Владислав Дунаев
По последним данным, в Японии поставлен мировой рекорд – 15,5% жителей страны исполнилось 75 лет. Фото Reuters
Японский премьер-министр Эйсаку Сато (1964–1972) декларировал: сила и преимущество Японии в том, что в стране жила и живет одна нация – 98% японцев. Они разжижены 2% корейцев и китайцев, которые усвоили порядки японского общества и их беспрекословно исполняют. Как японцы на крошечной территории при невообразимой толчее сформировали общество уникальной культуры, организовали в стране порядок, создали условия для работы без суеты?
Японская душа
На конец 2023 года население Японии составляло около 124 млн человек. Мужчин примерно на 3,5 млн меньше, чем женщин. Для сбалансирования диспропорции какое-то время мужчины сельских районов – владельцы земельных участков, нуждающиеся в рабочих руках, приглашали невест из других стран. Выбор падал на азиатские страны, в которых женщины в основной массе трудятся на земле. В культурной и бытовой традиции японцев и приглашаемых много общего – практически одинаковая кухня, в основе которой рис, овощи, морские продукты, фрукты.
Нехватку рабочей силы в сельском хозяйстве страны вызывал отток японской молодежи из деревень в города в послевоенный период.
Рост внутренней миграции Японии – устоявшаяся традиция. Юноши и девушки, родившееся на периферии, достигнув 18 лет и получив школьное образование, как правило, покидают домашний очаг, перебираясь в мегаполисы. Там мужская часть населения в меньшей степени превалирует над женской. В крупных городах женщины работают в офисах, общепите, сфере обслуживания, мелких компаниях и т.д.
Традиция спроваживать детей в города на заработки в Японии началась с периода революции Мэйдзи (1868–1889). Родители буквально продавали в рабство дочерей в компании (прядильные и прочие), чтобы сократить количество голодных ртов. На первом этапе немногочисленная внутренняя миграция была неупорядоченной. Сейчас молодежь осмысленно решает немаловажный для обустройства личной жизни вопрос.
То, о чем сказал премьер-министр Сато, составляет стержень общества, в основе которого японский язык. Не только инструмент, средство общения, но и способ передачи вековых традиций, культурного наследия нации, чему в Японии придают большое значение, особенно в послевоенные годы, когда страну буквально сжали тиски процесса интеграции в мировое общество.
За годы работы в Японии мне приходилось брать интервью у политиков, бизнесменов, сотрудников компаний, учреждений, представителей высокого искусства, разговаривать с коллегами-журналистами, простыми людьми в японских деревнях. Я поражался четкости ответов, логике мышления, способности и умению использовать широкую, многостороннюю информацию. Речь здесь об образованности населения Японии. А образованность помогает решать многие социальные вопросы.
Процессу объединения нации способствовала и природа с ее многочисленными стихийными бедствиями. В одиночку при цунами и землетрясениях не выживешь. Традиционно считалось, что одним из жестоких наказаний в Японии является остракизм: провинившегося высылают на отдаленный остров (симанагаси). Тебе не нравилось в коллективе? Поживи один, поймешь, почем фунт лиха!
В этой связи встает вопрос: как японцы достигают естественного ощущения единства и сплоченности, что стало характерной чертой каждого члена японского общества? Передается ли это вместе с генами? Иными словами, как японцы делают своих детей японцами в полном смысле этого слова? Разберемся по существу.
Эту тему я затронул в разговоре с серьезным японским композитором-модернистом школы Арнольда Шёнберга. Запомнилась шутка: Япония, будучи конечным пунктом знаменитого Шелкового пути, по которому культура евро-азиатского пространства двигалась в сторону Востока, располагала уникальной возможностью все ненужное, то есть излишнее, грозящее заполонить, погрести под собой страну как таковую, сбрасывать в воды Тихого океана.
История Японии – это путь выборочного освоения опыта мира, будь то опыт культурной праматери – Китая, западноевропейской цивилизации в новейшие времена или же американский опыт в послевоенный период.
И сегодня в японском обществе, внешне мало отличающемся от западного, действует принцип, провозглашенный в период революции Мэйдзи: «Западные знания – японская душа».
Один музыкант и издатель рассказал мне: «Я рос и воспитывался во Франции и в этом смысле принадлежу и к европейской культуре. Мой близкий друг Н., как и вся наша молодежь, также в значительной степени усвоил много элементов культуры Запада. Тем не менее я и Н. – это два разных японца. Я с детства впитал принципы западного индивидуализма: человек – отдельная, самоценная личность, самостоятельно определяет свои поступки, свою судьбу, но при этом непременно несущая полную ответственность за собственные решения. Н., воспитанный в Японии, ориентирован иначе. Одно лишь знакомство с так называемыми индивидуалистическими принципами Запада еще не означает действительного приобщения к ним. Продукт японского общества, Н. с молоком матери впитал принцип «иэ», то есть «дома», ориентацию на семью всех уровней, будь то семья как первичная ячейка родства, родственная общность, будь то предприятие – производственная общность, или же вся страна Япония – национальная общность. Отличие между моим другом и мной в том, что один из нас не способен выйти за рамки такой семьи, в то время как другого эта семья воспринимает как чужеродное тело. Это японский патриотизм, внедряемый в японца вековыми традициями, доставшимися ему в наследство. Да мне и самому тесно в стенах такого «дома». Мое европейское воспитание сделало меня в каком-то смысле «неяпонцем». Японцев делают иначе».
Отсюда и обструкция известных в мире японцев – Кэндзо Танге (1913–2005) и Сэйдзи Одзава. Первый – самый влиятельный японский архитектор ХХ века. Автор знаменитых сооружений Олимпиады 1964 года в Токио. Второй – всемирно известный японский дирижер, с которым Мстислав Ростропович не раз совершал музыкальные турне по городам Японии.
Причина обструкции «оторвавшихся от народа» знаменитостей мирового масштаба: за рубежом они набрались смелости, стали говорить, отстранив себя от традиционного японского общества. Одзава, нарушивший японские принципы, объявлен чуть ли не предателем. Многие годы работает за границей с ведущими мировыми оркестрами. Оба посмели проигнорировать вековую традицию.
Хорошо это или плохо? В чем-то хорошо, в чем-то – не очень. С точки зрения единства нации, наверное, хорошо. Но развитому человеку, согласитесь, претит причесываться одной гребенкой. Разнообразие, что ни говори, украшает индивидууму жизнь.
Чрезмерное совершенство
Японцев наиболее пристально изучают американцы, неслучайно расценивающие партнерство США с Японией как принципиально важное для судеб страны. Отсюда огромный поток литературы о японцах и Японии, в котором не затерялась книга Бруса Фейлера «Учась поклону». Автор – один из 3 тыс. приехавших в Японию преподавателей английского в рамках программы культурного обмена.
Книга – результат наблюдений иностранца – учителя средней школы в префектуре Тотиги. Возможно, впервые предпринята попытка понять секреты японцев не путем погружения в сферу производства или политики. Не через среду взрослых, а проникнув в психологию ребенка – «рассаду», которую выращивает японская школа для дальнейшей посадки на почву взрослого общества.
Автор затрагивает широкий круг проблем, однако название книги четко отражает главную мысль. Поклон – древний, детально разработанный, исключающий какую-либо случайность или неточность ритуал в общении японцев друг с другом. И по сей день японский поклон несет совершенно определенную важную функциональную нагрузку, являясь четко отработанной веками знаковой системой, облегчающей японцу ориентацию в повседневных ситуациях.
Иностранцу, обладай он определенной степенью наблюдательности, через несколько минут присутствия в группе японцев становится очевидным иерархический характер общества. На это обратил внимание русский писатель Иван Гончаров, описав случай с рассаживанием прибывших на российский корабль японских гостей. Порассуждав, Гончаров заключил: это вам не Европа, где гостей можно рассаживать как угодно. В Японии важно было учитывать при рассадке положение гостя в японском обществе с учетом чинов и званий. Иначе можно было заработать на свою голову массу неприятностей, представив себя перед японцами необразованными чурбанами, не понимающими, кто за кем следует и кому при этом что положено.
Японские поклоны в общественных местах – это хорошо или плохо? Вопрос праздный: речь идет о выработанном нацией механизме поддержания порядка. В основе механизма отнюдь не только «подчинение», «поклон» перед начальством, как склонны думать представители западной культуры.
Базой порядка является пронизывающее все сферы и уровни общественных отношений почитание, в основе которого конфуцианский принцип выделения предшественника по чину или возрасту. Он посетил сей мир прежде тебя, поэтому старше, у него есть чему учиться. За тобой следуют другие, моложе, так что и ты в свое время получишь долю почитания. Вот такой порядок.
Готовность следовать такому обычаю отнюдь не передается японцам по наследству. Воспитать это, довести до автоматизма и есть важнейшая задача японской школы. Как пишет Фейлер, он быстро обнаружил, что порядок здесь, как и вообще в мире, спускается сверху, но нацелен на выработку «порядка изнутри». «Сегодня мы наводим блеск, чтоб завтра засиять»: слушайся учителя, ориентируйся на товарищей, работай как все, держи ряд.
Квинтэссенцией книги Фейлера стал рассказ о подготовке к массовому мероприятию – автобусной экскурсии. Чуть ли не за месяц до выезда проводились тренировки со специально арендованным для этого автобусом, отработка дисциплинированного входа и выхода, их последовательности и т.п. В этом узнаешь японцев с их стремлением к совершенству во всем, снискавшему у иностранцев чуть насмешливую похвалу: «кампэки-сугиру», что значит «совершенны чересчур, чрезмерно, до невозможности отполированные».
Однако гораздо важнее для организаторов экскурсии, учителей, было, как оказалось, выработать в ребятах другое – полнейшую зависимость членов коллектива друг от друга. Вот почему лишь один из учеников получил право взять на экскурсию часы (все должны были держаться рядом с ним, чтобы не опоздать в указанное место в назначенное время), лишь один из учеников мог взять фотоаппарат и т.п.
Формулу «заказа на японца» мог бы определить, как неизменно исходящую из принципа сочетания, с одной стороны, ориентации на момент, на гибкое реагирование, приспособление себя к требованиям, а с другой – ориентацией на вечное, вневременное. В главном лозунге вышеупомянутого периода реформ Мэйдзи, выведших Японию в число ведущих капиталистических стран, ориентацию на требования времени отражал призыв осваивать «западные знания», в то время как «японская душа» – вневременная, абсолютная ценность.
В период Мэйдзи в рамках выполнения социального заказа на формирование японца новой эпохи действительно происходили существенные изменения. Здесь можно упомянуть о сказанном министром иностранных дел Японии Ёсукэ Мацуока (по пути в Берлин к Гитлеру на короткое время он остановился в Москве) Сталину относительно попытки быстрее освоить западную модернизацию страны, что наносило ущерб упомянутому «вечному», то есть начался процесс размывания «японских берегов», что влияло на японское общество. Появлялись элементы, затушевывавшие вековую японскую национальную стерильность. С этого началась и получила развитие «феминизация» общества, роль женщины возросла буквально во всех сферах – от производства до дипломатии.
Вместе с тем в быту наблюдаешь однополые компании: девочки и мальчики, девушки и юноши, женщины и мужчины вне рабочей обстановки, как правило, группируются по признаку пола. Невольно усматриваешь в этом явлении проявление традиционных установок, нечто важное с точки зрения сохранения той самой «японской души».
В японском обществе со всей очевидностью кризисная ситуация наступает каждый раз, когда нарушается баланс между двумя обозначенными ориентациями. Исторический опыт заставляет японцев вырабатывать механизмы, служащие предотвращению таких ситуаций: не допуская отставания от других стран, японцы пытаются сохранить собственное, обозначенное веками лицо. По этой причине оберегают традиции, чему служит скрупулезно разработанная система праздников, ритуалов, поддержания ремесел, а также ежедневные исторические «самурайские» фильмы, само повседневное присутствие которых на телеканалах создает иллюзию связи времен. Их можно определить как современный вариант бабушкиных сказок: в достаточно поэтичной, традиционной, доступной детям форме они рассказывают о делах минувших и, что более важно, обеспечивают психологический комфорт. Ведь детям, молодежи, да и старикам, которых, наверное, не меньше среди постоянно смотрящих подобные фильмы, важно видеть, что добро одержит верх над злом, любимые герои живут вечно, будь то неизменно вовремя поспевающий для спасения невинной жертвы благородный воин или нежно-беззащитная, но мужественная и верная принцесса о-химэ-сама.
Рождение и «третья стадия жизни»
Важнейшим механизмом сохранения собственного национального лица, высокого уровня психологический устойчивости и социальной стабильности в японском обществе, без сомнения, служит «тройная защита». Японец рождается не в момент появления на свет, а в момент зарождения во чреве матери, и это сразу фиксируется на всех трех уровнях защитного механизма – семейном, уровне предприятия, общенациональном. День его рождения будет отмечаться не в день, когда он появился на свет, а в год зарождения, что прибавляет возраста, делает частью общности в масштабах нации. Рожденные в один год вместе празднуют основные ритуальные события, трех-, пяти-, семилетнего возраста, а также совершеннолетие, наступающее в 20 и почитаемое в Японии как большой праздник. В День взрослых, отмечаемый в начале нового года, 15 января, старшее поколение как бы принимает в свои ряды новое пополнение, обладающее полнотой гражданской ответственности, и одновременно вновь обращает молодежь к национальным традициям, поскольку в этот день достигшие 20-летия надевают праздничные кимоно и делают портреты в фотоателье.
С 2022 года взрослыми в Японии законодательно определено считать тех, кому на 15 января исполняется 18 лет. Решение половинчатое. С 18 лет молодежь получает право голосовать на выборах. Выходит, изменение сделали в интересах политиков. Что касается других атрибутов «взрослых», они остались прежними. Молодежь до 20 лет не имеет права покупать алкоголь, табачные изделия, прочее.
Итак, с рождения японец ощущает себя частью не только собственной любящей семьи, но и частицей нации, чего, естественно, не может ощущать в начальные дни после рождения, когда ребенок встает на довольствие предприятия, где трудится отец, реже – мать, поскольку с рождением ребенка японское предприятие автоматически увеличивает зарплату работника и в дальнейшем материальными пособиями участвует во всех событиях его жизни.
С особой очевидностью наблюдаешь действие «тройного механизма поддержки», например, на свадебных и похоронных церемониях. И та и другая требует многих миллионов иен, собрать которые помогает многочисленная группа, достигающая порой не одной сотни человек, состоящая из родственников, товарищей, сослуживцев, включая высокое начальство. Группа «ответственных за благополучие» в полном составе присутствует как на свадьбах, принося клятвенные обещания отныне и на века помогать молодым, так и на похоронах, отдавая долг ушедшим, принимая на себя их долю ответственности за дальних и близких.
Разговоры со знакомыми японцами, как и следовало ожидать, подтвердили, что находиться постоянно в отношениях взаимоподдержки и взаимной заботы с немалым количеством людей – дело нелегкое. Однако слышал и признание в том, что без такой поддержки жизнь была бы тяжелее. Во всем свои минусы и плюсы – и в индивидуализме западного толка, о котором говорил знакомый музыкант, и в ориентации на «свою группу».
Японцы выработали свой оригинальный механизм выживания и поддержания в обществе стабильности и порядка. Они поправят или изменят его, если начнутся серьезные сбои. Пока же «тройная защита», лишая японца, возможно, права на яркую и, следовательно, нарушающую общий выровненный ряд индивидуальность, дает ему возможность дышать и даже широко улыбаться.
Как в этой сутолоке определить знаменитое японское трудолюбие? Японцам в работоспособности не откажешь, как и в высокой культуре труда. Однако и то и другое – вторично, японец трудолюбив ровно настолько, насколько требуют интересы его группы. Не труд как таковой, а благополучие «группы поддержки» заботит его, перед ней он несет ответственность, в том числе и собственным трудом. Человеческие отношения, взаимозависимость, уверенность в том, что тебя поддержат, выручат – вот основа трудовой мотивации японца, как и мотивации его общественного поведения в целом.
Не возникает ли при этом опасность иждивенчества, которого опасаются в западных обществах? Пожалуй, лучше всего на этот вопрос отвечает психология японских стариков.
Управление экономического планирования Японии выпустило Белую книгу по проблемам общества, где наибольшая в мире продолжительность жизни – в среднем свыше 80 лет. В 2020 году население старше 65 лет составило около 25%. По последним данным, в Японии поставлен мировой рекорд – в стране проживает 15,5% людей, которым исполнилось 75 лет.
Доля активно участвующих в трудовом процессе сократилась. Значительные отчисления из заработка на цели пенсионного обеспечения и здравоохранения старших возрастных групп в какой-то степени отрицательно сказываются на отношениях молодежи и работников среднего возраста к работе.
Еще одна проблема связана с обеспечением ухода за стариками. Традиционно бремя заботы о поддержании физического и морального состояния самой пожилой группы японцев в прошлом лежало на плечах невесток. Однако ситуация резко изменилась – рост участия женщин в трудовом процессе, нуклеризация японских семей (подавляющее большинство проживающих в городе ограничивается двумя поколениями – родителей и детей, бабушки и дедушки живут отдельно).
Основное внимание в Белой книге уделено качеству жизни старшей возрастной группы японского общества, тех, кто вступил в «третью стадию жизни». Вопрос ставится следующим образом: что должно сделать общество для обеспечения плодотворных 20–30 лет после выхода японцев на пенсию? И здесь на первый план выступает психологическая проблема неприспособленности японцев к существованию вне трудового процесса, точно так же, как вне рамок «своей родной компании».
В связи с этим Белая книга предлагает ряд направлений. Это всемерное содействие приобретению различного рода хобби уже в среднем возрасте, с тем чтобы выход на пенсию не приводил к психическому срыву вследствие полной утраты стимулов к жизни. Содействие организации и развитию в обществе всякого рода групп интересов, которые, включая представителей всех возрастов, естественным образом призваны становиться прибежищем для выходящих на пенсию, обеспечивая им человеческое тепло. Эта задача в определенной степени ложится на плечи японских университетов.
Наконец, с учетом все той же традиционной психологии японского общества, в котором по сей день люди не представляют себе активной жизни без работы и хотя бы небольшого собственного заработка, все делается для формирования в стране общественных структур, в рамках которых человек мог бы загодя приобрести навыки в различных видах ремесел, посильного участия в обеспечении тех или иных потребностей в сфере услуг и тому подобное таким образом, чтобы при выходе на пенсию у людей было ощущение собственной необходимости. Остается добавить, что именно в Японии, как, возможно, ни в одной другой стране, от решения проблем «третьей стадии жизни» зависит здоровье всего общества.
Как известно, чувство собственного достоинства до такой степени присуще японцам, что нищенство, подаяние как способ обеспечения хоть в какой-то степени существования в их случае абсолютно исключается. Поэтому в Японии высокий уровень самоубийств среди стариков. Не только крайне бедствующих, но и обеспеченных. Ощутив ненужность, достойнее уйти из жизни, чем влачить существование лишенным самоуважения…
В воскресный день наблюдал картину функционирования японской системы на центральном перекрестке Токио с яркими линиями перехода, с многочисленной толпой в ярких нарядах. Чувствовалось, люди всех возрастов уверены в будущем, идут медленно, спокойно, наслаждаются тем, что их окружает…
