Сергей Цыплаков
Си Цзиньпин – неутомимый руководитель. Ездит по стране, приходит на предприятия, дает указания о том, как жить и работать. Фото с сайта www.news.cn
Сомневаешься в настоящем –
сверься с древностью,
не знаешь будущего –
посмотри на прошедшее.
Гуань Чжун
Степень сложности нынешней политической и экономической обстановки в Китае не стоит преуменьшать. Равно не стоит преувеличивать успехи, достигнутые «пятым поколением» китайского руководства во главе с Си Цзиньпином. Си удачно разыграл свой «политический дебют». Однако партия еще не закончена, она только приближается к своей кульминации, и удачный исход ее еще далеко не предопределен. Продвижение рыночных реформ, реализация других программных целей и задач сталкиваются с немалыми трудностями.
Стадия умеренного процветания
Спроектированная Си Цзиньпином на весь период его десятилетнего правления конструкция состоит из четырех «всесторонних» звеньев. Основная цель – завершение строительства общества «умеренного процветания», которое рассматривается как обязательный и решающий шаг на пути к «китайской мечте». Следующие два звена – «углубление реформы» и «управление государством на основе верховенства закона». Китайский лидер образно сравнивал их с «двумя крылами птицы», с «двумя колесами колесницы», на которых страна двинется вперед.
Еще одно важное звено – «строгое управление партией». Если попытаться логически продолжить выстроенный Си Цзиньпином образный ряд, то можно предположить, что партия является головным элементом всей конструкции, и «строгое управление» ею нужно для того, чтобы птица летела точно по заданному маршруту, а колесница не сбилась бы с правильного пути.
Таким образом, получается следующая формула: реформы, ориентированные на «решающую роль рынка», примат Конституции, главными принципами которой остаются руководящая роль КПК и «демократическая диктатура народа», укрепление партийного руководства над всеми сферами общественной жизни, ужесточение дисциплинарных требований внутри самой партии. Внутренние противоречия данной конструкции видны, что называется, невооруженным глазом. Главное из них – расходящиеся векторы экономического и политического курсов. И это – сознательный выбор.
Отсюда двойственность и лавирование в словах и делах, которые были заметны с первых же шагов после прихода Си Цзиньпина к власти и которые теперь, похоже, еще более усилились. Правда, поначалу казалось, что это – некая политтехнология, особый прием, призванный облегчить консолидацию власти, помочь хотя бы на время нейтрализовать достаточно широко распространенные в обществе левые настроения и тем самым создать благоприятные предпосылки для если не форсированного, то хотя бы относительно быстрого осуществления реформ. В жизни, как всегда, все оказалось намного сложнее.
Правизна и левизна
Рыночно ориентированный курс в экономике, который применительно к китайским условиям уместно рассматривать как правый, пытаются сочетать с левой линией в политике и идеологии, и эти попытки привели к возникновению такого явления, которое с известной долей условности вполне можно определить как «правая политика левыми руками».
Левизна находит свое выражение, во-первых, в стремлении максимально централизовать процесс принятия решений, замкнуть его на узкий круг приближенных к лидеру лиц. Власть все более концентрируется в партийных инстанциях в лице руководящих групп и комиссий ЦК КПК. Значение государственных институтов и особенно правительственных ведомств, и до этого занимавших подчиненное партийным органам положение, еще более уменьшается. Они окончательно превращаются в простых исполнителей, которые тем не менее несут ответственность за реализацию решений, принимавшихся, возможно, без учета их мнений. Министр финансов США предпочитает говорить о валютной политике Китая не с руководителями Госсовета или Народного банка, а с заместителем руководителя аппарата руководящей группы ЦК по финансам и экономике. Председатель Постоянного комитета ВСНП, то есть, по Конституции, руководитель высшего органа государственной власти, от имени всех депутатов клянется быть верным руководящей роли партии… Эти факты говорят сами за себя. Они показывают, где находится реальная власть.
Во-вторых, левизна проявляется в формах и методах борьбы с коррупцией. По мере развертывания кампании изучения «линии масс» и в условиях борьбы с «поветриями» партийная комиссия по проверке дисциплины превратилась во всесильный орган, который подмял под себя правоохранительную и судебную системы. Последние только выполняют юридические формальности и оформляют приговоры. Внезапные аресты среди бела дня высокопоставленных чиновников, руководителей крупнейших государственных компаний, которые еще накануне участвовали в совещаниях и давали пресс-конференции, стали нормой. Но какой необходимостью, какими чрезвычайными обстоятельствами такой стиль диктуется? Каковы гарантии от возможных злоупотреблений, сведения личных счетов? Или следует исходить из того, что контрольные органы не могут ошибаться, тем более что об ошибках или оправдании кого-либо из взятых под подозрение что-то не слышно.
Между тем сверху говорится о том, что в стране на постоянной основе будет действовать, по сути, «двухколейная» правовая система. Для членов партии, а значит, и для чиновников, нормы и требования будут жестче, чем для рядовых граждан. Это заставляет многих быть предельно осторожными, не высовываться, чтобы ненароком не нажить себе беды.
Принцип «не высовываться» опирается на многовековую чиновничью мудрость. В классическом романе «Троецарствие», который до сих пор считается лучшим учебником китайской политики, есть один очень характерный эпизод. Группа чиновников, недовольная правлением Цао Цао, организовала заговор. Заговорщики воспользовались моментом, когда Цао Цао выступил в поход, и подняли в столице восстание. С трудом удалось его подавить, в ходе боев в городе произошел сильный пожар. Вернувшись, Цао Цао велел собрать всех чиновников и спросил их, что они делали во время пожара: сидели дома или помогали его тушить? Большая часть ответила, что они помогали тушить пожар. И тогда Цао Цао приказал их всех казнить, объяснив свое решение так: «они не пожар помогали тушить, а помогали мятежникам», а тех, кто сидел дома, наградил.
В-третьих, происходит закручивание гаек в идеологической сфере. Тон этой кампании задал сам Си Цзиньпин. В своих выступлениях прошедшей зимой в центральной партийной школе и на встрече с работниками центральных СМИ он настойчиво требовал неукоснительного следования принципу партийности, главным выражением которого является «сохранение высокого уровня единства с ЦК КПК». Тут уж каждому стало понятно, что никакого «соперничества ста школ» в нынешние времена ожидать не стоит.
Новая экономика, старая политика
Право-левая политика означает отход от некоторых заветов Дэн Сяопина. Дэн, как известно, выступал против «чрезмерной концентрации власти», выдвигал идеи разделения власти партийной и административной. Сейчас все происходит с точностью до наоборот. Есть ощущение, что на вооружение взята установка Мао Цзэдуна времен «большого скачка»: политика – командная сила. Цель – путем концентрированного использования политических рычагов добиться решительного прорыва на экономическом фронте реформы. Вот только может ли цель оправдывать средства и до каких пределов такая политика может сочетаться с рыночным по идее характером реформ?
40 без малого лет, прошедшие со времени начала реформ в Китае, не дают однозначного ответа на этот вопрос. В процессе реформ были свои приливы и отливы. Но постоянно камнем преткновения был вопрос о роли государства.
Предыдущий прилив реформаторской активности, прологом которого была знаменитая поездка Дэн Сяопина на юг, наблюдался во второй половине 90-х годов. Именно тогда было узаконено само понятие социалистической рыночной экономики, заложены основы частного сектора экономики, предприняты попытки преобразования государственных предприятий.
Однако до конца реформы доведены не были. Государственный сектор хотя и сократился количественно, однако сохранил монопольные позиции в ключевых отраслях. Сложилась, по определению старейшего в Китае экономиста-рыночника У Цзиньляня, «полуконтролируемая, полурыночная» экономическая система.
В нулевые годы, особенно в период действия программы антикризисных мер 2009–2010 годов, государство перешло в наступление. Выделение земельных участков, практика административного утверждения проектов, контроль за доступом к финансированию по линии государственных банков – все это привело к формированию экономической системы, которую некоторые китайские экономисты называют экономикой власть имущих.
По сути дела, это – ренессанс «бюрократического капитализма», характерного для периода правления Гоминьдана в 30–40-е годы прошлого века, а если копать в истории глубже – система, уходящая своими корнями в политику «самоусиления» второй половины XIX века, то есть в последние десятилетия правления Цинской династии. Си Цзиньпин взялся реформировать эту систему, опасаясь, что ее сохранение рано или поздно приведет к полному вырождению правящего режима и в конечном счете к утрате КПК политической власти.
Однако политический инструментарий преобразований остался старым, преимущественно административно-командным, что не может не оказывать влияния на ход реформ и процессы в экономике.
К примеру, реформа государственных предприятий, которая считается одной из самых важных. В процессе подготовки ее проекта Си Цзиньпин поднял два вопроса: о вознаграждениях высшему управленческому персоналу и о роли парткомов, высказавшись в том духе, что вознаграждения не должны быть слишком высокими, а парткомы необходимо сохранить. После его высказываний прокатилась волна «добровольных» сокращений зарплат топ-менеджмента. Летом прошлого года проект был одобрен. Естественно, сохранение парткомов было закреплено как «основной политический принцип», равно как и их вхождение в органы управления предприятиями «на основе закона».
В то же время положения о развитии «смешанных» форм собственности, об увеличении доли частного капитала в госпредприятиях, да и сама идея о «решающей роли рынка в распределении основных факторов производства» начали подвергаться критике «слева» как отступление от социализма. Результат: в марте Си Цзиньпин несколько изменил акценты, начал говорить об общественной собственности как об «основе экономического строя». Принцип «решающей роли рынка» стал аккуратно дополняться положением «о более полном раскрытии роли правительства».
Во времена Дэн Сяопина реформы активно подкреплялись инициативой снизу. Установка на «раскрепощение сознания» способствовала возникновению в обществе атмосферы дискуссии и обсуждения. Это были важнейшие предпосылки успеха преобразований. Сейчас реформы спускают сверху вниз. Их следует изучать, а не обсуждать. Уровень инициативы на местах остается низким, часть чиновников «занимает места, но ничего не делает», контакты чиновников и бизнеса ослабли. Си обратил внимание на последнее обстоятельство и заявил в ходе сессии ВСНП, что отношениям между чиновниками и бизнесменами следует быть «близкими» и «чистыми». Вот только как этого добиться в нынешней атмосфере всеобщей подозрительности?
Борьба продолжается
Реформы жизненно необходимы Китаю. Причем не просто реформы, а, как теперь все чаще стали говорить, структурные и институциональные преобразования. Есть и «дорожные карты» по важнейшим их направлениям. В их числе принятые в прошлом году программы «Сделано в Китае 2025» и «Интернет+». Однако, для того чтобы все эти планы не остались пустыми прожектами, инновационный рывок в экономике должен быть осуществлен новыми, инновационными методами. Новое вино опасно наливать в старые мехи. Для Китая, который только сейчас начинает по-настоящему разгрызать, по образному выражению Си, «жилы» реформ, это особенно актуально.
Одна из таких «жил» – сокращение избыточных мощностей во многих отраслях, что неизбежно связано с закрытием и реорганизацией предприятий, а значит – с обострением проблемы занятости. Первые протесты уже начались. Прошли выступления шахтеров-угольщиков в Хэйлунцзяне, неспокойно на металлургических предприятиях в Хэбэе и Шаньси. Можно предположить, что градус социальной напряженности будет повышаться, а следовательно, атаки «слева» на «правый экономический курс» еще более усилятся.
Выдвигаемая в последние месяцы Си Цзиньпином как средство оздоровления китайской экономики идея реформы «экономики предложения» предполагает радикальное сокращение степени государственного вмешательства, что опять-таки означает переход к новой модели управления. Однако насколько он осуществим в условиях, когда государственный аппарат пассивен и привык действовать по шаблонам, – большой вопрос. Тем более что содержание новой реформы глубоко не обсуждалось, а ее проект в очередной раз был спущен сверху. Если эта новация, как и многие прежние начинания, просто уйдет в песок, Си Цзиньпин рискует оказаться под огнем перекрестной критики как с левого фланга, так и с правого, на котором также растут чувства неудовлетворенности и разочарования медленными темпами реформ.
Эпиграфом к этой статье была взята фраза прославленного своими талантами в управлении государством мыслителя и политика периода «Весны и Осени» Гуань Чжуна. Си Цзиньпин, кстати, использовал эти слова в одном из своих выступлений. История Китая свидетельствует, что одной из основных причин неудач ряда попыток преобразований было противоречие между экономическим содержанием реформ и политическими методами их осуществления. Примером может служить «новая политика» Цин в начале прошлого века, которая чисто экономически поначалу была весьма успешна, но из-за нежелания и неспособности провести политическую реформу не смогла достичь своей главной цели – предотвратить революцию и продлить правление династии.
О важности политических реформ не раз говорил Дэн Сяопин. Широко известна его фраза: «Без реформы политической системы обеспечить успех экономической реформы будет невозможно». Дэн увязывал осуществление политической реформы в том числе с преодолением как «пережитков феодализма», так и влияния воспринятой Китаем советской политической модели. Поскольку замыслы архитектора китайской реформы в этой их части в силу различных обстоятельств не были проведены в жизнь, его мысли о «пережитках» и «влияниях» не утратили своего значения и сегодня.
Три года пребывания у власти «пятого поколения» китайского руководства показали, что ожесточенная политическая и идеологическая борьба вокруг путей дальнейшего развития Китая отнюдь не закончена. Сложность экономической обстановки, неопределенность в отношении степени глубины реформ, противоречивость политических установок руководства дают веские основания предполагать, что эта борьба будет продолжать обостряться, особенно по мере приближения намечаемого на осень 2017 года XIX съезда КПК.
