Как Банк России правила игры меняет

На финансовом рынке все сложнее что-то делать без оглядки на Банк России. Фото Reuters

Главным вызовом для выживания банков стала не экономическая ситуация, а резкие изменения в регулировании сектора и изменение правил игры. И меняет правила игры регулятор, то есть Центральный банк (ЦБ) России. Как отмечают эксперты, в макроэкономике страны ничего особенного пока не случилось. Зато, по общему мнению, все сложнее делать что-либо без оглядки на ЦБ, требования которого оказывают все большее влияние на бизнес-модель самых разных групп банков. Именно зарегулированность банковского сектора не дает развиваться финансовому рынку. При этом ЦБ не только ужесточает правила игры, но и создает условия для своего бизнеса.

Судя по всему, это только начало. В 2020 году начнется масштабное внедрение целой системы участия ЦБ в банковском рынке. Эти изменения затрагивают фактически все аспекты деятельности банков – от продаж продуктов до учетной функции. Маркетплейс Банка России в сочетании с удаленной идентификацией фактически стремится играть важную роль в продаже банковских продуктов, заменяя филиальную сеть и возможности интернет-сайтов и приложений банков. Причем учет этих операций берет на себя Регистратор финансовых транзакций (РФТ), создаваемый на базе Московской биржи. А система быстрых платежей (СБП) возьмет на себя функцию расчетов. При этом заявленные варианты использования СБП перманентно расширяются, подминая все новые области комиссионного дохода банков. Система, начинавшаяся как система переводов с карты по карту по номеру телефона, уже хочет заменить зарплатные проекты, прием платежей за ЖКХ, оплату покупок в торговых точках, выплату компенсаций вкладчикам через АСВ – и список только растет.

ЦБ еще с 2016 года начал разворачивать систему макропруденциального регулирования, в результате постепенно от простого надзора за кредитной деятельностью банков регулятор фактически начал переходить к направляющему воздействию на кредитование. И если сначала предполагали, что регулятор не может и не должен решать, кредитовать кого-то или нет (с этим лучше справится рынок), то сегодня все изменилось с точностью до наоборот. В итоге ЦБ ограничивает виды кредитования, на которые в совокупности приходится около 40% кредитного портфеля банков. Это потребительское кредитование, ипотека с первоначальным взносом до 20%, валютное кредитование, кредитование на цели приобретения долей в других компаниях.

Между тем общеизвестно, что чем выше доля кредитов физическим лицам, тем ниже вероятность дефолта банка. Да, среди розничных банков есть и проблемные случаи, но все они связаны как раз с кредитованием юридических лиц, в ряде случаев заемщиками были как раз именно они, причем связанные с акционерами банков. И единственное, что держит эти банки на плаву, – их розничный бизнес. Некоторые розничные банки были поддержаны своими акционерами, а вот корпоративные банки акционеры почему-то, наоборот, предпочитали «обчистить» накануне банкротства.

Зато в среднем по российским банкам уровень дефолтов за 2013–2019 годы составил 47%! За это время первый пузырь на рынке потребкредитования успел успешно сдуться и даже надулся новый пузырь – в 2018–2019 годах.

Похоже, что ЦБ не в том месте и не так боролся с проблемами, потому что реальные риски назревали в другом месте. А риски в розничном кредитовании регулятор ищет лишь потому, что, как говорится, под фонарем искать легче.

Неудивительно, что в 2019 году РФ поставила мировой рекорд по интегральной жесткости регулирования. В целом же, если смотреть только на макропруденциальное регулирование, может сложиться впечатление, что в стране идет мощный экономический рост, быстро и долгие годы растут цены на недвижимость и на фондовом рынке, приток иностранного капитала сделал валютные кредиты доступными всем подряд, а потребительский рынок бьет все рекорды. Но разве это так?

Самое неприятное – когда будет следующий банковский кризис, выяснится, что реальные проблемы, как всегда, лежали совсем не в розничном кредитовании или валютных кредитах, а там, где обычно – в кредитовании банками своих акционеров и банальном разворовывании активов банков, выросших на привлечении вкладов, застрахованных АСВ. Именно поэтому важно не только бороться со всеми потенциальными рисками, но и содействовать развитию банковского бизнеса.

В последнее время достаточной причиной для тревоги считается повышение темпов роста кредитования над ростом доходов. Но если кредитование не будет расти более высокими темпами, чем доходы, банковская система России никогда не догонит другие развитые страны по соотношению кредитов к ВВП. Высокая доля кредитов в ВВП – это индикатор доступности кредита для населения и бизнеса, при этом реально большое значение индикаторов достижимо только при низкой стоимости кредитов и их долгосрочном характере – то есть как раз тех факторов, которых, по общему мнению, как раз не хватает российскому рынку.

Чем доступнее кредит, тем проще его получить предприятиям и потребителям, тем выше темпы роста экономики. Обратной стороной высокого отношения кредитов к ВВП является более высокая доля депозитов и счетов предприятий и населения в ВВП, а это уже индикатор уровня накоплений в экономике и наличия эффективной трансформации сбережений в инвестиции.

Если же подменять рынок административными ограничениями, последствия могут быть печальными. Например, можно принять закон, что булочные в конце рабочего дня должны раздавать остатки хлеба бедным – не пропадать же хлебу. Но, как показывает мировой опыт, после принятия таких законов хлеба начинает не хватать не только бедным, но и богатым.

Россия в 2010-е годы стала мировым лидером по росту проникновения безналичных платежей без какого-либо вмешательства регулятора просто потому, что это было выгодно банкам и они щедро делились доходами с потребителями за счет программ кэшбэков и бонусов. Следует учесть и тот факт, что в России в отличие от других стран за редкими исключениями именно банкам принадлежат торговые терминалы, банки оплачивают их покупку, ремонт, замену на новые модели с новыми функциями (например, бесконтактной оплатой), услуги связи.

Минувший год, как известно, стал годом разворачивания технологических инициатив ЦБ – Единой биометрической системы и Системы быстрых платежей (СПБ), в 2020-м к ним присоединится Маркетплейс Банка России. Эти инициативы задумывались как способ усиления конкуренции в банковской системе при одновременном перераспределении маржи в пользу потребителя.

Но, например, усиление конкуренции, как не скрывал ЦБ, должно было ослабить позиции крупных банков, увеличив возможности слабых. Проблема в том, что в результате усиления конкуренции гибнут именно слабые игроки, поэтому не стоит удивляться отдаленным результатам реализации этих инициатив в виде падения доходности и объема бизнеса именно небольших банков и соответственно росту их дефолтности и расходов АСВ на компенсации вкладчикам.

Например, Банк России настаивал, чтобы банки, подключившиеся к системе быстрых переводов по номеру телефона, установили нулевые тарифы на переводы, сам ЦБ также на переходный период установил нулевой тариф. При этом банки должны были потратить заметные средства на интеграцию с СБП, но не получать доход на эти вложения, зато улучшить сервис для клиентов. В обмен банкам разъяснялось, что когда они подключатся, то к ним начнется приток средств, который более чем окупит вложения за счет роста ресурсной базы.

«Уже более пяти лет в России усиливается роль государства в бизнесе, – сказал «НГ» руководитель PR ИАЦ «Альпари» Андрей Лобода. – Многие отрасли становятся излишне зарегулированными, эффективность государственных инвестиционных проектов по-прежнему далека от впечатляющих показателей на фоне полноценного участия в них частного капитала. Под пристальным государственным присмотром состояние дел в ряде отраслей экономики России напоминает больше блокадное выживание: страна отрезана от притока западного капитала и при этом позволяет выводить миллиарды долларов, запросто санировать сомнительные кредитные учреждения. И, что самое обидное, все это происходит на фоне сокращения участников рынка, выхода частного капитала из бизнеса. Эта тенденция очень пугает инвесторов, экспертов, и сегодня можно констатировать, что даже ведущие участники рынка расходятся с государством в стратегическом видении перспектив развития».

Сегодня у государства, полагает эксперт, есть прогрессивный и инновационный план развития продуктов финансово-технологической отрасли, создания привлекательного для частных инвесторов рынка. Для создания высокоэффективной бизнес-модели следует привлекать как можно больше быстроразвивающихся участников рынка. Проекты в финансовой индустрии невозможны без финтеха, а он в России очень молод, и пока отрасль оценивается в размере менее 1 млрд долл. Молодые таланты не привыкли работать из-под палки, для качественного развития рынка, повышения его доли в российском ВВП нужна разумная свобода. «Перспективнее всего стратегические партнерства с различными участниками рынка, – говорит собеседник «НГ». – В этих условиях ресурсов для достижения амбициозных и прорывных проектов будет намного больше. Индустрия IT и финансов при прогрессивном государственно-частном партнерстве может серьезно ускорить экономическое развитие страны. Чем больше будет точек входа в инвестиционные продукты, тем больше клиентов из-за рубежа можно будет привлечь. Индикатором успеха будет служить многообразие предложений от государственных и частных участников рынка».

«Во-первых, здесь в целом возникает вопрос о том, насколько необходимым в наших условиях является наличие мегарегулятора, – сказал «НГ», в свою очередь, начальник отдела аналитических исследований Института комплексных стратегических исследований (ИКСИ) Сергей Заверский. – Совмещение функций проведения денежно-кредитной политики, надзора за финансовыми институтами, выполнение роли акционера ведущего в стране финансового института и основной биржи, а теперь еще и вмешательство в условия работы на финансовом рынке в результате создания маркетплейса – это уже слишком много. При этом дело даже не в количестве функций – проблема в том, что некоторые из совмещаемых функций создают явный конфликт интересов».

Реализация денежно-кредитной политики вместе с банковским надзором в текущих российских условиях может создавать конфликт между достижением цели по инфляции и обеспечением финансовой стабильности, полагает эксперт: «Для достижения, например, цели по инфляции ЦБ может принимать меры не только в области ДКП, но и в области регулирования банковской деятельности, в частности, пытаясь ограничивать кредитование. В результате политика ЦБ в целом может становиться неоправданно жесткой, не говоря уже о том, что отдельные меры по регулированию банковской деятельности могут сказываться на состоянии конкурентной среды в банковской сфере, хотя достижение целей по инфляции не должно в принципе этого предполагать».

Во-вторых, по мнению собеседника «НГ», стоит остановиться на состоянии конкурентной среды. «Целый ряд инициатив ЦБ, озвученных в последнее время, вызывает вопросы, – говорит Сергей Заверский. – Например, это касается предложений по ужесточению требований к ведущим банкам или рекомендаций банкам при снижении процентных ставок по ипотеке вводить дополнительные комиссии для компенсации процентного риска (притом что более 80% рынка ипотеки – доля четырех госбанков). То же касается и внедрения маркетплейса – несмотря на в целом на первый взгляд благие намерения по повышению доступности финансовых услуг, в том числе в регионах, результатом может стать дальнейшее искажение конкурентной среды в этой сфере. Фактически есть риск того, что влияние ЦБ будет неоправданно высоким в отношении оценки перспектив тех или иных финансовых продуктов. Но хуже того, что необходимость конкурировать на одной площадке нишевым и региональным банкам с ведущими и крупнейшими создает риски еще более значительной монополизации в этой сфере. У нас в стране в принципе не так много банков, которые в состоянии конкурировать с ведущими госбанками».

В итоге подавляющее большинство банков столкнулось с оттоками средств через СПБ – и начали массово вводить комиссии в размере 1%.

Более того, теперь в мобильных приложениях банков не так просто найти волшебную кнопку перевода через СБП. Зато сам Банк России рассказал, что фиксирует массовое использование СБП мошенниками для выяснения того, в каких банках у клиента есть счета, что позволяет более адресно использовать методы социальной инженерии для кражи средств со счетов.

Во многом те же проблемы ожидают и создаваемый маркетплейс, который по планам будет запущен в 2020 году. Главной его функцией станет депозитный брокер: клиенты подключившихся банков смогут дистанционно открывать счета в любом банке, не посещая его отделения. Обещано, что это снизит конкурентные преимущества банков с большой сетью отделений (прежде всего опять-таки Сбербанка), а в небольшие банки начнется приток средств.

Скорее всего дело закончится тем, что подавляющее большинство подключившихся банков столкнутся с оттоком средств в банки, предлагающие лишь немногим более высокие ставки: даже 0,01% будет иметь значение. Банк, оказавшийся первым в списке по размеру ставки, получит непропорционально большую долю притока, оказавшимся во втором десятке не светит ничего. В результате, как мы понимаем, нарастят долю самые рискованные банки – будущие клиенты АСВ.

Задача регулятора – создавать условия для инноваций, помогать частной инициативе, а не создавать новые бизнесы. Это порождает конфликт интересов, которым не вполне ясно, как можно управлять под одной крышей.

Когда инициатива идет от частного сектора, возникает конкуренция подходов, а не монополия государственной платформы, обеспеченной принятием законодательства. Важно, что потребитель часто предпочитает удобство немного сильнее, чем думает регулятор. Успех банков потребкредитования – яркий пример: они смогли нарастить долю рынка, хотя кредиты более крупных банков были зачастую заметно дешевле.

Что будет дальше – все равно решит рынок и потребители, а регулятор пусть регулирует, а не занимается бизнесом. При этом важно сначала дать технологии и рынку развиться, а потом уже регулировать с учетом выявившихся реальных проблем. Именно так это делают в Китае, где частные компании сформировали совершенно иной уровень опыта для потребителей, в том числе в потреблении финансовых услуг. У России тоже есть все шансы, главное – не перерегулировать».