Кто поднимает тему захоронения "кровавого террориста"

Фото агентства городских новостей "Москва"

Проект «Невыносимое выносимо» – видеоролики, в которых в разных формах говорится о теле Ленина как о «вечно живом» символе старой эпохи, – существует уже около года, но всплеск общественного внимания к проекту возник в январе. Александр СЕМИН, его инициатор и руководитель, рассказал корреспонденту «НГ» Марине ГАЙКОВИЧ о задачах «Невыносимого», его финансировании и участии в роликах знаменитых артистов.

– Александр, как появилась идея проекта и почему, на ваш взгляд, она актуальна именно сейчас?

– Эта тема меня волнует давно. Свой первый полнометражный сценарий я написал именно про вынос тела Ленина из Мавзолея. Я не отдавал себе тогда отчета, что эта тема вновь возникнет в моей профессии – режиссерской, сценарной, креативной, – но это то, что меня не отпускает. Ведь у каждого человека есть своя тема, особенно у тех, кто занимается контентом, высказыванием. Мне всегда было интересно, как уничтожалось православие, как уничтожались храмы, как расстреливались священники, что происходило с крестьянами. Мне интересно, как был создан и построен этот миф. И самое главное – я все ждал, когда же этому будет дана какая-либо оценка. Когда же государство сможет посмотреть назад не только с точки зрения конструирования нашего будущего, но глазами оценки, с покаянием, с осмыслением. Но этого не происходит. В силу того, что занимаюсь социальной рекламой, у меня появилось чувство своей ответственности, что-то, что важно мне лично. И как оказалось, не только мне. Эта тема разделяется достаточным количеством людей, у которых есть ресурсы, энергия, связи внутри цеха – и есть готовность участвовать в этой кампании. В разговоре с единомышленниками появилось ощущение общей энергии – и мы решились на первый ролик. Тогда никто не думал, что это вырастет в большой проект, это была просто попытка высказывания. Тема выноса и захоронения кровавого террориста – это то, что мне очень важно.

– К кому вы обращаетесь в этом проекте, к народу или чиновникам?

– У социального проекта нет конкретной аудитории. Нам важно, чтобы эта тема не спускалась на тормозах, важно постоянно держать вопрос об оценке деятельности этого человека открытым. Каждый ролик – это разный взгляд на проблему, мы пытаемся найти разные поводы для разговора. На мой взгляд, очень удачная история получилась с Лолитой, где разговор вышел за рамки политики, исторического процесса, он очень обыкновенный, человеческий. В каждом ролике мы ставим неудобный вопрос. Например, элементарный вопрос незахороненного тела. Или иначе: это нормально, что человек, который по телефону давал приказы на расстрел, считается достопримечательностью? Или возникает тема кладбища в центре Москвы. Кстати говоря, именно после ролика, который озвучивал Максим Виторган, где был поставлен вопрос о том, нормально ли, что мы ходим на свидания, катаемся на коньках, развлекаемся на кладбище, эти вопросы поставил и депутат ЛДПР. Так что – да, с одной стороны, ролики направлены на тех, кто может принимать решения, но, с другой – на нас самих. Нам важно понять, кто на нашей стороне. Потому что, по опросам разных социологических служб, расклад 50 на 50. Но, глядя на бабушку, которая со слезами смотрит на Мавзолей и одновременно ходит в храм причащаться, мне всегда хочется спросить – знает ли она, сколько священников было этим человеком уничтожено? Это, кстати, тема, на которую мы еще не высказались. У меня есть объяснение этому факту. Это сакральная тема. И наш проект призван прежде всего десакрализировать этого персонажа. Есть вещи, о которых рационально разговаривать невозможно. Пока в одной руке бабушка держит молитвослов, а в другой – знамя с профилем Ленина, разговор невозможен, надо выходить на уровень десакрализации. Нам важно сделать так, чтобы миф начал исчезать. Как в ролике с Гудковым, где сам Ленин говорит: Сталина нет? Значит, Бог точно есть. Может, вы меня похороните? Мы ориентируемся на мнение Крупской, которая была против манипуляций с телом Ленина. Ведь Мавзолей – это проект Сталина, гениальный проект для продолжения и укрепления своих позиций. Команда, которая этим занималась, понимала важность мифологизации как легализации и продолжения кровавых идей. Мы боремся с мифом. Это тело сейчас эксплуатируется, даже если никто этого не осознает. Пока оно продолжает быть достопримечательностью, Ленин остается символом. Если мы его не вынесли, значит, его идеи работают. Если работает в качестве достопримечательности террорист, значит, разрешается насилие.

– Если пойти дальше, куда переместить тело?

– Для нас это не является предметом дискуссии. Ленин – историческая личность. В России есть федеральный мемориальный комплекс – можно туда. Пусть там встречаются коммунисты, пусть у них будет место, где они будут поклоняться своему золотом тельцу. Для нас главное – чтобы тело перестало оставаться объектом, на основе которого строилась государственная семиотика. Но после объявления «Мемориала» иностранным агентом и закрытия этой организации я понимаю, что этого ждать не стоит. А если по-человечески, то тело можно похоронить на Волковском кладбище в Петербурге, где покоятся другие члены семьи. Если его хотят купить китайцы – а есть такие сведения – пожалуйста. Наша задача – сделать так, чтобы в центре города не лежал труп. Чтобы он не был предметом поклонения и предметом дискуссий. Чтобы символ не работал.

– Гипотетически: а дальше – выкорчевывать Сталина?

– Да! Всех. Это вообще средневековая история – кладбище в центре города. После буржуазной революции начали пересматриваться функции городского пространства, и тогда стал пересматриваться вопрос о кладбищах в центре города. Если мы собираемся глядеть в будущее, то этим вопросом стоит заняться серьезно. Или же – если вы оформляете место как кладбище – тогда давайте не будем устраивать здесь катки и другие увеселения. Получается, глупое фото на фоне храма Христа Спасителя оскорбляет чувства верующих, а концерты на кладбище или то, что тело человека, который расстреливал священников, лежит в 30 метрах от храма Василия Блаженного – таких чувств не вызывает. Почему?

– Сейчас идет некая реконструкция идей советской эпохи, поэтому ждать скорого перезахоронения вряд ли можно.

– Идеальный вариант был, когда этот вопрос поднимался при Ельцине, но он испугался. Вот тогда Ленин не работал как знак. А сейчас, когда поднимается вопрос о возвращении памятника Дзержинского на Лубянскую площадь, у таких размышлений нет перспектив.

– На каких условиях в проекте участвуют звезды?

– Принципиально важным фактором для приглашения артистов в проект становится тот факт, что они разделяют наши убеждения. А когда есть солидарность, возникает вопрос: я боюсь или не боюсь – так как сейчас это тоже важно, ведь могут возникнуть последствия. Обратите внимание, что с нами люди, которые очень активны в социальном секторе, в третьем секторе: Чулпан Хаматова, Таня Арно, Ксения Раппопорт. А у людей, которые занимаются благотворительностью, страха нет. Они отвечают за свои слова, за свои поступки. Поэтому точно могу сказать, что они все за идею – и это выражается в условиях, на которых они готовы сотрудничать. Гонорары у нас есть, но минимальные. Более того, многие из артистов просят отправить гонорар в свой фонд.

– Есть ли у проекта заказчик?

– Удивительно, что все верят в существование некоего заказчика! Вопрос этот возникает постоянно, что меня удивляет. Получается, мы не можем просто собраться, найти единомышленников, в том числе с деньгами, которые помогли бы в осуществлении общей идеи? Заказчика не существует. Существуют люди, которые поддерживают эту идею и помогают проекту. После ролика про елку – как-то она всех зажгла – мне написали очень много людей, которые хотят присоединиться: артисты, персонал, администраторы и так далее. Даже не надо на Планете.ру объявлять сбор. Мы с радостью принимаем в ряды проекта «Невыносимое выносимо» любого единомышленника. Потому что, как говорит Чулпан Хаматова в своем ролике, пока он лежит, у нас нет будущего. Есть спор этнологов и антропологов, что важнее – миф или ритуал. Так вот, в данном случае ритуал важнее. Ритуал как действие. Мы показали, что из Мавзолея можно что-то вынести. А ведь за 100 лет никто не видел, чтобы из Мавзолея что-нибудь выносили. Сталина похоронили ночью, тайно. Это ритуальное событие, и если его проиллюстрировать, то ломается вся концепция. Так вот елка – это первый артефакт, который с почестями вынесли из Мавзолея. Пусть и виртуально.