Владимир Скосырев
Весь в белом, ступает впереди... Лишь внешне все выглядит парадно.
Субхас Чандра Бос (на переднем плане) в момент прибытия на сессию Индийского национального конгресса. Фото 1939 года
Герой индийского освободительного движения Субхас Чандра Бос (1897–1945?) исчез, а архивы, относящиеся к тому, что с ним произошло, съели мыши, или были смыты водой, или просто пропали. Так заявил главный комиссар Индии по делам информации Ваджахат Хабибула. Это признание, сделанное накануне 70-й годовщины предполагаемой гибели кумира миллионов бенгальцев, лишь добавило дров в неутихающий костер споров и тяжб вокруг этого незаурядного человека.
Выбирая покровителей
…Голая железная мачта, вбитая в камень. Это единственное, что напоминает о боях, вспыхнувших на северо-востоке Индии семь десятков лет тому назад. Возможно, именно здесь солдаты мятежной Индийской национальной армии (ИНА) впервые подняли флаг на индийской земле.
Впрочем, по соседству, в близлежащем городке, открыт музей, где можно осмотреть каски, винтовки, из которых вели огонь английские, японские и индийские солдаты. Индийцы воевали в том сражении по обе стороны фронта.
Во главе индийцев, повернувших оружие против своих бывших военачальников, стоял Субхас Чандра Бос, которого у него на родине, в Бенгалии, люди боготворили и называли Нетаджи («вождь»).
Цель военной кампании, которую, опираясь на японцев, развернул Бос, состояла в том, чтобы, овладев городом Импхал, затем освободить всю страну от английского господства.
Японские и индийские мятежные части вторглись в Индию из Бирмы в мае 1944 года. «Если бы им удалось захватить Импхал, история Индии могла бы сложиться по-иному», – говорил Сисир, племянник Боса, с которым в ходе поездок в Индию я встречался в Калькутте (ныне Колката).
Сисир Бос не скрывал, что гордится знаменитым родственником. Но восхищение, как мне показалось, не мешало ему критически оценивать поступки Боса, который, без сомнения, обладал качествами харизматического лидера. Недаром еще при жизни его ставили в один ряд с такими гигантами освободительного движения, как Махатма Ганди и Джавахарлал Неру.
Однако если Ганди и Неру, даже сидя во время войны в британской тюрьме, в самых недвусмысленных выражениях клеймили фашизм, то Бос во имя изгнания ненавистных колонизаторов пошел на «сделку с дьяволом» – с Германией и Японией, оказавшись в результате в полной зависимости сначала от Берлина, а потом от Токио. Тем не менее ему удалось убедить индийских солдат и офицеров, попавших в плен к японцам, вступить в ИНА.
Здесь напрашивается параллель с русским генералом Андреем Власовым, перешедшим на сторону немцев. Однако сравнение это не выдерживает серьезного анализа хотя бы потому, что Бос был отнюдь не бесправным военачальником в тоталитарной стране, а политиком, сделавшим карьеру в колонии, где власти терпели легальную оппозицию. С другой стороны, выбор «покровителей» был для Боса выбором поневоле.
На самом деле «вождь» мечтал опереться в борьбе за независимость Индии на Советский Союз. Мечте не суждено было сбыться, вот он и отправился в Берлин, к Гитлеру. Тем не менее судьба этого человека, чья популярность в Индии и ныне высока, оказалась неразрывно связана с нашей страной.
Тюремная голодовка
Еще в 1935 году, находясь в Европе, Бос попытался получить визу для поездки в СССР. Ждал в Вене месяц, но визы так и не было. А ведь прежде чем запросить ее, он отправил в Москву в форме тезисов письмо, где излагал свои взгляды на перспективы освободительного движения в Индии и писал о возможности сотрудничества с СССР, – об этом рассказывал мне все тот же его племянник Сисир.
Бос тяжело переживал эту неудачу, но все же не оставил надежды завязать контакт с Кремлем. Он дал указание племяннику регулярно прослушивать передачи московского радио и из них узнать, что советское руководство думает об индийских левых. Увы, и на сей раз его ожидало разочарование. Сисир пришел к выводу, что русские заняты своими внутренними делами, колхозами, а не международной политикой.
Но Босу было свойственно упорство, доходящее до фанатизма, в достижении поставленной цели. Тем более что после начала Второй мировой войны колониальные власти не оставили ему возможности вести политическую деятельность легально. Ведь созданная им в Бенгалии партия, так же как и коммунисты, назвала войну Англии с Германией «империалистической» и даже начала противодействовать набору индийцев в английскую армию. Неудивительно, что в 1940 году Бос оказался в тюрьме.
Честолюбивый бенгалец решил выйти на волю любой ценой. Он объявил в заключении в Калькутте голодовку. По его мнению, другого более выгодного момента, чтобы обрести свободу, история индийцам не даст. Ведь Британия, оставшаяся после падения Франции наедине с могущественным врагом, стоит на грани поражения. И потому если такой видный лидер общеиндийского масштаба, как он, сумеет заручиться помощью великой державы, Лондон будет вынужден уступить.
Во всяком случае, в том, что касалось обращения англичан с заключенным, расчет Боса оправдался. На 11-й день голодовки его из тюрьмы выпустили и поместили под домашний арест. 12 агентов следили за домом. «Тогда, – вспоминал Сисир Бос, – дядя позвал меня и спросил, помогу ли я ему бежать».
Племянник ответил согласием. «Вождь» отпустил бороду и стал выглядеть как пуштун – житель Афганистана. Сисир вывез его на автомобиле за город, посадил на поезд. Так Бос добрался до пограничного города Пешавара, а потом с помощью тамошних коммунистов перешел в Афганистан. Оттуда беглец решил попасть в СССР.
Для этого существовало два варианта: переправиться через Амударью или получить визу через советское посольство. Помощник, пытавшийся разведать переправу, утонул. Тогда Бос в сопровождении афганца, служившего толмачом, попытался вступить в контакт с советским послом. Было решено остановить его машину в Кабуле и переговорить с ним. Афганец объяснил послу, какая знаменитая личность хочет с ним побеседовать. Но посол Константин Михайлов предпочел от контакта уклониться.
И понятно почему. Германия и СССР, заключившие пакт о ненападении, оставались в начале 41-го как бы партнерами. Но и обострять отношения с Англией, укрывая ее беглого подданного, Москве нежелательно.
Этот случай круто изменил судьбу индийца. Он связался с послом Италии, тот устроил встречу с германским послом. Нацистские дипломаты сразу смекнули, какая крупная дичь идет к ним в руки. Немецкий посол запросил через Берлин содействия для проезда Боса через территорию СССР. Москва дала согласие.
Крах иллюзий
Бос с итальянским паспортом пересек границу, поездом добрался до Москвы, провел здесь ночь, затем самолетом вылетел в Берлин. Отныне каждый его шаг будет зависеть от воли нацистов или их японских союзников.
Однако в Германии он вскоре осознал, что надежды на помощь гитлеровцев оказались иллюзией. Немцы, правда, позволили ему выступить по радио для индийских слушателей и сформировать из его пленных соотечественников «Индийский легион» численностью 3500 человек. Это никак не приближало освобождения страны. А после Сталинграда Берлин пришел к выводу, что от гостя особого проку нет, и в результате весной 1943 года его переправили сначала на немецкой, а потом на японской подлодке на индонезийский остров, оккупированный японцами.
Токио позволил Босу сформировать из пленных индийцев армию (ту самую ИНА), в которой было примерно 40 тыс. штыков. 8 тыс. бойцов в составе японских войск и приняли участие в наступлении на Импхал.
Ветераны ИНА, которые в независимой Индии были окружены почетом, утверждают, что если бы Бос добился успеха, то Индия сегодня была бы единой страной: англичанам перед уходом в 1947 году не удалось бы разделить ее по религиозному признаку – на Пакистан и Индию. Бос был категорически против раздела и потому смог собрать под свои знамена индийцев, принадлежавших к разным религиозным общинам, – индусов, мусульман, сикхов.
Как бы то ни было, ослабленным поражениями на Тихом океане японским войскам и вспомогательным подразделениям индийцев оборона Импхала оказалась не по зубам. Атакующие были отброшены обратно в Бирму, и во время отступления многие погибли от голода, малярии и дизентерии.
Капитуляция Японии застала Боса в Таиланде. А то, что случилось с ним позже, стало одной из нерешенных загадок войны на Тихом океане.
17 августа 1945 года Бос в сопровождении адъютанта, а также нескольких японских офицеров вылетел из Сайгона на двухмоторном бомбардировщике в Маньчжурию. Там, предполагают многие историки, «вождь» собирался вступить в контакт с командованием советских войск. Самолет приземлился для дозаправки и отдыха на Тайване, а на следующий день продолжил путь на север. Однако во время набора высоты на борту раздался взрыв, самолет упал рядом со взлетной полосой и загорелся.
Несколько японцев погибло, но адъютант помог обгоревшему Босу выбраться. Его доставили в госпиталь в Тайбэе, но через восемь часов наступила смерть. Тело кремировали на Тайване, останки перевезли в Токио и захоронили в буддийском храме Ренкоджи.
Когда через несколько дней весть об этом достигла Индии, индийцы не хотели верить в гибель своего героя. Не хотят и сейчас. Помня, как ловко Бос обвел вокруг пальца английскую полицию, многие полагают, что он сам подстроил авиакатастрофу, чтобы замаскировать свое бегство в СССР.
Легенды, версии, расследования
Далее легенда обрастает разными финалами. Одна версия гласит, что Бос окончил свои дни у нас в ГУЛАГе, другая – что он вырвался из лагерей, через Китай вернулся в Индию и превратился в святого отшельника, который лишь ближайшим сподвижникам раскрыл подлинное имя. Якобы этот святой умер в городе Файзабад в 1985 году.
Все это выглядит плодом воображения экзальтированных почитателей Боса. Ведь две комиссии, сформированные правительством Индии в то время, когда у власти стояла партия «Индийский национальный конгресс» (ИНК), после расследования пришли к выводу, что он действительно погиб в Тайбэе.
Мало того. В середине 90-х были опубликованы архивы индийской политической разведки. Она подключила военную разведку. Выяснилось, что после окончания войны делом Боса занимался капитан Тернер из отдела разведки США, расследовавшего военные преступления японцев.
Тернер сумел найти в тюрьме последнего человека, видевшего Нетаджи живым. Это был капитан медицинской службы японской армии Танейоши Иошими. Он сделал следующее заявление: «Я лично обработал раны маслом и забинтовал их. Все его тело было обожжено, но особенно сильно – голова, грудь, ноги выше колен. В первые четыре часа он был в полубессознательном состоянии… что-то бормотал в состоянии комы. Но в сознание так и не пришел. Примерно в 23 часа он умер. Я впрыснул формалин в тело и частично заполнил гроб известью. Гроб увезли, и тело Боса кремировали».
Но в 1999 году по решению суда правительство, сформированное партией «Бхаратия Джаната парти» (БДП), противника «Индийского национального конгресса», создало новую комиссию во главе с отставным судьей Верховного суда М.К. Мукерджи. Он посетил Японию, Россию, Тайвань.
Комиссия Мукерджи собрала сотни документов, опросила свидетелей, провела тесты на ДНК зубов покойного отшельника и сравнила их с ДНК здравствующих родственников Боса. Был отправлен запрос и на Тайвань. Ответ тайваньского министра транспорта весьма любопытен: не зафиксировано ни одной авиакатастрофы за период с 14 августа по октябрь 1945 года.
После этого Мукерджи посетил Москву. Якобы один из свидетелей сообщил его комиссии, что видел в России секретное досье, подтверждающее, что Нетаджи был жив в 1946 году… Но миссия в Москву, увы, тоже никаких конкретных данных не принесла.
В итоге Мукерджи отверг выводы предыдущих двух комиссий. Его заключение состояло в том, что смерть в Тайбэе была сфальсифицирована, чтобы замаскировать бегство в СССР. Комиссия, однако, заявила, что не может подтвердить пребывание Боса в нашей стране ввиду отсутствия свидетельств.
Но принял ли герой освободительного движения облик святого? Отставной судья ответил, что «на этот вопрос отвечать нет нужды».
Позже репортерам удалось записать слова судьи в кулуарах слушаний. Он якобы сказал, что верит: отшельник на самом деле был Босом. Эта неосторожность поставила под сомнение беспристрастность комиссии.
Свой доклад Мукерджи представил правительству, которое возглавляла уже не партия БДП, а «Индийский национальный конгресс», партия Неру. Правительство отвергло выводы комиссии. Сейчас у власти снова БДП. Но, судя по высказываниям премьер-министра Нарендры Моди, у него есть дела поважнее, чем претензии поклонников и родни Боса.
Тем не менее судьба «вождя» продолжает будоражить воображение его соотечественников. Особенно некоторых бенгальских общественных деятелей и журналистов. Мне случилось однажды выступать по телевидению в Калькутте. Ведущий настойчиво спрашивал, был ли Нетаджи в 1945 году в Советском Союзе. Я ответил, что сомневаюсь в этом: ведь документов на сей счет нет.
После этого интервьюер потерял ко мне интерес.
