Александр Сухаренко
Источник: Минфин РФ
Многочисленные телерепортажи, публикации и отчеты силовиков о ликвидированных главарях бандформирований, обнаруженных оружейных схронах и изъятой взрывчатке не дают ясного представления об эффективности борьбы с терроризмом в целом. Между тем рост бюджетных ассигнований и систематическое «закручивание законодательных гаек», обусловленные необходимостью очередного усиления борьбы с террором, заставляют об этом задуматься.
Осенью этого года исполняется семь лет со дня утверждения президентом Дмитрием Медведевым Концепции противодействия терроризму, согласно которой данная проблема возведена в ранг угрозы национальной безопасности страны. С какими же результатами встречает Россия эту дату? Согласно рейтингу, подготовленному агентством РИА Новости, из более чем 72 тыс. терактов, совершенных на планете за 2000–2014 годы, на долю нашей страны приходится 1753 (или 2,4% от общего числа). По количеству терактов на 100 тыс. населения Россия занимает одно из последних мест рейтинга (менее двух). Что касается количества жертв терактов, то и по этому показателю ситуация не критичная, в отличие от многих стран. За рассматриваемый период от рук террористов погибли 3308 россиян, а еще 6116 были ранены. В относительной величине на Россию приходится менее 2% от общего числа погибших (169,5 тыс.) и 2,3% всех раненых (260,6 тыс.). Несмотря на столь низкие цифры, по этим двум показателям наша страна заняла 10-е и 6-е места в общемировом рейтинге соответственно. Как оказалось, каждый второй человек в мире погибает в Ираке, Афганистане или Пакистане. Отмечу также, что из 3,6 тыс. терактов смертников на долю России пришлось 76, а из 4,4 тыс. покушений на высокопоставленных лиц – 172. Что касается атак на инфраструктурные объекты, то лишь 58 из 4,1 тыс. нападений имели место в нашей стране.
Подсчитав российские потери от терроризма, зададимся вопросом об эффективности борьбы с ним. Судя по ежегодным отчетам генпрокурора РФ, за 2010–2014 годы уровень раскрываемости террористических преступлений, несмотря на двукратный прирост, сократился с 70 до 51%. Кстати, рост регистрации таких деяний был обеспечен за счет факта организации и участия в незаконных вооруженных формированиях (НВФ), в том числе на стороне ИГ в Сирии. Что же касается раскрываемости самих терактов (ст. 205 УК РФ), то из 147 зарегистрированных было раскрыто лишь 85. Соответственно и количество направленных в суд уголовных дел по фактам терроризма остается невысоким: 47 дел за пять лет. По данным Судебного департамента при Верховном суде РФ, за 2013–2014 годы по террористическим статьям УК РФ (терроризм, содействие терроризму, призывы к террористической деятельности и захват заложников) было осуждено 95 человек.
Несмотря на более чем 35-процентный прирост террористических преступлений в прошлом году (до 1,5 тыс.), уровень их раскрываемости сократился до 37%. За совершение таких преступлений к ответственности привлекли всего 609 человек. Сколько из восьми зарегистрированных терактов было раскрыто, официальная статистика умалчивает. По состоянию на октябрь в местах лишения свободы находилось более тысячи осужденных за террористические преступления, в том числе 264 участника НВФ.
«Отчего же так происходит?» – напрашивается резонный вопрос. «Все от неудовлетворительного качества оперативно-следственной работы, а также непринятия превентивных мер», – отвечает генпрокурор РФ Юрий Чайка в своем прошлогоднем отчете Совету Федерации. По его словам, следователи не выясняют источники поступления бандформированиям оружия, боеприпасов и взрывчатки, а также каналы их финансирования. Вне поля их зрения остаются пособники, снабжающие участников НВФ питанием, медикаментами, необходимыми документами и транспортом. Не могут похвастать качеством работы и оперативники, которые либо слабо помогают следователям, либо волокитят дела оперучета в отношении потенциальных террористов (чаще всего на Северном Кавказе).
Несмотря на регулярные президентские наказы, изрядно хромает и антитеррористическая дисциплина в регионах. Прокурорские проверки свидетельствуют о неэффективной работе региональных и муниципальных антитеррористических комиссий, ненадлежащей реализации ими координирующих и контрольных полномочий. Повсеместно выявляются многочисленные нарушения требований антитеррористической защищенности мест массового пребывания людей, объектов образования, здравоохранения, транспортной инфраструктуры, топливно-энергетического комплекса и гидротехнических сооружений, выразившиеся в отсутствии или неисправности систем видеонаблюдения, недостаточном ограждении, освещении объектов, отсутствии пропускного режима и надлежащей охраны. Общее количество допускаемых нарушений перевалило за 157 тыс. в год (!), а привлекаемых к административной ответственности чиновников – за 9 тыс.
Зададимся очередным вопросом: «Почему же тогда так расслаблены чиновники на местах?» Отвечаем: потому что многим из них терроризм просто неведом, ибо высокий уровень террористической опасности сохраняется лишь в трех федеральных округах из девяти: Северо-Кавказском, Приволжском и Центральном. В остальных регионах страны ситуация вполне стабильная, в том числе по части угрозы терактов.
В этой связи напрашивается последний вопрос: «Отчего тогда такой ажиотаж в СМИ, регулярно подогреваемый заявлениями властей?» Ответ прост: получить дополнительные бюджетные ассигнования и полномочия.
Согласно прошлогоднему докладу «Угроза терактов. Нужны ли силовикам дополнительные полномочия и финансы?», подготовленному Центром экономических и политических реформ (ЦЭПР), теракты – повод не только для роста госрасходов на безопасность и наращивание полномочий спецслужб, но и для проведения политических контрреформ. Так, за 1999–2016 годы доля расходов федерального бюджета по направлению «Национальная безопасность и правоохранительная деятельность» выросла с 1,2 до 2,6% ВВП, а в денежном выражении – с 51,3 млрд до 2 трлн руб. При этом доля таких расходов в общем объеме госзатрат по сравнению с 1999 годом (8,9%) увеличилась до 12,4%. Добавлю, что значительная часть указанных трат засекречена и, следовательно, не поддается общественному контролю. А задуматься есть над чем: в 2013 году Счетная палата РФ выявила финансовых нарушений в данной сфере на 274 млрд руб. К неэффективному использованию средств, согласно классификатору СП, было отнесено 66 млрд.
На этом фоне динамично сокращаются расходы на образование, фундаментальную науку и здравоохранение.
В дополнение к упомянутым 2 трлн руб. можно присовокупить и расходы на сирийскую антитеррористическую кампанию против ИГ. «По самым скромным оценкам, без учета расходов на подготовку операции, реконструкцию аэродрома в Латакии и возведение временного жилья стоимость ведения боевых действий в Сирии обходится российскому бюджету более чем в 2,5 млн долл., или 156 млн руб. в день (2,4 млн на боевые вылеты и еще около 160 тыс. долл. на питание, суточные, морской и воздушный транспорт). Это в совокупности составляет 1 млрд руб. в неделю», – говорится в октябрьском исследовании агентства РБК.
Немало вопросов вызывает и систематическое «закручивание гаек». После теракта в Беслане были отменены прямые выборы глав регионов, которые вернули лишь в 2012 году в урезанном виде, с муниципальным фильтром. Также была реформирована система выборов депутатов Госдумы. Связь этих мер с нацбезопасностью выступала скорее неочевидным предлогом для централизации власти и ослабления региональной элиты. Вслед за серией взрывов в Волгограде в 2014 году был принят антитеррористический пакет законопроектов, расширивший полномочия ФСБ (право произвольно досматривать граждан и транспорт), ограничивший неперсонифицированные денежные переводы, ужесточивший правила регистрации сайта, хранения информации в сети Интернет и т.д. Дополнительными полномочиями в части применения оружия, спецсредств и физсилы сотрудники ФСБ обзавелись и в минувшем году. За 2010–2014 годы антитеррористическое законодательство правили аж 60 раз (!). Сегодня в парламенте зреет очередной мозговой штурм по «устрашению» законов.
Между тем, как справедливо отмечают эксперты ЦЭПР, за рубежом после теракта также увеличивают полномочия силовиков, но затем после протестов их все-таки урезают. Компромисс между свободой личности и безопасностью достигается в результате борьбы политиков, СМИ и общественности. В качестве примера контроля власти независимыми институтами приводятся США, Великобритания и Канада.
Подводя итог, заявляю, что борьба с терроризмом, безусловно, является важнейшей задачей, в решении которой заинтересовано все общество. Однако отсутствие в этом вопросе предельной ясности и плюрализма мнений используется определенными кругами для достижения своей собственной цели. Правящей элитой – для укрепления собственного положения и борьбы с оппозицией, а лоббистами – для перераспределения финансовых потоков. Плоды обработки общественного сознания налицо: «Сегодня стать жертвой террористов бояться 65% россиян», – заявляет ВЦИОМ. Только каждый седьмой убежден в том, что ни ему, ни его близким ничего не угрожает. Социологи отмечают, что больше всего опасаются теракта те, кто регулярно следит за происходящим в Сирии.
