Японцы к отмене смертной казни не готовы

Духовный наставник секты «Аум Синрикё» Тидзуо Мацумото (Сёко Асахара) имел множество преданных учеников. В июле этого года он был казнен по приговору суда. Фото Reuters

В июле 2018 года в Японии казнили 13 человек – организаторов и исполнителей проведенного в марте 1995-го теракта в токийском метро. Тогда члены террористической тоталитарной секты «Аум Синрикё» (запрещена в России) распылили в вагонах зарин – токсичный газ, способный вызвать удушье и слепоту. Погибли 13 человек, около 6 тыс. получили тяжелые поражения. В мае 1995-го духовный наставник секты Тидзуо Мацумото был арестован, началось следствие, а за ним – судебное разбирательство. Хотя вина подсудимых была очевидна, процедура судопроизводства соблюдалась четко. В судебных разбирательствах в связи с этим терактом и общими процедурами японского правосудия многое показательно. Особенно когда речь идет о смертной казни.

Право на жизнь как первейшее право человека закреплено в ряде документов ООН. Оно сразу же вошло в противоречие с положениями уголовных кодексов многих стран, предусматривающих смертную казнь за тяжкие преступления, то есть с правом государства по закону отнять жизнь. 

Россия соблюдает мораторий на проведение смертной казни. Но консенсуса по этой проблеме в обществе нет. Однако компромисс искать нужно. Подходы «за» и «против» в японском обществе к смертной казни, возможно, будут интересны и для дискуссий на эту тему в России. Она, можно полагать, возобновится в связи с очередным информационным поводом. Например, 10 октября состоится очередной Всемирный день против смертной казни, учрежденный в 2013 году по инициативе Всемирной коалиции по запрету смертной казни. 

Новая Конституция при сохранении старых канонов права

Японское право с раннего Средневековья развивалось на основе заимствования зарубежных образцов (феодального – китайского, буржуазного – из стран Европы, первоначально Франции, затем Германии). Но заимствования и в праве, и в других сферах сохраняли национальную самобытность. Например, иероглифика дополнялась японской слоговой азбукой.

Противоречие с призывами ООН отказаться от смертной казни сразу же выявилось и с содержанием статьи 31 Конституции, вступившей в силу в Японии в 1947 году. В этой статье  говорится, что «никто не может быть лишен жизни или свободы», но с оговоркой: «иначе как в соответствии с процедурой, установленной законом». Казалось бы, особых проблем нет. Достаточно принять закон о введении моратория на применение смертной казни с соответствующими оговорками.

Однако проблема смертной казни десятилетия мало волновала граждан Японии, несмотря на коренные демократические перемены в стране в послевоенные годы. Во многом потому, что японцы не склонны пересматривать законы. 

Кроме того, долгие годы после принятия Конституции сведения о вынесении смертных приговоров и приведении их в исполнение в СМИ попадали только из статистических справочников министерств и ведомств, без указания, кто и когда был казнен. Последнее мало кого волновало в Японии. Может быть, еще и потому, что веками японцы рассматривали судимость как позорное клеймо не только на осужденном, но и на его семье. 

На безразличие японцев к критике со стороны зарубежных правозащитников из-за неучастия в выступлениях за отмену в стране смертной казни также влияет характерное для японского менталитета отношение к смерти. Вспомним, например, о харакири, воспринимаемом в обществе естественно – как самонаказание. Естественным воспринимается и наказание смертью со стороны государства.

Смертная казнь, но необязательно

В УК Японии высшая мера наказания в обязательном порядке предусматривается только за инспирирование внешнего нападения на страну. Кроме того, она может последовать, но необязательно, еще за 13 составов преступлений. Есть ряд специфических, помимо УК, законов, нарушение которых способно повлечь смертную казнь (например, законы об использовании взрывчатых веществ, об угоне самолетов). В ряде случаев закон ограничивает применение смертной казни (например, для лиц моложе 18 лет).

До начала 1980-х в Японии ежегодно выносилось менее десятка смертных приговоров и примерно столько же приводилось в исполнение. Около 20 человек ожидали, и весьма долго, приведения приговоров в исполнение. Дискуссии по проблеме сохранения или отмены смертной казни велись в то время главным образом на уровне специалистов права. Рассматривали «за» и «против» с разных позиций – философии права, уголовной политики, соответствия Конституции, непоправимости судебной ошибки. Доминировало мнение, что существующая система судопроизводства работает хорошо и в реформировании (в том числе в отказе от смертной казни) не нуждается.

Тонкости японского правосудия

Японское правосудие зиждется на рекомендации «осудить преступление, но проявить снисхождение к преступнику». Это высказывание приписывается Конфуцию. Снисходить – значит не потакать, а проявлять великодушие. Именно этим объясняются весьма мягкие, по нашим понятиям, приговоры по всем преступлениям.

Для японского правосудия характерно также великодушие в отношении раскаявшихся. В результате ежегодно число осужденных в Японии на срок 10 лет и более немногим превышает 100 человек. Более половины осужденных к лишению свободы получают отсрочки наказания. На апелляционных разбирательствах суды высшей инстанции очень часто снижают сроки заключения.

Что касается смертной казни, то резко негативное отношение к ее отмене высказывают в СМИ карьерные чиновники Министерства юстиции. Во многом это определяется японским консерватизмом к изменению законов. Многие статьи действующего УК устарели и требуют уточнений, детализации. Но чиновники объясняют свою позицию тем, что этот недостаток спорный и преодолевается практикой судебного усмотрения, которое предоставляется судьям.

В УК Японии нет дробной квалификации за то или иное преступление. Ст. 199 УК гласит, что «лицо, убившее человека, наказуется смертной казнью, либо лишением свободы пожизненно, либо лишением свободы на срок от 3 до 15 лет». Фактически наказание за убийство в конкретных случаях может меняться в зависимости от жизненных условий в детстве, возможности нормальной социализации. Нам покажется курьезным, но в качестве смягчающего обстоятельства японский адвокат выдвигает то, что человек пошел на кражу, поскольку не смог получить обязательного образования, а в этом виновно государство.

Японский судебный либерализм не влияет на рецидивизм преступлений. В сравнении с другими странами в процентном отношении он примерно такой же. Но японцы считают, что либерализм облегчает участь тех, кто не склонен к рецидивизму, а таких большинство. Право широкого толкования предоставлено и прокурорам, обвинения часто не доходят до судов.

Тем не менее представители не только Министерства юстиции и других госорганов, но и главные общественные организации высказывались резко негативно в отношении отмены смертной казни. Проведенный кабинетом министров в 2014 году опрос показал, что 80,3% респондентов поддержали необходимость смертной казни и лишь 9,7% высказались за ее отмену. Такое же и даже большее преимущество сторонников сохранения смертной казни было и при проводимых СМИ подобных опросах с конца 1970-х.

Новый призыв ООН отменить смертную казнь

В силу всего сказанного становится понятно, почему Япония практически не отреагировала на призыв ООН в декабре 1982-го подписать протокол к пакту «О гражданских и политических правах», направленному на отмену смертной казни. Отмечался лишь рост требований к парламенту и правительству, связанных с недостаточной гласностью в ходе разбирательства в судах и вынесения приговоров к высшей мере, а также с  выполнением процедуры вступления приговора в силу (до факта его приведения в исполнение). Многие из этих требований постепенно выполнялись, особенно в отношении гласности. 

В Японии на основании УПК смертная казнь приводится в исполнение в тюрьме через повешение. Такой способ узаконен в 1873 году. Распоряжение о приведении приговора в исполнение отдает министр юстиции спустя шесть месяцев после вынесения приговора и при отсутствии апелляции в высшие инстанции. Казнь должна осуществляться в течение пяти дней после подписания распоряжения.

До начала 1990-х приказы подписывались практически регулярно два раза в год и смертные приговоры приводились в исполнение в отношении примерно 10 человек. В тюрьмах содержалось около 50 смертников, некоторые из них многие годы – до естественной смерти. Зарегистрирован даже рекорд, когда осужденный к высшей мере в 60 лет умер от пневмонии в камере смертника в 93 года.

С другой стороны, с 1980-х по настоящее время всего четверо заключенных, приговоренных к смертной казни, были признаны невиновными и освобождены после повторного судебного разбирательства. В их числе бывший профессиональный боксер Ивао Хакамада, освобожденный в 2014 году после почти 50 лет, проведенных в камере смертников. Его неправомерно обвинили в убийстве. 

В Японии дискуссия о применении смертной казни оживилась в начале 1990-х. Правозащитники обратили внимание на то, что с ноября 1989-го не было сообщений об исполнении смертных приговоров. Они посчитали, что «Япония идет к отмене смертной казни». Однако выяснилось, что министры юстиции просто не решались брать на себя ответственность за лишение человека жизни, пусть и от имени государства, кто-то по религиозным мотивам, кто-то из-за личных взглядов. В марте 1993-го исполнение смертных приговоров было возобновлено тогдашним министром юстиции М. Готодой, который свое решение объяснил тем, что «порядок и законность не могут поддерживаться в стране, если министры по личным мотивам будут отказываться подписывать распоряжения о приведении в исполнение смертных приговоров, вынесенных судьями по существующим законам». 

Японская Фемида торопится не спеша

Итак, казни снова стали проводиться регулярно – весной и осенью. Правозащитники не прекращали требовать изменения процедуры приведения высшей меры в исполнение, большей ее открытости. Но каких-либо решительных акций за отмену смертной казни не было.

Можно отдать должное СМИ. В них начали публиковать больше сообщений из судов, на которых, как ожидалось, возможны вынесения приговоров к высшей мере наказания, с подробностями и деталями позиций сторон. Некоторые министры юстиции давали интервью, делясь чувствами при подписании приказов об исполнении смертных приговоров. 

Однако фамилии казненных и сведения об их преступлениях впервые были опубликованы лишь в августе 2007-го. И это всеми газетами преподносилось как сенсация.

Убежденность большинства японцев в том, что смертная казнь необходима, была непоколебима. Она укрепилась после ужасного теракта в метрополитене Токио. 

Только в январе 2018-го, с завершением судебных процессов по делам других арестованных по «делу «Аум Синрикё», министр получил право через шесть месяцев подписывать распоряжения о приведении в исполнение смертных приговоров.

Японская общественность, судя по репортажам в СМИ, была даже рада, что через три с лишним десятилетия после начала судебных разбирательств все завершилось смертной казнью 13 виновных. Однако еще не получен ответ на главный вопрос – о причинах, приведших к трагедии, мотивах, побудивших членов секты пойти на чудовищные преступления в 1980–1990-х годах. А это один из главных вопросов при определении, кто виноват в преступлениях подобного рода. Пока оно в Японии расценивается как террористическое.

Исходя из публикаций по этой теме японских специалистов в области социальной психологии, можно сделать вывод, что сохранение смертной казни не защитит общество именно от подобных преступлений. У адептов «Аум Синрикё» была воспитана слепая вера в идеи гуру. Подавлено и унижено восприятие человеком себя как личности. Были отработаны эффективные методики приемов привлечения граждан в секту, учитывающие морально-этические, а также материальные проблемы. 

На протяжении многих лет при освещении хода судебных разбирательств по преступлениям членов секты «Аум Синрикё» комментаторы пытались ответить на вопрос: почему члены ближайшего окружения Мацумото сознательно совершали ужасные преступления? К слову, все они были выпускниками лучших университетов Японии. В годы, когда Япония находилась на пике экономического развития, перед ними открывались двери карьерного роста и в частных корпорациях, и на госслужбе. Но они сделали иной выбор.

Кимиаки Нисида, профессор университета Риссё, специалист по социальной психологии, в ходе судебных разбирательств давал оценки поведения подсудимых членов секты «Аум Синрикё», встречался с главными фигурантами процессов. По мнению Нисиды, «многие из них не видели достойных целей в будущем». Даже адепты секты, которые в миру были признаны научной элитой, «не могли найти ответа на вопрос, как нужно жить. Они чувствовали, что их жизнь скоротечна и пуста».

В контактах с гуру, который говорил об идеалах жизни и общества, адепты постепенно передавали ему контроль над своим разумом. Гуру побуждал следовать его наставлениям в форме религиозных практик. Чтобы придать этому пути ощущение реальности, в сознании последователей насаждалось мировоззрение, слепленное из множества религиозных идей. Нисида считает, что «промывание мозгов молодежи остается большой угрозой для общества». А писатель Харуки Мураками в интервью газете «Майнити» сказал, что «с последними казнями проблему «Аум Синрикё» нельзя считать решенной». 

Важно заметить, что, судя по публикациям в СМИ,  правительство страны намерено продолжать расследование причин преступлений членов секты. Цель – выявить первопричину подобных преступлений.

Смертная казнь в эпоху глобализации

Судебные процессы над членами секты «Аум синрикё» укрепили позиции сторонников сохранения смертной казни. Но в Японии в отличие от западных стран смертная казнь сохраняется не потому, что является средством устрашения потенциальных преступников, а в первую очередь как традиция, пусть и расходящаяся с западными взглядами. При этом многие аргументы сторонников отказа от смертной казни в Японии не работают. (Например, возможность судебной ошибки. Напомню, что было всего четыре случая, когда осужденный к смертной казни оказывался при апелляционном рассмотрении невиновным.) 

В отличие от стран христианских традиций в Японии и ряде других государств со специфическими глубокими историческими и культурными корнями смертная казнь сохранится еще многие десятилетия. И это несмотря на объективный процесс глобализации, скорее стандартизации, по западному образцу.

Руководство Японии еще в 1960-х осознало опасность глобализации для национальной культуры. В те годы этот термин писался иероглифами и читался по-японски как «кокусайка» – «интернационализация», позднее стал использоваться английский слоговый вариант «гуробарука». По рекомендациям ученых правительство страны приняло курс на внедрение элементов японской культуры в мировую. В этих целях в начале 1970-х под эгидой МИДа был учрежден Японский фонд. Вначале фонд финансировался МИДом, сейчас он работает  за счет пожертвований бизнеса, собственных доходов, но есть и госсубсидии. Работа фонда видна по всей планете. До 1970-х, например, восточная кухня в США и странах Европы ассоциировалась с китайской. Сейчас с первого места ее потеснила японская. Это видно и в крупных городах России. За три-четыре десятилетия японские национальные виды борьбы стали олимпийскими. Слова «икебана», «дзюдо», «якитори» уже не требуют перевода во многих странах.

При этом японцы бережно, любовно относятся к своим национальным древним ремеслам и традициям. В то же время японцы активно перенимают и прекрасно осваивают достижения западной культуры.

Возвращаясь к теме смертной казни, можно констатировать, что в Японии она сохраняется в первую очередь как сочетание многовековых традиций островного государства с  современными общепринятыми западными стандартами, основанными на прагматизме. Историки полагают, что своеобразие японского менталитета сформировалось на основе культуры рисоводства, которая требует исходить из принципа приоритета коллектива перед личностью. В такой парадигме преступление – прежде всего нарушение норм, канонов общества, при этом моральные принципы тесно увязываются с нормами права.

Первый элемент в этой паре до буржуазной революции «Мэйдзи исин» (1868) преобладал. Но затем началось быстрое освоение опыта европейских правовых систем, главным образом французской. В 1880 году был принят первый буржуазный Уголовный кодекс. Почти сразу началась его критика как слишком либерального и не соответствующего японским условиям. За основу реформирования берется германское право. Комиссия по реформе УК представила его проект в 1906 году. Документ прошел обсуждения в парламенте и принят как закон в апреле 1907-го. Он вступил в 1908 году и с изменениями и дополнениями действует в настоящее время. Масштабное его реформирование было произведено по закону от 26 октября 1947 года и имело целью привести УК в соответствие с послевоенной Конституцией. 

Корректировки в последние десятилетия были реакцией на изменения характера преступности, например появления киберпреступности. Можно отметить, что усиления репрессивных мер почти не было, лишь в 1980 году увеличены сроки заключения за взяточничество.

* * *

Зарубежные, в том числе российские правоведы отмечают высокую эффективность японского уголовного права. В Японии показатели по всем видам преступности, особенно по тяжким статьям, ниже в сравнении с другими ведущими странами мира. Российские правоведы объясняют это не столько использованием уголовно-правовых мер, сколько комплексом всех мер поддержания правопорядка, имеющихся в распоряжении общества. Особенно соответствием правовой системы устоям общества, его традициям, поведенческим стереотипам и этическим воззрениям.

Отказ от смертной казни, как и ее сохранение, вряд ли окажет влияние на эффективность работы правовой системы Японии. Но общий процесс глобализации подвигнет японцев к постепенным реформам, которые не будут затрагивать базовые конституционные принципы.