Российско-германские отношения после Ангелы Меркель

Фото Reuters

2021 год ознаменовался завершением 16-летнего правления федерального канцлера Ангелы Меркель. Родившаяся в Западной Германии, но выросшая, получившая политическое воспитание и естественно-научное образование в ГДР, Ангела Меркель оказала значительное влияние на формирование российско-германских отношений после социал-демократического правления канцлера Герхарда Шрёдера, при котором эти отношения пережили ренессанс, сравнимый разве только с эпохой таких творцов немецкой восточной политики послевоенного времени, как Вилли Брандт и Эгон Бар.

На повестку дня был поставлен вопрос о едином экономическом пространстве от Лиссабона до Владивостока. Надо сказать, что и сейчас эта идея находит немалое количество приверженцев в немецких деловых кругах. По правде говоря, Меркель не смогла удержать эстафету, переданную ей Шрёдером. Причины разворота Меркель от политики стратегического сближения с Россией, которую наметил Шрёдер, еще предстоит исследовать.

Прагматизм как путь к успеху

Напомним, что быстрое восхождение по партийной лестнице в ХДС бывшего молодежного функционера Союза свободной немецкой молодежи, аналога советского комсомола, стало возможным только благодаря поддержке тогдашнего немецкого канцлера Гельмута Коля. Меркель, однако, подставила своего благодетеля, когда в ноябре 1999 года в ХДС разразился скандал по поводу незаконного финансирования этой партии. В разгар скандала Меркель, ставшая уже генеральным секретарем ХДС, опубликовала статью во влиятельной Frankfurter Allgemeine Zeitung, в которой призвала партию решительно порвать с коррумпированной старой гвардией.

Другой вопрос – личное отношение к тому или иному политику. Конечно, любой крупный политик в своем отношении к другой стране или к конкретному политику этой страны зависит не столько от личных симпатий или антипатий, сколько от интересов собственной нации. В этом плане Меркель – не исключение. При этом она знает русский язык, в молодости бывала в СССР по линии молодежных обменов, там она и познакомилась со своим первым мужем. New York Times, анализируя отношения Меркель и Путина, писала, что во время известной программной речи Владимира Путина в 2001 году перед немецким Бундестагом Меркель, тогда еще относительно непроверенный лидер оппозиции в период канцлерства Герхарда Шрёдера, не разделяла восхищения немецких депутатов российским лидером и его немецким языком. Якобы она сказала своему коллеге во время этих оваций: «За это стоит поблагодарить Штази». Меркель имела в виду секретную полицию Восточной Германии, с которой сотрудничал Путин в тот период, когда был молодым офицером КГБ в Дрездене. Меркель не скрывала, что в свое время Штази безуспешно пыталась ее завербовать. Как и у многих восточногерманских интеллектуалов, ее отношения с МГБ ГДР были непростыми.

Нельзя исключать, что именно окончательное формирование Меркель как политика, состоявшееся в конце 1980-х – начале 1990-х годов, и привело ее в ряды сторонников проатлантической ориентации Германии. Как отмечал известный российский политолог Дмитрий Тренин, «после прихода к власти выросшей в ГДР Меркель нужно было добиться признания как со стороны немецкой элиты, по большей части проатлантической, так и от Вашингтона, основного союзника Берлина». Поэтому главным приоритетом для Меркель стало снижение напряженности в отношениях с США. Таким образом, все надежды российских политиков на то, что отношения с Германией приобретут статус стратегического партнерства благодаря Меркель, перестали быть реальностью.

Конечно, Меркель и после своего ухода из германской политики будет оказывать воздействие на ее формирование. Как отмечал Тренин, «ее наследие еще долго будет влиять на немецкую политику – даже после того, как она уйдет со своего поста. При Меркель Германия стала не просто неотъемлемой частью Европейского союза, а превратилась в его единственного, хотя и не абсолютного лидера. Берлин теперь – сторонник мирной и мягкой версии европейского либерализма».

Российские надежды

Ожидаемое возвращение к власти в Германии социал-демократов означает возможность появления внешнеполитической альтернативы для германских политиков послевоенных поколений. Российский президент Владимир Путин отдает себе отчет, что это в европейской политике – задача, наверное, первостепенной важности. Именно этим объясняется публикация его статьи 22 июня, в 80-ю годовщину нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, в гамбургской еженедельной газете Zeit. Российский президент напоминает, что сразу после объединения двух германских государств, которое ознаменовало и окончание холодной войны, существовали надежды на будущее без угроз и гонки вооружений. Он отмечает: «Мы надеялись, что окончание холодной войны будет общей победой для Европы. Казалось, еще немного – и станет реальностью мечта Шарля де Голля о едином континенте, даже не географическом – «от Атлантики до Урала», а культурном, цивилизационном – от Лиссабона до Владивостока».

Однако этим надеждам не суждено было сбыться. Российский президент возлагает ответственность за это и на немецких политиков, воспользовавшихся если не наивностью, то неопытностью тогдашних ведущих российских политиков. В первую очередь в данном случае речь идет о расширении НАТО на восток. Как пишет Путин, «именно движение блока на восток, начавшееся, между прочим, с того, что советское руководство фактически уговорили на членство объединенной Германии в НАТО, стало основной причиной стремительного роста взаимного недоверия в Европе. О дававшихся тогда на словах обещаниях о том, что «это не направлено против вас», что «границы блока к вам приближаться не будут», поспешили быстро забыть». После этого, отмечает российский президент, с 1999 года последовало еще пять волн расширения НАТО. В организацию вошло 14 новых стран, включая республики бывшего Советского Союза, что фактически похоронило надежды на континент без разделительных линий.

Но Путин предпочитает смотреть в будущее. В статье он утверждает, что Россия выступает за восстановление всеобъемлющего партнерства с Европой. «У нас много тем, представляющих взаимный интерес. Это безопасность и стратегическая стабильность, здравоохранение и образование, цифровизация, энергетика, культура, наука и технологии, решение климатических и экологических проблем», – перечисляет Путин. И решением может стать, по его мнению, идея создания единого пространства сотрудничества и безопасности от Атлантики до Тихого океана, которое включило бы в себя такие интеграционные форматы, как Европейский союз и Евразийский экономический союз.

Чего ждать от нового правительства Германии

Сегодня существуют несколько основных версий будущего российско-германских отношений. Одну из них недавно представила немецкая газета Bild. Она утверждает, что ставший канцлером Германии социал-демократ Олаф Шольц не будет налаживать с Россией «особые отношения». Как указал автор материала, в 2016 году Шольц в ходе выступления на форуме «Петербургский диалог» заявил о неправдоподобности сценария, при котором у РФ сложились бы хорошие отношения с ФРГ и одновременно сложные отношения с Евросоюзом в целом. По информации таблоида, Шольц намерен выстраивать внешнюю политику страны в соответствии с «принципом деревенской дискотеки», который подразумевает «танцы с теми, кто в зале».

Более тревожную картину представляет бывший глава СДПГ Оскар Лафонтен. Он отмечает прежде всего растущую военную опасность в Восточной Европе. По его мнению, канцлер Олаф Шольц выступает за перевооружение бундесвера и его использование за рубежом. Ставшая министром иностранных дел Анналена Бербок, по его словам, требует усиливать давление на Россию, а в отношении Китая проводить политику «диалога и жесткости», что, по мнению Лафонтена, приведет к катастрофе. Понятно, что у Бербок, пока не имевшей опыта работы в правительстве, может кое-что поменяться в сторону большего реализма, но когда это произойдет, неизвестно, в Москве опасаются, что до тех пор она еще наломает дров.

Отвечающий за внешнюю политику в СвДП – третьем партнере «семафорной правительственной коалиции» – Александр Ламбсдорф, по мнению Лафонтена, поддерживает политику США, «сводящуюся к окружению и конфронтации с Россией и Китаем».

Немецкие дипломаты в Москве, хоть и выражают озабоченность существенным ухудшением нынешних отношений России и Германии, но предпочитают говорить о преемственности политики будущего правительства. Возможно, они отталкиваются от известного февральского интервью газете Rheinische Post федерального президента Франка-Вальтера Штайнмайера. Он сказал тогда, что существует необходимость «сохранять широкий взгляд на отношения между ЕС и Россией. Мы должны ясно и бескомпромиссно критиковать внутриполитическую ситуацию в России, но во внешней политике продолжать искать точки соприкосновения, чтобы превратить плохое настоящее в лучшее будущее».

В этом плане резким диссонансом прозвучало недавнее выступление на последней фазе ноябрьской сессии Потсдамских встреч, ознаменовавшей завершение проходящего с сентября прошлого года Года Германии в России, руководителя близкого к СДПГ Фонда Фридриха Эберта, бывшего главы Европарламента и Социал-демократической партии Германии Мартина Шульца, который призвал европейских и германских политиков учитывать нынешние российские реалии во взаимоотношениях двух стран. По его мнению, будущее германское правительство под руководством социал-демократа Олафа Шольца как раз и будет исходит из этого посыла, завещанного отцами восточной политики Вилли Брандтом и Эгоном Баром.

Нам остается только гадать: это личное мнение Шульца или руководство СДПГ таким образом попыталось передать послание российскому руководству о возможности корректировки немецкой восточной политики? Однако ясно, что на сегодня только форумы гражданских обществ, такие как Потсдамские встречи, созданные еще в 1999 году, и пока прекративший свою работу форум «Петербургский диалог», созданный в 2001 году Герхардом Шрёдером и Владимиром Путиным, остаются мостиками для контактов между различными слоями российского и германского обществ.

Завершающийся Год Германии в России предоставил немало возможностей для налаживания отношений между гражданскими обществами двух стран и, несомненно, придал положительную динамику германо-российским отношениям. Поэтому продление срока действия Года Германии в России следует рассматривать прежде всего как попытку сохранить те оставшиеся ниточки, которые еще связывают две страны. В этой связи достаточно привести слова действующего посла Германии в Москве Гезы Андреаса фон Гайр: «Год Германии в России – это почти тысяча мероприятий по всей стране, а значит, тысяча возможностей для того, чтобы соприкоснуться с Германией, ее культурой, наукой, экономикой и в особенной степени с ее искусством. И чтобы уж быть совсем точным, Год Германии в России – это диалог для обсуждения тех тем, которые в настоящее время занимают умы людей в Германии».

Нужны ли мы друг другу

В Германии немало сторонников развития всесторонних отношений между нашими странами. На мой взгляд, нелишне напомнить сторонникам жесткой линии в отношениях с Россией слова главы Российско-германского форума, видного немецкого социал-демократа Маттиаса Платцека, которые он произнес в интервью RND (немецкой сетевой информационной компании): «Думаю, что главный вопрос состоит в том, нужны ли мы друг другу. Нужны ли друг другу Германия и Россия, Европейский союз и Россия? В Германии на эти вопросы отвечают по-разному. Одни говорят, что экономическая мощь России невелика и острой необходимости в сотрудничестве нет. Другие высказывают мнение, что русские должны сначала измениться и стать такими, как нам хочется. Я считаю, что все подобные подходы малопродуктивны. Действительно, большие проблемы, которые перед нами стоят, без России мы решить не сможем». И Платцек назвал эти проблемы: изменение климата, борьба с терроризмом, миграция, безопасность на Ближнем и Среднем Востоке, разоружение. Наверное, под этими словами может подписаться любой здравомыслящий политик.

Для российских политиков сегодня вопрос стоит так: если развивать диалог гражданских обществ, то не приведет ли это (как в свое время планировал лидер ФРГ в 1970-е годы) «к изменениям в ходе сближения». В этом плане и российская, и немецкая политика находятся в одинаковом положении. Как немцы могут влиять на российское гражданское общество, так и Москва может влиять на немецкое гражданское общество. Конечно, здесь должны быть четко обозначены правила игры, чтобы не обвинять друг друга в подрывной деятельности и вмешательстве во внутренние дела друг друга.