Бесплодные поиски политэкономии социализма

В СССР экономический закон социализма так и не открыли, но создали хронический дефицит необходимых человеку товаров. Фото РИА Новости

Пропагандируя программу РСДРП, Ленин призывал «установить на Руси выборное народное правление, бороться твердо за немедленный созыв свободного всенародного собрания депутатов».

Однако фактически будущий вождь избирает другую цель и иной путь прихода к власти, а потому объявляет о начале создания организации профессиональных революционеров, которая «будет именно готова на все, начиная от спасения чести, кончая подготовкой, назначением и проведением всенародного вооруженного восстания».

Таким образом Ленин в 1902 году определил цель и метод ее достижения – взятие власти незаконным вооруженным путем, под руководством партии со строгой иерархией, возглавляемой им лично. Этой террористической организации, существовавшей до 1918 года как большевистская фракция РСДРП, имеющей своей целью вооруженный захват власти путем «всенародного вооруженного восстания», не боящейся запятнать себя «позором и преступлением», верные ленинцы придумали эвфемизм «партия нового типа».

Партия, уверен лидер, должна состоять из небольшого числа его сторонников, быть конспиративной, но вести за собой пролетарские массы, которые необходимо агитировать идти за партией, то есть использовать некую привлекательную идеологию.

Превратное мировоззрение

Термин «идеология» был предложен философом Дестютом де Траси в 1796 году и получил в XIX веке презрительное негативистское толкование и сугубо отрицательный смысл. По Марксу, идеология – это ложное философское знание, превратное мировоззрение, которое выражает специфические интересы определенного класса, выдаваемые за интересы всего общества. Ленин тоже вполне понимал, что идеология определенного класса служит интересам этого класса, ложно представляя его интересы полезными для большинства общества, он писал в «Искре»: «Мы должны неустанно бороться против всякой буржуазной идеологии, в какие бы модные и блестящие мундиры она ни рядилась».

Но он идет дальше основоположников марксизма и вместо «всякой буржуазной идеологии» с целью представить «специфические интересы» своей партии как якобы интересы эксплуатируемого большинства общества в той же статье призывает: «Пропагандировать, охранять от искажений и развивать дальше пролетарскую идеологию – учение научного социализма, то есть марксизм». Как напишут его последователи: «Ленин расширил понятие «идеология», введя категорию «научной идеологии» и указав, что лишь марксизм в подлинном смысле является научной идеологией». Таким образом, создатель «партии нового типа» выдвинул на службу своей партии марксизм, но как некую привлекательную идеологию, которую в 1903 году назовут большевизмом и в последующие десятилетия будут наряжать в самые «блестящие мундиры», побуждая членов общества к деятельности на ее пользу.

Отечественная аристократия, составившая после отречения Николая II Временное правительство, не смогла отличиться организационными и политическими способностями, что явилось следствием глубокой интеллектуальной деградации правящего класса России. Страна катилась к свержению Временного правительства, и власть с помощью боевых отрядов анархистов, левых эсеров и Красной гвардии шла в руки Советов рабочих депутатов.

Выдвинув идеологию и выбрав тактику восстания, вождь задумывается, какой будет стратегия большевиков в случае прихода к власти, какова экономика нового общества, его основной экономический закон. В наспех написанной в августе-сентябре 1917 года «программной» работе «Государство и революция» вождь большевиков не смог сформулировать экономический план нового строя, хотя утопически повествовал: «Рабочие, завоевав политическую власть, разобьют старый бюрократический аппарат, заменят его новым, состоящим из тех же самых рабочих и служащих, против превращения коих в бюрократов будут приняты тотчас меры». В рассуждениях сентября 1917 года основатель нового государства представил еще одну жемчужину экономической мысли: «Социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией».

В ходе организованного большевиками Октябрьского переворота боевики разогнали Временное правительство. Произошла революция – ликвидирован существовавший строй, менялись формы собственности и собственники, объявлены новые социально-политические лозунги. К власти в огромной стране пришли возглавляемые энергичным вождем «профессиональные революционеры», в числе которых лжецы, грабители, террористы, жулики, бандиты.

На следующий после переворота день контролируемый большевиками II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов избрал законодательный орган власти – Всероссийский центральный исполнительный комитет и сформировал правительство страны – Совнарком. Председателем Совнаркома был назначен Ленин, лживо утверждавший: «Только наша партия, взяв власть, может обеспечить созыв Учредительного собрания».

Для удержания власти Ленин не ограничивал себя никакими рамками приличия, врал постоянно и 13 (26) января 1918 года объявил участникам Всероссийского чрезвычайного съезда железнодорожных служащих, мастеровых и рабочих, что Советская власть «дает возможность трудящимся, если они недовольны своей партией, переизбрать своих делегатов, передать власть другой партии и переменить правительство без малейшей революции». «Самый человечный человек» сказал это без тени смущения через две недели после разгона демократически избранного Учредительного собрания.

Новый тип государства

Большевики в марте 1918 года на съезде, объявленном ими как VII экстренный съезд РСДРП, переименовали свою фракцию в Российскую коммунистическую партию (большевиков). На этом съезде Ленин попытался описать членам захватившей власть партии создаваемое под его верховодством государство следующим набором слов: «Советская власть есть новый тип государства без бюрократии, без полиции, без постоянной армии, с заменой буржуазного демократизма новой демократией – демократией, которая выдвигает авангард трудящихся масс, делая из них и законодателя, и исполнителя, и военную охрану, и создает аппарат, который может перевоспитать массы». Затем он сообщает об отсутствии экономической модели нового государства: «Дать характеристику социализма мы не можем; каков социализм будет, когда достигнет готовых форм, – мы этого не знаем, этого сказать не можем… дать характеристику социализма мы не в состоянии». Невозможно понять из этого набора слов, как будет управляться государство, но ему очередной раз аплодировали.

Фридрих Энгельс 23 апреля 1885 года сделал примечательное заключение: «Люди, хвалившиеся тем, что сделали революцию, всегда убеждались на другой день, что они не знали, что делали, что сделанная революция совсем не похожа на ту, которую они хотели сделать».

Никогда не руководивший никаким хозяйством «кремлевский мечтатель» нес свой менторский бред: «Раз навсегда порвем с предрассудком, что государственные дела, управление банками, заводами – невозможная для рабочих задача… Пусть каждый фабрично-заводской комитет почувствует себя не только занятым делами своего завода, но и организованной ячейкой для построения всей государственной жизни… Конкретного плана по организации экономической жизни нет и быть не может. Его никто не может дать». В июле 1920 года председатель Совнаркома добавил: «Диктатура пролетариата потребует назначения таких, не имеющих опыта, рабочих на самые ответственные государственные посты, иначе власть рабочего правительства будет бессильна». В РКП(б) появились энтузиасты применения этих ленинских тезисов, отдававшие предприятия фабзавкомам, в которых большинство членов были беспартийными и потому не обращали внимания на партийные указания.

Это озаботило Ленина, и уже 23 января 1921 года на закрытом заседании коммунистической фракции II Всероссийского съезда горнорабочих, противореча своим прежним «сказкам», он объявил: «Разве знает каждый рабочий, как управлять государством? Практические люди знают, что это сказки… Все это нужно бросить в корзину для ненужной бумаги… Это на деле означает – партию побоку», а на энтузиастов своего тезиса навесил ярлык «рабочей оппозиции».

В работе «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» вождь с большевистской прямотой объявляет: «Диктатуру осуществляет организованный в Советы пролетариат, которым руководит Коммунистическая партия большевиков… Ни один важный политический или организационный вопрос не решается ни одним государственным учреждением в нашей республике без руководящих указаний Цека партии», то есть оставил понятие «диктатура пролетариата» в виде идеологической фикции, которой многие десятилетия будут сотрясать воздух партийные пропагандисты.

За отмену продразверстки, насильственного отбирания результатов сельского труда, и замену ее продналогом в 1919 году выступали многие большевики и оставшиеся в Советах эсеры и меньшевики. Против отмены продразверстки категорически выступил Ленин, и предложения не получили поддержки. В начале 1921 года петроградские рабочие устраивали на улицах митинги, на фабриках и заводах проходили массовые забастовки. Рабочие требовали хлеба, свободной торговли, уничтожения на заводах коммунистических ячеек, свободы собраний и слова.

Ситуация почти выходит из-под контроля – главный оплот советской власти, матросы-краснофлотцы и солдаты поднимают Кронштадтское восстание, выступая не против революции, а за честные выборы и за Советы без засилья лживых большевиков.

Булки без очереди и без карточек

В марте 1921 года уже при активной поддержке одумавшегося Ленина Х съезд ВКП(б) объявил переход от политики «военного коммунизма» к новой экономической политике – нэпу. Экономика нэпа позволила заметно улучшить продовольственное снабжение населения, что заметил герой романа «Чевенгур» Андрея Платонова: «Сначала он подумал, что в городе белые. На вокзале был буфет, в котором без очереди и без карточек продавали серые булки».

Но цельной концепции нэпа не было, споры о сроках его не утихали, а для Ленина и его наследников важнейшим оставался вопрос сохранения своей власти. Экономическая бестолковщина и шараханье партийных указаний в разные стороны не могли положительно повлиять на экономику. Производительность труда и качество продукции снижались, рядовые коммунисты разочаровывались, и число вступающих в партию в 1926–1927 годах сократилось, а выходы из нее увеличились. Так, на украинском металлургическом комбинате «Югосталь» из парторганизации численностью 1500 человек летом 1927 года вышла пятая часть ее состава! В 1928 году в 7,4% случаев организаторами забастовок выступали члены партии и комсомольцы.

29 апреля 1929 года на XVI партийной конференции вдруг приняли подготовленное в ЦК ВКП(б) обращение «Ко всем рабочим и трудящимся крестьянам Советского Союза», в первых строках которого было безапелляционно заявлено: «Мы должны в относительно короткий срок догнать и перегнать в техническо-экономическом отношении передовые капиталистические страны». Эти абсурдные, экономически необоснованные декларации сталинского руководства публиковались в государстве, разогнавшем отечественных специалистов, разорившем свою промышленность и заключившем с компаниями «передовых капиталистических стран» договоры на осуществление их специалистами, по их же «буржуйским» проектам и технологиям, индустриализации страны.

Для индустриализации в СССР, во-первых, были изъяты в целях получения валюты для финансирования закупок западных технологий все зерновые ресурсы сельхозпроизводителей, что обрекло на голодомор миллионы соотечественников, и, во-вторых, в 1931 году организовали ГУЛАГ ОГПУ – широкую сеть лагерей принудительного труда для строительных работ в связи с форсированной индустриализацией, возведением флагманов первых пятилеток и освоением труднодоступных районов необъятной Родины с использованием дармового труда заключенных.

В целях покрытия валютных затрат Сталин требовал от главы Совнаркома Молотова увеличить более чем вдвое норму ежедневного вывоза за границу зерна: «Иначе рискуем остаться без наших новых металлургических и машиностроительных заводов… Словом, нужно бешено форсировать вывоз хлеба». На зарубежные антикварные аукционы вывезли для продажи 400 тыс. предметов искусства, уникальных произведений – накопленного предыдущими поколениями художественного достояния страны.

В 1926–1927 годах золото, вывезенное в счет оплаты кредитов, оценивалось в 20 млн руб., с 1 октября 1927 года по 1 ноября 1928 года – в 155 млн руб., в 1933 году – уже в 170 млн руб., что в пять-шесть раз превышало ежегодную добычу золота в СССР. То есть вывозили золото из прежних запасов и изъятое из музеев, храмов и у населения.

Затем данные о размере золотого запаса страны более 50 лет были секретны.

С началом индустриализации стали ежегодно увеличивать объем денежных займов у населения, облигации которых распространяли принудительно и не погашали.

Никакого научного анализа или теории общественного и экономического развития большевикам, как и всем «подлинным революционерам», не понадобилось.

В 1932 году Мартемьян Рютин писал: «В партии господствует невероятный теоретический разброд… Вся марксистско-ленинская и партийно-историческая литература находится под запретом», господствует практика «восхваления его (Сталина. – «НГ») теоретически безграмотных и тупых статей».

В декабре 1936 года Сталин в принятой Конституции СССР объявил о «победе социализма», но обнаружил отсутствие какого-либо экономического обоснования уже объявленного построенным социализма, увидел необходимость объяснения, например, разницы эксплуатации трудящихся при капитализме от их жестокой эксплуатации при социализме и приказал придумать «политэкономию социализма». Перед советскими экономистами была поставлена задача, невиданная в истории науки: создать теорию строя, объявленного наступившим в результате якобы выполненных пятилетних планов, построить теоретическую схему, опирающуюся на априорные представления о социализме и вместе с тем вскрывающую эту реальность в соответствии с наперед заданными выводами. Одновременно приняли решения о преподавании политэкономии социализма (до создания учебника!), составлении программы ее изучения и подготовки учебника по политэкономии, который планировалось представить в 1938 году.

Всемирно-историческое дело

Сотворение политэкономии социализма шло трудно, количество соавторов постоянно увеличивали, усиленно искали необходимые объективные экономические законы социализма. На встрече с экономистами в январе 1941 года при обсуждении проекта учебника Сталин наставляет их отбросить неудобные критерии научной классики, как он сам отбросил критерий необходимости более высокого уровня производительности труда и критерий бесклассового общества. Содержание беседы показательно наглядностью установок на переименование советского капитализма в социализм и отказ от критериев неэксплуататорского общества.

В поиск основного экономического закона социализма Сталин внес свою лепту, редактируя макеты учебника, высказывая рекомендации и объявив, что «создание учебника – большое всемирно-историческое дело». Наконец, в 1952 году «величайший ученый всех времен и народов» издал свой программный труд «Экономические проблемы социализма в СССР: Участникам экономической дискуссии», содержание которого учли при подготовке учебника. Эта работа содержала многие противоречивые и не обосновываемые автором умозаключения, например: «Нельзя добиться ни изобилия продуктов, могущего покрыть все потребности общества, ни перехода к формуле «каждому по потребностям», оставляя в силе такие экономические факты, как колхозно-групповая собственность, товарное обращение и т.п.»

Когда Сталина не стало, критика проекта прекратилась, экономисты завершили «большое всемирно-историческое дело», сконструировав некое подобие системы, в которой переплелись утопические идеалы социализма и коммунизма, отблески реальных товарно-денежных отношений, нормативные установки, элементы и термины экономической политики, которую изложили в учебнике «Политическая экономия», вышедшем в 1954 году. Учебник, среди прочего, повторяя статью 5 Конституции СССР, утверждал: «При социализме существуют две формы собственности: государственная и кооперативно-колхозная. Соответственно этому имеются два вида социалистических хозяйств: государственные предприятия и кооперативные (колхозные) хозяйства». Возникали вопросы без ответов: к чему относится собственность КПСС, в частности ее дачи, типографии и издательства? Собственность профсоюзов, включавшая санатории и турбазы? Скот в личных хозяйствах граждан, результаты выращивания которого они продают на рынках?

В главе «Основной экономический закон социализма» авторы учебника сообщают читателю: «Сталин дал развернутую формулировку основного закона социализма. Существенными чертами и требованиями основного экономического закона социализма являются «обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники». Через несколько страниц представлены пять кратких выводов, но закон не сформулирован!

Следствием хаоса большевистской экономической мысли стало принятие утопической Третьей программы КПСС – программы построения коммунизма.

В СССР экономический закон социализма не открыли, не придумали, но создали новую учебную дисциплину – научный коммунизм и ввели его преподавание в вузах.

Путь выхода из тупика политэкономии социализма был, и его продемонстрировала Коммунистическая партия Китая (КПК), поставившая в декабре 1978 года цель создания прибавочной стоимости, достаточной для финансирования модернизации китайской экономики.

Руководители КПСС китайские реформы высмеивали и продолжали усиленно «совершенствовать» обе «научные» дисциплины, их объективные законы не нашли, но придумывали все новые формулировки, в то время как экономика стран соцлагеря разрушалась.

С падением власти КПСС и банкротством Союза ССР обе дисциплины прекратили существование как лженаучные.

Оказалось, что выдающиеся способности Ленина как тактика при взятии власти и ее удержании сочетались с его серьезнейшими стратегическими просчетами, которые обусловили финансовые проблемы советского государства и привели к его гибели.