Андрей Серенко
Западная финансовая помощь позволяет представителям правящего в Кабуле режима укреплять армию и силовые структуры. Фото Reuters
Амрулла Салех – один из самых известных и влиятельных политических деятелей Афганистана. До сих пор он официально считается исполняющим обязанности президента Исламской Республики Афганистан (ИРА) – легитимным, международно-признанным главой страны, которой уже больше двух лет руководит не признанное в мире правительство «Талибана» (террористическая организация, запрещена в РФ). В биографии 51-летнего Амруллы Салеха много ярких страниц. Начав свое вхождение в афганскую политику в качестве ближайшего соратника лидера «Северного альянса» легендарного «Панджшерского льва» Ахмад-Шаха Масуда, Амрулла Салех затем стал одним из самых эффективных руководителей силовых структур Афганистана. Он был министром внутренних дел и главой Управления национальной безопасности (УНБ) – службы разведки и контрразведки республиканского Афганистана. Сегодня Салех – один из лидеров вооруженного афганского антиталибского Сопротивления, ближайший соратник руководителя Фронта национального сопротивления Афганистана (ФНСА) Ахмада Масуда-младшего. Свои оценки и прогнозы развития политической ситуации в мире, регионе и в Афганистане Амрулла Салех озвучил в эксклюзивном интервью обозревателю «НГ» Андрею СЕРЕНКО.
– Господин Салех, это ваше первое интервью российским СМИ, и оказалось, вы очень хорошо говорите по-русски. Почему и когда вы начали его изучать? Ведь это весьма нетипично для Афганистана, где более 20 лет был популярен английский...
– Я тоже рад, что даю свое первое интервью на русском. Я учил его через «Яндекс Переводчик» и рекомендую эту очень полезную программу тем, кто хочет учить русский. Раньше в моей стране многие образованные люди говорили по-русски. Но, к сожалению, отношения между нашими странами были турбулентными. Хотя было и большое культурное взаимодействие между Россией и Афганистаном. Отношения Советского Союза с Афганистаном до 1980-х годов считаются очень хорошим периодом с точки зрения нашего народа. Мы надеемся вернуться к такому периоду. Может быть, я исключительный человек в руководстве Афганской Республики, который учил русский язык самостоятельно. Главная причина, по которой я стал изучать русский, в том, что именно этот язык бросил вызов ложному мировому порядку. А если вы хотите знать альтернативы, то должны знать и учить языки, дающие альтернативные перспективы. В сегодняшнем мире это, безусловно, русский язык.
– Как вы оцениваете сегодня место и роль России на мировой арене? Что вы думаете о президенте Владимире Путине и его политике? Как бы вы охарактеризовали изменения, что происходят в мире?
– Россия не только географически большая страна. Россия – великая держава, и она очень полезно балансирует мировые дела. После развала Советского Союза мы увидели, что возникший однополярный мировой порядок не был справедливым. Это был диктат одной страны якобы во имя демократии, прав человека, свободного рынка и т.д. На мой взгляд, Россия сегодня служит маяком для большинства народов, особенно глобального Юга.
По-моему, история признает господина Путина как человека, который мужественно хочет создать многополярный мир, и этот мир выгоден не только России, но и всем людям и странам, которые стали жертвами однополярного миропорядка.
Запад использовал каждую возможность против России, и это не сработало. Сейчас российская экономика стабильна, мы видим прогресс; несмотря на жесткие западные санкции, несмотря на кризис в Украине, русская экономика работает. Я уверен, что без личной компетенции президента Путина такой позитивной ситуации не было бы. Президент Путин вернул России национальную честь, утраченную после распада Советского Союза. Запад унизил Россию после распада СССР, Путин восстановил достоинство своей страны. То, чего добилась Россия, было непростой задачей.
В мире Россию сегодня видят как центр геополитического баланса. Для такой позиции нужна храбрость, которую демонстрирует русский президент. Управление нашим миром слишком сложно для одного центра власти, которым Вашингтон в настоящее время видит только себя. Поэтому стратегическую цель, которую Россия пытается достигнуть – многополярный мир – многие люди поддерживают.
Кстати, наш лидер командир Ахмад-Шах Масуд еще в самом начале 2000 года очень высоко оценивал приход Владимира Путина на пост президента России. Тогда, 24 года назад, он сказал, что русские получили мужественного и решительного лидера, настоящего «сына народа». И Ахмад-Шах Масуд оказался прав. Путин – решительный человек. Не только сегодня, но и в будущем русские люди будут гордиться, что у них такой лидер.
– Какое место в мировой повестке занимает сегодня Афганистан и афганская проблема? Остается ли актуальным понятие «большая игра», с которым неразрывно была связана история Афганистана последних 200 лет? И если да, то кто сегодня участвует в ней?
– К сожалению, Афганистана сегодня нет среди главных мировых новостей. Мы видим в этом смысле трагическую паузу. Но она не будет долгой. Запад, наш бывший большой партнер, говорит сейчас только о правах женщин в Афганистане. Они не хотят говорить о других проблемах, которые сами и создали в Афганистане. Они хотят похоронить свой грех, свою вину, потому что они предали Афганистан и передали его талибам. «Талибан» – бомба замедленного действия, и взрыв обязательно будет. Любой другой анализ, связанный с «Талибаном», исходит из двух источников: ориентация на Запад или упрощенное мышление в отношении Афганистана. «Талибан» расколол Афганистан с политической точки зрения, и никто не чувствует себя принадлежащим к режиму «Талибана».
Самые крупные игроки в Афганистане сегодня – США и Европейский союз, они платят самые большие суммы талибам. Небо Афганистана остается под контролем США, там постоянно летают беспилотники. Сделку в Дохе (соглашение между США и «Талибаном», заключенное в феврале 2020 года. – «НГ») мы видим как заговор, который регулирует отношения между «Талибаном» и западными кругами. Они используют эту сделку для выстраивания отношений друг с другом. В этом документе нет упоминания о том, какую роль и место в регионе занимает и должен занимать Афганистан. В итоге регион теперь платит высокую цену за свою наивность. Талибы распространяются как рак. Они уже создали в стране 19 тысяч религиозных школ – медресе. И это происходит при фактической финансовой поддержке Америки. США знают, что они делают, нынешняя помощь со стороны США и Запада, безусловно, помогает талибам.
Американская помощь «Талибану» является безоговорочной. Возможно, это условие упоминается в скрытых частях Дохийского соглашения, находящихся вдали от поля зрения нашего народа. Выделение десятков миллионов долларов наличными «Талибану» вызывает удивление.
Некоторые спрашивают, если «Талибан» друг и союзник США, то почему американцы не признают правительство талибов? Ответ, на мой взгляд, очевиден: потому что нынешняя форма сотрудничества между ними дешевле, экономически и политически более выгодна Вашингтону. Америка не хочет платить за это сотрудничество более высокую цену, и Западу выгодны такие отношения. Я согласен с позицией вашего президента, который говорит, что стратегия напряженности – это и есть стратегия США. Оглядываясь назад, я думаю, чем была долгая борьба Запада с талибами в Афганистане? Реальной войной против «Талибана» или же фактическим обучением талибов? Напомню, эта война шла 21 год, а потери среди американских военных составили всего 2300 человек… Такое количество жертв показывает, что Америка на самом деле не воевала с «Талибаном» уже двадцать с лишним лет.
Какую цель хотят достигнуть сегодня западные партнеры в Афганистане? Мы видим, что продолжается «большая игра», я не верю, что 60 миллионов долларов, которые каждую неделю Соединенные Штаты передают режиму талибов, это гуманитарная помощь. Если США искренне переживают за гуманитарные кризисы в мире, то почему они не передают аналогичные суммы бедным странам в других частях нашей планеты? Когда мы пытаемся понять, куда идут деньги, еженедельно получаемые талибами от американцев, вопросов становится еще больше. Очевидно, что до простых афганцев они не доходят. Буквально на днях представитель США сообщил о передаче талибам очередного транша в размере 80 миллионов долларов. Через какой механизм это происходит, кто получает эту помощь, при посредничестве какой организации – ничего не известно…
Напомню лишь, что после распада режима республики в Афганистане в августе 2021 года, талибы создали 900 различных некоммерческих организаций, и скорее всего сегодня именно через эти НКО они получают деньги от США и стран Запада. На мой взгляд, «Талибан» использует национальный доход, в том числе формируемый за счет американской финансовой помощи, для своей военной консолидации, для укрепления своего военного потенциала.
– Почему, на ваш взгляд, закончилась неудачей более чем 20-летняя борьба сил международной коалиции и республиканского правительства в Кабуле с талибами? Возможен ли был иной результат?
– Распад республики шокировал афганцев. Они не верили, что США и НАТО обманут их. Это был большой плохой сюрприз для наших людей. Они не верили, что каждое слово, каждое обещание представителей Запада было ложью. Когда США и НАТО пришли в Афганистан, они говорили, что «Талибан» никогда больше не вернется, что террористы больше не вернутся, что не будут нарушаться никогда права женщин... Мы поверили в эту ложь. Мы забыли, что до 11 сентября 2001 года «Талибан» был другом США. Мы поверили американцам и это стало самой большой нашей ошибкой. За нее мы платим теперь очень высокую цену. Я говорю об этом открыто, потому что не хочу, чтобы будущие поколения афганцев повторяли нашу общую и лично мою ошибку. Это заявление является моей моральной ответственностью, которую я должен выполнить ради нашего народа и истории. Северный Афганистан как антиталибский регион не считается единым в расчетах Запада. Нашей ошибкой было безоговорочное взаимодействие с Западом.
Мог бы быть иной результат у этой истории? Да, если бы американцы не обманывали нас, если бы они не начали секретные переговоры с талибами, если бы не было секретной части в договоре с талибами в Дохе – в этом случае да, результат был бы иной.
Инцидент 9/11 (атака террористов на башни-близнецы в Нью-Йорке в сентябре 2001 года. – «НГ») был временной ошибкой в отношениях США и «Талибана», которую создал Усама бен Ладен. Сегодняшние отношения между США и «Талибаном» – это отношения, о которых они мечтали.
Я был в этой игре, наблюдал ее изнутри, я играл довольно заметную роль в борьбе с терроризмом в Афганистане до смерти бен Ладена в 2011 году. До этого момента борьба с терроризмом была настоящей. После смерти Усамы ситуация изменилась, США решили пойти на переговоры с «Талибаном». Ошибаются те, кто считает, что сделка в Дохе произошла только в 2020 году: дохийский процесс, приведший к этой сделке, на самом деле шел 11 лет. После смерти бен Ладена американцы начали думать, как можно еще раз использовать радикальный ислам в качестве своего политического инструмента, подобно тому, как это было в 70–80-е годы, когда впервые возник альянс спецслужб Запада и радикального ислама.
– Что представляет собой сегодня «Талибан»? Как вы оцениваете два года правления режима талибов в Афганистане? Как вы думаете, надолго пришли талибы к власти? И еще – кто такой эмир талибов маулави Хайбатулла? Как бы вы прокомментировали слухи о том, что он якобы умер несколько лет назад?
– Что касается итогов правления талибов в Афганистане… Первое. Половина населения Афганистана – женщины – живут как рабы, у них нет никаких прав, они не могут свободно путешествовать, получать образование, лечиться в больнице, они не могут работать. Мы думаем сегодня, что с приходом талибов афганские женщины потеряли только право на образование, но это не так. Они потеряли все. Они живут как в тюрьме. Второе. Два миллиона афганцев бежали из страны – большинство в Иран, немного в Пакистан и около 300 тыс. в Европу. Почему? Если при талибах в стране есть безопасность, если работает экономика, если пришло счастье в Афганистане, то почему оттуда бегут люди? Третье. Афганистан живет в полной международной изоляции. Четвертое. В Афганистан нет никаких реальных инвестиций, а без этого не может развиваться ни одна экономика. Пятое. «Талибан» создал жесткую вертикаль власти, которая работает только для «Талибана», через «Талибан» и ради интересов «Талибана». В созданной ими системе управления нет ничего для народа – все только для талибов. Талибы уверяют мир, что они пользуются поддержкой афганского народа. Почему же они тогда панически боятся электоральных процедур, почему не проведут всеобщие выборы или хотя бы референдум о доверии своему режиму? Да потому, что они знают, что в этом случае власти у «Талибана» не будет. Фактически, «Талибан» хочет установить религиозную и племенную диктатуру над людьми, что будет очень сложно в настоящее время.
Главный успех «Талибана» заключается в том, что они два года получают большие деньги из США через подконтрольные НКО. Несмотря на некоторую турбулентность в отношениях «Талибана» и Исламабада, армия Пакистана продолжает поддерживать «Талибан». Это также существенное достижение режима талибов. Центральный совет «Талибана» и лидеры «Талибана» находились и проживали в Пакистане в течение 20 лет, и Америка знала об этом. Один из западных журналистов написал, что Америка использует свои бомбы не в том месте, потому что талибы находятся не в Афганистане, а в Пакистане. Он был прав.
Какие перспективы есть у «Талибана» в Афганистане? Кризис беженцев возвращается (имеется в виду решение правительства Пакистана о депортации с 1 ноября 2023 года в Афганистан более 1,5 млн афганских беженцев. – «НГ»). Иностранные инвестиции никогда в страну не придут. Религиозный фанатизм будет расти. Для кого готовятся студенты 19 тыс. медресе, созданных талибами? У нас в стране нет такого количества мечетей, нет столько рабочих мест для мулл. Значит, это будут бойцы для прокси-армии, которую создает «Талибан».
Что касается муллы Хайбатуллы... Да, он существует. После смерти муллы Ахтара Мансура он был консенсусным кандидатом на пост лидера «Талибана», его поддерживали спецслужбы Пакистана. Некоторые китайские аналитики серьезно или в шутку говорили, что мулла Хайбатулла подобен Мао Цзэдуну. Я не согласился с этим, мулла Хайбатулла – это не Мао талибов, а их Пол Пот. Об этом следует помнить всем, кто думает о дружбе с талибами. Пол Пот также не любил фотографироваться и находиться на публике и не считал себя ответственным перед своим народом.
– Почему за два года правления «Талибана» в Афганистане не возникло массового движения сопротивления диктатуре талибов? Как вы оцениваете перспективы антиталибского Сопротивления, и в частности Фронта национального сопротивления Афганистана (ФНСА) во главе с Ахмадом Масудом, в ближайшие два-три года?
– За три дня до гибели республики, в августе 2021 года, афганское руководство стало получать звонки от своих партнеров с Запада, которые обещали ему эвакуацию из Кабула. Я тоже получил такие звонки. Я был главным партнером западных НКО и западных спецслужб в борьбе с терроризмом в Афганистане, это не секрет. Эффективная борьба с террористическими группировками была невозможна без таких контактов с западными спецслужбами. Но я отказался от заманчивых предложений и уехал не на Запад, а в Панджшер, где мы с Ахмадом Масудом создали движение Сопротивления.
Мы сказали, что никогда не признаем «Талибан» и его власти. Я счастлив, что сделал такой выбор и горжусь им. Наша оппозиция «Талибану» настоящая, не фальшивая. «Талибан» – нелегитимная власть, талибы захватили власть лишь через заговор, который создали США. Но такой заговор не делает власть «Талибана» законной. Вы можете видеть, что за два года ни одна из политических организаций не сотрудничала с талибами.
Руководитель Фронта национального сопротивления Ахмад Масуд – легитимный лидер, он не был частью власти в Афганистане последние 20 лет. Я поддерживаю Масуда и его политическую позицию.
Почему в Афганистане еще нет массового сопротивления «Талибану»? Потому что еще не прошел массовый социальный шок от краха республики в результате многоаспектного заговора, организованного теми, кого мы считали нашими верными друзьями и союзниками. Да, некоторые люди в Афганистане примирились с «Талибаном», есть страны, которые хотели, чтобы афганская земля стала базой для «Талибана». Афганистан – очень разнообразная страна в части этносов и языков, «Талибан» пытается унифицировать это, что на самом деле невозможно. Это одна из причин, почему сопротивление талибам будет расти. Некоторые говорят, что на этот раз движение «Талибан» захватило север Афганистана, прежде чем взять Кабул. Зона сопротивления? Есть много деталей. Одна из таких деталей заключается в том, что американцы никогда не поддерживали операцию армии в Бадахшане против талибов. Никогда. Теперь мы видим, что отсутствие поддержки было преднамеренным.
Есть разные формы сопротивления. Вооруженная – лишь одна из них. У нас сегодня есть три из четырех главных элементов успешного сопротивления: большая организация – ФНСА, есть яркий, популярный лидер и сплоченное руководство, есть политическая воля и мотивация. Пока остаются проблемы с техническим и финансовым ресурсами. Но мы рассчитываем на поддержку наших настоящих друзей и союзников.
Напомню также, что история Афганистана – это история очень многих сюрпризов, различных неожиданностей, «черных лебедей». Кто знает, возможно, завтра мы проснемся и увидим массовые протесты в Афганистане... Это уникальная страна. Если вы слышите лишь тишину в Афганистане, не верьте этой тишине. В свое время никто не предвидел краха республики в нашей стране, не сомневайтесь, то же самое может внезапно повториться и с режимом «Талибана».
– Как вы оцениваете нынешнюю политику России в отношении Афганистана? Не кажется ли вам, что с приходом к власти «Талибана» позиции Москвы в этой стране существенно ослабли? На что бы вы посоветовали обратить особое внимание российским политикам и дипломатам, занимающимся выработкой и реализацией афганской политики РФ?
– После 11 сентября 2001-го, в последние 23 года, Россия прошла четыре этапа в своей афганской стратегии. На первом этапе Россия, как и многие другие, тоже верила США, помогала Америке в объявленной ею глобальной борьбе против терроризма. Россия тогда позволила использовать свою территорию американцам, благодаря чему была создана Северная распределительная сеть поставок, через которую осуществлялось снабжение западного контингента в Афганистане.
Второй этап начался тогда, когда Россия увидела, что США реально делают в Афганистане, и что это не прозрачно и не очень чисто. В это время Россия закрыла северный маршрут снабжения и начала критиковать США. Тогда в конце 2013 – начале 2014 года Путин задал вопрос США, почему за 14 лет бурной деятельности нет никаких реальных результатов в борьбе с терроризмом, и потребовал объяснений от Вашингтона. К сожалению, к тому времени бывший «Северный альянс» не был готов к началу нового этапа хороших отношений с Россией. Мы забыли свои истоки, забыли, что наши позиции слабы. Поэтому Россия стала взаимодействовать с талибами, которые тогда говорили, что они враги США и западных оккупантов. Однако когда Россия захотела перенести переговоры с талибами в Москву, США сказали – нет, и талибы с этим согласились. В итоге Россия не получила ничего от переговорного процесса Запада с «Талибаном». Россия в конечном счете стала жертвой заговора талибов и американцев и их лжи.
Я считаю, что если бы мирный процесс происходил где-нибудь в другом месте, кроме Катара, результат был бы иным. Катар на самом деле является американской авиабазой. Я лично, повторяю – лично, в Германии, когда был там с президентом Гани, встречался с эмиром Катара. И мы спросили его, почему вы дали свободу талибам в Катаре, в то время как они каждый день организуют взрывы в нашей стране. Почему вы не настаиваете на прекращении огня? Эмир Катара ответил честно. Он сказал, что мы просто хозяева, которые предоставили свою территорию, а интересующие вас вопросы задайте американскому ЦРУ. Повторюсь, этот ответ был честным.
Третий этап начался после распада режима республики в 2021 году. Россия думала, что США ушли из Афганистана, что появился политический вакуум, который Москва рассчитывала заполнить через сотрудничество с талибами. Но талибы не уважали приглашения из Москвы, не уважали политический вес России, в регионе в том числе. Поэтому реального партнерства россиян и талибов не сложилось.
Сегодня мы находимся на четвертом этапе российской политики в Афганистане. Россия пытается найти легитимную «дорожную карту» для организации помощи народу Афганистана. Да, есть взаимодействие между Россией и «Талибаном», но Москва по-прежнему не признает «Талибан», и наряду с этим есть взаимодействие между Москвой и противниками «Талибана». Масуд побывал в Москве и собирается с новым визитом. Я знаю, что 23 ноября может пройти конференция в столице РФ с участием представителей антиталибской оппозиции. Это хороший знак. Он показывает, что Москва уважает разнообразие афганского общества и афганского политического спектра. Мы благодарим Москву за эти хорошие легитимные решения.
Мой самый главный совет российским специалистам, занимающимся Афганистаном: пожалуйста, помогайте афганскому народу создать легитимное государство. Без легитимности, без конституции, без правового основания в Афганистане не будет нормального государства, сохранится политический вакуум с непредсказуемыми последствиями для всех. К сожалению, сегодня афганцы не видят у себя в стране законности, правовой системы, не видят даже лица формального главы своего государства…
Надо отдавать себе отчет, что Афганистан это не «Талибанистан», и не Пуштунистан. Есть только одна дорога в афганское будущее – через широкий многонациональный консенсус, через всенародное волеизъявление. Я надеюсь, что Россия понимает это и будет этому содействовать.
– Как вы оцениваете сегодняшние возможности США и стран НАТО в Афганистане? В Москве некоторые серьезные политики опасаются возвращения, в том числе военного, американцев в Афганистан и регион в целом. Насколько обоснованы такого рода опасения?
– Я не думаю, что США ушли из Афганистана. Они просто изменили формат своего присутствия и партнерства с Кабулом. Раньше партнером США было республиканское правительство, оно было легальным и легитимным, опиралось на договорные и правовые документы, у нас были национальный парламент, Конституция, свои независимые медиа и т.д. У нас были открытые отношения с Вашингтоном, но они обходились США очень дорого. В итоге американцы решили удешевить их. Поэтому у США появился новый партнер – «Талибан», эти скрытые вассалы Вашингтона и Запада.
США не полностью ушли из Афганистана, они работают там все это время под прикрытием различных НКО и иных организаций, с помощью беспилотников ежедневно контролируют афганское воздушное пространство… США заморозили около 3 миллиардов долларов из средств госбюджета Афганистана из-за якобы сомнений в легитимности власти «Талибана», но при этом они уже выплатили «Талибану» не менее 5 миллиардов долларов. Это было бы смешно, если бы не было так грустно.
Последствия такой политики угрожают не только афганцам, но и региону в целом. Территория Центральной Азии важна для России, она находится под зонтиком безопасности Москвы. И поэтому там мы видим гармонию, сотрудничество, реальную безопасность. Это стало возможным именно потому, что Россия не играет в заговоры, она ведет открытую политику. Наоборот, там, где есть Запад, в Африке, на Ближнем Востоке, в Афганистане, – там нет стабильности, там постоянно вспыхивают конфликты и войны.
Взгляд Центральной Азии и Евразии на Россию полон доверия, и они видят в Москве партнера стабильности. По отношению к Америке такой точки зрения не существует.
– На кого сегодня опираются американцы в реализации своей афганской политики? И вообще интересен ли, на ваш взгляд, Афганистан Соединенным Штатам?
– Сегодня никто не помогает «Талибану» больше, чем Соединенные Штаты. Это происходит в рамках дохийской американо-талибской сделки, заключенной в феврале 2020 года. Но в этой сделке нет места интересам региона. Почему США подписали сделку в Дохе? Как они сами говорят сегодня, американцы ушли из Афганистана, так как готовились к большой войне против России на Украине. Для этой войны против России и Китая и потребовался выход из Афганистана, подчеркну, это американцы сами открыто признают. Иногда американцы пытаются утверждать, что при режиме республики в Афганистане была коррупция и поэтому, дескать, ее больше нельзя было поддерживать. Но дело в том, что если и была коррупция, то в ней были замешаны не только афганцы. Из каждого доллара, переданного Афганистану, 80 центов вернулись в Америку. Фактически возвращение Афганистана «Талибану» также похоронило доказательства коррупции. Об этой проблеме, кстати, говорил еще Джулиан Ассанж в 2011 году, отмечая, что Америка наконец отдаст Афганистан «Талибану», чтобы похоронить доказательства коррупции политиков. Теперь, когда США больше не могут прикрывать проблему обсуждением коррупции, они признали главный факт: вывод войск был направлен на поддержку Украины.
Главная цель западного альянса во главе с США – стратегическое поражение России. И не только через Украину, есть и другие болевые точки. В том числе в Центральной Азии. Поэтому, конечно, Афганистан интересен США. Отмечу, что «стратегическое поражение России» – это термин Запада. Я не придумал его.
– Что вы думаете о роли Китая в современной «афганской игре»? Насколько оправданны надежды некоторых политиков и экспертов, полагающих, что Китай может заменить США в Афганистане? Как вы оцениваете очевидное стремление Пекина договориться с режимом «Талибана»?
– Я уважаю Китай как нашего великого соседа. У меня были хорошие контакты с китайскими партнерами. На мой взгляд, Китай не возьмет на себя большой риск в «афганской игре». Пока неизвестно, какие ценности сегодня Пекин поддерживает. Торговля, деньги, инвестиции – это не ценности. Что касается отношений Китая и талибов, то я хочу вновь напомнить, что Афганистан – это не «Талибанистан», в Афганистане много различных народов, групп, кланов. Инвестиции исключительно в «Талибан» не принесут никаких конструктивных результатов.
Я уважаю экономические возможности Китая, но я не могу уважать политическую ставку на «Талибан». Может ли Китай заполнить вакуум в Афганистане после ухода НАТО? Нет, не может. Мы не видим там сопоставимых политических и военных амбиций со стороны Пекина, не видим аналогичной стратегии.
– Как вы оцениваете угрозы для Афганистана и региона в целом со стороны афганского филиала запрещенного в РФ «Исламского государства» (ИГ, ИГИЛ, «вилаят Хорасан»)? Что собой представляет ИГ в Афганистане? Кто стоит за этой джихадистской группой и есть ли, на ваш взгляд, у нее шансы однажды прийти к власти в Афганистане?
– Однажды я прочел, что США и НАТО сбежали из Баграма (военно-воздушная база неподалеку от Кабула. – «НГ») и ничего никому не сказали об этом. После этого все желающие зашли на аэродром и разобрали, растащили оставшееся имущество. Мы тогда уже не имели достаточно резервов, чтобы защитить и сохранить Баграм. Почему американцы и натовцы не сказали тогда нам, афганским союзникам, о своих планах? Если бы нам сказали заранее, мы бы по крайней мере приготовились защищать Баграм. Это уже риторический вопрос – ответа на него нет. Они действовали как бандиты, крадучись. А в Баграме в тюрьме тогда находилось до 5 тысяч заключенных боевиков «Исламского государства». Еще около 3 тысяч игиловцев были в тюрьме Пули-Чархи в Кабуле. Итого – 8 тысяч боевиков ИГИЛ, которые с приходом к власти талибов вырвались на свободу. Вопрос в том, разве США не знали, что эти заключенные смогут сбежать, если не координировать уход американцев из Баграма с правительством в Кабуле?
Примечательно, что когда последний американский генерал улетел из Афганистана, ФБР объявило награду в 10 миллионов долларов за голову Санауллы – лидера «вилаята Хорасан» ИГИЛ. Что это было – предупреждение афганским игиловцам или искреннее желание поймать их главаря? На деле это стало всего лишь большой рекламой ИГИЛ в Афганистане, после которой афганцы и неафганцы поняли, что появился весьма опасный человек, за голову которого западный альянс готов дать огромные деньги, кстати, точно такие же, как и за Сираджуддина Хаккани (лидера запрещенной в РФ террористической «сети Хаккани». – «НГ»). После этого не стоит удивляться росту численности боевиков, желающих попасть под начало такого признанного Западом командира террористов.
США используют тему ИГИЛ в Афганистане как повод для сотрудничества с «Талибаном». Для них это нормально. Вчера они использовали партнеров в республиканском правительстве в Кабуле против «Талибана», сейчас они создают партнерство с «Талибаном» против ИГИЛ. Кто знает, что будет завтра…
Еще вчера «Талибан» считался врагом Америки, сейчас он ее друг. Почему представители США говорят, что они против вооруженного движения Сопротивления талибам? Почему три года назад сопротивление талибам в Афганистане было легитимным в глазах американцев, а теперь нет? Ответ очевиден – США не хотят дестабилизации «Талибана» как своего нового партнера. Десятки американских офицеров получили генеральские звания в войне с талибами, но теперь они предостерегают нас от намерения воевать с талибами. Чем этот «Талибан» отличается от талибов 2010 года? Лишь тем, что они стали еще более жестокими и высокомерными.
При этом США и некоторые другие участники «большой игры» не хотят полностью победить ИГИЛ в Афганистане. Почему? Должна быть причина для постоянного хаоса. Иначе как объяснить, что борцы с ИГИЛ из числа западных стран много говорят об этой борьбе, но сам ИГИЛ продолжает наращивать свою силу и привлекать на свою сторону новых боевиков.
Кстати, несколько недель назад афганский филиал «Исламского государства» получил от неизвестных зарубежных спонсоров 1 миллион 200 тысяч долларов и немедленно активизировал свою террористическую деятельность. До этого ИГ в Афганистане в течение 4–5 месяцев был почти тихим. В то же время семьи некоторых главарей афганского ИГИЛ сегодня спокойно живут в Пакистане.
Может ли ИГИЛ однажды прийти к власти в Афганистане? Лидер «вилаята Хорасан» Санаулла недавно заявил своему окружению, что якобы 15 тысяч членов ИГ сейчас тайно служат в структурах «Талибана», и пообещал, что однажды в Афганистане произойдет «большой переворот» в пользу ИГ…
– Какое влияние на ситуацию в Афганистане может оказать нынешний кризис на Ближнем Востоке? Как вы полагаете, поедут ли талибы воевать за интересы Палестины против Израиля? Насколько вероятен экспорт талибской идеологии и политической доктрины за пределы Афганистана? Или же «Талибан» – это исключительно афганское явление?
– Прежде всего, хочу подчеркнуть, что я согласен с мнением президента Путина: фундаментальное решение ближневосточной проблемы возможно только через создание суверенного государства Палестина. Без этого конфликт на Ближнем Востоке никогда не закончится. Израиль сегодня может выиграть битву с ХАМАС, но он не выиграет войну с палестинцами.
Что касается отношений между «Талибаном» и ХАМАС, то лидер последнего Халед Машал сам сказал, что видит «Талибан» как успешный пример для себя. Представители ХАМАС встречались с талибами в Дохе...
У меня нет доказательств участия талибов в конфликте с Израилем. Полагаю, если они будут в нем участвовать, то потеряют сладкие 60 миллионов долларов, которые получают от американцев. «Талибан» не ставит под угрозу свои отношения с Западом и хранит молчание до сегодняшнего дня, и эти мои слова лишь поясняют скрытые отношения между Америкой и «Талибаном».
Напротив, талибы помогают таким террористическим группам, как «Ансаруллах», Исламское движение Узбекистана (организации запрещены в РФ) и другим джихадистским движениям, ориентированным на Центральную Азию, здесь они чувствуют себя свободными в своих действиях. Ведь в этом случае нет угрозы лишиться американской спонсорской помощи: в Дохийском соглашении 2020 года террористической названа только «Аль-Каида» и все. Это, очевидно, означает, что «Талибан» может дать убежище противникам стран региона. Однако в рамках той же самой сделки в Дохе, которая регулирует отношения талибов с США, лидеры «Талибана» не могут быть активны против союзников Америки на Ближнем Востоке.
Константин Ремчуков 
