Гром и молнии Пхеньяна

Силы специальных операций Корейской народной армии пользуются особым благорасположением политического руководства. Фото KCNA/Reuters

Построение союзнического взаимодействия между Россией и КНДР на основе вступившего в силу Договора о всеобъемлющем стратегическом партнерстве породило массу слухов о его содержательных аспектах. Причем в фокусе внимания оказалась военная компонента этого сотрудничества. Во многом в силу того, что российско-северокорейский договор предусматривает совместное реагирование на угрозы, возникающие в отношении любой из договаривающихся сторон.

В связи с этим повышенный интерес вызвала Корейская народная армия (КНА), включая ее главный ударный кулак – Силы специальных операций (ССО). Слухи и небылицы здесь оказались тесно переплетены с разными по степени объективности оценками и суждениями. Все это скорее искажает объективное восприятие ССО КНА, поэтому их оценке необходимо уделить особое внимание.

Путь

Силы специальных операций как отдельный вид вооруженных сил в составе Корейской народной армии были созданы сравнительно недавно – в апреле 2017 года. Но эта дата, как и многие другие факты из их истории, не должна вводить в заблуждение. Предшественникам ССО, Силам специального назначения (СпН) КНА, более 70 лет, их фактическая история началась с момента зарождения Корейской Народно-Демократической Республики (КНДР).

Первым формированием спецназначения в составе КНА по праву считается 766-й отдельный пехотный полк. Сформированный в 1949 году, он принимал участие в первом этапе корейской войны (до 1950 года), после чего из-за больших потерь был влит в состав 12-й пехотной дивизии. Полк выполнял разведывательно-штурмовые задачи, часто действуя в авангарде северокорейских войск. О его значимости для армии КНДР говорит тот факт, что он подчинялся напрямую Генштабу. А бессменным командиром полка был полковник О Джин У – будущий маршал и глава военного ведомства страны, а также доверенное лицо первого лидера КНДР Ким Ир Сена.

Боевой путь 766-го полка оказался недолгим. Но он дал старт истории сил спецназначения КНА. С 1960-х годов в их развитии начался новый этап. Стимулом для этого стала партизанская война, которую КНДР вела с Южной Кореей. Этот необъявленный конфликт, известный также как Тихая война (или вторая корейская война), продолжался с 1962 по 1969 год. В это время в составе КНА появились первые полноценные формирования спецназначения – сначала 124-й отряд СпН, а затем 283-й отряд. Также была создана 17-я разведывательная (воздушно-десантная) бригада.

Перечисленные формирования стали основной силой армии КНДР в Тихой войне. Наибольшую известность при этом получил Отряд 124. Его подразделение в январе 1968 года смогло не только проникнуть в столицу Южной Кореи Сеул, но и предприняло там попытку захвата резиденции президента страны Пак Чон Хи. В октябре 1968 года тот же 124-й отряд принимал участие в высадке десанта на восточном побережье Южной Кореи, в районах Самчхок и Ульджин.

Необъявленный конфликт с Сеулом наметил основные тенденции в дальнейшем развитии сил СпН КНА. Основные среди них – постоянное совершенствование организационной структуры, расширение боевого функционала, увеличение числа специализированных формирований, а также интеграция разнородных сил в единое целое для решения общих задач.

В 1969 году 124-й и 283-й отряды расформировываются. На их основе создается 8-й корпус – спецназ. Он вбирает в себя все профильные части и подразделения армии КНДР, включая 17-ю бригаду. В 1980-х последовала новая реорганизация. Формирования корпуса перешли в ведение специально созданного профильного управления Генерального штаба КНА. В 1991 году наступило время для следующей трансформации – создается 11-й (штурмовой) корпус СпН. Причем по сравнению с 8-м корпусом заметно возросло число входящих в него частей и соединений. Именно 11-й корпус послужил в 2017 году основой для создания ССО КНА.

Параллельно с этими изменениями росла численность сил спецназначения. По данным американских и южнокорейских спецслужб, в конце 1970-х годов они насчитывали 41 тыс. бойцов. В начале 1980-х личный состав формирований СпН КНА вырос до 81 тыс., а в начале 1990-х составлял уже 121 тыс. военнослужащих.

Состав

В том, что касается состава, ССО армии КНДР обнаруживают известное сходство с Силами спецопераций ВС Белоруссии. В обоих случаях речь идет о сведении в один вид ВС частей и соединений, формально относящихся к разным родам войск. И далеко не всегда классифицируемым как традиционные формирования спецназначения. Так, в ряды белорусских ССО в числе прочих входят бригады, относящиеся к Воздушно-десантным войскам (ВДВ), а также части и подразделения СпН. Нечто подобное, но в куда более крупных масштабах наблюдается и в Силах спецопераций армии КНДР.

Основу ССО КНА составляют формирования трех типов. Речь идет о легкопехотных бригадах, разведывательных («снайперских») бригадах и воздушно-десантных бригадах. Кроме того, в Силы спецопераций входят различные отдельные отряды и батальоны указанных и смежных типов. В частности, разведывательные, десантно-штурмовые и пр.

Согласно актуальным оценкам, примерная численность ССО КНА составляет около 180–200 тыс. человек. По данному критерию северокорейские Силы спецопераций первые в мире. Для сравнения: в ССО ВС США, согласно публично декларируемым данным, служит более 70 тыс. человек. В то же время фактор численности не стоит переоценивать. По мнению западных военных экспертов, из общего состава ССО КНА только около 60 тыс. человек относятся к «традиционным» формированиям СпН и спецопераций. Принадлежность остальных – легкая пехота / морская пехота / войсковая разведка и Воздушно-десантные войска.

Бригады легкой пехоты известны в Северной Корее под условным наименованием «Молния». В числе их задач – диверсионные и разведывательные действия в ближнем тылу противника, войсковая разведка, действия в авангарде наступающих армейских соединений КНА, а также противодействие специальным подразделениям вражеских армий и охрана объектов критической инфраструктуры КНДР.

Обозначение разведывательных «снайперских» бригад – «Удар молнии». Их основные задачи – разведка и проведение специальных операций в глубоком тылу противника, морские десантные операции с целью создания плацдармов на побережье, контролируемом противником, захват аэродромов и других объектов воздушно-транспортной инфраструктуры, а также ведение иррегулярных боевых действий. Именно «снайперские» бригады представляют собой полноценные формирования спецназначения. По своему профилю они делятся на разведывательные бригады СВ, бригады ВМС и бригады ВВС.

При этом термин «снайперский» применительно к этим соединениям следует интерпретировать двояко. С одной стороны, это почетное наименование. Оно представляет собой корейское искажение понятия «стрелковая бригада» из советской военной практики. Это прямая отсылка к 88-й отдельной (интернациональной) стрелковой бригаде Советской армии. В ее рядах в период Второй мировой войны служили Ким Ир Сен и О Джин У. С другой стороны, понятие «снайперская» по отношению к разведбригадам указывает на то, что весь личный состав таких формирований обучен ведению высокоточной стрельбы.

Воздушно-десантные бригады известны как «Гром». По своему профилю они во многом сопоставимы с формированиями, входящими в состав ВДВ других стран. В числе задач бригад «Гром» – проведение воздушно-десантных операций в глубоком тылу противника с целью захвата и удержания плацдармов, воздушно-штурмовых операций в тактической полосе обороны противника и пр.

Одна из особенностей северокорейских ССО заключается в перманентной эволюции их состава. В зависимости от трансформации взглядов командования КНА на характер современной войны регулярно формируются новые части и соединения. Другие, напротив, прекращают свой путь. Например, в 2023 году стало известно о создании в структуре Сил спецопераций 41-го отдельного десантно-штурмового батальона.

Опыт

В России существует устойчивое мнение, что КНА в целом и ее ССО в частности не имеют боевого опыта с момента окончания в 1953 году корейской войны. Исключение составляют лишь эпизодические вооруженные инциденты в демилитаризованной зоне с Южной Кореей. Применительно к Силам спецназначения, а в последующем спецопераций такое утверждение верно лишь отчасти. Можно сказать, что за плечами ССО армии КНДР серьезный опыт участия в боевых действиях, а также в военном строительстве. Как на территории Корейского полуострова, так и далеко за его пределами. Но к настоящему времени этот опыт вряд ли можно считать актуальным.

В 1970-х годах, после окончания необъявленного противостояния с Южной Кореей, основным пространством совершенствования боевых навыков для КНА оказалась Африка. И наибольшие возможности здесь появились прежде всего у сил СпН. В большинстве случаев корейские военспецы работали в тех же странах, где присутствовали военные миссии Советской армии, революционных ВС Кубы и ННА ГДР. Это обеспечивало меньшую заметность их вклада в тот или иной конфликт, создавая эффект «сокрытых в тени».

На протяжении 1970-х годов специалисты СпН КНА были вовлечены в войну в Южной Родезии. Они готовили бойцов формирований Африканской национально-освободительной армии Зимбабве и Народно-революционной армии Зимбабве, воевавших с родезийскими ВС. В 1970–1980-х годах корейские спецы отметились в гражданской войне в Анголе. Наряду с советской и восточногерманской военными миссиями, а также военным контингентом ВС Кубы они действовали на стороне МПЛА. В 1980-х годах советники сил СпН армии КНДР помогали ФРЕЛИМО в гражданской войне в Мозамбике. Здесь их миссия также оказалась в тени куда более масштабного военного присутствия Москвы.

Особняком стоит участие корейских военных специалистов в гражданской войне в Уганде в 1980-х годах. Действуя на стороне правительства Милтона Оботе, именно они были здесь первым номером. Причем не только оказывая советническую помощь и обучая угандийские войска, но и руководя ими в боевых операциях против повстанческой Национальной армии сопротивления (НАС). Примечательно, что одновременно с военной миссией КНДР Оботе помогали британские и американские военные советники. Не менее показательно, что после поражения правительственных войск северные корейцы смогли быстро найти общий язык с лидером НАС Йовери Мусевени, ставшим новым угандийским президентом. В результате до 2016 года Кампала входила в круг ведущих союзников Пхеньяна на Черном континенте.

Одним из сравнительно недавних примеров военного присутствия КНДР в Африке стала вторая конголезская война, продолжавшаяся с 1998 по 2003 год. Здесь военспецы СпН КНА выполняли функции по подготовке правительственных сил ДР Конго, включая их спецподразделения. Военная миссия Пхеньяна в этой стране насчитывала около 400 специалистов.

В Африке же была сыграна наиболее заметная роль КНА, включая силы СпН, в военном строительстве. Так, в 1980-х годах они принимали деятельное участие в создании отдельных частей армии Зимбабве. В Мозамбике в те же 1980-е северокорейские спецы подготовили бригаду местных ВС, специализирующуюся на борьбе с повстанцами. С начала 1980-х годов и по вторую половину 1990-х советники СпН КНА внесли решающий вклад в создание частей спецназначения армии Уганды. Они же консультировали профильные подразделения армии Танзании. В 1990-х годах северокорейские советники деятельно участвовали в создании ВС Намибии. А уже в 2010-х обучали армию Анголы.

Что касается собственно Корейского полуострова, то здесь время от времени оживало тлеющее противостояние с Южной Кореей. Очередные обострения в перманентном конфликте Пхеньяна и Сеула пришлись на 1990-е и начало 2000-х годов. И вновь ключевую роль в них сыграли силы СпН КНА. Например, в 1990-х они провели серию специальных и разведывательных операций как в Демилитаризованной зоне, так и на Южнокорейском побережье. Наиболее резонансным проявлением этих усилий стал так называемый Каннынский эпизод осени 1996 года. Схожие операции проводились и на рубеже 2000–2010-х годов. Так, в марте 2010 года их «побочным» результатом стало потопление корвета ВМС Южной Кореи «Чхонан» малой подводной лодкой ВМС КНА.

В то же время с начала 2010-х годов достоверных сведений об активности сил СпН, а в последующем ССО КНА становилось все меньше. Включая их действия на Корейском полуострове. Весьма вероятно, что полностью от проведения специальных и разведывательных операций против Южной Кореи Пхеньян не отказался. Но их количество заметно сократилось. Практически сошло на нет и вовлечение КНА в военное строительство в странах Африки. Все это не могло не сказаться на актуальном опыте северокорейских ССО.