ЭКСКЛЮЗИВ НГ. Дебора Броннерт: КС-26 стала крупным успехом, но нам еще предстоит многое сделать

В беседе с Константином Ремчуковым Дебора Броннерт отметила, что КС-26 явилась продолжением уже ведущейся кропотливой работы по климатической повестке. Фото «НГ»

В беседе с главным редактором «Независимой газеты» Константином РЕМЧУКОВЫМ чрезвычайный и полномочный посол Великобритании в России Дебора БРОННЕРТ рассказала о том, что предшествовало 26-й конференции участников Рамочной конвенции ООН по изменению климата (КС-26) и какие решения там были приняты.

– Я думаю, что факт изменения климата очевиден. Этот процесс уже сейчас вызывает экстремальные погодные явления, приводящие к разрушительным последствиям. Это происходит по всему миру, включая Великобританию и Россию.

Наша цель заключалась в том, чтобы собрать представителей всего мира на 26-ю Конференцию ООН по вопросам изменениям климата для того, чтобы договориться, как мы будем бороться с опасным изменением климата и его последствиями. Мы сделали это в сотрудничестве с Италией и в партнерстве с ООН.

Было крайне необходимо провести КС-26, несмотря на все сложности пандемии, несмотря на вполне реальные разногласия между многими странами в настоящий момент – в том числе между Великобританией и Россией. Нам всем нужно признать, что планета у нас одна на всех. У нас нет альтернативы. Сейчас мы живем в противоречии с природой, и нам нужно выработать понимание того, как вернуться к равновесию. Это вызов для нашего поколения. Нам следует принять меры по борьбе с изменением климата прямо сейчас – чтобы мы могли защитить не только собственное будущее, но и будущее наших детей и внуков.

– Как бы вы описали конечную цель КС-26?

– Мы хотели договориться о комплексных и амбициозных мерах. Мы хотели заложить основу для будущих действий, так как очевидно, что мы не смогли бы решить все важные вопросы за одну встречу. Я хотела бы подчеркнуть, что хотя и с трудом, но мы достигли цели по удержанию роста глобальной температуры в рамках 1,5 °С. Мы добились того, что большинство стран увеличили свои целевые показатели и свои амбиции. В том числе Россия. Теперь государства, на которые приходится 90% мирового ВВП, обязались достичь нулевых показателей нетто-выбросов парниковых газов к 2050 году. 80% стран повысили свои целевые показатели по достижению нулевых показателей нетто-выбросов до 2030 года. Это по-настоящему важно, потому что действовать нужно прямо сейчас. Понятно, что 2050 или 2060 год еще далеко, но 2030-й уже достаточно близок. Мы также согласовали регламент реализации Парижского соглашения.

Я хотела бы подчеркнуть, что мы проводили КС-26 совместно с нашими партнерами. Фактически мы продолжили работу по климатической повестке, которая была начата ранее – особенно в 2015 году в Париже.

Центральную роль здесь сыграла дипломатия. Это не просто дипломатия в отношениях с Россией. Это была глобальная дипломатия, это были в значительной мере коллективные действия, и это было необходимо для успеха на КС-26. Мы активно работали со всеми странами, с международными финансовыми организациями, ООН, гражданским обществом и бизнесом.

– Как вы оцениваете вклад российской делегации в работу КС-26?

– Я упоминала о разногласиях, в том числе между Россией и Великобританией. Однако Россия стала серьезным и активным участником конференции. Мы основательно и конструктивно работали не только с российским правительством, но также с бизнесом, гражданским обществом, научными кругами, экономистами и рядом других заинтересованных сторон.

Министр Алок Шарма, председатель КС-26, посетил Россию в июне этого года. После завершения КС-26 он сказал мне, что российская делегация занимала конструктивную позицию в переговорном процессе. Ранее вы упоминали, что президент Путин не приехал, и это правда. Но к нам приехали лидеры более 120 стран. Конференцию посетили 25 тыс. участников. Россия была представлена большой делегацией. Россия присоединилась к резолюции об остановке обезлесения и о восстановлении утраченных лесов к 2030 году. Президент Путин был одним из немногих лидеров, которые выступили по этому поводу по видеосвязи. И Россия также подписала заключительный документ – Климатический пакт Глазго. В ходе конференции состоялись переговоры между нашими лесохозяйственными организациями.

Кроме того, более 100 стран взяли на себя обязательство сократить выбросы метана на 30%. Мы надеемся, что это обязательство возьмет на себя и Россия. Это действительно важно, поскольку метан – очень опасный парниковый газ. И мы ожидаем от России повышения определяемых на национальном уровне вкладов в свете важных обязательств, озвученных ранее президентом Путиным.

В ближайшее время я буду обсуждать с российским руководством наши планы на следующий год. Мы продолжим председательствовать на КС-26 в следующем году, а в ноябре 2022 года передадим эту роль Египту.

Думаю, все вышесказанное продемонстрировало возможности дипломатии, возможности совместной работы. Теперь нам совершенно необходимо не только выполнить взятые на себя в Глазго обязательства, но и понять, как достичь еще большего.

– Переход к зеленой экономике для многих стран может оказаться сложной задачей. Некоторые могут заявить, что сокращение выбросов негативно скажется на их экономическом развитии, поскольку эти страны, например, сильно зависят от углеродного топлива.

Несмотря на сложности, саммит в Глазго состоялся.  Фото Reuters

– Президент Путин подчеркнул, что в России очень прогрессивная структура генерации электроэнергии, включающая гидроэнергетику и газ. И он сказал, что существует не более пяти стран с такой прогрессивной культурой. Каково отношение Соединенного Королевства к атомной энергетике?

– В Великобритании атомная энергетика является частью общей структуры электрогенерации, мы планируем использовать ее и дальше. Понятно, что она должна быть безопасной и необходимо учитывать экологические аспекты. Мы целиком и полностью принимаем тот факт, что в России атомная энергетика является значимой частью общей структуры электрогенерации, так же как и во многих других странах. В то же время мы прекрасно понимаем позицию стран, которые решают не использовать атомную энергию. И как вы сказали, в России помимо атомной хорошо развита гидроэнергетика. Россия уже продемонстрировала, что часть ее электрогенерации в определенной степени низкоуглеродна.

– Я понимаю, что очень важной задачей КС-26 было активировать механизм финансирования для оказания помощи развивающимся странам. Это получилось?

– Я считаю правильным и справедливым разочарование развивающихся стран тем, что экономически развитые страны не выполнили вовремя задачу по привлечению 100 млрд долл. в год на финансирование низкоуглеродного и устойчивого роста развивающихся стран. Тем не менее по этому пункту в Глазго достигнут значительный прогресс. Теперь мы совершенно уверены, что эта цель будет достигнута в 2023 году. Вполне вероятно, она будет достигнута уже в следующем, 2022 году. Хотя, думаю, следует согласиться с критикой. Это следовало сделать раньше. Помощь развивающимся странам необходима, потому что всем нужно перестраивать свою экономику. Мы должны обеспечить развивающимся странам возможность это сделать и сделать правильным образом. Великобритания уже взяла на себя обязательства по этому поводу. Мы выделим 15,5 млрд долл. на данные цели.

КС-26 стала крупным успехом, но нам предстоит еще многое сделать. Нам нужно действовать здесь и сейчас.

– Кто будет решать, как распределить средства между развивающимися странами, которые запросят подобное финансирование?

– Развитые страны самостоятельно выбирают каналы, по которым они осуществляют свои вклады в климатическое финансирование. Большинство проводит крупнейшую часть своих средств через многосторонние банки развития (МБР) – такие как Всемирный банк и Азиатский банк развития, поскольку развитые страны являются крупными акционерами таких учреждений, а МБР направляют все большую долю своих средств на достижение климатических целей.

Парижское соглашение подразумевает, что климатическое финансирование должно поровну распределяться между мероприятиями по смягчению последствий изменения климата и адаптации к нему. Представители многих уязвимых к изменению климата стран и генеральный секретарь ООН призвали развитые страны добиться соотношения 50:50. Великобритания – единственная страна в пятерке крупнейших доноров, которая приблизилась к достижению такого баланса.

– Есть ли у саммита в Глазго результаты, относящиеся конкретно к частному бизнесу? Как бы вы оценили эти результаты?

– Конференция дала возможность провести серию переговоров и наметить дальнейшие планы. Есть некоторые конкретные программы, например Race to Zero, в рамках которых компаниям – и не только компаниям, но и университетам и другим учреждениям – предлагается взять на себя обязательство добиться нулевых нетто-выбросов.

Насколько я помню, к этой инициативе присоединились и некоторые российские компании. Со своей стороны, я всячески убеждала российские компании в необходимости участия в этой инициативе. Это было отдельным направлением работы под руководством Марка Карни, бывшего управляющего Банком Англии. Он возглавлял процесс привлечения очень крупного частного финансирования. В результате группа из 450 банков и страховых компаний под общим названием Glasgow Financial Alliance for Net Zero обязалась выделить 130 трлн долл. в период с настоящего момента до 2050 года на борьбу с изменением климата.

– Говорили ли вы о вовлечении молодежи в процесс принятия решений, касающихся изменения климата?

– Перед проведением КС-26 Италия организовала в Милане предварительную встречу министров, а также молодежный саммит. Опять же это частично связано с тем, что я сказала в начале. Если мы не будем бороться с изменением климата сейчас, то будем страдать от его последствий еще при нашей жизни. Но по-настоящему серьезной проблемой это станет для наших детей и внуков. Обеспечение процветающего и безопасного будущего для них – наша по-настоящему важная обязанность. И это одна из причин значимой роли молодежи – как в преддверии КС-26, так и в ходе нее. Очень важно, чтобы молодые люди регулярно задавали нам острые вопросы об изменении климата и откровенно говорили о том, что мы сделали для нашей планеты и чего они ждут от нас. И даже если мы не всегда согласны с их словами, мы должны их слушать, стараться понимать и при этом думать, какие действия предпринять. Борьба с изменением климата – это не только совещания между правительствами стран. То, как мы можем изменить ситуацию к лучшему, должно касаться каждого из нас.

– Вы правильно сказали о дипломатических усилиях по объединению различных сторон в очень противоречивом мире. Но вопрос тем не менее в том, как это можно продолжать с практической точки зрения, ведь такая работа требует большого взаимного доверия. То есть в первой половине дня мы создаем атмосферу взаимного доверия, а во второй прорабатываем санкции?

– Прежде всего, когда Великобритания берет на себя те или иные обязательства, она делает это для себя. И Россия, беря на себя какие-либо обязательства и предпринимая какие-либо шаги, действует в своих интересах. И Китай тоже. Конечно, проблему изменения климата можно решить только вместе, но мы все равно делаем это в собственных интересах, потому что хотим, чтобы у нас было будущее. Мы хотим жить на этой планете. Других вариантов у нас просто нет. Каждая страна работает в своих интересах, но с пониманием того, что научные данные и наш непосредственный опыт показывают, что гораздо эффективнее будет действовать сообща. Это не решит все проблемы мира. Это не означает разрешение фундаментальных разногласий между Великобританией и Россией. Но это означает, что страны смогут работать вместе по данной конкретной проблеме. Например, одним из многих факторов, способствовавших успеху саммита, стала договоренность США и Китая совместно работать над вопросами климата. Никто из них не сказал, «мы готовы действовать вразрез с нашими национальными интересами»; напротив, они дали четкий сигнал, что совместная работа над этой повесткой – в их национальных интересах. Тот факт, что мы можем сотрудничать, весьма позитивен; но это не означает, что разногласия между Великобританией и Россией, например по вопросам национальной безопасности, будут автоматически разрешены.

И здесь важно отметить, что мы никогда не убеждали ту или иную страну в необходимости каких-то определенных изменений во вред процветанию этой страны. На самом деле речь о том, каким именно образом все мы продолжаем развиваться. Речь о том, чтобы это развитие было устойчивым, чтобы защитить нашу планету, наше будущее, наше экономическое процветание и рост в долгосрочной перспективе.