Заложник политических игр США и амбиций Турции

Правительственные силы отбили у экстремистов около 50 деревень на подступах к городу.

Первые официальные заявления Багдада о возможной операции по освобождению имеющего важное стратегическое значение, играющего видную роль в экономике Ирака, второго по численности населения города страны – Мосула, от захвативших его террористов «Исламского государства» (ИГ, запрещенная в РФ террористическая организация) появились в январе 2016 года. Бывший в то время министром обороны Халид аль-Обейди пообещал, что сражение за город, ставший с июня 2014 года столицей ИГ, состоится обязательно в этом году и будет решающим этапом в борьбе с террористами. Неоднократно об этом заявлял и премьер-министр Хайдер аль-Абади.

Однако длительное время не удавалось договориться, какие силы будут участвовать в боях за Мосул и, самое главное, как город будет управляться после его освобождения. Это ключевой вопрос. Контроль над Мосулом означает контроль за плотинами на Тигре и, следовательно, над водными запасами, транспортными магистралями, трубопроводами, запасами углеводородов вокруг него.

Необходимо напомнить, что национальный состав провинции Найнава, административным центром которой и является Мосул, до захвата его ИГ был представлен арабами, курдами, туркоманами, ассирийцами, шабаками, армянами, а конфессиональный – суннитами, шиитами, христианами, езидами. Как и в провинции, в Мосуле до июня 2014 года проживали представители всех национальностей и религий. Большинство из них – арабы и курды.

Сунниты, которых в провинции большинство, оказались расколоты на три группы: одни поддержали ИГ, другие занимают пробагдадскую позицию, третьи во главе с экс-губернатором Атилем ан-Нуджейфи выступают за создание в Найнаве при поддержке Турции автономного района, возглавляемого суннитами. Надо заметить, что в соседней провинции Анбар, входящей в так называемый суннитский треугольник, ранее поддерживали проект ан-Нуджейфи «Регион», однако в прошлом году поменяли позицию в пользу близких отношений с премьером аль-Абади.

Тесные отношения с Багдадом поддерживает и ряд крупных суннитских бедуинских племен из провинции Салах-эд-Дин, считающейся наиболее надежным союзником иракского правительства в борьбе с «Аль-Каидой» (запрещена в РФ) и ИГ. Это, по всей видимости, говорит об осознании все большей частью населения необходимости сохранения Ирака как единой страны в существующих границах и их стремлении, независимо от национальности и принадлежности к тому или иному течению в исламе (суннизму и шиизму), сделать для этого все необходимое. Это подтверждает и спад обсуждения в Иракском Курдистане идеи объявления независимости и переход курдов к конструктивному диалогу с официальным Багдадом.

На этом фоне следует очень осторожно воспринимать утверждения иностранных экспертов, в первую очередь американских, о том, что основная напряженность вокруг Мосула вращается якобы по двум осям: между арабами и курдами и между суннитами и шиитами. Да, в этноконфессиональных отношениях накопилось немало проблем, особенно после всего того, что произошло в Ираке во времена правления Саддама Хусейна, а затем было продолжено американцами после их вторжения в 2003 году. В свою очередь, бывший премьер-министр Нури аль-Малики  спровоцировал своей политикой всплеск суннитского радикализма в суннитском треугольнике. На недовольстве притеснениями суннитов и попыталось сыграть ИГ. 

Сейчас, судя по заявлениям официального Багдада и Эрбиля (столица Иракского Курдистана), достигнута договоренность, что после освобождения Мосула будет создан совместный орган, который возьмет на себя управление городом. По всей видимости, это решение компромиссное. Без него вряд ли операция могла бы начаться. Что будет дальше – загадывать трудно. На Востоке, как это уже было не раз, все может измениться в одночасье.

Отдельные наступления правительственных войск в провинции Найнава как подготовка к штурму Мосула в течение 2016 года предпринимались неоднократно. Однако особого успеха они не принесли. Вместе с правительственной армией участие в боевых действиях принимали и американские военнослужащие. Судя по фото- и видеокадрам, просочившимся в СМИ, речь скорее всего идет о спецназовцах, в задачу которых входила нейтрализация лидеров и полевых командиров ИГ.

Несмотря на неудачи, в Вашингтоне не переставали прорабатывать вопрос штурма Мосула. Взятие города должно было стать хотя бы одной победой Барака Обамы в борьбе с международным терроризмом на посту президента США. Подготовка к операции ускорилась после того, как стало ясно, что позиции кандидата от Демократической партии Хиллари Клинтон, изрядно подмочившей свою репутацию на посту госсекретаря, необходимо срочно укреплять.

По всей видимости, американцы не ставили задачи во что бы то ни стало взять Мосул ко дню голосования – 8 ноября. Но произойти это должно в обязательном порядке до инаугурации следующего президента США. Замысел – одним ударом убить двух зайцев.

Американцы особо и не скрывают, что Мосул – заложник их политических игр. Если спросить у жителей Багдада, Эрбиля, Сулеймании, насколько важно для Ирака освобождение Мосула, все ответят, что да, чрезвычайно важно, но сразу же добавят, что начало операции однозначно связано с президентскими выборами в США.

Осознавая сложность положения, связанного с участием в штурме вооруженных отрядов различных конфессий, американцы вели работу с каждой группировкой в отдельности. Исходя из предыдущего опыта действий в Ираке, ими наверняка был задействован и проверенный финансовый фактор.

Сколько джихадистов обороняет Мосул – неизвестно. По утверждениям западных экспертов, к началу операции в городе якобы осталось 3–4,5 тыс. боевиков. Американские военные называют цифру в 5 тыс. боевиков. По утверждениям жителей самого Мосула, которым удалось вырваться из города, иностранцы из числа джихадистов из города в основном выехали заблаговременно, а численность боевиков они оценивают не более чем в 1 тыс. человек. Сосредоточены они в основном в западной, суннитской части города.

Боевики, осмеливавшиеся без разрешения командиров покинуть Мосул, задерживались так называемой исламской полицией как дезертиры, совершившие государственное преступление, и передавались шариатскому суду. Он выносил один-единственный вердикт: виновен – с прямой дорогой на эшафот. Разница была лишь в том, каким способом приговоренный лишался жизни – в результате расстрела или отрезания головы. Приговоры в обязательном порядке приводились публично в присутствии сотен зрителей. Это элемент устрашения и лишнее напоминание тем, кто посмеет бежать с фронта.

Данные о группировке правительственных войск также разнятся. По оценке журналистов телеканала «Аль-Арабия», ее численность составляет примерно 25 тыс. человек. Некоторые считают, что не менее 60 тыс., однако эта цифра, вероятнее всего, специально преувеличена для устрашения противника. В составе коалиционной группировки части и подразделения федеральной армии и федеральной полиции, отряды пешмерга курдов, подчиняющихся Демократической партии Курдистана и «Патриотическому союзу Курдистана», формирования ополченцев, действующих под зонтиком организации, известной как «Отряды народной мобилизации» (PMU). Помимо арабов и курдов в их числе есть туркоманы, езиды, ассирийцы. По вероисповеданию среди них преобладают шииты и сунниты, в том числе в составе подразделений федеральной армии. Есть также христиане. Численность американских военных в Ираке оценивается в 4,8 тыс. человек.

Наступление на Мосул началось 17 октября с юга, востока и севера под прикрытием самолетов ВВС США, вылетавших в основном по вызову с земли для оказания поддержки. Это может свидетельствовать о том, что точных разведывательных данных о расположении позиций и объектов ИГ коалиция не имела. Другими словами, вопреки всем канонам подготовки и ведения военных действий планы разрабатывались по принципу «пол, палец, потолок». Поэтому несмотря на ожидания большинства западных экспертов, быстрого блицкрига с целью ошеломления противника не получилось.

Скорее наступление развивалось по канонам операций Второй мировой войны при массированной пропагандистской поддержке западных и региональных СМИ. Запомнились многочисленные репортажи CNN первых дней операции, снимаемые по законам голливудских фильмов: хаотично передвигающиеся боевые машины с развевающимся практически над каждой флагом Ирака или Курдистана.

За первые дни при минимальном сопротивлении, если считать таковыми мелкие стычки, правительственная группировка и пешмерга заняли несколько десятков селений. В некоторых из них даже не оказалось мирных жителей. Продвижение сопровождалось ударами авиации ВВС США. По рассказам очевидцев, они сметали бомбами последние оставшиеся целыми жилища, под обломками которых оставались мирные жители, не успевшие покинуть селения.

При этом группировка коалиции, так и не войдя в серьезные бои с джихадистами, понесла ощутимые потери. В основном от подрывов на многочисленных минах-ловушках, установленных на дорогах и вдоль них на обочинах, в брошенных домах, а также от самоподрывов смертников.

Беженцы направляются в лагеря для перемещенных лиц к востоку от Мосула. Фото Reuters

25 октября отряды пешмерга вышли на отведенный им рубеж и остановились, начав возводить с помощью инженерной техники оборонительные сооружения. Командование пешмерга среди прочего считает своим долгом беречь жизни своих бойцов в случае осложнения обстановки и необходимости защиты территории Иракского Курдистана. Точно так же на определенных рубежах остановились и ополченцы-шииты из PMU. В соответствии с договоренностями дальше пошли подразделения иракской армии. Штурм города будут осуществлять части федеральной армии и федеральной полиции.

Наиболее вероятным вариантом развития событий, по мнению военных специалистов, является отказ джихадистов от прямых длительных столкновений с силами правительственной группировки и переход к тактике нанесения точечных ударов и последующего отхода, как это было при нападении на Киркук в ночь с 20 на 21 октября. Атака на этот город и практически одновременно еще ряд отвлекающих ударов джихадистов в других местах, поддержанные с тыла так называемыми спящими ячейками ИГ, стали полной неожиданностью для командования коалиции, которое, по всей видимости, намерено выдавить джихадистов из Мосула в сторону Сирии по направлению Тель-Афар–Шангал. Молниеносные и весьма действенные рейды экстремистов заставляют задуматься и об эффективности разведки коалиции, и о том, что руководство ИГ по-прежнему получает разведывательные данные от своих информаторов, окопавшихся в разных уголках Ирака, а также поддержку со стороны внешних сил.

С целью отвлечения сил коалиции от Мосула следует ожидать и роста числа терактов в Багдаде. Нельзя также исключать и использование джихадистами химического оружия. 20 октября они осуществили поджог промышленных токсичных отходов Мишракского серодобывающего завода и остатков нефтепереработки. В воздух поднялось ядовитое облако – смертельный коктейль из диоксида серы и сероводорода. По данным израильских источников, девять человек погибли сразу и около тысячи –  потребовалась медицинская помощь. Пострадавшие были и среди военнослужащих. Однако никаких сведений об этом в СМИ не появилось. Точно так же, как и не появились фото и видео военнослужащих, действующих в противогазах. Как полагают израильские эксперты, это было сделано специально, чтобы не поднимать панику.

Надо учитывать то обстоятельство, что в 78 км восточнее Мосула расположена столица Иракского Курдистана – Эрбиль, город с миллионным населением. В нем находится более 20 диппредставительств иностранных государств, в том числе США, стран Евросоюза и России, штаб-квартиры разведок ряда западных и ближневосточных стран. Если облако отравляющих или токсичных веществ достигнет Эрбиля, то придется эвакуировать многомиллионный город, а это широкомасштабная гуманитарная катастрофа. По всей видимости, при планировании операции по взятию Мосула в Вашингтоне, Багдаде и Эрбиле об этом совершенно не подумали.

Командованию иракской армии следует быть крайне осмотрительным при проведении зачисток в городских кварталах. Если армия войдет в Мосул с демонстративным применением силы, то может столкнуться с сопротивлением со стороны населяющих город арабов-суннитов. Необходимо также учитывать, что во избежание больших потерь часть джихадистов может уйти в подполье и будет стремиться перевести столкновения в Мосуле после его освобождения в противостояние на этноконфессиональной основе. Вследствие этого может повыситься вероятность перерастания уличных столкновений в затяжную городскую войну со всеми вытекающими последствиями в виде гуманитарного кризиса и больших жертв среди мирного населения.

По утверждениям руководителей ИГ, возможная сдача джихадистами Мосула не нанесет большого вреда идее «халифата», но, несомненно, будет иметь влияние на последующие действия ИГ. Часть боевиков уже переброшена в Сирию для укрепления обороны Ракки, что демонстрирует готовность руководства джихадистов бороться за свою столицу. В то же время с учетом ослабленных возможностей ИГ высока вероятность того, что после короткой остановки в Ракке часть иностранных боевиков с благословления руководства будет возвращаться к себе на родину.

Джихадисты расширяют свое присутствие по всему миру, создавая ячейки с упором на трансрегиональные или местные криминальные организации. Присутствие в них опытных бойцов позволяет предположить, что террористические атаки ИГ по всему миру будут учащаться по мере усиления давления на джихадистов в Ираке и Сирии. При этом особое внимание следует уделять тем странам, которые проводят активную политику против ИГ, например Казахстану.

Нельзя сбрасывать со счетов и вероятность атак террористов против западных стран и России, поскольку проблема возвращения боевиков домой остается одним из основных потенциальных вызовов национальной безопасности многих стран. По данным некоторых западных журналистов, в Европу уже вернулось около 5 тыс. боевиков, получивших боевой опыт не только в рядах ИГ, но и в других экстремистских группировках.

Отдельным моментом, осложняющим ситуацию с освобождением Мосула, является позиция Турции. Анкара изо всех сил стремится оказаться в этом городе после его штурма. Все это происходит на фоне активной турецкой пропаганды у себя в стране, делающей его важным внутриполитическим фактором. Накануне начала операции турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что Турцию и Мосул связывает общая историческая судьба. Турки воспринимают этот иракский город как турецкую территорию и никогда не скрывали своих претензий на него. При этом в Анкаре неустанно подчеркивают, что не намерены раскалывать Ирак, а лишь заботятся о собственной безопасности и безопасности родственных туркам туркоман Мосула, за которых они просто обязаны заступиться, если им будет угрожать опасность.

Турция присутствует на территории Ирака с начала 2000-х. На военной базе к югу от Медины расположены танковый батальон с двумя пехотными ротами. Кроме того, Анкара располагает десантным батальоном в селении Анимас рядом с турецко-иракской границей, двумя танковыми ротами на базе в районе Башике, расположенном в 20 км к северо-востоку от Мосула, а также батальоном сил специального назначения и шестью спецподразделениями по обучению и оснащению миссий. Турция также располагает силами по поддержанию связи в 10 городах Иракского Курдистана, в том числе в Эрбиле, Дахуке и Заху.

Пока все эти военные активы не могут быть использованы в рамках операции по освобождению Мосула. По мнению ряда иностранных экспертов, база в Башике может играть одну из ключевых ролей в борьбе против ИГ в Ираке. Но, к разочарованию турецкого руководства, до последнего момента никто не обращался с просьбой предоставить ее для подготовки ударов по позициям джихадистов.

По поводу конфликта Анкары и Багдада относительно участия турецких войск в штурме Мосула представители Пентагона, фактически руководящие мосульской операцией, заявляют, что Турция и Ирак должны сами договориться о формате взаимодействия в рамках текущей операции. По всей видимости, Анкара хотела бы повторить операцию «Щит Евфрата», только на этот раз в Ираке. Однако по решению коалиции Мосул должен быть освобожден исключительно силами под руководством США и Ирака.

Вполне вероятно, что для достижения своих целей Анкара может обратиться к своим союзникам в лице Барзани или протурецки настроенным суннитским племенам для приглашения ее в качестве еще одного участника мосульской операции. Если ни один из планов Турции не сможет реализоваться в силу различных причин, то нельзя исключать возможности повторения в Ираке сирийского сценария с созданием буферной зоны протяженностью около 10 км. По некоторым данным, такой вариант обсуждался заместителем министра иностранных дел Турции во время его визита в Багдад 17 октября. В связи с этим начало передвижений турецких бронетанковых и моторизованных частей, дислоцированных в Силопи рядом с иракской границей, может означать, что в Анкаре приняли решение о создании буферной зоны в Ираке и Турция начала готовиться к операции, которую, не исключено, назовут «Щит Тигра».

Таким образом, Мосул стал заложником политических игр США и амбиций Турции. Многое сейчас зависит от самих иракцев – арабов, курдов, туркоман, ассирийцев. Если им удастся перешагнуть за нанесенные друг другу обиды, сплотиться и выступить единым фронтом против общего врага, то есть вероятность того, что ситуация в стране станет меняться в лучшую сторону и Ирак сохранится как единая страна в своих границах.