Александр Сухаренко
Фото пресс-службы МВД РФ
Несмотря на смену приоритетов в деятельности правоохранительных органов, которые переориентируются на борьбу с терроризмом и экстремизмом, проблема организованной преступности не утратила своей актуальности. Не случайно разработчики Концепции общественной безопасности в Российской Федерации, утвержденной президентом еще в ноябре 2013 года, внесли различные проявления организованной преступности в перечень основных угроз общественной безопасности. Однако реальной борьбы с оргпреступностью у нас, как и прежде, нет.
По последним данным, на территории страны функционировало 181 организованное преступное формирование (ОПФ), в том числе 26 – сформированных на этнической основе, общей численностью более 4,4 тыс. человек. Речь в данном случае идет лишь о крупных криминальных структурах, состоящих на оперативном учете, а фактическое количество преступных группировок гораздо больше.
Спектр преступной деятельности ОПФ довольно широк: от заказных убийств и похищения бизнесменов до незаконного оборота наркотиков и экономических преступлений. Среди последних преобладают мошенничество, контрабанда стратегических товаров и ресурсов, фиктивное банкротство, рейдерский захват предприятий, изготовление контрафактной (фальсифицированной) продукции, фальшивомонетничество, отмывание денег и обналичивание.
Что касается географической картины оргпреступности, то традиционно высокий ее уровень (количество преступлений на 100 тыс. населения) отмечается в регионах Центрального, Приволжского, Северо-Западного, Сибирского и Северо-Кавказского федеральных округов России. Сомнительно, однако, что в остальных округах все благополучно.
Сегодня организованная преступность оказывает заметное влияние на многие экономические процессы. Наибольшее криминальное давление испытывают финансово-кредитная сфера, потребительский рынок, операции с недвижимостью, внешнеэкономическая деятельность, природоресурсные и бюджетообразующие отрасли экономики. Размер причиняемого ущерба исчисляется уже сотнями миллиардов рублей.
Достижение определенной финансово-экономической мощи с неизбежностью ставит перед лидерами ОПФ вопрос о доступе к рычагам политической власти. В этой связи все большую озабоченность вызывают их непрекращающиеся попытки проникновения в органы власти. По данным Центризбиркома, на региональных выборах в этом году выявили 477 ранее судимых кандидатов, из которых 186 были осуждены за тяжкие и особо тяжкие преступления. Подавляющее большинство из них претендовали на депутатские кресла, а пятеро – на губернаторские должности. Для сравнения, в 2013–2014 годах судимых кандидатов было всего 227 и 240.
Кстати, уголовные дела последних лет подтверждают заинтересованность определенных слоев региональной элиты во включении подобных лиц в теневые схемы управления подведомственной территорией. Иными словами, речь идет о появлении политико-криминального симбиоза корпоративного типа: располагающая административным ресурсом бюрократия рассматривает свое должностное положение и имеющиеся полномочия как приносящий доход актив, а свою деятельность – как своеобразный вид бизнеса, защиту интересов которого обеспечивают аффилированные к ней преступные формирования.
Неменьшую озабоченность вызывает деятельность идеологов криминальной среды, именуемых ворами в законе, которых насчитывается более 200. Основными функциями таких воров являются: контроль над некоторыми сферами преступной деятельности, разрешение конфликтов, формирование преступных касс (общаков) и контроль за их использованием, контакты с зарубежными преступными организациями.
Несмотря на это, статистический анализ демонстрирует неуклонное снижение выявляемости организованной преступности. За последние семь лет (2008–2014) число регистрируемых преступлений, совершенных участниками ОПФ, сократилось более чем в пять раз (с 30,7 до 6 тыс.), в том числе экономических – в 4,6 раза (с 18,3 до 3,9 тыс.). В результате удельный вес таких преступлений в общей структуре преступности снизился с 0,9 до 0,3%. В свою очередь, количество преступлений, предусмотренных ст. 210 УК РФ (организация преступного сообщества), сократилось не столь значительно – с 325 до 255. Однако число обвинительных приговоров по данной категории дел исчисляется всего несколькими десятками в год.
Низкая результативность борьбы с организованной преступностью объясняется не только упразднением профильных подразделений МВД России, смягчением уголовного законодательства, перманентным реформированием полиции, повышением нагрузки на ее сотрудников (и в результате снижением наступательности), но и слабой осведомленностью о планируемых и совершаемых преступлениях. Последнее обстоятельство обусловлено тем, что граждане не имеют гарантии собственной безопасности и не доверяют правоохранительным органам, а потому не заинтересованы в сотрудничестве с ними. Если верить МВД, в 2009–2013 годах мерами государственной защиты воспользовались всего 12,5 тыс. человек.
На прошлогоднем координационном совещании руководителей правоохранительных органов в Генпрокуратуре РФ подвергли справедливой критике работу оперативных служб по подрыву экономических основ оргпреступности – выявлению подлежащего конфискации имущества (ст. 104.1 УК РФ). Вне поля их зрения остается деятельность лидеров ОПФ по сбору, распределению и легализации преступных доходов. Прокурорами выявляются многочисленные факты принятия незаконных и необоснованных решений о прекращении оперативных разработок в отношении участников ОПФ. Неудовлетворительным остается качество межведомственного взаимодействия сотрудников различных спецслужб. Встречаются факты укрытия преступлений ОПФ от регистрации (за 2012–2014 годы – около 200). Ведомственный процессуальный контроль не обеспечивает надлежащее качество доследственных проверок сообщений о преступлениях участников ОПФ. Незаконные постановления о приостановлении следствия и прекращении уголовных дел данной категории также имеют место.
Довольно часто основанием для возвращения уголовных дел прокурором следователю служит то, что при расследовании не находит подтверждения криминообразующий признак – совершение преступления организованной группой. Существенные нарекания вызывает качество обвинительных заключений, что приводит к возвращению судами уголовных дел прокурору.
Непринятие своевременных мер для выявления и пресечения деятельности криминальных структур способствует совершению ими многоэпизодных преступлений. Об этом наглядно свидетельствуют уголовные дела в отношении главы Республики Коми Вячеслава Гайзера, ряда дагестанских депутатов, первого замглавы новгородской администрации Арнольда Шалмуева и многих других.
Недостатки в работе органов следствия влекут за собой переквалификацию действий лидеров и участников ОПФ в суде и назначение наказаний, не адекватных степени тяжести совершенных ими преступлений. Причем переломить ситуацию не удается на протяжении уже длительного времени.
Помимо высокой латентности существуют и объективные причины, затрудняющие привлечение участников ОПФ к уголовной ответственности. Это, например, изобилие оценочных понятий как в диспозиции ст. 210 УК, так и в ч. 4 ст. 35 УК РФ. В частности, необходимо доказать наличие специальной цели получения финансовой или иной материальной выгоды.
Федеральным законом № 377 от 27 декабря 2009 года статья 210 УК РФ была дополнена 4-й частью, позволяющей привлекать к ответственности лидеров преступной среды, занимающих высшее положение в преступной иерархии («воров в законе» и других криминальных авторитетов). Однако, в силу отсутствия четких юридических критериев отнесения представителей криминалитета к иерархии, эта норма так и не нашла практического применения.
Подводя итог, можно констатировать, что правоохранители по-прежнему борются с криминальными структурами общеуголовной направленности, в то время как экономические и коррупционные ОПФ остаются вне досягаемости. Поэтому уголовная статистика отражает вовсе не фактический уровень оргпреступности в стране, а лишь результаты правоохранительной деятельности в данной сфере. Представляется необходимым скорректировать действующее законодательство для облегчения правоприменительной деятельности, мобилизовать силы и средства, чтобы разобщить существующие преступные формирования, имеющие коррупционные и международные связи. Последнее обстоятельство наиболее важно, так как зарубежные инвесторы, в которых остро нуждается отечественная экономика, весьма чутко реагируют на изменение криминальной обстановки как в отдельных отраслях, так и в стране в целом.
