Элла Лаврик
Одна из главных задач, стоящая перед славистикой, – комплексный анализ усложнения отношений между западно-, южно- и восточнославянскими этносами и государствами. Фестиваль «Славянское единство – 2022» в Брянске. Фото с сайта www.bryanskobl.ru
Славистику в целом можно определить как науку, изучающую языки, литературу, фольклор, историю, материальную и духовную культуру славянских народов. Она была и остается одним из фундаментальных гуманитарных направлений отечественной науки, которое дифференцируется в такие дисциплины, как история, литературоведение, языкознание, культурология, а также политология. В качестве синонима славистики употребляется термин славяноведение; именно он закреплен в названии академического Института славяноведения РАН – единственного в России научного учреждения, занимающегося комплексным изучением истории, культуры, литературы и языка зарубежных славянских народов. Также «Славяноведение» – название лидирующего в данной предметной области научного журнала.
Предварительные соображения
В полной ли мере это синонимы? Данным вопросом видные ученые-слависты чрезмерно не задаются, но молчат, а иногда и морщатся, если их именуют славяноведами. Невольно осознавая при этом роль параметров трансдисциплинарности и междисциплинарности своих исследований. Под первой можно подразумевать пересечение границ отдельных научных дисциплин с ориентацией на целостное видение исследуемого объекта; под второй – встречи исследователей на границах двух или большего числа предметных областей с целью поиска, приобретения и приумножения нового знания путем сочетаемости присущих им теорий и методов (или, используя ставшее модным слово, их коллаборации).
Можно попытаться обозначить термином «славистика» в большей мере проведение эмпирических исследований и интерпретацию их результатов или же изложение хода исторических процессов и событий, происходящих в славянстве, а термином «славяноведение» – целостное видение его истории, культуры и судеб. Славистика в этом плане, как представляется, ближе к «меж-», а славяноведение – к «трансдисциплинарности». К слову, в англо- и франкоязычных энциклопедиях ни первый, ни второй термины не встречаются, они ограничиваются словосочетанием «славянские языки», что, конечно же, не случайно. Лишь в справочном издании, выходившем в Германской Демократической Республике в 1975 году, термин «славистика» можно обнаружить. А вот в общенемецких энциклопедиях к нему тоже не прибегают.
Не поможет ли уяснению смысла обоих терминов обзор трех Всероссийских совещаний славистов в текущий исторический период? При их характеристике будем прибегать к первому термину – не забывая и «-ведение», то есть глубинное осмысление результатов славистических исследований самого разного характера и различного масштаба.
Cлависты совещаются
Следует заметить, что в СССР часто и «раскидисто» созывались Всесоюзные совещания славистов: 1961 год – Москва, 1963-й – Киев, 1966-й – Воронеж, 1968-й – Минск, 1970-й – Харьков, 1973-й – Львов, 1975-й – Черновцы, 1978-й – Донецк, 1982-й – Ужгород, 1985-й – Харьков, 1988-й – Минск, 1990-й – снова Москва. Просматривалось некое кольцо с центром смещения к Украине: 7 из 12 совещаний проходили на ее территории (при этом 3 из 7 – на Украине Западной). Очередной форум, проведение которого планировалось на 1992 год в Краснодаре, не состоялся.
Десятилетие спустя, в октябре 2003 года, сложную миссию возрождения прерванной традиции взял на себя Институт славяноведения РАН, на базе которого прошло первое, ставшее Всероссийским, совещание славистов «Российское славяноведение в начале XXI в.: задачи и перспективы развития». В нем участвовали 180 российских и зарубежных ученых. На этом совещании особо подчеркивалось, что в мировой науке славянский мир нужно рассматривать как единое целое, что восточные славяне составляют количественно две его трети, что «интегральное славяноведение» становится наукой, значимой для понимания национально-государственных интересов России.
Было указано, что за два месяца до этого, в августе 2003 года, в Любляне, столице самостоятельной Словении, прошел очередной 13-й Международный съезд славистов с участием 618 ученых из 37 стран, включая 70 российских. Форматы двух указанных форумов разные, но о статусе и результативности славистических исследований они свидетельствовали почти одинаково.
Через 10 лет, 5–6 ноября 2013 года, в Москве состоялось организованное опять же Институтом славяноведения РАН II Всероссийское совещание славистов, привязанное к следующим датам: 1150-летию славянской письменности и 110-летию съезда русских славистов в Санкт-Петербурге. Акцент делался на исторических исследованиях. Было представлено почти 300 научных докладов, включая 30 выступлений ученых из славянских стран (всего зарубежных – 41). При этом авторитет славистики, в первую очередь отечественной, признавался практически безоговорочно.
Фоном стал прошедший в Минске в августе 2013 года 15-й Международный съезд славистов. Остается добавить, что 16-й Международный съезд славистов состоялся в августе 2018 года в Белграде, а вот проведение 17-го, запланированного на 2023 год в Париже, было перенесено на 2025 год...
Особое внимание на съезде в 2013 году уделялось украинистике и белорусистике, а также такой предметной области, как русинистика, изучающей язык, культуру и историю русин. Они трактовались как отдельный восточнославянский субэтнос: по данным зарубежного исследователя Пола Магочи, их численность в мире на начало третьего тысячелетия достигала 1654 тыс. человек, в том числе 740 тыс. человек на Украине (650 тыс. – в Закарпатье), 620 тыс. – в США, но только 20 тыс. человек – в Канаде, в Словакии – 130 тыс.; по нескольку десятков тысяч – в Польше, Румынии, Сербии и немногим меньше – в Австралии и России. Русин изучали еще этнографы и историки Российской империи и Советского Союза, но особо активно – слависты Российской Федерации.
III Всероссийское совещание славистов, созванное Институтом славяноведения РАН, состоялось 24–26 октября 2023 года и собрало в разных форматах участия 248 докладчиков. Открылось оно приветствиями академиков РАН: секретаря Отделения историко-филологических наук РАН, академика Николая Макарова и председателя Национального комитета российских историков, академика Александра Чубарьяна. Академик Макаров поставил акцент на новых моментах синергии истории и филологии в славистических исследованиях, расширении фронта активности славистов не только в центре, но и на местах. Ученые выдвигают оригинальные идеи и реализуют новые подходы, особенно связанные с развитием информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), отвечая на вызовы времени, но продолжая при этом традиции глубокого академизма, правомерно подчеркнул он.
Александр Чубарьян отметил, что славистикой история охватывается со времен древности и до наших дней, дополняясь исследованиями языка и культуры, а отечественное славяноведение по ширине охвата и глубине исследований сравнимо только с востоковедением. Особо было подчеркнуто, что деятельность мировых славистических центров характеризуется форсированным продвижением одних исторических тем и замалчиванием других. Что касается славистики отечественной, то здесь нельзя не отметить притока в нее молодых и весьма перспективных исследователей. Тем самым укрепляется ее статус как устоявшейся академической дисциплины с вектором постоянного обновления.
Заведующий кафедрой истории южных и западных славян истфака МГУ им. М.В. Ломоносова Геннадий Матвеев подчеркнул, что нынешние удары по славистике извне не первые и не последние, равно как и успешные попытки их отражения. Один из таких ударов – свертывание работы комиссий российских историков и историков славянских стран. Но фронт исследований в принципе неуничтожим – ведь изучал Жан-Франсуа Шампольон иероглифы, а Юрий Кнорозов письменность майя на большом историческом и пространственном расстояниях.
Директор Института славяноведения РАН Константин Никифоров выделил пять периодов развития отечественных славистических исследований. Первый начался с 1835 года учреждением кафедры славянских литератур в четырех университетах страны, лишь пять лет спустя аналогичные кафедры появились в Париже и Лейпциге. Он длился до 1860-х годов.
Во втором периоде славянский вопрос обсуждался в ракурсе не только языкознания, но и истории. Характерно проведение II Славянского съезда в Москве в 1867 году, один из участников которого, поэт и дипломат Федор Тютчев так сформулировал в написанном три года спустя стихотворении «Два единства» славянскую идею, противопоставив ее западной: «Единство, возвестил оракул наших дней, / Быть может спаяно железом лишь и кровью…» / Но мы попробуем спаять его любовью,/ А там увидим, что прочней…» Подъем внимания к славянскому вопросу наблюдался и в конце 1870-х годов – во время Русско-турецкой войны.
В третьем периоде развития славистики с 1890-х годов по 1917 год резко увеличилась роль Академии наук, особенно Отделения русского языка и словесности, члены которого составили славу мировой славистической науки в целом. С 1917 по 1946 год можно говорить скорее о существовании, чем о развитии славистических исследований.
Их подъем в четвертом периоде с 1946 по 1989 год связан с деятельностью Института славяноведения АН СССР (5 из 6 его руководителей – историки и один – филолог), наладившего плодотворные связи с зарубежными академическими и университетскими центрами.
Пятый период начался в 1989 году с крушением социализма в славянских странах и появлением деформаций неакадемического характера в славистике. Но также с поиском и закреплением новых направлений ее развития. Образовался, по слову Владимира Волкова, в то время директора Института, «сплошной фронт славяноведения» в связи с интенсификацией научных исследований в области украинистики и белорусистики. В 2003–2023 годах было опубликовано 607 научных книг, то есть за каждый год в среднем по 60. А если к этому прибавить проведение примерно по 40 ежегодных научных мероприятий, то образуется некая «золотая сотня» ежегодных достижений отечественной славистики. Она постоянно развивается на фоне столь же постоянных ламентаций о ее упадке, а то и смерти. Свойственный же ей академизм всегда преодолевал навязываемые разнородные идеологемы, особенно когда нацизм пытался спаять единство Европы «железом» танков и «кровью» в основном славянских народов.
Не с меньшими испытаниями славянская идея, а вслед за этим и славистика встретились после 1989 года, тоже противостоя попыткам насильственного единения Европы «железом» – самолетами над Югославией и «кровью» сербского народа.
Не прошло и четверти века, как для этой идеи наступили новые испытания в связи с противостоянием России и Украины на фоне противоборства России и Евроатлантики. Это в особой степени побуждало к проведению углубленных научных исследований в рамках славистики исторической и даже политологической направленности.
Можно по этому поводу вспомнить посыл французского историка Марка Блока, в соответствии с которым незнание прошлого неизбежно приводит к непониманию настоящего, но столь же тщетны попытки понять прошлое, если не представляешь настоящего. Посыл этот, не теряющий своей актуальности, значим для анализа тенденций прошлой и текущей истории, включая историю языка и литературы, динамику культурного развития, составляющих весомую часть обсуждений на встречах славистов каждого времени и любого ранга.
На славистику возлагается задача не только сохранения, но и оживления общей памяти о своей культуре и истории каждого славянского народа. Она реализуется и через перманентную реконструкцию идей славянского единения, и в ходе обращения к историческим реалиям прошлого, и главным образом через научные исследования теоретического и эмпирического характера. Их образцы и были явлены на III Всероссийском совещании.
Отменить невозможно в принципе
Трансдисциплинарная и трансграничная славистика незадолго до III Всероссийского совещания подверглась торпедированию со стороны ангажированных политиков ряда славянских стран. Это проявилось, в частности, в форсированном свертывании работы совместных двусторонних комиссий историков, осуществлявших миссию интенсификации славистических исследований по самым сложным проблемам прошлого и настоящего.
И здесь интересна активность одной из наиболее крупных и плодотворно работавших комиссий историков двух славянских стран. Она была учреждена в 1969 году как советско-польская, а после 1989 года переформатировалась в Комиссию историков России и Польши. Комиссия работала после 2014 и 2022 годов с большими сбоями, а на одной из секций III Всероссийского совещания приобрела новый формат: прошло заседание ее российской части с заявленной темой: «Социально-политические движения в истории России и Польши». Действительно, что может помешать отечественным, равно как и польским, ученым исследовать их сходства и различия на дистанции и вопреки неакадемическим запретам?
На заседании выступил директор Института российской истории РАН Юрий Петров. Он выявил в своем сообщении диалектику своеобразия и единства славянских народов в прошлом и настоящем. Борис Флоря осветил роль дворянского и городского сословий в XVII веке – времени противостояния Московской Руси и Речи Посполитой. Доклад заведующего кафедрой истории южных и западных славян МГУ им. М.В. Ломоносова Геннадия Матвеева был посвящен рабочему и крестьянскому движению в Польше в межвоенный период – не без воздействия примера СССР… В работе комиссии приняли участие слависты из разных городов России и Белоруссии; вряд ли ее материалы обойдут вниманием историки Польши.
Отдельного сюжета заслуживает судьба советско-чехословацкой комиссии историков, которая в конце 1980-х – начале 1990-х годов выдержала удар, связанный с распадом двух социалистических федераций – СССР и ЧССР. Тогда ее работа была полностью свернута. Потребовались гигантские усилия по возобновлению деятельности в новом формате: преодоление в первую очередь финансовых сложностей в разгар дефолта в РФ (автору настоящей статьи, проработавшей в качестве ученого секретаря комиссий в 1985–1989 и 1993–1999 годах, известно это не понаслышке). Неоценимую роль в воссоздании Комиссии историков и архивистов Российской Федерации и Чешской Республики сыграли те, кто еще в годы Второй мировой войны стоял в едином строю в борьбе с фашизмом. Это академик Григорий Севостьянов, фронтовик и орденоносец, а также Вилем Пречан, тоже орденоносец, причем самый молодой из чехов, получивший государственную награду за помощь словацким партизанам. Весомый вклад в воссоздание этой комиссии внес и первый председатель ее чешской части, известный историк Франтишек Яначек, подвергавшийся преследованиям после заката Пражской весны, но не терявший веры в настоятельность и плодотворность научных связей между учеными двух славянских стран.
Комиссия плодотворно работала в период 1994–2021 годов, пережив второе свертывание своей активности под воздействием ангажированных евроатлантизмом политиков. Все же и на этот раз дело не дошло до «окончательного решения» – по крайней мере хотя бы единичные доклады чехов и словаков, а также болгар и хорватов на III Всероссийском совещании славистов представлены были. Не говоря уже о большем числе докладчиков из Сербии и Германии.
Но будущее комиссий… Как там говорилось в названии американского фильма: «Миссия невыполнима»? Добавлю от себя: почти невыполнима. Приведу историческое свидетельство: сотрудничество советских ученых с учеными славянских стран и ранее, в 1920–1930-е годы, представлялось невозможным и недопустимым, но вот в 1941 году был образован Всеславянский комитет, затем совместные исследовательские группы, а позже – как упоминавшиеся в статье, так и другие комиссии. Они, по моему убеждению, будут работать и в будущем, обсуждая – в ряду других проблем, – по каким причинам и какими способами их работа прерывалась. Отменить же их невозможно в принципе.
Заключительные суждения
Побуждением к дальнейшим размышлениям о старых проблемах славистики на новый лад могут служить два разнородных, но крайне масштабных по своему воздействию процесса.
Первый – настоятельная необходимость комплексного анализа направляемого извне усложнения отношений между западно-, южно- и восточнославянскими этносами и государствами, включая всплеск разобщенности между двумя крупнейшими восточнославянскими народами. Для обозначения конфликтов между и внутри этих этносов и государств пригодились разработанные американцами политические технологии (сценарии «цветных революций») Джина Шарпа, едва ли не впервые апробированные в Югославии, а слово тюркского происхождения «майдан» (слово и языка сербского) оказалось востребованным.
Второй – усиливающаяся имплантация новейших ИКТ в славистические исследования, поднимающих на новый уровень многие лингвистические исследования.
Нельзя сказать, что признаки того и другого процессов не проявлялись ранее. Ведь были как обагренные кровью противостояния между сербами и хорватами, так и «бархатные» разводы между чехами и словаками. Перед отечественной наукой стоит задача в полной мере задействовать потенциал славистики в русле именно исторических исследований на грани с политологическими. Конечно, не снижая темпов исследований языка и литературы, этнографии и культуры славянских народов, но и наращивая их.
Предстоит с опорой и на славистические исследования объяснить, почему сегодня чешская правящая элита стремится соревноваться с элитой польской за первенство в русофобских инициативах; почему чешский премьер гордится тем, что ему удалось наладить сотрудничество с Германией в производстве тяжелых вооружений, опираясь на, казалось бы, преданные вечному забвению образцы такого сотрудничества с нацистской Германией. В этой ситуации завет «спаять любовью» единство славянского мира выглядит горьким сарказмом. Неприемлемость подобного рода политики демонстрировала лишь Сербия и недавно начала проявлять Словакия. Этот феномен славистам надлежит изучать с особой тщательностью.
Что касается второго процесса, то одним из пионеров внедрения ИКТ в славистику был академик РАН Вячеслав Иванов, сотрудник Института славяноведения РАН. Он, к примеру, заложил традицию изучения когнитивных механизмов функционирования языка даже на уровне структур мозга – достаточно вспомнить его труд об асимметрии мозга и знаковых систем на материале славистических исследований. Будет прогрессировать с введением новых исследовательских процедур, связанных с ИКТ, и лексикография, которая также получает новые импульсы развития по линии таких направлений, как история идей, история понятий и история ментальностей.
Указанный двойной прорыв лишний раз позволяет утверждать настоятельность исследования старых проблем славистики. Более того, требование их рассмотрения на новый лад усложняет как процедуры анализа, так и обоснованность прогнозов. Это крайне актуальная проблема в предельно усложняющемся мире и знаний о нем – денотата и номината, если прибегать к категориям современного науковедения.
Константин Ремчуков 
