Директория по управлению миром. Скорректируют ли США свои отношения с Россией

Пресловутая «перезагрузка отношений» обернулась «перегрузкой». Теперь надежда на их корректировку связана с предстоящим саммитом в Женеве. Фото Reuters

Система глобального управления и международные отношения в целом, которым уже не один год предсказывают провал в непредсказуемость, действительно ускоренными темпами приближаются к этому состоянию. Как и все в мировом сообществе, этот тренд вполне рукотворен. Довести до этого было легко: достаточно поставить крест на главном методе международного общения – дипломатии – и подменить его всем остальным, начиная попытками диктата и кончая «публичной дипломатией», за которую выдается идеологизированная официозная пропаганда. Вроде как общение между государствами присутствует, но, что называется, мимо друг друга, так как оно рассчитано не на конечный результат, каковым всегда были компромиссы и договоренности, а на выигрыш очков в глазах собственного и международного общественного мнения.

Поэтому если анализировать истоки нынешнего международного кризиса, прежде всего кризиса в отношениях Запада с Россией, надо признать, что налицо кризис дипломатии, который случился не сразу, а неким ползучим способом привел мир к нынешней ситуации, точку отсчета которой надо искать в холодной войне и ее геополитических и идеологических императивах. Холодная война с ее идеологической конфронтацией серьезно исказила только что созданную систему ООН, воплощавшую многополярность в форме принципа единогласия постоянных членов Совета Безопасности ООН. Это проявлялось по-разному в прошлом и проявляется сейчас, будь то западная «машина голосования» на Генассамблее ООН на раннем этапе или диктат большинства Евросоюза в ОБСЕ и Совете Европы. Но эффект всегда был и остается одним: подрываются выстраданные европейской историей Вестфальские принципы, которые на основании печального опыта Религиозных войн, включая Тридцатилетнюю, выводили религиозные (теперь мы сказали бы идейные) разногласия сторон за рамки межгосударственных отношений.

В то же время классическая дипломатия, о которой вспоминала даже американская сторона в период ее политики «перезагрузки» отношений с Россией, продолжала работать в годы холодной войны, пусть и в усеченном формате. Того требовала логика создания основ послевоенного мира в условиях, когда в сознании народов и элит еще были свежи воспоминания об ужасах войны. Обращения к дипломатии требовал и биполярный баланс сил в глобальной политике, включая стратегическую стабильность. Наиболее ярко этот прагматический императив заявил о себе политикой разрядки с ее договоренностями в области контроля над вооружениями и другими достижениями, включая оздоровление европейской политики. В этот период удалось добиться институционального развития международной системы с центральной ролью ООН, где США и их союзники ценили свой привилегированный статус не меньше, чем СССР и впоследствии КНР. Удалось согласовать широкий набор универсальных инструментов, включая Всеобщую декларацию прав человека и Пакты о правах человека, в других сферах, таких как нераспространение ОМУ, космос, статус Антарктики и морское право.

Ситуация резко изменилась с окончанием холодной войны и распадом Советского Союза. В комплексе эти события привели к политике Запада в духе «конца истории». И если Фрэнсис Фукуяма вскоре признал ошибочность своего постулата, западные элиты проводили на деле политику «однополярного момента», которая не имела под собой реальных оснований и не могла не закончиться болезненным разочарованием, плоды которого приходится пожинать уже всему международному сообществу в наши дни. В эпоху холодной войны дипломатия была необходимостью, хотя и искаженной блоковой дисциплиной и идеологическим соперничеством. В последние же 30 лет мы наблюдаем линию западных столиц на подрыв основ всего послевоенного миропорядка, его приватизацию, а значит, и разрушение. Президент Джордж Буш-младший заявил в свое время, когда СБ ООН отказал ему в мандате на применение силы в отношении Ирака: «единственная сверхдержава» не может быть стеснена международно-правовыми рамками!

Несмотря на плачевные итоги того, что можно было бы назвать геополитическим одиночеством Америки, этот синдром захватил воображение других западных элит. Если по Ираку в СБ ООН в роли диссидентов наряду с Россией выступили Франция и оказавшаяся тогда в Совете Германия, то теперь налицо единый фронт Запада, взявшего на вооружение тезис о некоем «порядке, основанном на правилах», суть которого никак не раскрывается, но который явно исходит из того, что послевоенный миропорядок с его универсальными институтами и инструментами более не существует. Насколько можно судить по поведению наших западных партнеров и их языку жестов (если переводить на русский выражение body language), на деле речь идет о претензии на право санкционировать действия своих геополитических конкурентов, то есть о качественно новом источнике легитимности в международных делах. Трудно сказать, как подобный произвол и международное право могут сосуществовать. Раньше это называлось империей и диктатом. Теперь под это подводится идейная основа в форме тезиса о «противостоянии демократии и авторитаризма» как содержании нашей эпохи, как в свое время советское руководство искало идеологический ключ к той эпохе в формуле мирного сосуществования. Однако Москва хотя бы отводила ключевую роль дипломатии, как она практиковалась веками.

Когда сейчас пытаются проводить параллели с холодной войной, игнорируют это коренное отличие современного положения дел, которое более чревато непредсказуемыми последствиями для международного мира и безопасности. Отказ от дипломатии, другими словами – от разговора под надуманными идеологическими предлогами, кажется безопасным, когда в отличие от классики международных отношений за этим не следует война и мир в сюрреалистичном провале «ни мира, ни войны». Но война ведется, правда гибридная, с санкционным давлением и враждебной пропагандой, всякого рода обвинениями, не подкрепленными доказательствами. А ведь в свое время любого из них, уже не говоря о личных оскорблениях лидеров, было достаточно для объявления войны. Эта, казалось бы, дешевая враждебность дезориентирует уставшие западные элиты, создает иллюзию возможности неформального радикального передела мира под свои интересы и психологический комфорт непогрешимости, нечто в русле советского лозунга «Правильной дорогой идете, товарищи!». Трудно придумать более убедительные свидетельства интеллектуального кризиса западных элит – об этом пишет Сергей Караганов, – чем эта лозунговость на уровне заклинаний.

В русле возвращения в дипломатию идут идеи реалистически мыслящей части американского экспертного сообщества. Так, в своей недавней довольно объемной статье в авторитетном журнале «Форин Аффэрс» не менее авторитетные Ричард Хаас и Чарльз Купчан призывают Вашингтон готовиться к наступлению «многополярного и идеологически разнородного мира» (правда, он уже наступил). Они выдвигают идею создания вроде как неформального форума ведущих держав мира – глобальной контактной группы (в составе Китая, ЕС, Индии, России, США и Японии с их 70% мирового ВВП) – по образцу Европейского концерта, учрежденного по инициативе России на Венском конгрессе в 1815 году. Сама идея обращения к историческому опыту создания инклюзивной системы коллективной безопасности, как, впрочем, и попытка выработки прагматичной большой стратегии для внешней политики США, пусть даже выдаваемой за средство сохранения американского лидерства, не могут не вызывать сочувствия.

Другое дело, что не все решатся войти в такую «директорию по управлению миром», создание которой будет по-своему отравлять общую атмосферу мировой политики и генерировать недоверие. Куда практичнее не потрясать основы, а действовать в рамках сложившейся системы, которая отнюдь не исчерпала свой ресурс. Да и уроки Второй мировой войны, как и войны холодной, вовсе не устарели. На это нацелена инициатива Москвы о проведении встречи лидеров пяти стран – постоянных членов СБ ООН, которую не отверг ни один из адресатов данного предложения.

Хотелось бы надеяться, что линия администрации Джозефа Байдена на корректировку внешней политики Америки распространится на отношения с Россией и предстоящий российско-американский саммит в Женеве как минимум послужит делу возобновления заглохшего не по нашей вине дипломатического процесса между Вашингтоном и Москвой. А европейские союзники США, истосковавшиеся по американскому лидерству при Дональде Трампе, воспримут его на этом направлении глобальной политики и не будут чинить ему препятствий. Все остальное приложится.