Конец эпохи сокращения ядерных вооружений

Подписанный Леонидом Брежневым и Ричардом Никсоном Договор об ограничении противоракетной обороны надолго стал краеугольным камнем стратегической стабильности. Фото Игоря Севостьянова. Из личного архива Павла Севостьянова

1 августа, после отсрочки из-за пандемии COVID-19, государства – участники Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) собрались в Нью-Йорке на Десятую обзорную конференцию. С 1 по 26 августа 191 государство рассмотрит выполнение договора и определит дальнейшую повестку.

ДНЯО – самый универсальный в мире Договор, вступивший в силу в 1970 году, и сегодня остается важнейшим элементом всей архитектуры международной безопасности. Обычно, характеризуя его эффективность, эксперты и политики ведущих стран говорят, что «стакан скорее полон, нежели пуст». Действительно, удалось предотвратить появление новых ядерных государств, за исключением нескольких непризнанных – Израиля, Индии, Пакистана и КНДР, хотя в 1970-е годы таких претендентов насчитывалось до 30. Удалось не допустить создания ядерного оружия в Аргентине, Бразилии, Египте, Иране, Тайване, Южной Африке, Южной Корее, ФРГ, Швеции. В то же время современная международная ситуация содержит в себе несколько опасных вызовов, которые при негативном сценарии развития событий способны деформировать отдельные элементы международной архитектуры, нанести значительный вред режиму нераспространения ядерного оружия.

Проблемы, стоящие перед участниками Договора, включают озабоченность по поводу его все еще не всеобъемлющей универсальности, темпов ядерного разоружения, проблем соблюдения и прогресса в осуществлении резолюции 1995 года по Ближнему Востоку, направленной на создание на Ближнем Востоке зоны, свободной от ядерного и всех других видов оружия массового уничтожения.

Хоть ДНЯО и не затрагивает напрямую вопрос ядерного сдерживания, его создатели признали роль ядерного оружия в доктринах безопасности многих государств. Вместе с тем этот договор нельзя назвать и рамочным, ведь формулировка статьи VI о «добросовестном ведении переговоров об эффективных мерах, касающихся прекращения гонки ядерных вооружений» устанавливает обязательство двигаться в направлении снижения ядерных рисков и ликвидации арсеналов.

Но сегодня большинство этих соглашений о контроле над вооружениями разорвано, ядерные государства вновь вовлечены в дорогостоящую гонку вооружений. Определенно мы находимся в конструкции ядерного избытка, а не ограничений.

Становление международной безопасности

В этом году исполнилось 50 лет Договору ОСВ 1972 года. Согласование этих документов через 10 лет после Карибского кризиса на пике холодной войны, когда СССР и Запад шли от кризиса к кризису, стало историческим прорывом и первым практическим достижением проводимой СССР политики разрядки международной напряженности. Это стало началом новой эры, открывшей путь к дальнейшим шагам по укреплению нашей безопасности.

Этим договором была открыта дорога к целой серии двусторонних соглашений с США, известных как ДРСМД СНВ-I, СНВ-II и СНВ-III, Новый (Пражский) Договор 2010 года. Так удалось приостановить безудержную ядерную гонку, когда СССР приходилось аврально производить по 200 ракет в год, чтобы догнать американцев, выстроить инфраструктуру глобальной безопасности и достичь в те годы стратегического паритета с США и НАТО, и не допустить ядерного конфликта в годы холодной войны.

26 мая 2022 года исполнилось 50 лет и советско-американскому договору о предотвращении инцидентов в открытом море и в воздушном пространстве над ним.

Начатые в ноябре 1969 года советско-американские переговоры по ограничению стратегических вооружений (ОСВ, или SALT) привели к заключению к маю 1972 года двух важнейших соглашений: исторического Договора о противоракетной обороне (ПРО), который ограничивал стратегическую противоракетную оборону 200 (позже сотней) перехватчиками у каждой из сторон. Именно из него США в одностороннем порядке вышли в июне 2002 года, а также Временного соглашения между СССР и США о некоторых мерах в отношении ограничения стратегических наступательных вооружений (Временное соглашение, или ОСВ), которое ограничивало советские и американские межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) и баллистические ракеты подводного старта (БРПЛ). Ключевой в ОСВ-1 была статья о прекращении наращивания ядерных наступательных вооружений, обязательство не увеличивать их сверх уже достигнутых уровней на момент подписания договора.

Согласно Временному соглашению, обе стороны обязались не строить новые пусковые шахты для МБР и не увеличивать размеры существующих, а также ограничили количество пусковых установок для БРПЛ и подводных лодок, несущих БРПЛ. Соглашение не затрагивало стратегические бомбардировщики, несущие ядерное оружие, не ограничивало число стратегических боезарядов, оставляя обеим сторонам свободу для наращивания своих сил путем развертывания ракет с разделяющимися головными частями (МИРВ) на их МБР и БРПЛ и увеличения возможностей стратегических бомбардировщиков.

Важный момент. Договор ОСВ впервые с начала холодной войны заморозил количество пусковых установок (ПУ) двух государств, 1618 – у Советского Союза, 1054 – у США. Также ограничивалось количество пусковых установок БРПЛ у каждой стороны. Однако допускалось их увеличение, если оно произойдет параллельно с демонтажем или уничтожением соответствующего количества более старых пусковых установок МБР или БРПЛ. Советский Союз был ограничен 950 ПУ БРПЛ по сравнению с исходным уровнем в 740, США – 710 ПУ БРПЛ по сравнению с исходным уровнем в 656.

В этом году отмечается еще одна значимая дата: 30 лет подписанному в 1992 году Россией, США, Украиной, Белоруссией и Казахстаном Лиссабонскому протоколу – дополнению к Договору СНВ-1 о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений. Таким образом, Украина, Казахстан и Белоруссия были признаны сторонами Договора СНВ-1, присоединились к ДНЯО и вошли в число стран, не обладающих ядерным оружием. Все имеющиеся на их территории стратегические ядерные боеголовки были ликвидированы или переданы России. Так, например, реализовалось и принятое во время подписания Беловежских соглашений решение о вывозе в Россию тактических ядерных боеприпасов.

Значение этого документа не требует комментариев в свете последних событий. Выход США в последние годы в одностороннем порядке из ряда ключевых соглашений серьезным образом подрывает стратегическую стабильность. Нам вместе можно было бы вновь войти в класс для усвоения уроков истории. Паузы в процессе контроля над вооружениями не только контрпродуктивны, но и опасны. Вот почему, как говаривал Леонид Брежнев, «нужны не увязки, а развязки» – новые конструктивные решения в этой проблематике.

Диалог возможен

Полагаем, рано или поздно контакты возобновятся. Российская экономика смогла выстоять, несмотря на беспрецедентное давление. Робкие сигналы некоторого понимания со стороны Запада уже прослеживаются. Целый ряд аналитиков ставят под сомнение как перспективность однозначно конфронтационной стратегии, так и готовность к жертвенности в русле политики сдерживания. В Евросоюзе неизбежно возникнут разногласия по поводу увеличения натовских расходов на оборону, укрепляется осознание необходимости взаимодействия с Россией по таким вопросам, как нераспространение ОМУ, в частности по ядерным амбициям КНДР и Ирана, борьба с международным терроризмом, ликвидация последствий пандемий. При этом нельзя не видеть, что тотальная война против России укрепила консолидацию и групповую стратегическую дисциплину Запада, прежде всего ведущих государств Европы под водительством США, которые теперь сосредотачиваются на своей стратегии в Азии.

Мы убеждены, что возобновятся взаимоотношения по вопросам несколько отодвинутой тематики контроля над вооружениями – этого важнейшего фактора мировой стабильности. Почему прежде всего по вопросам контроля над вооружениями? Да потому что это тема, в позитивной динамике которой равно заинтересованы обе стороны, ведь от этого напрямую зависит мировая стабильность. В посткоронавирусную эпоху и в период беспрецедентного обострения взаимоотношений России с Западом контроль над вооружениями остается приоритетной темой мировой политики и взаимоотношений ее главных полюсов, прежде всего России и США как крупнейших обладателей ядерных вооружений. Сейчас главной задачей видится обозначение перспективы дальнейших ограничений стратегических наступательных вооружений.

Выученные уроки

Из грустной истории XX века известно, что контроль над вооружениями может осуществляться и в условиях почти тотальной, как ныне, холодной войны, а договариваться легче, быстрее и безопаснее тогда, когда взаимными усилиями достигнута разрядка, а не одно только противостояние и сдерживание. Размышления о возможном формате такого будущего диалога невольно обращают нас к известным, но ныне полузабытым прецедентам в истории.

После операции ряда стран Варшавского договора в Чехословакии в 1968 году и нависшей угрозы повторения этой операции в Польше западные идеологи и аналитики сформулировали концепцию, вошедшую в исторические анналы, как «доктрина Брежнева», или «доктрина ограниченного суверенитета». Представлялось это в качестве вектора внешней политики СССР в 1960–1980-х годах, на исходе холодной войны. Суть доктрины состояла якобы в том, что Москва могла вмешиваться во внутренние дела стран так называемого социалистического лагеря (кроме титовской Югославии), чтобы сохранить их в семье государств реального социализма. Название оформилось после выступления генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева на съезде одной из «братских компартий» в 1968 году: «Хорошо известно, что Советский Союз немало сделал для реального укрепления суверенитета, самостоятельности социалистических стран. КПСС всегда выступала за то, чтобы каждая социалистическая страна определяла конкретные формы своего развития по пути социализма с учетом специфики своих национальных условий. Но известно, товарищи, что существуют и общие закономерности социалистического строительства, отступление от которых могло бы повести к отступлению от социализма как такового. И когда внутренние и внешние силы, враждебные социализму, пытаются повернуть развитие какой-либо социалистической страны в направлении реставрации капиталистических порядков, когда возникает угроза делу социализма в этой стране, угроза безопасности социалистического содружества в целом – это уже становится не только проблемой народа данной страны, но и общей проблемой, заботой всех социалистических стран».

Именно этот подход стал идеологическим и политическим обоснованием операции «Дунай» стран Варшавского договора (кроме Румынии) в августе 1968 года. Эта доктрина оставалась в силе до конца 1980-х годов, когда при Михаиле Горбачеве ее сменило новое мышление и концепция общеевропейского дома. И лишь в подготовленном МИДом выступлении в декабре 1988 года на 43-й сессии Генассамблеи ООН в Нью-Йорке Горбачев фактически заявил, что СССР не будет способствовать поддержанию социалистических сил в Восточной Европе и резко сокращает там свои войска, предлагает инновационную концепцию сокращения военной угрозы. Горбачев объявил, что Советский Союз принял решение о сокращении своих Вооруженных сил на 500 тыс. человек и обычных вооружений, в частности выведет к 1991 году из ГДР, Чехословакии и Венгрии шесть танковых дивизий и расформирует их. Кстати говоря, все эти меры вопреки стенаниям консерваторов ни в коей мере не ослабляли и без того безмерно раздутый советский военный потенциал и способность противостоять любой агрессии. В этом объемно сформулированном послании о видении современного мира и путей его стабилизации Горбачев констатировал тогда, что «жизнь заставляет отбрасывать привычные стереотипы, устаревшие взгляды, освобождаться от иллюзий».

Отодвинуть катастрофу

Однако даже в непростой период 1970-х в Кремле не оставляли мыслей о готовности к диалогу и снижению риска ядерного конфликта, сдерживанию гонки вооружений, особенно в области ядерного оружия. Осознавая вероятность ядерного Армагеддона, прошедший Великую Отечественную Леонид Брежнев и его окружение осознали императив отодвинуть угрозу ядерного конфликта, приостановить безудержную тогда гонку вооружений. Процесс диалога между СССР и США начался, несмотря на ввод войск Варшавского договора в Чехословакию, поддержку Москвой Северного Вьетнама в противостоянии американской агрессии и бомбардировку американцами советского теплохода в порту Хайфона. Следует признать, что в старте такого процесса объективно, несмотря на яростную конфронтацию, были заинтересованы тогда именно США и НАТО.

Переговоры по проблеме стратегических вооружений начались в 1969 году. Уже в 1972 году было заключено Временное соглашение об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-1) сроком на пять лет, вступившее в силу 3 октября 1972 года. Им на существующих уровнях замораживались стратегические наступательные вооружения СССР и США (межконтинентальные баллистические ракеты и баллистические ракеты на подводных лодках). Инновационно решались до того болезненные для советских военных вопросы контроля за имплементацией этих соглашений с помощью национальных технических средств. Это было настоящим прорывом.

В 1972 году в сопряжении с ОСВ-1 удалось согласовать и исторический Договор об ограничении противоракетной обороны, надолго ставший краеугольным камнем стратегической стабильности. 21 июня 1973 года Леонидом Брежневым и президентом США Ричардом Никсоном были подписаны «Основные принципы переговоров о дальнейшем ограничении стратегических наступательных вооружений». Советский Союз тогда активно догонял США по количеству и качеству, ведя дело к завоеванию стратегического паритета в начале 1970-х. В ходе встречи Брежнева и президента США Джеральда Форда во Владивостоке 23–24 ноября 1974 года была достигнута договоренность о заключении нового соглашения по ограничению стратегических вооружений. Однако в марте 1977 года из-за запросной позиции США процесс застопорился. Дело сдвинулось лишь в самом конце 1980-х годов с реализацией нового мышления во внешней политике.

Процесс контроля над вооружениями жив?

В 2021 году Соединенные Штаты и Россия, как известно, продлили действие Нового Договора о СНВ 2010 года – единственного оставшегося крупного ядерного соглашения между двумя странами – до 2026 года, что позволяет сохранять транспарентность и предсказуемость стратегических отношений между Россией и США. У Москвы сохранялись определенные озабоченности по поводу соблюдения американской стороной положений Договора. Россия сейчас вполне может прекратить инспекции своих СЯС американцами, требуемые в соответствии с соглашением, есть проблемы и для облика будущего контроля над вооружениями, которые выходят за рамки лимита Нового Договора по СНВ.

В «Обзоре ядерной политики» 2022 года, несмотря на заявленную в ходе избирательной кампании готовность уменьшить роль ядерного оружия США, администрация Джозефа Байдена отказалась от предвыборного обещания выполнить декларацию «единственной цели» якобы в ответ на возникающую ядерную угрозу со стороны Китая и России. Соединенные Штаты в настоящее время интегрируют «Обзор ядерной политики» и «Обзор противоракетной обороны» во всеобъемлющую «Стратегию национальной обороны 2022 года», которая отражает ее основной акцент на междисциплинарных решениях (CDS) и интегрированном сдерживании в будущем.

В то же время, как показывает недавно опубликованный запрос администрации Байдена на оборонный бюджет, США в настоящее время энергично проводят модернизацию своих стратегических сил и своих недавно разработанных систем вооружений, включая программы противоракетной обороны, командования, управления, связи, компьютеров и разведки (C4I) и космических систем, что представляет прямую угрозу для ответных возможностей Китая и России.

Что касается России, то в рамках своих усилий по адаптации к меняющемуся мировому ландшафту после окончания холодной войны она отказалась от политики неприменения ядерного оружия и внесла ряд корректив в свою военную стратегию и ядерную доктрину. Россия определила в издании «Военной доктрины Российской Федерации» 2014 года право ответить применением ядерного оружия, когда национальному выживанию России и ее союзников угрожает обычное оружие или оружие массового уничтожения. Это получило дальнейшее развитие в «Основах государственной политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания», опубликованных в 2020 году, в которых Россия рассматривает ядерное оружие как средство сдерживания, допускает его применение как крайнюю, вынужденную меру и формулирует четыре сценария, в которых Россия применит ядерное оружие. Учитывая это, с момента начала российско-украинского кризиса ядерные силы России были приведены в повышенную боевую готовность.

Глобальное антиядерное движение вместе с неядерными государствами и ООН активно стремилось определить ядерное оружие как неприемлемое оружие массового уничтожения. После кубинского кризиса 1962 года Соединенные Штаты и Советский Союз заключили соглашения о контроле над вооружениями, чтобы помочь стабилизировать баланс угроз. Эти нормы ядерной сдержанности помогли укрепить почти 80-летнюю традицию неприменения ядерного оружия, ключевую черту ядерного века. В этот же период выработались нормы сдержанности. Ядерное табу – нормативный запрет на первое применение ядерного оружия возникло в результате как стратегических интересов, так и моральных соображений.

Но в воздухе уже витает дух ядерного забвения. Одна из причин, по которой холодная война оставалась холодной, заключалась в том, что лидеры США осознали, что столкновение с противником, вооруженным ядерным оружием, налагает ограничения на действия. События в Венгрии в 1956 году и в Чехословакии в 1968 году не повлекли за собой военного ответа со стороны США. Но реалии ядерного конфликта перестали быть наглядными. И вопрос в том, чтобы найти баланс между беспрецедентной сложностью и проблемой срыва в неконтролируемый конфликт. Историк Даниэль Иммервар в своей статье написал: «Это первое десятилетие, когда ни один глава ядерного государства не может вспомнить Хиросиму».

Анализ показывает, что все государства мира, обладающие ядерным оружием, наращивают или модернизируют свои арсеналы, большинство из них усиливает ядерную риторику и роль ядерного оружия в своих военных стратегиях. Более того, мировой ядерный арсенал будет увеличиваться в течение следующего десятилетия. Вполне возможно, это конец эпохи сокращения ядерных вооружений.