Выход из безвременья

Московский форштадт известен с начала XVII века как район Риги, где селились преимущественно русские купцы и ремесленники. Открытка начала ХХ века

В последнее время так называемые думающие патриоты со всей серьезностью заявляют, что современная внешняя политика Российской Федерации свидетельствует о том, что Москва объявила своим противником НАТО и государства – члены этой организации. Можно подумать, что, во-первых, Североатлантический блок – самая миролюбивая и прогрессивная из всех международная организация; во-вторых, что это наша «токсичная дипломатия» (надо же придумать такое определение!) нарушила договоренность о нерасширении НАТО на восток, и, в-третьих, что это наша армия приблизилась к инфраструктуре НАТО.

Смещение фокуса

Ну и уж совсем какие-то чудные оценки даются действиям российских дипломатов. Представляете? Вместо того чтобы способствовать созданию благоприятных условий для развития страны, они, видите ли, занимаются перебранкой со своими оппонентами. Однако следует четко указать, что, во-первых, эти два направления совершенно несопоставимы, а, во-вторых, да, реакция российского представителя в ООН на выступление британского коллеги была не совсем выдержана в рамках норм и правил дипломатического этикета. Но давайте посмотрим на то, что происходит в этой сфере с нашими так называемыми партнерами: бесконечные оскорбления главы нашего государства Владимира Путина со стороны официальных должностных лиц, Барак Обама со своей знаменитой жвачкой во время официальных встреч и многое-многое другое.

Нас постоянно призывают извиниться за «изуверскую сталинскую политику», избавиться от «задиристой внешней политики» и вернуть Крым, который «по справедливости принадлежит России, но по закону остается за Украиной». Все это, как и история с выборами президента Интерпола, керченская провокация, «дело Скрипалей», «Северный поток – 2», – свалено в одну кучу, которую должны разбирать российские дипломаты. Чтобы облегчить им работу по разбору завалов, предлагается следующая рекомендация: свернуть нашу внешнеполитическую активность и искать способы примирения с Западом.

Но мы это уже неоднократно слышали от наших оппонентов. Тогда позвольте задать вопрос: почему вы, уважаемые коллеги, не переживаете за целое десятилетие с 1991 по 2000 год, которое ныне называется в России историческим и дипломатическим безвременьем? Согласно Энциклопедическому словарю педагога, безвременье – это период застоя в жизни общества, характеризующийся потерей народом духовно-нравственных ориентиров, бездеятельностью государственной власти, ослаблением культуры, экономики и производства. Безвременье на Руси всегда считали злом.

Русские неграждане Латвии

Не буду останавливаться на всех последствиях этого десятилетия, скажу лишь об одном из них, с которым пришлось столкнуться в своей дипломатической работе в Риге в 1994–1999 годах. Речь идет о более чем половине миллиона русских, после распада СССР автоматически превратившихся в неграждан, а фактически – в изгоев в Латвии. А ведь они обоснованно считали ее малой родиной.

Тогда в основу этнополитической модели латвийского общества был положен критерий – соответствие статуса гражданина положениям Декрета Верховного совета Латвии от 15 октября 1991 года «О восстановлении прав граждан ЛР и основных условиях натурализации». По этому акту гражданами Латвии признавались лишь лица, имевшие такой статус до 17 июня 1940 года, и их потомки.

Обозначенный подход латвийских властей к решению этнических проблем привел к возникновению главной проблемы – массового безгражданства. Около 700 тыс. постоянных жителей Латвии, прибывших в страну после указанной выше даты, и их потомки были объявлены негражданами. Они для получения латвийского гражданства должны были пройти процесс натурализации, предусматривающий, в частности, экзамены на владение латышским языком, знание истории и основных законов Латвии, присягу на лояльность по отношению к латвийскому государству.

При этом действовали строгие запреты на прием в гражданство по политическим мотивам. Так, из числа претендентов на гражданство закон исключил тех, кто «после 13 января 1991 года выступал против Латвийской Республики в составе КПСС (КПЛ), Интернационального фронта трудящихся Латвийской ССР, Объединенного совета трудовых коллективов, Организации ветеранов войны и труда, Вселатвийского комитета общественного спасения или его региональных комитетов». По сути, им вменялась в вину их былая гражданская позиция в период участия в легальных на тот момент массовых общественных организациях.

Не способствовали улучшению гуманитарной ситуации в стране и сохраняющиеся на тот момент 53 различия в правах граждан и неграждан, в том числе 25 ограничений на профессию. Негражданам при начислении пенсии не засчитывался трудовой стаж, полученный до 1991 года вне территории Латвии. Апатриды были лишены возможности участвовать в выборах в местные органы власти, несмотря на многочисленные рекомендации на этот счет профильных международных организаций.

Языковое меньшинство

Одним из элементов этнополитики латвийских властей и поныне остается дискриминация русскоязычного населения как языкового меньшинства. Принятый в 1999 году закон «О государственном языке» и утвержденные правительством в 2000 году правила его применения еще больше ужесточили языковую политику. Русскоязычные жители лишены возможности использовать родной язык при обращении к властям даже в местах компактного проживания и ограничены в праве на публичную информацию. Перевод на латышский язык стал обязателен для всех публичных мероприятий, а работодатели получили право проверять уровень знания языка при найме на работу, в том числе в частных фирмах.

До сих пор наблюдается свертывание русскоязычного информационного пространства. Внесенные на заре нынешней независимости Латвии поправки в закон «О радио и телевидении» законодательно ограничили радио- и телевещание на русском языке, в том числе в частных СМИ, сократив его сначала до 30%, а затем и до 25% эфирного времени.

Кому мешают русские школы?

Продолжается линия на ограничение прав нацменьшинств на получение образования на родном языке. Со времени принятия в июне 1999 года закона «Об образовании» в него не вносились поправки для его приведения в соответствие с Рамочной конвенцией Совета Европы о защите национальных меньшинств. Причем в данном случае латвийские власти игнорируют многочисленные рекомендации международных экспертов привести законодательство в этой сфере в соответствие с европейскими нормами.

Принимая во внимание национальный состав населения Латвии (примерно 60% латышей на 40% нелатышей), а также то, что школа с русским языком обучения является в Латвии традиционной (она существует с 1789 года), важнейшее место в планах националистов отведено задаче ликвидации этой школы, поскольку она формирует иную национальную культуру и иной взгляд на историю Латвии.

В то время в Латвии продолжался ускоренный перевод русских школ на билингвальные программы обучения, что привело к снижению качества образования. Под видом «оптимизации образовательных учреждений» происходило постепенное закрытие русских школ (по сравнению с 1998 годом их число в 2001 году сократилось со 199 до 179). Созданный при Министерстве образования и науки Латвии в марте 2001 года Консультативный совет по вопросам образования нацменьшинств, в функции которого входит поддержание диалога с нелатышским населением, свою задачу не выполнил. При принятии решений совет руководствуется исключительно положениями закона «Об образовании», совершенно не учитывая озабоченности русскоязычного населения страны, обращения на этот счет общественных организаций к президенту и правительству Латвии с требованием сохранить средние школы с русским языком обучения.

Была развернута травля не только русского языка, но и русской культуры. Неуклонно набирал обороты процесс девальвации культурной идентичности русских, их принудительной ассимиляции и во многом – маргинализации. Характерно, что постсоветские русские не покидали места проживания, не эмигрировали, а оказались заложниками невиданных ранее по масштабам и последствиям политических игр. Здесь уместны слова одного из самых ярких представителей ученого мира Александра Панарина: «Этносепаратизм и этноцентризм готовят народам откат от Просвещения в варварство, из единых больших пространств, благоприятствующих личностному развитию и выбору, в малые, жестко контролируемые пространства авторитарного и псевдЉообщинного типа».

Этому во многом способствовали набиравший в то время власть Борис Ельцин и его окружение. Вся страна могла наблюдать, как, разъезжая в январе 1991 года по странам Балтии, Ельцин призывал дислоцированные там советские войска не выполнять команды высшего руководства страны.

Этнополитическая модель латвийского общества не учитывает интересов живущих там русских. Фото с сайта www.zapchel.lv

Основным механизмом урегулирования этнополитических проблем в Латвии была призвана стать государственная программа «Интеграция общества в Латвии», концепцию которой утвердило правительство 7 декабря 1999 года. В основу документа был заложен принцип «лояльности по отношению к латвийскому государству», а также «необходимости принять латышский язык в качестве единственного государственного». Авторы документа отмечали, что для интеграции «особое значение имеет понимание истории независимого латвийского государства и выявление причин, по которым в 1940 году независимая Латвийская Республика была оккупирована и насильственно включена в состав СССР. Принципиальное значение имеет единая позиция в вопросе о беззакониях советского времени». Тем самым подтверждалось стремление навязать единомыслие в вопросах истории. Задачу же интеграции авторы видели в том, чтобы «помочь лояльным и доверяющим Латвии жителям понять свои перспективы в Латвии». При этом не конкретизировалось, какое место в будущей Латвии отводится тем, кто, по словам авторов концепции, «за прошедшие годы не вжился в среду культуры Латвии и латышского языка, не ощущает связи с латышским государством», и т.п.

Принципы и подходы, заложенные в основу концепции интеграции, по существу, и ныне отражают основные направления государственной политики Латвии, направленные на защиту титульной нации, латышского языка и культуры, на перевод образования на государственный язык. Не предусматривается возможность корректировки действующего законодательства, в том числе с учетом основополагающих международно-правовых актов, включая Рамочную конвенцию Совета Европы о защите национальных меньшинств.

«Опасно большая Россия»

Сегодня недоверчивое и настороженное отношение к России и русским характерно для значительной части латышей. В печатных источниках на латышском языке нередко встречаются отрицательные характеристики, сквозь призму которых Россия выглядит опасно большой, нестабильной, непрогнозируемой, цивилизационно чуждой Латвии и Европе страной. Географическое соседство с Россией расценивается как фактор риска для национальной безопасности Латвии. Соответственно носители русской культуры, языка, других ценностей воспринимаются политической элитой Латвии в контексте их отношения к России, а не как элемент иной, но столетиями вписанной в латвийские реалии культуры. Именно поэтому в Латвии бесперспективны политические объединения, создаваемые по этническому признаку и ставящие своей целью защиту именно русского населения, языка, культуры, а не нацменьшинств в целом.

Не исключено, что гипертрофированное чувство опасности со стороны «пятой колонны» в лице русских культивируется в обществе, раздираемом социальными и экономическими проблемами, сознательно, с целью добиться консолидации на основе противостояния «общему врагу». Поэтому все, что связано с присутствием русских, характеризуется сугубо негативно. Любые формы борьбы с «восточной опасностью» трактуются как пример патриотизма. Еще одно подтверждение тому – реабилитация нацистских легионеров.

Отчуждение от России как цена «возвращения в Европу»

В Латвии и других странах Балтии наиболее полно представлена точка зрения, что интеграция в европейские структуры является восстановлением европейской идентичности, утерянной в результате присоединения к СССР. По мнению многих латышских политиков, после распада Советского Союза граница Европы проходит по восточным рубежам Эстонии и Латвии. «Возвращение в Европу», таким образом, осуществляется за счет некоего отчуждения, отталкивания от России, что находит отражение в национальной политике этих государств. Российская диаспора воспринимается в странах Балтии как один из факторов, угрожающих суверенитету республик. При этом балтийские эксперты нередко ссылаются на концепцию видного политолога Сэмюэла Хантингтона, согласно которой главные линии разлома цивилизаций проходят между странами Балтии и Россией и между Россией и среднеазиатскими странами. Линии разлома между цивилизациями – это линии будущих фронтов.

Неизбежность столкновения цивилизаций Хантингтон усматривает, в частности, в более фундаментальном характере культурно-цивилизационных различий по сравнению со всеми другими. На наш взгляд, русский фактор не только не является чуждым и враждебным балтийским республикам, но и обусловливает самобытность, поликультурность данного региона. Территория современной Латвии, как, впрочем, и Литвы, и Эстонии, длительное время входила в состав различных государств, что не могло не сказаться на этнической, культурной специфике региона, особенностях национальной психологии. Балтия была (и остается) средоточием финских, германских, шведских, российских, польских интересов, что определяется прежде всего ее геополитическим положением «окна в Европу».

Русский фактор оказывал существенное влияние не только на борьбу прибалтийских народов за независимость, но и на реализацию территориальных притязаний. В 1222 году русские оказали военную помощь эстонским племенам, боровшимся против датских и немецких захватчиков-крестоносцев. В то же время борьба за овладение геополитически выгодным регионом велась Россией не с народами, населяющими эти земли, а с государствами, в состав которых они входили. Российское самодержавие, учитывая специфику Прибалтийского региона, длительное время сохраняло там «особый прибалтийский порядок».

Ныне само геополитическое положение Прибалтики обусловливает ее «межкультурье», что учитывалось лидерами независимых балтийских республик, определявшими свои государства как «мост между Западом и Востоком» в довоенный период. Наличие на сегодняшний день в Латвии около 250 тыс. неграждан, составляющих 13% жителей страны, делает эту проблему особо актуальной.

* * *

С учетом вышесказанного у настоящих российских патриотов есть большой список претензий к отечественным либерал-демократам, которые целенаправленно вели дело к развалу СССР, а потом загнали нас в то самое безвременье. Это очень важная тема, поскольку касается она возникшей у многих из нас более 25 лет назад и до сих пор не утихающей, щемящей боли по поводу событий того времени.

А что касается нынешней внешней политики России и поведения российских дипломатов, то давайте оставим право определять ее основные направления и методы реализации российской дипломатии как средству ее осуществления и самим российским дипломатам как ее непосредственным субъектам. Они – профессионалы и отлично знают, что и как делать без нашей подсказки.