Сергей Ушаков
Американские интересы в западной части Тихого океана защищают боевые корабли 7-го флота США. Фото с сайта www.navy.mil
Глобальное соперничество США и Китая, несмотря на пандемию коронавируса, не сходит с международной повестки дня. Перспектива эскалации напряженности между Вашингтоном и Пекином, в том числе с угрозой возникновения открытого вооруженного конфликта, всерьез рассматривается различными аналитическими центрами. Однако, как показывает исторический опыт, все мировые конфликты возникают и ведутся во вполне конкретных регионах. В связи с этим, на наш взгляд, особый интерес представляет регион двух морей, омывающих остров Тайвань, – Восточно-Китайского и Южно-Китайского. Именно там могут по-настоящему открыто и жестко столкнуться геополитические интересы США и Китая.
Угрозы и вызовы региона
В регионе двух морей пересекаются интересы Китая, Японии, Кореи, США, Вьетнама, Сингапура, Тайваня, Таиланда, Малайзии, Брунея, Индонезии и отчасти России. Эти моря являются важной международной торговой артерией, а их относительно небольшая площадь создает немало прецедентов, связанных с определением морской границы или территориальной принадлежности островов. Китай не признает независимости Тайваня и считает воды вокруг него своей эксклюзивной экономической зоной. Вдобавок к этому острова Сянкаку, а также две группы небольших участков суши – острова Спратли и Парасельские острова – постоянно провоцируют достаточно острые споры. Так, Парасельские острова оспаривают Тайвань, Китай и Вьетнам, а острова Спратли считают своими Китай, Вьетнам, Тайвань, Малайзия и Филиппины, они также частично входят в 200-мильную зону Брунея.
Особенностью указанных морей является наличие в непосредственной близости к ним центров производственных мощностей, существенного количества природных и ископаемых ресурсов, важных транспортных путей, а также сложных отношений между странами, так или иначе представленными в регионе. Все споры здесь базируются на определении эксклюзивной морской экономической зоны. Несомненно, большая часть споров связана с позицией КНР, однако каждая из сторон имеет свои интересы и тот же, например, Тайвань также претендует на острова Сянкаку.
Наличие в регионе двух морей такого большого числа стран с пересекающимися интересами создает неисчерпаемое количество поводов для эскалации конфликтов между ними. И эти поводы зачастую реализуются во внешней политике той или иной стороной.
Напряжение в регионе Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей имеет тенденцию постоянного роста. В первую очередь это напрямую связано с развитием Китая, его претензиями на Тайвань и большую часть акватории. Так, например, недавний грандиозный парад в Пекине, приуроченный ко Дню образования КНР, вызвал существенное беспокойство среди азиатских стран и даже в США. На параде были представлены новейшие образцы ракетного вооружения – сверхзвуковая ракета DF-17 (по некоторым данным, результат сотрудничества с РФ), примерный радиус ее действия составляет 1800–2000 км, пусковая установка PCL191 с возможностью использования ракет калибром 370 мм и 750 мм с дальностью 350 км и 500 км соответственно. Эти ракеты способны покрывать большую часть акватории двух морей, полностью захватывают в радиус поражения Тайвань, а также могут достигать военных баз США в Японии.
Менее активно освещаются в СМИ многочисленные мелкие споры, связанные с отдельными торговыми, рыболовными или военными судами, но они дополняют общую картину нестабильности в регионе двух морей и несут для него дополнительные риски эскалации.
Все это, на наш взгляд, является прямой предпосылкой к возникновению однажды в регионе Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей значительного конфликта. В первую очередь между США и Китаем.
Соблазны кибервойны
В нынешних условиях затруднительно определить вероятные предпочтения некоторых стран региона двух морей в отношении принятия ими стороны США, Китая или занятия нейтральной позиции в случае существенной эскалации или прямого столкновения Вашингтона и Пекина. На данный момент большая часть региональных стран предпочитает политику сдерживания Китая, но при этом Филиппины все больше смещаются к нейтральной позиции, а усиление влияния Китая на Тайвань не позволяет говорить о принципиальной позиции Тайбэя в отношении спорных моментов в будущем.
Для упрощения понимания всех сложностей, связанных с прогнозированием потенциального конфликта Америки и Китая в регионе двух морей, представляется целесообразным разделить его на несколько равных по значимости, но разных по сущности аспектов. Первым аспектом является новое поле для противоборства сторон – киберпространство. Этот вид соперничества наименее изучен на данный момент, а эффективность и эффектность его инструментов воздействия пока невозможно достоверно оценить.
Для начала необходимо разделить заново открытые информационные войны и то явление, которое эксперты чаще описывают как кибервойну. В современных российских реалиях нет принятого разделения в переводах таких разных терминов, как informational warfare и cyber warfare. И то и другое зачастую воспринимается как информационная борьба. Но если под первым подразумевается именно борьба с помощью информации за влияние на умы и соответствующее восприятие событий общественным мнением в стране-противнике, то второе явление – это вид технического противостояния на коммуникационных линиях при помощи кодирования и программных методов с привлечением социальной инженерии для прямого доступа к определенным узлам. Важно понимать, что не всегда целью взлома того или иного узла является искажение информации. Столь же важными являются сбор информации, блокировка систем управления, перехват контроля и т.д. Иными словами, первое явление относится к сфере пропаганды, а второе – к сугубо техническим (цифровым, электронным) средствам борьбы.
Существенной проблемой изучения и описания этой новой и важной сферы соперничества является скрытость процессов и механизмов. Ведь именно тайное проникновение и осуществление боевой задачи является главным элементом кибервойны. Лишь небольшое количество проводимых киберопераций становится широко известно общественности, среди них – операция «Олимпийские игры» по установке вируса на иранскую ядерную станцию, целью которой было повышение степени износа турбин и внесение существенных препятствий в работе АЭС, не несущих критических последствий.
Важным элементом стратегии кибервойны является глубокое и скрытное внедрение вредоносных программ в программное обеспечение потенциального противника, которые должны сработать при эскалации конфликта. Эта схема схожа с практикой внедрения разведками «спящих» агентов, которые придерживаются своей легенды в стране противника до определенного момента – дня «Д» (война) или специальной команды на активацию. Наличие и масштаб предварительного программного заражения нельзя точно определить или обнаружить до его активирования. Считается, что подготовка успешных киберопераций требует 2–3 недель – за меньший срок сложнее получить доступ к необходимым узлам в системе киберсетей противника. Следует подчеркнуть, что доказать причастность какой-либо страны к кибератакам весьма сложно, для США это является особенно острой проблемой. На данный момент не существует законов и норм, регулирующих адекватную ответную меру на кибератаку военных или гражданских объектов США: подобная ситуация потенциально может вызвать серьезную временную задержку в системе согласования и применения контрмер в американском руководствe, что, в свою очередь, усилит воздействие кибератаки.
Говоря о возможном столкновении США и КНР в киберпространстве, стоит отметить, что, в отличие от классических мер борьбы или, скажем, пусков баллистических ракет, атаки по американской сетевой инфраструктуре, использование ее уязвимостей могут не иметь следов участия Китая. Хакеры используют различные комбинации виртуальных машин и прокси-адресов, чтобы скрыть свое местоположение: для их вычисления порой приходится применять такие ресурсозатратные методы, как timing attack (точное вычисление времени взлома системы и времени, затрачиваемого на исполнение алгоритмов). Это также вносит свою долю хаоса в планирование, ведь для адекватной ответной меры США необходимо точно знать, по кому именно наносить удар возмездия, а потенциальные противники у Вашингтона сегодня есть в самых разных регионах. Для Пекина данная проблема не стоит столь остро, ведь как экономическая, так и информационные системы Китая, в отличие от США, готовы для работы в режиме изоляции в случае существенной внешней угрозы.
Ахиллесова пята логистики снабжения
Наиболее уязвимое место Соединенных Штатов – и китайские специалисты это прекрасно понимают – система снабжения. Единственное американское соединение в азиатском регионе, способное на автономное снабжение, – это 7-й флот ВМС США, в составе которого имеется Оперативная группа – 73, отвечающая за снабжение этого флота. Части наземного базирования вынуждены рассчитывать на местное правительство и снабжение извне, которое нельзя назвать стабильным и в спокойное время. Усугубляется проблема снабжения регулярными всплесками антиамериканских настроений и сложностями в отношениях с местными правительствами, возникающими на почве оплаты за снабженческие операции и услуги. Так, например, в Южной Корее с октября 2019 года продолжаются митццинги из-за невыплат по обслуживанию американских военных баз. И несмотря на заинтересованность Сеула в сохранении американского присутствия в стране, голоса южнокорейских избирателей для республиканского правительства оказываются значительно важнее позиции Дональда Трампа – в случае, если новое соглашение по оплате не будет подписано и исполнено.
Если исходить из исследований китайских специалистов, то приоритетными целями для поражения при проведении кибератак являются системы управления C4ISR (командование, управление, коммуникации, компьютеры, разведка, наблюдение и войсковая разведка) и логистические центры. Несмотря на меры по защите, принятые США, системы C4ISR остаются потенциально уязвимыми для атак со стороны Китая. Для хакерских групп, атакующих логистические мощности США, наиболее удобными целями являются частные подрядчики, графики поэтапного развертывания Индо-Тихоокеанского командования Вооруженных сил США (PACOM’s TPFDL) и планы единого командования (unified combatant command). Среди указанных целей наиболее уязвимыми являются системы с протоколом NIPRNET (протокол, через который передаются важные данные, но без шифрования), связывающие военное командование и частные компании, выполняющие различные заказы, связанные с логистикой.
Противостоять потенциальным кибервызовам должно Кибернетическое командование США (The U.S. Cyber Command) – подразделение, созданное в 2009 году, задачей которого является обеспечение защиты информационных узлов государства и армейских структур. Со слов министра Армии США Райана Маккарти, с 2021 по 2022 год будут сформированы многозадачные подразделения, которые займутся выполнением функций разведки, информационной борьбы, а также безопасностью космического и кибернетического пространств.
Военные округа китайской армии против 7-го флота США
Вторым уровнем потенциального американо-китайского противостояния являются традиционные вооруженные силы и военные инструменты. В этом отношении в регионе двух морей США представлены Тихоокеанским командованием (USPACOM), конкретно – 7-м флотом ВМС, задачей которого является защита американских интересов в западной части Тихого океана. В случае конфликта к «семерке» могут присоединиться и другие флоты ВМС США, например 5-й, зоной ответственности которого является восточная часть Тихого океана. На данный момент 7-й флот состоит из 10 оперативных групп и является одним из наиболее боеспособных американских соединений, способных выполнять широкий спектр задач, таких как штурм прибрежных объектов, проведение диверсионных операций, обеспечение авиационной поддержки, патрулирование и логистические операции.
Китай в настоящее время полагается в регионе двух морей на свои Южный и Восточный военные округа и, возможно, при острой необходимости – на поддержку войск Северного округа. После реформ 2016 года именно эти крупные военно-организационные формирования отвечают за оперативную работу всех родов войск в отведенном регионе, по аналогии с американскими региональными командованиями. В состав Южного и Восточного округов входят наиболее боеспособные и оснащенные части 71-й, 72-й, 73-й, 74-й, 75-й армий, а также Южный и Восточный военно-морские флоты. Именно они стоят первыми в очереди на оснащение современным оружием. Так, например, флоты, входящие в Южный и Восточный округа, укомплектованы кораблями классов корвет (тип 056), фрегат (тип 054) и эсминец (тип 052), а также значительным количеством малых судов, предназначенных для действий в литоральной зоне. Следует также отметить, что хотя приоритет при распределении финансирования в КНР отдается авиации, флоту и ракетному вооружению, сухопутные части Китая также составляют значимую силу, особенно при оборонительных операциях.
Китайская военная доктрина подразумевает удержание противника на значительном расстоянии и базируется на противокорабельных ракетах дальнего действия, размещенных на островах, поддержанных спутниковой разведкой и большим количеством современных кораблей прибрежного действия. Данная связка не позволяет авианесущим группам США безопасно приближаться для нанесения удара вглубь территории Китая, даже воздействие на прибрежную зону несет существенные риски. Значительную роль в китайских планах играет противоспутниковое вооружение, испытания которого проводятся с определенной периодичностью: наибольший резонанс вызвали испытания 2007 и 2014 годов: после каждого из них с новой силой поднимался вопрос о запрете размещения вооружений на орбите, но он так и не был решен положительно.
При оценке возможности вооруженного конфликта в регионе двух морей не стоит сбрасывать со счетов и другие страны Азии. Так, Индонезия, Вьетнам и Малайзия имеют небольшие по численности войска, если сравнивать их по отдельности с Китаем, однако они представляют серьезную силу, с которой необходимо считаться, ввиду значительного количества разнообразной техники и оснащения (в том числе и европейского производства), особенно если выступят скоординированно. Гораздо более значительны вооруженные силы Южной Кореи и Японии, которые отличаются не только качественными и численными показателями, но и тем, что эти страны имеют развитую экономику, способную восполнять потенциальные потери. Единственное, что осложняет оценку этих сил, – вопрос координации и оперативной иерархии (подчинения). При большом количестве различных командных центров и разрозненных подразделений очень трудно проводить согласованные действия и избежать ошибок в планировании.
Кризис морских портов повысит роль сухопутных транспортных коридоров
Третьим аспектом потенциального вооруженного конфликта в регионе Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей является исключительно сфера снабжения. В качестве стратегического фактора необходимо учитывать наличие портовых и складских мощностей у стран Юго-Восточной Азии. Этот же фактор является жизненно важным в системе поддержания боеспособности войск США, даже несмотря на наличие у американцев специальных судов, способных осуществлять перенос грузов на малые суда на воздушной подушке и разработанных для транспортировки грузов на неподготовленный берег (Expeditionary Transfer Dock).
При потере в ходе конфликта или вынужденном закрытии каждый порт будет увеличивать нагрузку на логистические части США, что, в свою очередь, начнет подрывать способности к перевозкам в других регионах.
Если учитывать потенциальные (по дальности) возможности китайских ракет DF-17, то не закрытой ими остается только территория Индонезии. Потенциально США могут ответить ракетами Tomahawk, однако скорость их полета существенно ниже необходимой для подавления точек запуска. В случае, если конфликт дойдет до активной стадии, американские базы в регионе, как и ключевые объекты инфраструктуры снабжения, будут находиться в зоне досягаемости ракетных комплексов и десанта Китая. Выведение из строя складских и портовых сооружений очень быстро поставит американский контингент в критическое положение.
Необходимо добавить, что, согласно исследованиям и официальным заявлениям представителей США различного уровня, американский транспортный флот сейчас переживает не лучшие времена. Штат кораблей постоянно сокращается, большая часть их задач передается частным транспортным компаниям, в том числе иностранным. Средний возраст кораблей составляет около 40 лет, и по оценкам экспертов, в течение ближайших 10 лет количество транспортных судов сократится на 25% ввиду окончания срока эксплуатации. Согласно докладу Pentagon’s Defense Science Board в 2018 году, при реализации плана перераспределения нынешних сил США на Россию и Китай могут возникнуть существенные трудности как с единовременной переброской личного состава и техники, так и со снабжением уже переброшенных частей.
Для понимания всей сложности существующего баланса сил в регионе двух морей важно учитывать, что в потенциальном конфликте будет задействована совокупность различных средств, применение при этом стандартных видов вооружения – не более чем их часть. Согласно доктринам как США, так и Китая, обе страны тяготеют к пересечению военных и гражданских технологий и инструментов. За счет подобной унификации (принцип двойного назначения) Вашингтон и Пекин желают достичь удешевления и более широкого использования имеющихся ресурсов. В случае мобилизации подобная стратегия позволит США и КНР привлечь в конфликт значительно большее количество ресурсов без радикальных изменений структуры своих экономик.
Однако подобные действия существенно увеличивают риск дестабилизации нынешней структуры мировой экономики. Представим, что в результате потенциального конфликта в регионе двух морей Китай решит нанести асимметричный удар по системам управления американскими спутниками. C учетом, что в ответ на такую кибератаку может последовать удар уже не в виртуальном, а в реальном пространстве, сценарий конфликта резко усложняется: в итоге его развитие и исход будут решаться в зависимости от способности соперничающих государств контролировать собственные структуры, предназначенные для организации и проведения переговоров. Так или иначе, подобные действия могут привести к сбоям в судоходстве и авиасообщении как в регионе потенциального конфликта, так и на более масштабном уровне. Нарушение же морской логистики, с одной стороны, потенциально может привести к кризису в различных производственных отраслях, в частности в электронике, а с другой – значительно повысить роль сухопутных транспортных коридоров, связывающих Китай с основными рынками в Европе и с поставщиками нефти из региона Ближнего Востока.
Очевидно, что каждая из сторон потенциального конфликта в регионе Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей прекрасно понимает его риски и поэтому не спешит использовать агрессивные методы в набирающем силу соперничестве за влияние в мире. В 2018 году США в два раза усилили финансовые меры борьбы с Пекином в ответ на его программу «Один пояс – один путь». По словам министра Маккарти, это стало дальнейшим развитием информационной стратегии, принятой еще во времена вьетнамской войны и известной широкой публике как «битва за сердца». В декабре 2019 года на саммите Североатлантического альянса в Лондоне Соединенные Штаты заставили своих партнеров по НАТО признать китайскую экспансию общей глобальной угрозой, на которую следует жестко отреагировать. Тогда же немецкая Welt открыто написала, что Китай теперь «враг для Вашингтона». Америка хотела бы, чтобы Пекин стал врагом и для всех ее союзников: в феврале 2020-го США продолжали уверенно продвигать тему «китайской угрозы» на саммите министров обороны НАТО в Брюсселе. Пожалуй, лишь пандемия коронавируса может на какое-то время отсрочить дальнейшее раскручивание американцами антикитайской линии в западном общественном мнении. Хотя и здесь есть возможности для маневра и обвинений Пекина в появлении и распространении смертоносного вируса. Все это, на наш взгляд, лишь предваряет эскалацию американо-китайского конфликта, риск которого увеличивается по мере исчерпания невоенных методов проведения политики и разрешения споров.
комментарии(0)