЕР приводит к ротации общин в пределах Совета муфтиев (в прошлом году в юрисдикцию московского муфтията перешли общины Пензенской области, ранее входившие в состав ДУМ Поволжья) и вызывает плохо скрываемое раздражение у некоторых членов СМР.
ДУМ Азиатской части России (ДУМАЧР) основано в августе 1997 года бывшим главой ВКЦ ДУМР муфтием Нафигуллой Ашировым. По аналогии с ДУМЕР оно претендует на представление интересов всех мусульман к востоку от Урала. В действительности же ДУМАЧР даже в лучшие свои времена объединяло не более четверти всех мусульманских общин азиатской части страны. Осенью прошлого года важнейшее структурное подразделение ДУМАЧР - Тюменский муфтият Галимзяна Бикмуллина - заявило о выходе из него. Вследствие этого на данный момент общее количество подконтрольных Аширову общин не превышает трех десятков, при том что большинство из них не имеет ни мечетей, ни прихожан.
ДУМ Республики Башкортостан муфтия Нурмухаммада Нигматуллина насчитывает приблизительно 150 общин на территории Башкирии.
ДУМ Поволжья во главе с имамом Мукаддасом Бибарсовым включает в себя 27 общин, 25 из которых находятся на территории Саратовской области.
ДУМ Оренбургской области (ДУМ Южного Урала, Бугурусланский муфтият) насчитывает около 20 общин, довольно компактно расположенных вокруг Бугуруслана. Возглавляет его муфтий Исмаил Шангареев.
ДУМ Ульяновска и Ульяновской области контролируется братом Исмаила Шангареева Тагиром и является карликовым образованием, насчитывающим всего 5 махалля (в ДУМ Ульяновской области юрисдикции ЦДУМ входит более 100 общин), что, правда, не мешает ему переживать в настоящий момент внутренний раскол.
Два члена СМР - Координационный совет духовных управлений мусульман Северного Кавказа и Татарстанский муфтият в этом списке занимают особую позицию, поскольку до сих пор неясна реальная степень их интеграции в Совет муфтиев.
Координационный центр духовных управлений мусульман Северного Кавказа (КЦДУМСК), в который входит большинство ДУМов Северного Кавказа, возглавляется муфтием Ингушетии Магомедом Албогачиевым и является коллективным членом СМР. Общая численность общин, подконтрольных КЦДУМСК превышает 2000. ДУМы Дагестана, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Адыгеи и формально Чечни играют в Совете муфтиев России роль скорее свадебных генералов, нежели полноправных его членов, создавая видимость массовости и солидности. Это во многом есть следствие того, что наиболее распространенным течением суннизма среди многочисленных северокавказских народов является шафиитский мазхаб, существующий на фоне заметного влияния суфийских тарикатов, в то время как на остальной территории России преобладает ханафитский мазхаб при абсолютном доминировании лишь одного татарского народа, заметно отличающегося по своей ментальности от любого этноса северокавказской языковой семьи. Эти различия между мусульманами Северного Кавказа и остальной России достаточно серьезны для того, чтобы свести на нет любые попытки жесткого объединения их под единым руководством.
Кроме того, КЦДУМСК параллельно с членством в СМР входит в Высший религиозный совет народов Кавказа (ВРСНК), контролируемый председателем Управления мусульман Кавказа (ДУМ Закавказья) шейх-уль-исламом Аллахшукюром Паша-заде. ВРСНК является аналогичной СМР структурой, что позволяет его главе также заявлять о контроле над мусульманами Северного Кавказа. В действительности же ДУМы Северного Кавказа вполне независимы и автономны и просто используют связи Равиля Гайнутдина и Аллахшукюра Паша-заде для того, чтобы получить через них выход на федеральную власть и международную арену. Особо стоит отметить, что муфтии Северного Кавказа не враждебны Таджуддину (не претендующему, кстати, на их общины) и не подписывают направленные против него обращения Совета муфтиев.
ДУМ Республики Татарстан (ДУМРТ) было образовано по инициативе правительства республики, инспирировавшего в феврале 1998 года объединительный съезд исламского духовенства с целью преодоления многолетнего раскола между мусульманами республики. В итоге почти все общины Татарстана юридически перешли под управление нового муфтия Гусмана Исхакова и ДУМРТ стало одной из самых крупных мусульманских структур страны, объединив более 900 общин. Опираясь на свое влияние и исторические корни, а главное, пользуясь полной поддержкой со стороны правительства Шаймиева, ДУМРТ стремится играть собственную роль во внутримусульманской политике. Его союз с СМР имеет лишь тактический характер и направлен в первую очередь против не смирившегося с потерей своих татарстанских общин Талгата Таджуддина.
В среднем около 15% всех мусульманских общин не примыкает ни к одной из противоборствующих сторон, функционируя самостоятельно. Среди них есть как отдельные махалля, так и централизованные структуры (Тюменский муфтият, альтернативные ДУМы Татарстана, Дагестана, Карачаево-Черкесии и Ульяновской области).
Особое место среди автономных махалля занимают общины, контролируемые так называемыми ваххабитами. Сейчас они широко распространились и за пределами Северного Кавказа от Астрахани до Мордовии. Таких общин уже насчитывается несколько десятков, и именно они имеют хорошие шансы стать "третьей силой", которая в случае удачного стечения обстоятельств может уничтожить две другие.
Исходя из приведенных выше фактов, реально самой крупной и стабильной мусульманской структурой страны остается ЦДУМ, а все попытки представить его "отмирающим советским образованием во главе со старым маразматиком" являются не более чем эффективным приемом "черного пиара". За последнее время Талгат Таджуддин несколько упрочил свои позиции, выработав достаточно устойчивую к расколам схему своего управления и добившись перевеса в целом ряде стратегически важных регионов путем заключения союза с председателем ДУМ Сибири и Дальнего Востока Ряшитом Баязитовым и интеграции в ЦДУМ его общин. СМР же в случае ужесточения властной вертикали рискует потерять значительную часть своих сторонников и до сих пор остается достаточно аморфным образованием.
Возвращаясь к "Рефаху", заметим, что эта партия является детищем наиболее радикального крыла СМР - Исламского культурного центра России и ДУМ Азиатской части России, и ее лидер Абдул-Вахед Ниязов не пользуется уважением среди большинства мусульманских лидеров страны. Моральная поддержка, оказываемая ему сейчас Равилем Гайнутдином, вовсе не обязывает остальных членов СМР к аналогичным действиям. Уже сейчас некоторые из них, в частности глава ДУМ Поволжья Мукаддас Бибарсов, склоняются к союзу с ОСОО "Меджлис" Леонарда Рафикова - политической силе, альтернативной "Рефаху". Так что сможет ли "Рефах", пользуясь своим новым статусом, упрочить позиции Совета муфтиев или, наоборот, оттолкнет от него значительную часть сторонников - покажет время.
