Борис Романов
|
|
Взгляды Алексея Пешехонова радикально трансформировались, но неизменно он оставался социалистом-государственником. Фото с сайта www.digitalcollections.nypl.org |
Идеология народничества возникла и сформировалась в 60–70-е годы ХIХ века. Основы ее были заложены Александром Герценом и Николаем Чернышевским, а дальнейшее развитие народнических идей связано с именами таких мыслителей, как Петр Лавров, Петр Ткачев и Николай Михайловский. Большое влияние на революционеров народников оказывали идеи Михаила Бакунина – выдающегося идеолога анархизма. Кризис революционного народничества, делавшего ставку в первую очередь на насильственные и террористические методы борьбы, особенно после убийства народовольцами императора-реформатора Александра II и наступления эпохи контрреформ, привел к возникновению народничества либерального.
В этом году исполняется 120 лет первой русской революции. Одним из создателей и ведущим идеологом партии народных социалистов, возникшей в ходе революционных событий того времени, был ныне практически забытый политик и социальный мыслитель Алексей Васильевич Пешехонов. Именно о нем вернувшийся летом 1917 года в Россию Лев Троцкий сказал: «Если бы Временное правительство состояло из 12 Пешехоновых, то большевики не вели бы с ним борьбы».
Борьба за обновленное народничество
Алексей Васильевич родился в 1867 году в Тверской губернии в семье священника. В 1885 году он был исключен из духовной семинарии, занимался самообразованием, работал учителем, землемером, земским статистиком. Работая в Орле, сблизился с революционными народниками. В 1894 году арестован по делу партии «Народное право», провел полгода в Крестах в одиночной камере, хотя даже не состоял членом этой организации.
Известность Пешехонов получил как постоянный автор и сотрудник одного из ведущих журналов России «Русское богатство» Николая Михайловского. Этот прогрессивный журнал был основан в 1876 году, пропагандировал либеральные идеи, а затем и религиозно-нравственные взгляды Льва Толстого. В 1890-е годы, когда его возглавил Николай Михайловский, он принял народническое направление.
После смерти Михайловского в 1904 году его место занял писатель Владимир Короленко. Пешехонов активно включился в полемику между марксистами и народниками. Он был уверен, что в такой крестьянской стране, как Россия, будущее за обновленным народничеством. В то же время он признавал и критиковал ошибки «старого» народничества, идеализировавшего натуральное хозяйство, считавшего крестьянина социалистом по природе и не признававшего необходимости политической борьбы за гражданские свободы.
Краеугольным камнем этой исторической полемики был вопрос о роли пролетариата и крестьянства. В своих статьях в «Русском богатстве» Пешехонов не соглашался с социал-демократами марксистами, зачислявшими крестьянство в разряд мелкой буржуазии, и рассматривал его как трудовой класс, составлявший основную часть трудового народа наряду с рабочими и интеллигенцией. Именно такая широкая трактовка была отличительной чертой народников и партии социалистов-революционеров. Тогда как Владимир Ленин считал народничество выразителем интересов мелких производителей, мелкой буржуазии, «которая занимает промежуточное положение среди других классов современного общества», рассматривая народников как представителей крестьянской демократии.
Именно в политике властей по отношению к крестьянству Алексей Пешехонов видел причину отсталости страны. Он отмечал, что много лет в России богатства систематически перекачивались из деревни в город. А крестьяне, освобожденные от крепостной власти помещика, по-прежнему оставались в крепостной зависимости от государства через институт круговой поруки и были вынуждены нести всю тяжесть податной системы.
Алексей Пешехонов также активно сотрудничал с революционным подпольем, печатался в эсеровской газете «Революционная Россия» как автор не только статей, но и политических прокламаций. В то же время Пешехонов принял участие в издававшемся за рубежом Петром Струве журнале «Освобождение» и создании в 1904 году организации либеральных конституционалистов «Союз освобождения», поддерживая идею объединения всех демократических сил – либералов и социалистов.
8 января 1905 года накануне Кровавого воскресенья Пешехонов в составе депутации известных общественных деятелей, среди которых был и Максим Горький, посетил председателя Комитета министров графа Сергея Витте. Их целью было предотвратить возможное кровопролитие и убедить власти отказаться от преграждения войсками намеченного шествия рабочих к Зимнему дворцу во главе со священником Георгием Гапоном для передачи петиции царю. После расстрела рабочих 9 января почти вся депутация была арестована, Пешехонова затем выслали из Петербурга.
Если в начале своей политической деятельности Пешехонов одобрял террористическую тактику эсеров и, по воспоминаниям его жены Антонины Федоровны, радовался убийству московского губернатора великого князя Сергея Александровича эсером Иваном Каляевым, то после дарования под давлением революционных выступлений Николаем II в Манифесте об усовершенствовании государственного порядка ряда гражданских свобод его позиция изменилась.
После издания Манифеста 17 октября Пешехонов вернулся в Петербург, а затем принял участие в Первом съезде партии социалистов-революционеров, состоявшемся в декабре 1905 года в Финляндии. Именно на нем стали окончательно ясны расхождения между группой журнала «Русское богатство» и эсерами. Пешехонов, Мякотин, Анненский, Мельгунов выступали за создание в новых условиях легальной народнической партии. Отказавшись объединиться с эсерами, они в 1906 году создали Трудовую народно-социалистическую партию (ТНСП). Программа партии предусматривала национализацию земли в отличие от эсеровского лозунга социализации (передачи земельных угодий в ведение местного самоуправления) и распределение ее по трудовой норме, передачу помещичьей земли крестьянам за выкуп, участие рабочих в управлении промышленными предприятиями.
По форме – народное, по внутренним тенденциям – трудовое
В Первой Государственной думе Трудовая группа выступила с земельным законопроектом, разработанным Пешехоновым, известном как «записка 104-х». В программе ТНСП также подчеркивалась задача «создать такие общественные формы, которые обеспечивали бы полноту жизни каждой личности» в духе идей Николая Михайловского о понимании прогресса как борьбы за индивидуальность, права личности, реализации ее потребностей и разумных наслаждений.
Пешехонов выступал за создание партии социалистов-государственников, и это существенно отличало ТНСП от программных установок других российских социалистических партий. «Мы должны, будем и останемся государственниками», – подчеркивал Пешехонов. По форме государство должно быть народным, по своим внутренним тенденциям – трудовым. Только социалистическое государство, считал Пешехонов, могло вполне обеспечить интересы труда и сплотить всех трудящихся в одно солидарное целое. Сам же переход к социализму мыслился как длительный, постепенный и эволюционный процесс.
Столыпинскую аграрную реформу с ее установкой на ломку поземельной общины Пешехонов решительно осудил. Он считал непозволительным сгонять крестьян с веками обрабатываемых ими участков, рушить привычный уклад жизни.
В 1906 году Алексей Пешехонов был арестован по делу о Всероссийском крестьянском союзе, в руководство которого входил, но был освобожден под залог. В 1907 году Пешехонов попал на скамью подсудимых по обвинению в намерении ниспровергнуть существующий строй. В суде Пешехонов доказывал, что истинное ниспровержение строя – уничтожение крестьянской общины, что и делает правительство Столыпина, политику которого он назвал революцией наоборот. Как известно, народники именно в сохранении крестьянской общины и ее освобождении от эксплуатации со стороны государства видели возможность успешного социального прогресса и одновременно самобытного развития России.
На смерть Петра Столыпина 5 сентября 1911 года в результате покушения Пешехонов откликнулся статьей с характерным названием «Не добром помянут». Он называл Столыпина пособником хищников и черносотенцев, сделавшим «ставку на сильных» и в своей аграрной политике посеявшим «семена хищничества», всходами которых явились «ненависть и разорение».
Как и все социалисты, Алексей Пешехонов крайне негативно отнесся к знаменитому философско-публицистическому сборнику «Вехи» (1909). Он оценил его как «поход против интеллигенции» с целью развенчать и опорочить русскую интеллигенцию за ее народолюбие и революционную политическую активность. Он усматривал в пафосе «Вех» выражение взглядов той части «спящего» русского образованного общества, впавшего в бездеятельность, которое, испугавшись последствий первой русской революции, предпочло уход в личную жизнь, духовные, культурные и религиозные поиски. В этом вопросе его оценки совпадали с позицией Максима Горького.
Пешехонов, являясь поклонником Некрасова и Чернышевского, достаточно критически оценивал творчество многих ведущих представителей русской культуры Серебряного века, которое воспринималось идеологом народничества как проявления аморализма, упадка и обскурантизма. Так, после посещения имевшего скандальную репутацию литературно-артистического кабаре «Подвал бродячей собаки», служившего местом активной творческой жизни Санкт-Петербурга, Пешехонов написал статью с характерным названием «Нищие духом и богатые бесстыдством» и высказывал ироническое предположение, что там, «может быть, произойдет еще что-нибудь псиное и свиное». Именно «Бродячей собаке» посвятила свои стихотворения Анна Ахматова «Все мы бражники здесь, блудницы..», «Да, я любила их, те сборища ночные…». В свою очередь, Василий Розанов сравнил взгляды народников из «Русского богатства» на культуру с воззрениями сухощавой старой девы лет под 40.
Политический крах партии
С началом Первой мировой войны Алексей Пешехонов в статье «Война и наши задачи», опубликованной в народническом еженедельнике «Наша жизнь», призвал интеллигенцию быть вместе с трудовым народом, бороться за социальную справедливость и равномерное распределение тягот войны. За публикацию этой статьи издание было закрыто и тираж конфискован. По мнению Пешехонова, занявшего особую позицию по отношению к войне, «некоторые уже скатились до национализма и завязли в этой трясине, другие опустились до космополитизма и блуждают в этой пустыне». Также Алексей Пешехонов сделал выводы, что многие социалисты-народники некритически восприняли марксистское увлечение «классовой точкой зрения» и отрицательное отношение к национально-государственной политике, ошибочно видя в противостоянии между государствами только соперничество имущих классов.
После победы Февральской революции 1917 года, которой, по его словам, был безмерно счастлив, Пешехонов входил в руководство Петроградского совета, работал комиссаром Петроградской стороны, в мае стал министром продовольствия во Временном правительстве князя Георгия Львова, а затем Александра Керенского.
Стержнем продовольственной политики Временного правительства было введение хлебной монополии через изъятие у сельхозпроизводителей (помещиков и крестьян) продукции по твердым ценам в условиях воины. На посту министра Пешехонов проводил линию на централизованное распределение товаров первой необходимости. Однако, столкнувшись с сопротивлением торгово-промышленных кругов проводимой политике, добившихся повышения твердых цен на хлеб, в августе 1917-го Пешехонов ушел в отставку.
Вот как писал о нем Александр Керенский: «Алексей Васильевич – человек, которого привыкла любить и ценить вся культурная Россия; его привыкла слушать и если не всегда соглашаться, то всегда считаться – демократическая интеллигенция. Для целой традиции народнического социализма он был вождем и знаменем чести».
Пешехонов уделял большое внимание воссозданию Трудовой народно-социалистической партии, которая в целом разделяла курс Керенского на коалицию социалистов (революционной демократии) с так называемыми цензовыми элементами, то есть кадетами и другими «буржуазными» либералами. Тогда как идеолог эсеров Виктор Чернов считал такую коалицию социалистов с либералами ошибкой со стороны левых партий.
Октябрьскую революцию Пешехонов, как и все народные социалисты, встретил враждебно. Он входил в состав Комитета спасения Родины и революции, а затем в состав Союза защиты Учредительного собрания. 4 ноября Пешехонов в интервью петроградской «Вечерней почте» призвал к сближению всех партий, «не зараженных большевизмом», на почве государственности.
В ходе избирательной кампании в Учредительное собрание Пешехонов решительно осудил лидера эсеров Виктора Чернова за то, что по партийным спискам социалистов-революционеров проходят представители левых эсеров, входивших в состав Совнаркома. На выборах в Учредительное собрание народные социалисты получили 0,8% голосов, в основном представителей городской интеллигенции «левее кадетов».
Не был избран и Пешехонов. Это был политический крах партии, выражавшей идеи либерального народничества. Широкие крестьянские массы предпочли проголосовать за партию социалистов-революционеров как признанную представительницу их интересов. В то же время Пешехонов весьма критически оценивал роль избранного председателем Учредительного собрания Виктора Чернова, оказавшегося, по его мнению, неспособным организовать реальное сопротивление его разгону правящими большевиками и левыми эсерами.
Возвращенец
В начале 1918 года Пешехонов переехал в Москву, работал в редакциях газет народно-социалистического направления, в феврале принял участие в торжественном заседании, посвященном полувековому юбилею журнала «Русское богатство». В период красного террора он был задержан ВЧК, но вскоре освобожден по ходатайству поэта Демьяна Бедного.
В апреле того же года был создан антисоветский Союз возрождения России (СВР), в который входили народные социалисты, кадеты и некоторые правые эсеры. Во время Гражданской войны летом 1918 года Пешехонов перебрался на юг России, участвовал в периодических изданиях СВР, был представителем этой организации в Добровольческой армии генерала Деникина. Несмотря на это, Пешехонов критически относился к военному режиму, установленному Антоном Деникиным, и критиковал в печати проект земельной реформы, подготовленный его правительством, как направленный на защиту интересов крупных землевладельцев. Его сын Борис был мобилизован на Украине белыми и погиб в возрасте 21 года, а брат Константин, священник в Тверской губернии, расстрелян большевиками.
После окончания Гражданской войны Пешехонов не стал эмигрировать из страны, несмотря на опасность стать жертвой репрессий, работал статистиком в кооперации, а затем был назначен в Центральную комиссию помощи голодающим при украинском ЦИК и числился совслужащим высшей категории, затем ему было предложено переехать в Москву для работы в Наркомземе. После переезда в Москву в июле 1922 года Пешехонов был неожиданно арестован и, несмотря на его протесты, выслан из страны в сентябре с группой интеллигентов в 70 человек.
В начале 1923 года в Риге вышла книга Алексея Пешехонова «Почему я не эмигрировал?», которая вызвала острую реакцию в эмигрантской среде. Пешехонов считал, что пользу родине можно принести, только живя в России, и весьма критически оценивал роль белой эмиграции. Резко критикуя большевиков и сравнивая их деспотизм с царским, он признавал, что «большевики… сделали большое дело… они восстановили российскую государственность». Хотя Пешехонов не жалел жестких выражений для осуждения методов большевистского режима, его примиренческие нотки вызвали возмущение среди многих представителей белой эмиграции. Решительно осудил Пешехонова его соратник по партии, историк Сергей Мельгунов, автор вышедшей в 1924 году книги «Красный террор».
В пражском журнале «Воля России» Пешехонов опубликовал цикл статей под названием «Родина и эмиграция» и стал фактически одним из идеологов движения «возвращенчества» наряду с писателем Михаилом Осоргиным, за что подвергся травле в белоэмигрантской печати. Знаменитый поэт Дон Аминадо (Аминад Шполянский) в либеральной газете Павла Милюкова «Последние новости» посвятил Пешехонову сатирическую пародию «Кому живется весело». А в консервативной газете «Возрождение» был опубликован обличительный памфлет в стихах «Романс Пешехонова».
Проживая в Праге, Пешехонов работал в Институте изучения России и занимался исследованиями статистических данных экономики СССР в ходе реализации политики НЭП. Анализируя социальные изменения в стране, Пешехонов пришел к выводу, что рабочий класс, от имени которого осуществляется власть «диктатуры пролетариата», оказался в худшем положении, чем до революции, тогда как в выигрыше оказалось крестьянство, получившее помещичью землю, и отчасти возродившаяся в годы НЭП мелкая и средняя буржуазия.
В 1925 году Алексей Пешехонов окончательно разошелся во взглядах с товарищами по партии и послал председателю ЦК ТНСП Венедикту Мякотину заявление о выходе из Центрального комитета «в связи с существенным расхождением с большинством ЦК в отношениях к современной России». Его друг и соратник по партии Мякотин упрекал Пешехонова в том, что ему Россия Сталина и Бухарина стала ближе демократической России Керенского и Милюкова.
Последним аккордом в эволюции взглядов Пешехонова стал цикл его статей «Опыт национализации» в журнале «Воля России», который был расценен в эмигрантской среде как окончательное принятие большевистской политики. «Идея национализации, даже в большевистских руках, блестяще себя оправдала», – писал он. В Париже русскими эмигрантами было устроено публичное собрание под лозунгом «Ответ Пешехонову». Газетные отчеты печатались под заголовком «Против Пешехонова».
В 1926 году Алексей Пешехонов подал повторное заявление о возвращении на родину в связи с истечением трехлетнего срока высылки в советское полпредство в Праге. Его ходатайство было удовлетворено. Пешехонов получил должность заведующего экономическим отделом в советском торгпредстве в столице Латвии Риге. Из Праги Пешехонова и его жену провожали члены «Союза возвращенцев» – эмигрантской организации, созданной при содействии советских властей. В свой отпуск он посещал Россию, плавал по Волге, без которой не мог существовать.
Историк и либеральный политик Павел Милюков, хорошо знавший Пешехонова, писал, что «за границей он чувствовал себя как рыба, вынутая из воды: он мог дышать только воздухом родины, и туда он стремился всеми силами души». Со времени перехода на советскую службу Алексей Пешехонов совершенно прекратил научно-литературную деятельность. Ни в советской печати, ни вне ее не появилось ни одной его строки, хотя власти с удовольствием предоставили бы ему возможность для публикации покаянных и апологетических статей о советской действительности, как делали многие возвращенцы. Есть какая-то злая ирония в том, что общественный деятель, всю свою жизнь посвятивший защите интересов крестьянского сословия, в период важнейших изменений в жизни крестьянства в ходе сталинской коллективизации вынужден был красноречиво молчать.
В 1931 году Пешехонову предложили переехать в Москву для работы в Госплане, но в конце года он серьезно заболел, был поставлен неутешительный диагноз: рак легкого. Сказались последствия сильнейшего воспаления легких, перенесенного в тюрьме в 1905 году.
Алексей Васильевич Пешехонов скончался в Риге 3 апреля 1933 года. Советское правительство выполнило последнюю волю покойного. Он был похоронен в Ленинграде на Волковом кладбище рядом с могилой своего учителя Николая Михайловского. Павел Милюков писал на смерть Пешехонова, что «перед его могилой с чувством особого уважения должен преклониться каждый».
