Владимир Пряхин
Сахаров был посланником XXI века, в XX столетии его должным образом не услышали. Фото РИА Новости
21 мая исполняется 100 лет со дня рождения Андрея Дмитриевича Сахарова. Срок, истекший со времени его безвременного ухода из жизни в 1989 году, достаточен для того, чтобы очистить великую историческую фигуру ученого, мыслителя, праведника от конъюнктурной политической шелухи и сусального золота, на которое так щедры всякого рода политические прилипалы, делающие свой бизнес на чужом величии.
Нынешний юбилей – хороший повод, чтобы попытаться дать верную оценку сахаровского вклада в мировую историю. Объективно, спокойно, без экзальтации извлечь главные уроки из его жизни и великого наследия – научного, политического, мировоззренческого.
Среди той политической шушеры, которая сейчас будет славословить Сахарова как гиганта мировой истории и превозносить его огромный вклад в развал СССР, немало таких, кого и сам Андрей Дмитриевич сейчас поставил бы на место. Если же говорить по существу о его месте в истории России и мегаистории, то прежде всего необходимо сказать то, что с самого начала и до самого конца он был великим сыном своего Отечества. Он сыграл важнейшую роль в создании ядерного щита, оборонявшего нашу страну в 1940–1950-е годы и предотвратившего мировую ядерную катастрофу.
В те далекие времена, помню, мы, маленькие пацаны-школьники баладжарской школы близ Баку, любили наблюдать, как каждый вечер на возвышенностях вокруг нашего городка заступали на боевое дежурство расчеты зенитных установок ПВО. Тогда это казалось повседневной рутиной. В 40 лет я прочел, что как раз в то время в Пентагоне выбирали цели для ядерной бомбардировки нашей страны. Москву, Ленинград, Киев определили быстро. А с четвертой вышла заминка. Стратеги не очень хорошо разбирались в географии вообще, а в советской тем более. И тогда Эдвард Теллер предложил Баку как центр советской нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей промышленности, подходящей для того, чтобы быть мишенью для его бомбы.
Уверен, что, внося свое предложение, Теллер меньше всего думал о нас – пацанах из баладжарской железнодорожной школы № 7. И нисколько не сомневаюсь, что атомные бомбы были бы сброшены на советские города так же, как они были сброшены на Хиросиму и Нагасаки. Если бы не ядерный щит, выкованный коллективом советских ученых, среди которых молотобойцем был Андрей Дмитриевич Сахаров.
В той острой политической полемике, которая не прекращается вокруг имени Сахарова, нередки голоса в пользу того, что законным соавтором советской атомной бомбы был шеф разведки Павел Судоплатов и его агенты в ядерном центре в Лос-Аламосе. Разведка действительно сыграла свою роль в советском атомном проекте. Этот факт не подлежит сомнению. Но первая в мире водородная бомба была создана и испытана в СССР, и главным идеологом ее был Сахаров. За этот научный подвиг он был избран в Академию наук, ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда и лауреата Сталинской премии.
В этой ядерной эпопее есть один момент, который стоит отметить и который оказал большое воздействие на дальнейшую судьбу Сахарова. В Америке действительно были ученые, которые симпатизировали нашей стране, понимали, что предотвратить новую войну после Фултонской речи Черчилля можно, только создав должный противовес ядерному кулаку США. Именно поэтому супруги Розенберг передали в Москву чертеж ядерной бомбы, сброшенной на Нагасаки. Их вина была доказана, и они были казнены. В свое время их именем были названы улицы и площади в некоторых европейских столицах. Но сейчас мало кто помнит о них, а если вспоминает, то лишь как о героях холодной войны, фигурантах шпионской истории.
Между тем значение их подвига намного больше. К тому времени сложилась определенная, достаточно многочисленная мировая научная элита, которая осознала свою ответственность за судьбы мира и вопреки политическим кукловодам решила исход военно-стратегической ситуации в 40–50-е годы XX века. И, оставаясь до мозга костей патриотом, Андрей Сахаров осознал свою принадлежность к этой мировой научной элите, свою роль в процессе предотвращения термоядерной войны.
Поэтому нет никакого противоречия в том, что, убедившись в решении задачи обеспечения ядерной безопасности СССР, он приступил к решению второй части своей двуединой задачи как ученый, патриот и гражданин мира. И эта вторая часть заключалась в том, чтобы предостеречь прежде всего собственное правительство, а затем и правительства всего мира о той опасности, которую представляют для человечества накопленные запасы оружия массового уничтожения и перспективы создания новых видов еще более разрушительного оружия.
Если бы политическое руководство страны нашло в себе мужество в 1970-е годы правильно оценить пророческие предостережения великого ученого, то наша страна смогла бы сэкономить огромные ресурсы, обратить их на цели научно-технического прогресса, повышение жизненного уровня и благосостояния советских людей, решение все более и более обострявшихся проблем межнационального общения и в итоге сохранить величайшее достижение – историческую общность советских людей в едином многонациональном государстве, потребность в котором сейчас ощущается не только на постсоветском пространстве, но и во всем мире.
Парадоксально, но если бы идеи Сахарова были воплощены советским руководством в жизнь, то отечественный военно-промышленный комплекс, больше всего противившийся этим идеям, получил бы намного раньше американцев и крылатые ракеты, и крупномасштабную систему ПРО с элементами космического базирования, названную в США стратегической оборонной инициативой (СОИ). Ведь когда мы подписывали Договор по ПРО в 1972 году, советская сторона отвергла предложение американцев включить в основной текст документа положение о запрете разработок систем ПРО «на других физических принципах». Как объяснили эксперты политическим переговорщикам, советские ученые тогда были впереди американцев на этих направлениях исследований. Но молох ВПК, амбициозные экстенсивные программы и внешнеполитические авантюры, которым решительно противился Сахаров, поглотили все средства, и к концу 1980-х страна оказалась поглощена пропастью безвыходного экономического кризиса.
Известно, как отреагировали кремлевские руководители эпохи застоя на высказывания и гражданскую позицию Сахарова, как его подвергли всенародному остракизму, как выслали из столицы. И в этих перипетиях проявилась третья, может быть, самая главная ипостась Андрея Дмитриевича – его личная смелость. Его правоту признавали многие, были и те, которые могли бы дополнить его позицию новыми, еще более весомыми аргументами. Но, подобно горьковскому пингвину, они предпочли холить свое жирное тело в утесах холодной войны, получая от этого немалые личные дивиденды.
Безусловно, западные доброхоты воспользовались конфронтацией академика с советским правительством и руководством КПСС, чтобы ускорить развал СССР. Но истина заключается в том, что если бы это самое советское правительство и Политбюро ЦК вовремя проанализировали предложения мятежного академика, то трагедии развала СССР могло бы и не быть. Но что произошло, то произошло. И сейчас нужно вспоминать о прошлом, не посыпая голову пеплом, а для того, чтобы поразмыслить над тем, что можно и нужно сделать в будущем для укрепления безопасности нашей страны и выживания мира. Именно так. Потому что в основе сахаровского нового политического мышления находится положение о том, что безопасность России и мира неразделимы.
Усилиями таких людей, как Андрей Сахаров, мы добились окончания холодной войны. Стрелки на часах Судного дня ученых-атомщиков были отодвинуты от роковой полуночи ядерной войны. Однако всего за 30 лет эти стрелки снова приблизились к полуночи на самое минимальное в истории расстояние. Холодная война, пусть и в информационной форме, разгорелась с новой силой.
И тут новый парадокс. Ярость и азарт обвинений в нарушениях прав человека и демократических свобод, адресованных России, сейчас намного выше, чем в 1970–1980-е годы, когда действительно в нашей стране нарушались права человека и не было гражданских свобод. Именно тогда Сахаров был выдворен в ссылку из столицы нашей родины, которую он защитил ядерным щитом в 1940-е годы. В этом контексте становится очевидным один очень важный исторический урок. Политические кукловоды, которые инициировали на Западе кампанию информационной войны против СССР, использовали конфронтацию Сахарова с политбюро совсем не для защиты прав человека и демократических свобод. Для них было важно разгромить военно-стратегического противника в холодной войне. Эту же цель они преследуют и сейчас.
Но именно это обстоятельство делает наследие Андрея Дмитриевича Сахарова еще более востребованным в наше время. Именно он является родоначальником и апостолом нового политического мышления. Суть его в том, что человечество должно выжить и суметь противостоять тем глобальным проблемам, тем вызовам и угрозам, которые все более и более дают о себе знать. Самое опасное (и пандемия коронавируса показала это), что по мере ускорения научно-технического прогресса возрастает опасность непредсказуемых и непредвиденных угроз, которые могут в одночасье обрушиться на человечество и погубить его.
Абсолютная неприемлемость для Сахарова самой идеи гибели человечества особенно важна сейчас, когда ползучей змеей мало-помалу распространяется политическое мышление, адепты которого не усматривают в этом ничего страшного. Все конечно в этом мире. Это лишь вопрос времени. Если не сейчас, то через 4 млрд лет наша Галактика все равно будет поглощена туманностью Андромеды. Так что уж тут сокрушаться из-за того, что какое-то из поколений нашей цивилизации, может быть, наше, окажется последним. А раз так, значит, нужно стремиться к тому, чтобы выжать из этой жизни весь возможный комплекс удовольствий, на которые так богат научно-технический прогресс и открываемое им материальное благополучие. Любопытно, что авторитетнейшие представители двух противоположных политических парадигм Альберт Гор и Фидель Кастро назвали это суперпотребительское мышление более опасным для человечества, чем идеология фашизма.
Но в мире всегда было, есть и будет убеждение, что наша цивилизация бесконечна, что она была, может быть, еще до Первого взрыва и имеет все шансы выжить в будущем. Если, конечно, мы не допустим фатальных ошибок и сумеем упредить все более и более дорогостоящие риски и вызовы шестого технологического уклада. Мировоззрению Андрея Дмитриевича Сахарова в этом отношении ближе всего суждение его выдающегося современника Жана-Поля Сартра, который писал в своей автобиографии, что в детстве его пугала не столько перспектива личной смерти, сколько ужасала оброненная кем-то фраза, что через каких-нибудь 50 тыс. лет Солнце остынет и наша цивилизация прекратится.
Смысл нового политического мышления Андрея Сахарова заключается как раз не в том, чтобы использовать двойные стандарты в области прав человека и демократических свобод для того, чтобы ловить рыбку в мутной воде цветных революций, а в том, чтобы объединить усилия международного сообщества для совместного противостояния этим вызовам и угрозам. И роль международного научного сообщества в этих усилиях человечества особенно велика. Память великого ученого должна вдохновлять их на занятие активной гражданской позиции в принципиальных вопросах современности.
Галилео Галилей на смертном одре больше всего сокрушался, что оказался отступником от истины. В ответ на утешения учеников – правда, мол, все равно победит – он сказал: нет. Победа разума возможна лишь как победа разумных людей!
Таких, каким был Андрей Дмитриевич Сахаров.
Дарья Гармоненко 
комментарии(0)