Александр Ципко
В марте 1996 года меня пригласили в Чикаго на собрание государственных деятелей стран Прибалтики, организованное правительством США. На этом собрании обсуждался один вопрос: вступление этих бывших советских республик в НАТО. Конечно, вопрос для себя американцы уже давно решили. Но им надо было показать представителю посольства России в США, который был приглашен на это собрание, что выбор НАТО – это выбор самих народов Прибалтики. И, честно говоря, ни представители правительства Эстонии, ни представители правительства Латвии так и не выдвинули серьезных аргументов, которые бы говорили об угрозе их независимости со стороны РФ. Но ситуация коренным образом изменилась, когда слово взял председатель Сейма Литовской Республики, бывший депутат Съезда народных депутатов СССР от Литвы Витаутас Ландсбергис. Он начал цитировать заявление лидера ЛДПР Владимира Жириновского, депутата Государственной Думы Российской Федерации, который призывал руководство новой России во что бы то ни стало вернуться к границам СССР 30 декабря 1990 года. И уже тогда представители стран Прибалтики активизировались, начали вспоминать о том, как Сталин в 1940 году присоединил их к СССР, стали говорить о традиционных имперских настроениях руководителей России и т.д. И получилось то, чего так добивались американцы: требование о вступлении стран Прибалтики к НАТО.
Покушаться на невозможное
Я вспомнил обо всей этой истории, когда несколько дней назад прослушал запись речи Владимира Жириновского на заседании Госдумы, в которой он призывал президента Владимира Путина не позднее начала мая использовать шанс: нанести превентивный удар по США и тем самым наконец-то избавиться от вражеского окружения стран НАТО и стать единственной сверхдержавой мира, единственной ядерной страной. Самое смешное, он сказал, что только после этого мы сможем поднять заработную плату россиянам не на 20, а на 40%.
Я не хочу обвинять Жириновского в том, что объективно все его речи о расширении РФ до границ СССР служат делу консолидации стран НАТО в противостоянии с якобы вечным врагом – Россией. Хотя, несомненно, вся эта показная агрессия работает на подрыв авторитета России и русских, наносит громадный вред долговременным национальным интересам российского народа. Ведь много ума не надо, чтобы понять, что разговоры о возможности превентивного удара РФ по США, тем более разговоры на заседании русского парламента, на самом деле ведут к еще большей консолидации Запада в противостоянии с современной Россией. Жириновский своим обращением к Владимиру Путину нанести превентивный удар по США не приносит никакой пользы внешней политике России, а укрепляет Запад в его убеждении, что Россия сегодня из «непредсказуемой» страны превращается в «страну сумасшедших», которые готовы к ядерной войне и уничтожению человеческой цивилизации. Понятно, что Жириновский в данном случае в своем призыве начать третью мировую войну думал только об укреплении своей политической популярности. Он знает, что для сохранения популярности должен призывать Россию к невозможному, к тому, что необъяснимо с точки зрения здравого смысла.
Правда состоит в том, что в России вообще нельзя стать политиком, приобрести какую-либо популярность, если в твоих глазах светится разум и здравый смысл, если ты предвидишь результаты своих предложений, если ты проявляешь инстинкт самосохранения, желание сохранить свой народ и государство. Трагедия России состоит в том, что у нас победителями в политике становятся только те, кто проявляет «русскую самочинность», кто призывает совершать то, чего никто не ожидал. Один из представителей «ленинской гвардии» Георгий Пятаков в своем интервью в начале 1930-х годов сказал, что суть большевизма состоит в том, что он покушается на невозможное, стремится создать то, чего никогда не было. И надо сказать, что Ельцин, который вытолкнул Горбачева из Кремля, пользовался неслыханной популярностью у русского народа, потому что он предложил немыслимое: самим, своими руками разрушить СССР, историческую Россию, вытолкнуть из нее не только республики Средней Азии и Закавказья, но и Украину с русским Крымом, и Белоруссию. Идея суверенитета РСФСР, идея убийства русского мира принадлежала этническим русским – писателю Валентину Распутину и поэту Владимиру Кострову.
Большего безумия, чем распад исторической России по инициативе русских, нельзя было придумать. Но оно воплотилось в жизнь, были подписаны Беловежские соглашения, и русский мир распался именно по инициативе государствообразующего этноса, то есть великороссов.
И я думаю, что призывы нынешних российских политиков начать третью мировую войну и тем самым, как они думают, превратить РФ в единственную сверхдержаву мира тоже являются проявлением нашей русской страсти совершить немыслимое и невозможное. И самое поразительное, что всех наших политиков, которые призывают к третьей мировой войне, абсолютно не смущает то, что речь идет не просто о войне, а о ядерной войне, которая неизбежно приведет к гибели человечества и человеческой цивилизации. И тут мало успокоения от того, что, как говорит наш лидер, в этой ядерной войне мы, русские, окажемся в раю. И самое страшное, что мы уже привыкли ко всем этим призывам нанести превентивные удары по США, привыкли к мысли о неизбежности ядерной катастрофы, и теперь разговоры о войне соседствуют в наших СМИ с информацией о курсе доллара.
Апокалипсис, приход всадника смерти, о котором говорит последняя книга Нового завета, уже близок. Смерть человечества как возможная реальность присутствует рядом с нами. И я, честно говоря, не пойму, почему Бог предоставил сотворенному им человеку возможность самому стать богом и получить возможность уничтожить все, созданное самим Богом. Я понимаю, что ни Владимир Жириновский, ни журналист Владимир Соловьев, который начал убеждать Россию, что возможна победа в ядерной войне, ни тем более депутат Госдумы, полковник Евгений Федоров, призывающий Путина, как и Жириновский, решиться на превентивные удары по Неваде, не живут в мире Библии, не слышат голос человеческой судьбы. Но не надо знать Библию, не надо верить в Бога, чтобы увидеть, что ситуация страшная, что стоит хозяину ядерного чемоданчика потерять разум, и конец, всему конец.
Тем более становится страшно, если мы на все эти призывы начать третью мировую войну, призывы решиться на превентивные удары по США посмотрим через призму русской истории ХХ века. Ведь в 1917 году мы тоже пошли по пути созидания невозможного, по пути воплощения в жизнь утопии Карла Маркса, и тем самым, как говорил Николай Бердяев, на русской революции появился отсвет Апокалипсиса, знамение о гибели многих миллионов людей. Помните: «И как один умрем в борьбе за это!» Российские политики и общественные деятели заговорили о возможности гибели человечества сразу после «русской весны» 2014 года. И это не случайно, ведь весь проект отторжения от Украины дореволюционной Новороссии тоже нес в себе мистику невозможного, мистику смерти.
Мистика смерти
Несколько лет назад Виталий Третьяков в полемике со мной на телевидении сказал, что нам не нужна жизнь, если в этом мире не хотят считаться с нашим русским достоинством, видеть в нас одного из лидеров человеческой цивилизации. Я, честно говоря, не увидел в выступлении Виталия Третьякова какой-то мистики. Он еще раз хотел подчеркнуть, что он – вместе с властью. Кстати, никакой мистики и в глазах Владимира Соловьева я не вижу, когда он рассказывает о том, что можно победить в ядерной войне. В его глазах не столько мистика, а, да простит меня Бог, хитрость дьявола. И я тогда думал, что во всех этих разговорах о том, что, если не будут уважать наше достоинство, то пускай погибнет человечество, просто повторение русской самочинности. Не забывайте, все то, что мы слышим сегодня от наших проповедников гибели человечества, написал Федор Достоевский в своем рассказе о «подпольном человеке». Помните слова этого человека? «А я за то, чтоб меня не беспокоили, весь свет сейчас же продам. Свету ли провалиться, или вот мне чаю попить! Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай попить».
Когда я слушал исповедь депутата Евгения Федорова о том, что он готов на гибель всего человечества, если РФ не вернется к границам СССР, то услышал что-то от «подпольного человека» Достоевского. Тут в отличие от речей Виталия Третьякова, Владимира Соловьева и Владимира Жириновского было что-то искреннее. И мне кажется, что русская миссия сообщить человеку о ядерной катастрофе актуализируется в последнее время, ибо безумие становится нашей нормой жизни, и прежде всего – безумие политиков.
Посмотрите, что произошло с Геннадием Зюгановым. Он говорит, например, что ЦРУ заставило Эрдогана превратить Святую Софию в мечеть, что ЦРУ послало 20 тыс. террористов, чтобы организовать восстание в Казахстане. И, к сожалению, мы привыкли к этому безумию, ставшему обыденностью нашей жизни. И самое страшное, о чем я раньше не думал, когда писал статью «Хочет ли Россия уничтожить человеческую цивилизацию» («НГ» от 05.04.18), что традиционная русская самочинность, о которой писал Достоевский, как черта национального характера соединяется у нас сегодня с утратой ценности человеческой жизни. По моему глубокому убеждению, до революции 1917 года в России ценность человеческой жизни была выше, чем в советское время. Но парадокс состоит в том, что происшедшая в 1991 году антикоммунистическая революция не привела к увеличению ценности человеческой жизни. Напротив, с каждым днем после «русской весны» 2014 года вместе с сакрализацией Сталина как великого государственного деятеля рассыпаются все общечеловеческие ценности, и прежде всего ценность человеческой жизни. Сегодня Андрей Караулов практически в каждой своей передаче перед расставанием со зрителем произносит слова: «Нельзя любить Россию, не преклоняясь перед Сталиным». Тот же Караулов рассказывает нам, что в танковой битве под Дубно 25–26 июня 1941 года мы потеряли более чем 2,5 тыс. танков, а немцы – всего 82. И как раз после рассказа об этой катастрофе он призывает кланяться Сталину. Тут что-то есть от иррациональности советского философа Александра Зиновьева. Он тоже считал, что мы выиграли войну с немцами потому, что «власть в стране в то время сохраняли за собой безграмотные и бездарные в военном отношении люди во главе с самим Сталиным. И это было нормально. Если бы власть захватили военные (генералы и гении), мы бы проиграли войну». Но Зиновьев – философ, он играет в диалектику, он считает, что безграмотность Ворошилова и Буденного была ближе к народу, чем талант царского офицера Тухачевского.
Несомненно, что за поклонением Сталину стоит уже нарочитое отрицание ценности человеческой жизни. Если вам не жалко десятков миллионов русских людей как цены успехов сталинской индустриализации, то уже совсем близко и равнодушное отношение к неизбежным апокалипсическим жертвам ядерной войны. И мне кажется, что именно русские начали сегодня говорить о возможности и даже неизбежности ядерной катастрофы, потому что ценность человеческой жизни у нас постоянно снижается. И как объяснить, если не мистикой истории, что все у нас соединилось, чтобы мы утратили инстинкт самосохранения, первыми заговорили о возможности и неизбежности ядерной войны.
Когда судьба человечества зависит от состояния разума тех, кто является хозяином «ядерного чемоданчика» и может нажать ядерную кнопку, громадную роль стало играть разделение властей. Владислав Сурков, который видит в разделении властей «обман плутократии», не понимает, что иначе возрастает угроза гибели человечества. Если нет того, кто может проконтролировать поведение хозяина «чемоданчика», то возможность гибели человечества резко возрастает.
На мой взгляд, трагедия России состоит в том, что ее традиционное самодержавие, сама система власти, которая, как писал Сурков, основана на доверии между «глубинным русским народом» и «верховным правителем», представляет угрозу не только России, но и всему человечеству. А вдруг произойдет у нас помутнение разума «верховного правителя»? И кто его остановит, если он будет двигать красную черту до предела невозможного? Конечно, я верю, что Путин не послушает советов Жириновского и не будет наносить превентивные удары по Соединенным Штатам Америки. Но все-таки я глубоко убежден, что соединение русского царизма с «ядерным чемоданчиком» представляет угрозу для всей человеческой цивилизации. Я думаю, что Владимир Путин многое сделал бы для России и человечества, если бы оставил после себя полноценную демократию с разделением властей.
Я прожил в СССР полвека, но никогда не слышал от его руководителей нечто подобное, а именно разговоры о последствиях ядерной катастрофы. С одной стороны, тогда возможность ядерной войны существовала, но, как ни странно, сама эта возможность не была повесткой внешней политики СССР. И теперь я понял, что в условиях возможной гибели человечества лучше, когда власть в ядерной стране принадлежит атеисту, а не верующему человеку: все-таки у атеиста смерть в сознании отделена от жизни, атеист лучше чувствует разницу между бытием и небытием. А как мы видим, для верующего человека уже нет большой разницы между бытием и небытием, эту разницу стирает его вера в возможность рая, в то, что рай ему уготован. И мне думается, что наши философы до сих пор не осмыслили тот коренной переворот в различии между добром и злом, между разумом и безумием, который принесло появление опасности гибели человечества в ядерной войне. Но в любом случае несомненно, что русские благодаря Горбачеву и перестройке сняли с повестки дня истории человечества возможность его уничтожения в ядерной войне. А сейчас те же русские вернули в повестку дня возможность ядерной войны и самоуничтожения человечества.
Уроки России
И тут возникает вопрос: первенство русских в актуализации проблемы гибели человечества – случайность? Или проявление какой-то особой миссии? Бог второй раз начиная с ХХ века поручает нам осветить человечество Апокалипсисом смерти. Николай Бердяев предупреждал, что Апокалипсис 1917 года как «откровение о всегдашней близости конца внутри самой истории» может еще повториться. Мне скажут, что Бог здесь ни при чем, у русских просто отказал инстинкт самосохранения.
Но все дело в том, что понятие «инстинкт самосохранения» вообще неприменимо к человеку. Бог наделил инстинктом самосохранения весь мир, кроме человека. Трехмиллиметровая букашка, которая бегает по земле перед вами, сразу же остановится и замрет, как только она почувствует ваш взгляд, и не будет двигаться до тех пор, пока вы или не раздавите ее, или не перестанете на нее смотреть. И она убегает счастливая, когда вы решили сохранить ей жизнь и перестали смотреть в ее сторону. А сохранение человека и всего человечества зависит от его разума, от его способности чувствовать разницу между жизнью и смертью, заботиться о сохранении жизни. Достаточно помутнения ума у власть имущих – и открывается дорога к смерти, гибнут миллионы ни в чем не повинных людей. И самое страшное, о чем нам напоминает история человечества: чем мощнее созданное человеком оружие, машина уничтожения живого, тем больше судьба человека зависит от его способности сохранить разум, убирать угрозу смерти. И меня, честно говоря, поражает патриарх Кирилл, который все время призывает русских покончить с «европейским рационализмом». И сам тот факт, что патриарх Русской православной церкви призывает покончить с рационализмом, говорит о том, что мы медленно погружаемся в мистику смерти, о том, что инстинкт самоуничтожения все больше и больше овладевает нашими умами.
Герою Откровения Иоанна Богослова, «всаднику, который есть смерть и за которым следует ад», предстояла долгая и трудная работа, чтобы «умерщвлять мечом и голодом, и мором, и зверями земными» одну четвертую часть земли. А сегодня не то что одну четвертую часть земли, а все земное до основания можно уничтожить в течение часа с помощью сотен ракет, начиненных ядерными боеголовками.
Становится страшно, когда осознаешь, что опять русские, уже спустя 100 лет, снова зовут к Апокалипсису, зовут к смерти человечества. Если послушать Петра Чаадаева, то за всем, что с нами происходит, есть наше особое предназначение: мы созданы для того, чтобы показать человечеству урок, показать ему то, что не надо делать. Но ведь если произойдет то, чего мы так хотим, если мы добьемся победы в ядерной войне, то, наверное, уже не будет человечества, которому русские все время преподносят уроки.
комментарии(0)