Антиутопия Владислава Суркова

Советское военное присутствие в Афганистане содействовало не строительству социализма, а усилению политического ислама. Фото © РИА Новости

Практически не проходит и дня, чтобы в мире не случилось какое-то ЧП гуманитарного, природного или техногенного характера. Прежде всего гибнут люди в непрекращающихся войнах и вооруженных конфликтах, в результате терактов, на пути из горячих точек в благополучные страны. Гибнут в результате ДТП, пожаров, цунами, наводнений, смерчей, схода лавин и сбоя техники. Но больше всего гибнет людей от голода в самых бедных странах, прежде всего в тех, в которых идут затяжные гражданские войны. Не являются исключением и страны «золотого миллиарда». К тому, что в Америке с печальной регулярностью одни в кого-то стреляют, а другие совершают теракты, мы уже привыкли. Как и к тому, что члены или сторонники исламистской террористической организации ИГ (запрещена в России. – «НГ») совершают в разных странах убийства невинных людей, включая стариков, женщин и детей. Но и в благополучной, не знавшей революционных потрясений Норвегии норвежец Андерс Брейвик хладнокровно и методично в 2011 году расстрелял 77 в основном своих же земляков в знак протеста против иммиграционной политики властей, а пилот немец Андреас Любиц в 2015 году по непонятным причинам вполне сознательно направил гражданский самолет на скалу, в результате чего погибло 150 человек. Наконец, и в России студент Керченского политехнического колледжа русский Владислав Росляков, явно кому-то подражая, в 2018 году лишил жизни 21 человека и многих ранил.

И это лишь некоторые факты, заставляющие задуматься, что с нами происходит. Но идем дальше. Мир ныне расколот не меньше, чем это было в годы противостояния двух общественных систем. Россия вошла в еще более жесткую конфронтацию с Западом, чем это было в годы существования СССР. Обострились и противоречия в западных странах. Такую ожесточенную и полную оскорбительных эпитетов борьбу за президентское кресло в США между кандидатами от Республиканской и Демократической партий в 2017 году трудно припомнить в послевоенный период. Между кандидатами двух партий в США обычно шпаги скрещивались вокруг внутренней политики, а внешняя политика оставалась практически вне критики. Но это уже осталось позади. До сих пор среди демократов преобладает мнение, что республиканец Дональд Трамп победил Хиллари Клинтон в результате вмешательства в предвыборную борьбу России, продолжаются попытки подвести его под импичмент. Переживает глубокий кризис и Евросоюз. Это и выход из него Великобритании (брекзит), и особая позиция в ЕС Вышеградской группы (Венгрия, Польша, Словакия, Чехия), и многочисленные партии евроскептиков, недовольных политикой Брюсселя.

Умножилось и число стран, в которых идет открытая или вялотекущая гражданская война, а также существуют очаги напряжения. В их числе Афганистан, Демократическая Республика Конго, Йемен, Донбасс, Ирак, Мали, Мьянма (Бирма), Ливия, Нагорный Карабах, Курдистан, Нигерия, Сирия, Сомали, Центральноафриканская Республика, Южный Судан, многие страны Латинской Америки и т.д. В их числе и то затухающее, то обостряющееся арабо-израильское противостояние. Не исчезли и периодически возникающие пограничные споры, в частности между Китаем и Индией, между Индией и Пакистаном, доходящие в последнем случае до вооруженных столкновений.

Мир перед лицом радикальных перемен

Недовольство порядком вещей многих людей во многих странах дало аналитикам повод говорить о том, что существующее мироустройство себя исчерпало. Одни берут за точку отсчета распад СССР, другие имеют в виду мироустройство, которое сформировалось после окончания Второй мировой войны. Но по-своему правы те и другие. Горячие точки существовали и в бытность СССР, но после его распада они многократно увеличились. Что при этом хотелось бы отметить?

Первое. Технический прогресс на многие годы обогнал развитие общественного сознания во многих странах, включая правящую и творческую элиту. Это чаще всего проявляется в погоне за новыми территориями и природными ресурсами, за призрачным величием государства, в то время как бедные ресурсами и имеющие сравнительно небольшие территории Германия и Япония своим примером уже во второй половине ХХ века доказали: богатство стран и высокое качество жизни граждан создаются развитой промышленностью и технологиями, этим же завоевывается авторитет в мире и уважение соседей, что и составляет их величие. Но в отдельных случаях происходит и возврат в прошлое: внедрение феодальных начал в отношения власть–народ.

В нашумевшей статье Владислава Суркова «Долгое государство Путина» говорится о том, что в России сформировалось государство нового типа, которое «вернулось к своему естественному и единственно возможному состоянию великой, увеличивающейся и собирающей земли общности народов». Но не только этим отличается от современных государств «государство Путина», в нем «все институты подчинены основной задаче – доверительному общению и взаимодействию верховного правителя с гражданами. Различные ветви власти сходятся к личности лидера, считаясь ценностью не сами по себе, а лишь в той степени, в какой обеспечивают с ним связь».

Если бы это сказал Александр Дугин или какой-то другой сторонник евразийства, я бы не удивился. Но зная, о чем раньше писал и говорил Сурков, я полагаю, что статью «Долгое государство Путина» он выполнил в духе антиутопии, неотделимой от гротеска. В подтверждение приведу его слова из выступления в Лондонской школе экономики в 2013 году. Там он сказал, что одной из главных задач, стоящих перед страной, является «выход из парадигмы военно-сырьевой державы... Если мы этого не сделаем, то Россия как страна не сохранится». И далее: «Если нам нужна милитаризованная страна, где главное – это всех проверить, то это один тренд. Если нам нужна страна, где можно творить, где можно быть свободными и создавать друг для друга полезные вещи, продукты и услуги, то это совсем другой стратегический выбор… это выбор существования».

Второе. Поставим вопрос: почему в мире в последние годы так разрослись конфликты? Почему мировое сообщество не смогло предотвратить геноцид в Руанде в 1994 году? И почему так легко сходила с рук агрессия по надуманному предлогу сильных государств по отношению к слабым? Одной из причин и, возможно, самой главной является фактический паралич созданной в 1945 году победителями во Второй мировой войне Организации Объединенных Наций и ее Совета Безопасности. На тот момент в мире, по существу, были только две великие державы – США и СССР, хотя таковыми считались Великобритания и Франция, несопоставимые с первыми двумя странами по мощи и влиянию. Китайская Народная Республика стала постоянным членом Совета Безопасности ООН только в 1971 году, до этого место его постоянного члена занимала Китайская Республика (Тайвань). Но с тех пор прошло 70 лет, появились страны с мощной экономикой и политическим влиянием в мире, в числе которых прежде всего Германия и Япония, а также быстрорастущая в последние годы Индия. Кандидатом в число постоянных членов СБ ООН называют и Бразилию. Есть и другие претенденты. Правила в Совбезе, как известно, таковы, что каждый из пяти его постоянных членов может наложить вето на любую резолюцию, составленную другим членом или несколькими членами. И хотя в Совбез ООН помимо пяти постоянных членов входят 10 непостоянных членов, избираемых Генеральной Ассамблеей на двухлетний срок, они не обладают правом вето. Наблюдая за работой Совбеза ООН, нетрудно заметить, что его постоянные члены руководствуются не столько общемировыми, сколько собственными экономическим или геополитическими интересами. Это хорошо видно на примере голосования резолюций по Сирии, а в последнее время – и по Венесуэле.

Включив в свои ряды наиболее развитые и пользующиеся авторитетом в глазах мирового сообщества страны и пересмотрев правила использования вето, Совбез ООН мог бы, как записано в его Уставе, реально «расследовать любой спор или любую ситуацию, которая может привести к международным трениям или вызвать спор... он определяет существование любой угрозы миру, любого нарушения мира или акта агрессии и делает рекомендации или решает, какие меры следует предпринять для поддержания или восстановления международного мира и безопасности… Совет имеет право применять принудительные меры к государствам, нарушающим международный мир и безопасность, в том числе связанные с применением вооруженной силы».

Третье. То, что прямая агрессия одних стран против других должна быть наказуемой, есть аксиома. Однако нельзя вмешиваться третьим странам в гражданские войны, тем более это негоже России, которая родилась в ходе Октябрьской революции и Гражданской войны. Николай Бердяев, аристократ и противник революций, в то же время считал, что если революция произошла, то виновны в этом не революционеры, а правящий класс, доведший ситуацию до революции.

Когда получил силу политический ислам (исламизм), в лоне которого возникли «Аль-Каида» и ИГ (запрещены в России. – «НГ») и который сильно изменил обстановку на мировой арене? Впервые исламская революция, как известно, произошла в Иране в 1979 году. Эту революцию спровоцировал ряд факторов, прежде всего политика США по созданию региональных военно-политических организаций, в числе которых в 1955 году был учрежден Багдадский пакт, который после революции в Ираке в 1958 году получил название СЕНТО (Организация центрального договора). Вашингтон особую ставку делал на занимающий важное стратегическое положение и богатый нефтью Иран, руководитель которого шах Мохаммед Реза Пехлеви вознамерился превратить Иран в лидера на Среднем Востоке. За короткий срок Реза Пехлеви закупил на Западе, в основном в США, военной техники и снаряжения на 20 млрд долл. В Иране были заняты, в том числе в армии, более 45 тыс. американцев, на содержание которых тоже уходило немало средств. Шах стремился развивать страну, но правил как беспрекословный диктатор, опираясь на сильнейшую в мире спецслужбу САВАК. При этом в окружении шаха процветала коррупция, одни сказочно богатели, а основная масса народа беднела. Но его главной ошибкой стало игнорирование, с одной стороны, интересов шиитского духовенства, которое он лишил доходов, а с другой стороны, настроений населения глубоко религиозной страны. Что в итоге и создало благодатную почву для победы исламской революции.

В подробности развития событий я входить не намерен, сделаю лишь вывод. Не будь шахский Иран втянут в военно-политический альянс СЕНТО, не будь американского влияния на эту страну, не было бы ни шиитской революции, ни ирано-иракской войны, ни вторжения Ирака в Кувейт, а возможно, и агрессии против Ирака США и их союзников в 2003 году, которая, в свою очередь, вызвала много негативных последствий.

Немало поработала на усиление в мире политического ислама и вторая в мире сверхдержава – СССР. При этом сразу же оговорюсь: те, кто воевал в Афганистане, считая своим интернациональным долгом помочь афганским революционерам построить общество социалистического типа, заслуживают уважения. Но те, кто в Кремле рассчитывал построить в родо-племенном исламском обществе социализм и тем самым расширить зону социализма, явно были во власти невежества по поводу этой страны. Во-первых, ни по Марксу, ни по Ленину в такой стране построить социализм невозможно. Во-вторых, афганцы – это такой народ, который не потерпит военного присутствия в своей стране чужеземцев. Будь это англичане, русские или американцы.

Чем опасно вмешательство третьих стран в гражданские войны? Во-первых, оно лишает народ права выбора, а во-вторых, ведет к затягиванию войны, многочисленным жертвам вплоть до разорения страны. Приведу несколько примеров. В Тунисе в декабре 2010 года начались антиправительственные выступления, вошедшие в политическую литературу под названием «арабская весна», по причинам внутреннего характера и без всякого вмешательства извне. По закону демонстрационного эффекта волнения в 2011 году перекинулись на Египет, Сирию, Йемен и ряд других стран. Попытка подавить их силами полиции в Тунисе и Египте не увенчалась успехом, а прибегнуть к помощи армии значило бы развязать кровопролитную гражданскую войну, в этих условиях президент Туниса Бен Али с семьей покинул страну, а президент Египта Хосни Мубарак подал в отставку. В Сирии с ее сложной этноконфессиональной ситуацией власти решили во что бы то ни стало подавить антиправительственные выступления силой, но гражданская война затянулась, в нее вмешались террористические исламистские силы и третьи страны. В результате война длится уже около восьми лет, сотни тысяч людей погибли, миллионы стали беженцами, страна фактически разорена. В чем-то схожая ситуация и в Йемене, где борьба приобрела межконфессиональный характер, когда хуситам шиитской ветви помогает Иран, а суннитам – Саудовская Аравия и некоторые другие страны. Военные потери не столь велики, как в Сирии, но миллионы йеменцев стоят перед угрозой голодной смерти.

Было военное вмешательство внешних сил и в гражданскую войну в Ливии, к чему это привело, мы хорошо знаем. Первое место по вмешательству в дела других стран, конечно же, занимают США. Просто удивительно: страна, имеющая самый сильный интеллектуальный потенциал и выдающиеся достижения в науке и технологиях, так слепа по части навязывания другим странам своего понимания, как им жить. На деле характер государств, как правило, определяется объективными условиями. Как говорил Гегель, «каждый народ имеет то правительство, которое он заслуживает». У меня президент Венесуэлы Николас Мадуро, который довел народ богатой нефтью страны до нищеты, не вызывает симпатии, но вмешиваться во внутренние дела этой страны никому не позволено.

Четвертое. Страны должны решительно отказаться от поддержки сепаратистских движений и передела границ. Это поистине ящик Пандоры. Если взять Африку, то там может возникнуть бесчисленное множество территориальных претензий, но немало их и в Азии. Почему наши партнеры по БРИКС Китай и Индия не поддержали нашу позицию по Крыму? Потому что у них остро стоит проблема сепаратизма и территориальных споров. В качестве приглашенного профессора немецкого научно-исследовательского института я присутствовал при обсуждении работы, представленной ученым из одной небольшой европейской страны. В ней речь шла о гипотетическом распаде России и указывались регионы, которые перейдут другим странам на западе, востоке, севере и юге страны. Нарушив регламент, я встал и резко заявил: «Этому не быть, не быть никогда!» В ответ модератор сказал: «Подобное мы слышали и в отношении СССР, но где он теперь?»

Пятое. В ходе углубления глобализации и усиления конкуренции между странами за ресурсы, за качественные, но более дешевые товары и услуги, за рынки сбыта есть не только выигравшие, но и проигравшие. Выигрывают, как правило, наиболее развитые страны, хотя и не все развивающиеся страны проигрывают, о чем говорит появление новых индустриальных стран уже нескольких поколений. Выигрывают и наиболее продвинутые слои населения. Но немало и проигравших. При этом сжимается средний класс, являющийся основой политической стабильности в развитых странах. Движение антиглобалистов, конечно же, появилось не на пустом месте. Но эту тему скороговоркой не раскрыть. Это прерогатива Всемирной торговой организации (ВТО), которая, по идее, должна внести соответствующие изменения в свой устав. Пока ее регулирующая роль слабо заметна.

Новый мир – проблемы сложнее

Во-первых, угроза ядерной войны опять становится в повестку дня. И не потому, что руководитель одной страны заявил, что готов применить ядерное оружие в определенных обстоятельствах. Это скорее желание взять кого-то на испуг, ибо каждый вменяемый политик понимает, что в ядерной войне не будет победителей, исчезнет и собственное государство, если не вся цивилизация. Однако война может возникнуть по ошибке в условиях резкого обострения противостояния сторон, отказа от прежних договоренностей по ядерной проблематике при практически полной потере взаимного доверия. В этой обстановке ядерное оружие может попасть и в руки тоталитарных режимов, с которыми вообще трудно о чем-то договариваться, ибо привыкшие обманывать собственный народ, они будут обманывать и своих партнеров по переговорам.

Во-вторых, серьезной угрозой миру является и кибертерроризм, который может выводить из строя объекты жизнедеятельности и даже спровоцировать войну. При этом кибертеррористы могут находиться где угодно. Борьба с этим злом требует слаженных действий ведущих стран, что в нынешних условиях практически невозможно.

В-третьих, признав, что дальнейшее потепление климата может иметь катастрофические последствия для человечества и что основным источником парниковых газов являются углеводороды, мы не можем немедленно от них отказаться. Это нереально. Но реально прекратить расточительное использование тающих природных ресурсов и от общества потребления переходить к обществу строгой экономии. Ведь дело доходит до того, что в некоторых странах треть купленных продуктов выбрасывается на помойку.

В-четвертых, миграционная политика Евросоюза, на мой взгляд, изначально ошибочна. Население планеты, по данным ООН, с 1 млрд человек в 1820 году выросло до 7,6 млрд в 2018 году. А по данным на 2010 год, в Европе проживало только 7,4% населения. Понятно, что даже при большом желании европейские страны не смогут принять всех мигрантов из охваченных бедствиями стран. Следовательно, Европе надо не мигрантов принимать, а помогать бедствующим странам налаживать нормальную жизнь и предлагать вводить в жизнь планирование семьи, как это делал Китай. Иначе уже в ближайшей перспективе численность населения планеты вырастет до 11 млрд, что разрушит всю нашу экосистему.

И в заключение. Мне хотелось бы что-то позитивное сказать и об образе будущего собственной страны. Однако ничего у меня не выстраивается. Переиначив Эриха Марию Ремарка, скажем: «На российском фронте без перемен». Продолжается все та же политика, которая не позволила нам перевести сырьевую экономику на рельсы промышленно-инновационного развития. А попытка силовиков нашими фантастическими успехами в военной области заставить Запад снять санкции, не признавая причин их введения, ничего хорошего нам не даст. n