Роберт Енгибарян
Сегодня важнейший для западной цивилизации вопрос – устоит ли она перед натиском иммигрантов. Фото Reuters
Развитие транспорта и коммуникаций, открытость границ благополучных западных стран, их мягкое иммиграционное законодательство, возможность получения образования и ежемесячных субсидий, безнаказанность за многие преступления – все это заманивает на Запад молодежь исламских и африканских стран. Происходит интенсивное общение различных цивилизаций.
В прошлом их общение проходило в основном на территориях колонизированных стран. Там колонизаторы получали выгоду путем эксплуатации местных ресурсов и рабочей силы, но туда они приносили еще и порядок, просвещение, производство, профессиональные навыки. Обратный ход исторического маятника – приход в метрополию миллионов иммигрантов – никому ничего хорошего не сулит. Такая масса необразованных, плохо профессионально подготовленных людей не может полностью интегрироваться, отчасти становясь обузой и источником угрозы для местного населения, пополняя ряды криминала и террористических организаций. Ситуация с каждым годом заметно ухудшается: одна волна иммигрантов, не успев адаптироваться в новой среде, накрывается другой, более многочисленной волной вновь прибывших, что замедляет или останавливает процесс адаптации.
Чем закончится массовое проникновение мусульман и африканцев в Европу, где их уже насчитывается не менее 70 млн, трудно сказать. Проблема в том, что, оказавшись в Европе, огромное количество таких людей из поколения в поколение не работают и не прилагают усилий интегрироваться, удовлетворяются той помощью, что оказывает им государство. А для получения по числу детей большего объема субсидий – проявляют высокую демографическую активность. Известная схема выглядит так. После появления в Европе группы мусульман на деньги, посланные Турцией, Саудовской Аравией, Катаром и другими странами, начинается строительство мечетей, куда из религиозных центров исламского мира отправляются имамы со средневековым мировоззрением. После создаются группы боевиков для поддержания мусульман вокруг созданной уммы и направления их активности в нужное этим исламским государствам русло. Сегодня вся Европа покрыта живущими по законам шариата маленькими исламскими поселениями, которые некоторые авторы метко называют «точечными халифатами».
Выдержит ли современная демократия, ослабленная новолиберальным радикализмом пришедших к власти политиков-популистов с идеологией приоритета прав личности и разных меньшинств над обществом, такой натиск – важнейший для западнохристианской цивилизации вопрос.
За многие тысячелетия цивилизация в разных частях планеты развивалась нелинейно, с разными скоростями и успехом, в зависимости от природно-климатических условий, геополитического местоположения, антропологических, религиозных факторов, уровня культуры и качества производимых знаний проживающих там народов.
Почти два века назад русский философ Петр Чаадаев отметил, что каждый народ живет в разных историко-временных измерениях – в прошлом, настоящем и будущем. Картина становится еще более пестрой, если рассмотреть ее уже в планетарном масштабе, где бок о бок сосуществуют народы и общества, одни – с культурой XV века или даже начала Средневековья, другие – успешно покоряющие XXI век.
Только в XX веке человечество увеличилось почти на 3 млрд человек, достигнув черты 7,5 млрд, тогда как в 1500 году на планете проживало примерно 500 млн людей. И такой громадный рост идет за счет жителей бедных стран, не имеющих возможности прокормить себя. Только благодаря международной, преимущественно западной гуманитарной и медицинской помощи существует огромная масса этих людей, которые и сегодня с удвоенной силой продолжают рожать.
Согласно прогнозам мировой демографической динамики за период 2015–2100 годов, ожидается более чем двукратный прирост мусульманского населения – с 1,3 млрд человек в 2015 году (18,43% населения) до 2,7 млрд человек в 2100 году (24,59% населения). А еще – четырехкратное увеличение численности населения Африки (без учета исламских стран Северной Африки) – с 761 млн человек в 2015 году (10,39% населения) до 3 млрд человек в 2100 году (27,55%). Таким образом, половина всех жителей Земли будут принадлежать этим цивилизациям.
Нетрудно понять, куда двинутся эти огромные людские массы – разумеется, не в далекую Америку или бедную перенаселенную Азию. Главными направлениями будут Европа и Россия. Такая перспектива не может не диктовать новых принципов глобальной миграционной политики. Она, безусловно, станет жесткой и непрозрачной, ведь речь уже пойдет не о либерально-гуманитарных ценностях, а о выживании своих цивилизаций.
Недальновидная политика сегодняшних европейских новолибералов, не стремящихся взаимообусловить гуманитарную помощь и сокращение демографического роста населения бедных стран, является одной из главных причин появления сотен миллионов полуголодных, обреченных на нищету и иммиграцию, пополняющих международные террористические организации людей. Великий Китай путем жесточайших мер смог ограничить опережающую рост экономики демографию, а исламские и африканские страны этого не могут, а скорее не хотят. Так, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган многократно призывал живущие в Европе турецкие семьи иметь не менее пяти детей. А сегодняшние новолиберальные руководители – что они противопоставляют исламистам? Отвлеченные мысли о гуманизме, толерантность, уступчивость во всем? Многие евролидеры не имеют детей и нормальных семей. Это закономерность для представителей либерал-глобалистов – жить сегодняшним днем, эгоистично, по правилам жесткого индивидуализма.
Может, поэтому так легко эти политики идут на разрушение семейных традиций, с таким упорством продвигают идею равенства традиционных семейных пар и гей-лесбиянского сообщества. Стремление новолибералов уравнять всех во всем не только идет вразрез с законами природы, но и ставит большинство в неравное положение с меньшинством. Сегодня общественная политическая жизнь в странах с новолиберальной идеологией перевернута: большинство стало подавляемым «меньшинством». Любая несхожесть превращается в привилегию, нежелающий работать наркоман или криминальный иммигрант получают денежную субсидию и льготы, превышающие доходы работающих налогоплательщиков. Можно ли считать такое состояние нормальным? Вряд ли. Новолиберальная идеологическая программа расслабляет народ, делает его инертным и безразличным настолько, что в итоге это может привести к сокрушению великой христианской цивилизации, как в свое время болевшие схожими недугами Римская и Византийская империи разрушились и пали – не столько от ударов варваров, сколько вследствие внутренних противоречий.
***
Стремительный распад великой супердержавы – Советского Союза со всей очевидностью показал, что самые жесткие административно-репрессивные меры, безальтернативная массированная идеология не в состоянии надолго объединить, тем более – удержать в рамках единого государства народы разной цивилизации и культуры, этнической и расовой идентичности, находящиеся к тому же на разных уровнях исторического развития. Успехи США в этом плане долгое время вдохновляли страны Европы и Россию. Однако не было учтено главное: время и религиозно-культурная принадлежность вновь прибывавших в США иммигрантов. В XVIII–XIX веках и до второй половины XX века работали жесткие правила демократии с верховенством закона и его безальтернативным исполнением. А прибывшие в Америку иммигранты в подавляющем большинстве были выходцами из стран христианской цивилизации – Великобритании, Ирландии, Германии, Польши, Франции. Чужеверные китайцы и иудеи, которых тоже было немало, без особых сложностей постепенно растворились в американском «плавильном котле», или же, сохраняя свою идентификацию, адаптировались с местной средой.
Со второй половины XX века в Западной Европе, а потом и в США произошел радикальный пересмотр демократических принципов организации общества и государства. Под громкими лозунгами университетской профессуры, творческой интеллигенции, журналистов и театралов на первый план выдвинулись либеральные ценности, провозглашающие приоритет прав личности над коллективными и общественными, защиту любых меньшинств и несхожестей с большинством, агрессивный феминизм. Сфера деятельности, эффективность и полномочия властных (особенно исполнительных) структур постепенно сужались в пользу разных общественных и гражданских организаций. Правозащитная деятельность всех меньшинств доходила до абсурда, выхолащивая и осложняя функции полиции, суда, других правоохранительных органов. Демократический принцип всеобщих выборов широко использовался популистами, полуграмотными, не нашедшими себя в профессиональной сфере людьми. Идеология либерализма и ее массированная пропаганда преследовали военно-политическую цель показать преимущества капиталистического строя над жестким социалистическим режимом. Во многом они были правы, но, углубляясь дальше, стали покушаться на большее – начали расшатывать основы христианской цивилизации.
***
Любой социум, прошедший долгий путь духовно-религиозного, культурно-языкового становления и идентифицирующий себя нацией, непременно будет стремиться к максимальной самостоятельности и созданию собственной государственности. Напомним, что после окончания Второй мировой войны в мире насчитывалось 54 государства, сегодня их число перевалило за 195 (193 в составе ООН), и этот процесс таит в себе большую динамику развития. В стадию дробления входит Ближний Восток (Ирак, Сирия), возможно, Турция, Афганистан. Громко о своих притязаниях на самостоятельность объявляют Квебек, Каталония, Шотландия, Северная Италия, Восточная Украина (Донбасс и Луганская область), Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия. Один из основополагающих принципов миропорядка – устав ООН – провозглашает принцип территориальной целостности государств, но тут же добавляет, что все нации и народы имеют право самоопределения. Несмотря на всю взрывоопасность этого принципа, его невозможно остановить.
Попытка советского руководства оставить в тени цивилизационно-конфессиональную, национальную и расовую принадлежность наций и индивидуумов, определив всех в обезличенные противоборствующие классы пролетариев и капиталистов, по мере ослабления административного давления с треском провалилась из-за неестественности и нелогичности. Любой человек идентифицирует себя сперва с социумом, народом и нацией, в рамках которых живет, чья духовная основа в течение веков закладывалась религией и культурой. Это вековая жизненная аксиома даже для самых светских государств.
Претензии на более высокий уровень самостоятельности в разное время предъявляли отличающиеся от русско-христианской культуры российского большинства автономные республики Татарстан, Чечня, Башкирия, Бурятия, Саха-Якутия. Этот процесс прошел свой пик, но еще не закончен, возможно, со временем России удастся создать наднациональное, политическое, гражданское общество наподобие США, Великобритании, Канады. Пока Россия объединена во многом благодаря жесткой централизации и стараниям авторитарного национального лидера. Но понятно, что это – сугубо временный фактор. Процессы дальнейшего развития страны непременно будут сопровождаться расширением демократии и децентрализацией общественно-политической жизни. В любом случае цивилизационное расхождение русско-христианского большинства населения России и ее отдельных частей несравненно более значимо, чем, скажем, в США, Великобритании, Испании, Канаде и прочих странах, к тому же более благополучных, с высоким уровнем ВВП и устоявшей демократией.
В США культурный разлом (термин Сэмюэла Хантингтона) имеет расово-конфессиональную подоплеку. Другая ситуация, например, в Великобритании, Канаде, Испании. Здесь противоборствующие стороны имеют вековые традиции совместной жизни, и если и принадлежат к разным ветвям одной христианской конфессии, то равнокультурным – и мало чем отличаются по этому признаку друг от друга. Более того, в одном случае они одноязычные, как в Великобритании, в другом случае, как в Канаде, имеется долгая история совместной жизни равнокультурных франкофонов и англоговорящих. Почти аналогичная ситуация в Испании. Каталонцы – не испанцы (кастильцы), но и в культурном, и в религиозном плане особых расхождений между ними не существует. Тогда с чем связаны сепаратистские движения в этих развитых демократических странах? Чем они закончатся – образованием новых государств или установлением конфедерации или другого союза? А может, это начало процесса общей большой регионализации однокультурных и демократических стран при доминанте таких международных объединений, как Евросоюз. При этом любая демократия, дошедшая до стадии либерализма, чревата распадом и последующим ослаблением государственно-правовых структур, открывающим прямой путь к охлократии и анархии, а в случае массовой иммиграции неассимилируемых людей – потерей цивилизации и национального кода.
Предположим, полностью демократические всеобщие выборы (как в США, Великобритании и т.д.), без активного регулирования со стороны центра, пройдут в России, Казахстане, Индии, Китае и других менее демократических, многоконфессиональных, многонациональных странах. Не последуют ли распад, хаос, образование десятка-сотни враждующих между собой, имеющих территориальные, цивилизационные и политические претензии друг к другу государств? Не расшатается ли мировое равновесие, не вернемся ли мы к довестфальскому миру, когда все воевали против всех? Где, на каком уровне остановить самодеградацию демократии? Уповать на коллективный разум, сознательность населения в сегодняшнем многоконфессиональном, многонациональном, разнокультурном мире невозможно. К тому же глобализм и либерализация иммиграционного законодательства, прозрачность границ Европы, США, России, Канады, Австралии и т.д., приезд десятков миллионов людей другой цивилизации усугубили культурную дифференциацию этих стран.
Невозможно не согласиться с предсказанием американского политолога Сэмюэла Хантингтона, что «величайшей разделяющей человечество основой станет культура. Нации-государства останутся действующими лицами в мировых делах, но основные конфликты в мировой политике будут происходить между нациями и группами людей, представляющими разные цивилизации. Культурные разделительные линии цивилизации станут линиями фронтов будущего». Говорил он об этом в начале 90-х годов прошлого века, а за прошедшие менее 30 лет произошли большие изменения. Культурно-разделительные линии ныне проходят не только на государственных границах цивилизационного разлома, они проходят уже внутри Франции и Парижа, США и России. Шансы перехода таких стран на одно культурное поле, исходя из сегодняшних реалий, ничтожно малы. Возможность катаклизмов и насильственной реиммиграции значительных групп людей несравненно больше.
История иногда повторяется с коррекцией времени, места и действующих лиц. Вспомним Испанию конца ХV века, когда пришедшие к власти Изабелла Кастильская и Филипп Арагонский за короткий срок освободили весь Пиренейский полуостров от обосновавшихся там восемь веков назад мавров-мусульман. За восемь веков эти цивилизации не срослись – тогда какая надежда, что Европа станет общей культурной родиной для всех? Мир радикализируется и правеет. В недалеком будущем на Западе и, не исключено, в России к власти придут люди более правых взглядов. К этому их принудит демография исламского мира, Африки, юга Азии, расширяющаяся радикализация и политические претензии ряда исламских стран и их диаспоральных лидеров, во многом управляемые извне. Кроме решительных действий, реиммиграции групп, враждебных к политико-правовым институтам стран пребывания, альтернативы не останется. Сложнее ситуация в России, где маховик исламской радикализации, к сожалению, тоже запущен. Будем надеяться, что Россия избежит такой участи.
Народы и нации стремятся объединяться со схожими с ними цивилизациями и этносами. Например, люди христианской цивилизации – верующие и неверующие, агностики и атеисты, представители различных национальностей и религиозных направлений – католицизма, православия, протестантизма – живут и работают вместе или врозь, без табуированных тем и запретов, образуют семьи и сообщества, согласно своим культурным и профессиональным запросам переезжают из одной страны в другую. Для них, давно перешагнувших эпоху религиозных распрей, общими достояниями являются совместно созданные духовные и культурные ценности, понятные и чтимые всеми классическая литература и музыка, опера и балет, великие Рим и Париж, Лондон и Вена, Москва и Санкт-Петербург, Флоренция и Венеция.
Главным критерием идентификации личности, наций и цивилизаций когда-то была религия, а сегодня – созданная на ее ценностях культура. Религия может быть навязана силой, но если она противоречит духовным ценностям и образу жизни народа – то не может ужиться, устоять в нем. Армения и Грузия, столетиями находившиеся под давлением могущественного соседа – Персии, в начале IV века без малейшего насилия приняли от близкой по духу Византии идеологию и религию христианства, отстояли его ценой огромных жертв многих поколений. А могучая Персия под ударами арабов-мусульман приняла ислам и перестала существовать как самостоятельная цивилизация. Ведь, казалось бы, не разумно ли принять чужую религию и остаться в живых, чем веками сражаться, страдать и умирать за свою? Но наши предки в целом выбирали именно второй вариант, поэтому тем более непонятно сегодняшнее безразличие многих к нависшей над нашей цивилизацией угрозе.
Религия и культура, а более широко – цивилизация и спустя много веков продолжают оставаться главными критериями идентификации личности, народа, нации вне зависимости от их уровня религиозности. Даже в странах, где верующих меньшинство – не более 25–30%, как в Чехии, Скандинавских странах, Франции, Бельгии и т.д. Но эти народы не перестают отстаивать свой образ жизни, свою принадлежность именно христианской цивилизации. А это означает, что культура шире, чем религия, и именно она сегодня главная непреходящая ценность.
