Владимир Пряхин
Константин Циолковский – один из родоначальников русского космизма.
Михаил Переяславец. Константин Циолковский. Репродукция © РИА Новости
Некто внес предложение дополнить текст будущей обновленной Конституции России упоминанием Бога. Совершенно неважно, кто внес это предложение. Гораздо интереснее дискуссия, развернувшаяся своеобразными афтершоками после его публикации. Интереснее, потому что в ходе дискуссии вскрылись прелюбопытнейшие вещи.
Во-первых, выяснилось, что значительная – скорее всего большая – часть нашего общества и его интеллектуальной элиты понятия не имеет о том, что такое Бог.
Во-вторых, у нашего досточтимого духовенства тоже толкование многих сакральных терминов весьма и весьма разнится.
В-третьих, наши филологи так до сих пор и не внесли ясность, писать ли нам это слово с заглавной буквы, как делает остальное умеющее писать человечество, или со строчной, как писали и пишут до сих пор некоторые представители моего поколения – рожденные в 40-е годы прошлого века.
В-четвертых, наверное, самая большая часть общества считает, что ему все это дело вообще до лампочки. Как напишут, так и напишут, вообще ничего не напишут – от этого ничего не изменится, а бумага все стерпит.
Я категорически за внесение упоминания Бога в текст Конституции. Пока еще вопрос остается актуальным, спешу изложить свое видение проблемы и свои аргументы.
Как мне представляется, дело совсем не в том, атеисты мы или верующие. Дело в том, что Бог есть, как и во времена Исаака Ньютона, Абсолют – начало начал всего, в том числе и основ нравственности. А вот с нравственностью в нашем обществе, говоря мягко, не все в порядке. Не буду здесь упоминать резонансные уголовные дела последних лет. Они и так у всех на слуху. Гораздо важнее, на мой взгляд, многочисленные дела об административной ответственности, потому что их много и они все свидетельствуют об одном: у людей нарушены представления о добре и зле, безмерно возросло представление о деньгах как некоей главной ценности современного мира, распространилось мировоззрение сверхпотребительства, о котором еще предстоятель Алексий II говорил, что в борьбе с ним рыцарям добра с трудом приходится противостоять сторонникам легализации педофилии.
И дело не только в России. Святая Русь еще держится. Недавно в Манчестере после научного симпозиума британские коллеги пригласили меня на обед в престижном ресторане. Я долго любовался роскошной архитектурой заведения, пока не понял, что сижу в переформатированном англиканском храме. Оказывается, в Европе последних десятилетий закрылись сотни церквей за отсутствием прихожан.
Не считаю, что неверующий человек лишен высоких моральных качеств. Точно так же, как явствует из скандальных историй с католическими предстоятелями в США, далеко не все пастыри – праведники. Но исхожу опять же из своего практического опыта. Спросил однажды у сотрудника международных организаций в Руанде, почему они распределяют гуманитарную помощь через католические храмы, разве священники не воруют. «Воруют, – был ответ. – Но на порядок меньше. Если не через них, разворуют всё». Конечно, прав Иммануил Кант, считавший мерилом нравственности поведение нравственного человека. Но отрицать религиозные истоки нравственности бессмысленно. Скорее имеет смысл связать кризис морали с системой глобальных проблем человечества в эпоху научно-технической революции, получившей название НБИК-конвергенции.
С открытием бозона Хиггса ученые достигли предела в познании материальных частиц. Дальше вроде бы делить нечего. Космологи тоже подошли к краю Универсума и убедительно доказали, что через 30 миллиардов лет нашу галактику поглотит туманность Андромеды. Скорее всего еще раньше погаснет Солнце – цивилизация погибнет. Размышления о возможности переселения человечества в другие звездные системы вызывают энтузиазм у всех, кроме тех, кто хоть чуть-чуть занимался этой проблемой в практическом плане. Однозначно доказано, что мир конечен, продолжения нет и не может быть. А раз так, какое значение имеют понятия добра и зла, праведного и греховного поведения? Имеет смысл лишь выжать из отведенных тебе природой 70 лет все возможные материальные блага и радости. Любым путем, любыми средствами! Through everybody, through everything, – как сказал поэт. Стоит ли после этого удивляться, что где-то кто-то на Северо-Западе продает 200 литров метилового спирта по цене этилового, не думая о том, что где-то в Сибири на этом спирте разведут лечебные травы и продадут в аптеках смертельный экстракт под брендом лекарственного бальзама?
Бог в отличие от галактик, туманности Андромеды и НБИК-конвергенции не конечен, его Жизнь бесконечна, ради Ее продолжения стоит жить, стоит преодолевать трудности, противостоять злу, терпеть лишения, а если понадобится, жертвовать собой. Но ведь это всего лишь сказка, воскликнет уязвленный консьюмерист. Никто еще не побывал в потустороннем мире, не вернулся оттуда и не рассказал, есть ли он – этот мир.
Да. Это верно. Но ведь и процесс познания не завершается с открытием бозона Хиггса. Мы ведь еще не знаем, что такое Первовзрыв, что это за таинственная точка в Мироздании, из которой вдруг началось расширение, образовались атомы, элементы, соединения, растения, животные и люди. И не являемся ли мы сами продуктом реализации программы развития, заложенной в Первовзрыве? И не предстоит ли нам искать свое собственное продолжение во Второвзрыве? И найдем ли мы это продолжение, если потеряем Веру в вечность жизни, бессмертие и променяем ее на «тридцать сребреников» сиюминутного наслаждения кокаином?
Может, это кому-то покажется удивительным, но наше уникальное по смелости культурное наследие способно ответить на эти вопросы. Константин Циолковский, Владимир Вернадский, Александр Чижевский, Николай Федоров – родоначальники русского космизма. Их учение, если говорить кратко, заключается в том, что религия есть фольклорная концепция научно-технического прогресса, а сакральные понятия «Бог», «бессмертие», «рай», «ад», «воскрешение» следует, по словам Циолковского, «расшифровать с космической точки зрения». И мы близки к тому, чтобы сегодня толковать эти понятия не только как каноны, но и как задачи прикладной науки: бессмертие как искусственное увеличение видовой продолжительности жизни, воскрешение как построение антропоидентичных бионических моделей прежде живших по информации, которую они оставляют о себе и которую нам удается сохранить о них.
С этих позиций Бог – абсолютный разум, неразделимый с материей. Он лишь преобразуется, меняя формы, в своем вечном путешествии, а человек – это всего лишь транспортное средство для этого путешествия, его душа и есть частица Бога.
Кстати, о душе несколько подробнее. До ХIХ века никакого материального толкования души не было. Первым исследователем, который осмелился придать этому понятию реальную форму, был закоренелый материалист Фридрих Энгельс, предположивший, что «человек оставляет после себя некий жизненный принцип, нечто более или менее тождественное с душой».
В русском космизме идея Энгельса обрела реальные черты в толковании науки как «внехрамовой литургии», призванной дополнить литургию храмовую, «создать центры, которые изучали бы научно-технические приемы... управления всеми молекулами и атомами внешнего мира так, чтобы рассеянное собрать, разложенное соединить, то есть сложить в тела отцов». В данном контексте русский космизм следует считать предтечей богостроительства Александра Богданова и Анатолия Луначарского, разделявшегося в какой-то степени Алексеем Горьким. Но развитие социализма в России пошло другим путем, а теория научного коммунизма, столь блистательно стартовавшая в ХIХ веке, в ХХ веке дала воинствующий атеизм и беспримерную по своей антинаучности теорию заключительного, третьего этапа общего кризиса капитализма. В то время как реальная история пошла по рельсам четверной промышленной революции и шестого технологического уклада.
В 1940 году южнокалифорнийское бюро Компартии США отказало в приеме в партию молодому голливудскому киноактеру, искавшему тогда пути реализации своего богатого творческого потенциала. Причина была в том, что молодой соискатель был замечен в храме и, естественно, не мог считаться надежным партийцем. Молодой человек пережил тяжелый удар, нанесенный ему товарищами, и тоже пошел другим путем. Этот другой путь привел его в Белый дом в качестве 40-го президента США. Спустя много лет он заявил: «Они (советские руководители. – В.П.) не разделяют наших взглядов на нравственность, поскольку не верят в то, во что верим мы, – они не верят в загробную жизнь, не верят в Бога, и у них нет религии, поэтому для них нравственно только то, что содействует успеху дела социализма, исходя из этого, они считают себя вправе делать все, что будет способствовать успеху этого дела, а в этом, как они считают, нет ничего аморального».
Из этих слов Рональда Рейгана следуют выводы большой социальной значимости. Во-первых, вера в сакральные религиозные понятия – важнейший мировоззренческий фактор. Этот фактор может и должен объединять людей. Но почему же эта вера утеряна в наше время, когда потребность в ней как никогда велика? Ответ очевиден: научно-технический прогресс разрушил все прежние представления о бессмертии и воскрешении. Но толкование религии как фольклорной концепции научно-технического прогресса наполняет ее новым содержанием. Все русские космисты – ученые с мировыми именами – были глубоко и искренне верующими людьми. Почему? Да потому что между живым и мертвым всегда будет грань, и заглянуть за эту грань с одной стороны, находясь по другую, всегда будет невозможно. Осознать реальность бытия по ту сторону грани можно только с помощью Веры.
Во-вторых, коль скоро научно-технический прогресс носит универсальный характер и не имеет национальных одежд, вера в достижение бессмертия и воскрешения через технологии также носит универсальный характер. Тексты молитв остаются на национальных языках, ритуалы и литургические формы сохраняются прежними, но их содержание наполняется новым содержанием. Нельзя также исключать и появления новых форм, соответствующих ритму современной жизни.
В-третьих, в свое время приказала долго жить великолепная идея 1980-х годов о новом политическом мышлении. Ее постигла та же участь, что и благородную по задумке антиалкогольную кампанию. Дело в том, что благими намерениями вымощена дорога в ад. И новое политическое мышление, призванное объединять людей вокруг общих человеческих ценностей, очень скоро было поставлено на службу достижения самых обычных грубых политических целей мирового лидерства. Права на общечеловеческие ценности внезапно лишились 25 млн русскоязычных граждан бывшего СССР, оказавшиеся за пределами своей этнической Родины. Подведение под чисто политическую концепцию нового мышления новой технологической научной и старой религиозной базы сделает его значительно менее уязвимым от поползновений амбициозных политиканов. По сути, это будет практическая начинка для процесса формирования ценностных основ совместных действий с опорой на общий духовно-нравственный потенциал основных мировых религий, а также на такие принципы и понятия, как стремление к миру и справедливости, достоинство, свобода, ответственность, честность, милосердие и трудолюбие. А как раз о необходимости таких ценностных основ и говорится в концепции внешней политики России.
В противном случае свойственные всем религиям сакральные понятия бессмертия и воскрешения могут использоваться (и используются) политическими авантюристами для оболванивания неграмотных масс своими псевдорелигиозными лозунгами.
Вот почему я считаю, что упоминание Бога без привязки к какой-либо конкретной конфессии в тексте обновленной Конституции России будет полезным.
комментарии(0)