Анатолий Торкунов
Фото с сайта МГИМО
Среди важнейших юбилейных дат этого года особое место занимает 200-летие создания Лазаревского института восточных языков. Почему память об училище для детей армянской общины, отстроенном и открытом в Москве спустя три года после наполеоновского нашествия и пожара 1812 года, заслуживает бережного отношения сегодня, в начале ХХI века?
С одной стороны, история учебного заведения, нареченного именем его создателей – армянских купцов и благотворителей Ивана и Екима Лазаревых, – остается яркой страницей в истории России как многонациональной страны и евразийской державы. Начав с создания пансиона, где дети армян имели бы возможность полноценно освоить и родной, и русский языки, параллельно занимаясь риторикой, философией, математикой, физикой и получая образование европейского уровня, попечители училища быстро открыли его для представителей других народов. Тем самым его превратили, как сказали бы сегодня, в интернациональное учебное заведение.
С другой стороны, попечители – как представители народа, испокон веков имевшего теснейшие торговые связи с арабо-мусульманским Востоком, – очень скоро поняли, что могут быть полезны России, готовя в стенах училища будущих государственных мужей, владеющих персидским, турецким, арабским языками. Пойдя по этому пути, они превратили свое детище в первую отечественную школу «живых восточных языков». Ее воспитанники вносили весомый вклад в разработку и проведение российской восточной политики с середины ХIХ века.
Здесь нет необходимости пересказывать богатую историю учреждения, известного с 1828 года как Армянский Лазаревых институт восточных языков, тем более что в издательстве нашего Университета готов к публикации обстоятельный труд на эту тему. Достаточно подчеркнуть, что за 100 с лишним лет своего существования Лазаревский институт, развивавшийся как первоклассный учебно-исследовательский центр с великолепной библиотекой, успел дать жизнь особой, московской школе востоковедения. В отличие от Петербурга, где делался акцент на «кабинетное» изучение древней и средневековой истории и культуры Востока, в Москве, отнюдь не пренебрегавшей фундаментальными знаниями, во главу угла ставились все-таки другие задачи. Чем дальше, тем больше государство нуждалось в востоковедах-практиках – дипломатах, администраторах, военных, деловых людях, владеющих редкими языками, знакомых с современными реалиями незападных стран и готовых отстаивать интересы России в пределах своей профессиональной компетенции. Не случайно, что император Александр I, а вслед за ним и Николай I поручили «особое попечение» над училищем своим ближайшим сподвижникам – Алексею Аракчееву и Александру Бенкендорфу. Лазаревское училище выполняло важную роль культурного центра. Богатую библиотеку училища не раз посетили Пушкин, Гоголь, Фет, Тютчев и другие выдающиеся представители русской культуры.
Потребность в специалистах по Востоку стала еще более острой в эпоху русских революций начала ХХ века, совпавшую по времени с «пробуждением Азии»: модернизацией Японии, реформами Ататюрка в Турции, повсеместным подъемом освободительных движений в колониях и полуколониях Запада, включая Китай, Индию, Иран, Индонезию. Осознание того, что мир вступает в эпоху, когда Восток уверенно вернет себе всемирно-историческую роль, побудило советское правительство вплотную заняться вопросом о реорганизации востоковедного образования и науки. Меры, принятые с этой целью, привели, в частности, к тому, что в 1920 году в Москве на базе Лазаревского института, а также востоковедных отделений ряда других вузов был учрежден Московский институт востоковедения (МИВ). К преподаванию в нем привлекались ученые и педагоги с мировыми именами: Х.К. Баранов, Е.А. Беляев, Е.Э. Бертельс, Г.Н. Войтинский, В.А. Гордлевский, Н.И. Конрад. В учебном плане все более заметное место отводилось дисциплинам социально-экономического цикла, курсам по текущим проблемам мирового хозяйства и международной политики. В списке изучаемых языков значились не только языки стран Ближнего и Среднего Востока, но также китайский, хинди, индонезийский, японский.
Едва ли не лучший критерий качества образования, предоставляемого тем или иным вузом, – профессиональный и человеческий уровень его воспитанников. Чтобы понять, чем был МИВ после окончания Великой Отечественной войны, в конце 40-х – начале 50-х годов прошлого века, вспомним имена Якова Бергера, Юрия Галеновича, Татьяны Григорьевой, Льва Делюсина, Роберта Ланды, Георгия Мирского, Бориса Парникеля, Евгения Примакова, Игоря Рогачева, Нодари Симония, Фарида Сейфуль-Мулюкова, Юлиана Семенова, Олега Ульциферова, Николая Федоренко. За каждым из этих имен – история блестящего успеха в науке или дипломатии, педагогической, литературно-публицистической или государственной деятельности, а в случае Евгения Максимовича едва ли не во всех этих областях разом. Кто-то из этой плеяды успел получить диплом МИВа, а кто-то получил уже диплом МГИМО, ибо в 1954 году, согласно решению, принятому в высших партийно-государственных сферах, МИВ был присоединен к МГИМО (основанному, как известно, десятью годами раньше).
Как и при трансформации Лазаревского института в МИВ, реорганизация была продиктована стремлением привести отечественное образование и науку в соответствие с поворотным моментом в истории: рушилась колониальная система Запада, а Советский Союз впервые устанавливал связи с десятками новых независимых государств Азии и Африки. Думается, искомый результат был достигнут. В востоковедном сообществе Москвы МГИМО, укрепленный кадрами, пришедшими из МИВа, стал достойным партнером академических центров – институтов РАН. Работая с ними в режиме непрерывного профессионального диалога, совместных исследовательских и издательских проектов, МГИМО старается делать все возможное, чтобы московское востоковедение не теряло своей специфики и высокого жизненного тонуса.
Думаю, что МГИМО возводит свое родословие к Лазаревскому институту и МИВу далеко не с формальной точки зрения. В своей востоковедной ипостаси наш Университет выступал и выступает как продолжатель их традиций. Подобно Лазаревскому институту и МИВу, МГИМО твердо стоит на том, что основа основ востоковедного знания – хорошая лингвистическая подготовка. В Университете ведется преподавание 24 восточных языков. Отдельные же студенты приступают к изучению китайского, японского, корейского, тайского или индонезийского языка еще до поступления в вуз, в период занятий на подготовительных курсах редких языков. Так же как в институтах-предшественниках, изучение восточного языка в МГИМО непременно дополняется изучением как минимум одного западного. Ведь на английском, французском, немецком и других европейских языках сформировался необъятный массив востоковедной литературы, осваивать которую – пожизненный долг востоковеда-профессионала.
Одной из «фокусных точек», где сходятся нити преемственности между тремя институтами, является научная библиотека – когда-то уникальное книжное собрание Лазаревского института (гордостью которого была коллекция старинных рукописей на восточных языках). Сегодня наша библиотека насчитывает десятки тысяч единиц хранения, среди которых – 176 рукописей и более 21 тыс. редких изданий ХIII – начала ХХ веков, служащих незаменимым подспорьем студентам-востоковедам и их наставникам. Старейшая из рукописных книг – медицинский трактат на арабском языке, написанный в 1281 году. В свое время он был привезен из Сирии и подарен Лазаревскому институту его профессором А.Е. Крымским. Что касается старейшего печатного издания, то это сочинение французского гуманиста, астронома и востоковеда Гийома Постеля De la rеpublique des Turcs (О Республике турок), увидевшее свет в 1560 году.
В МГИМО, как некогда в Лазаревском институте, языковые занятия сочетаются с лекционными курсами по истории Востока в целом и отдельных его стран, по их культурно-религиозным традициям, особенностям их социальной структуры, современного экономического и политического развития. При этом упор (с поправкой на изменившиеся времена) делается на моменты, которые реально значимы для будущих дипломатов, юристов-международников и экономистов, то есть востоковедов-практиков.
МГИМО – учреждение, в котором, так же как в Лазаревском институте, ежедневная передача знаний учащимся посредством языковых, лекционных и семинарских занятий сочетается с проведением научных исследований (то есть производством новых знаний). Сегодня в Университете, помимо кафедры востоковедения, работает целый ряд подразделений, занятых (целиком или частично) актуальными востоковедными изысканиями. Среди них – Центр исследований Восточной Азии и ШОС, Центр ближневосточных исследований, Центр партнерства цивилизаций, Центр региональных политических исследований, а в течение пяти последних лет и Центр АСЕАН.
Размышляя о соотношении традиционного и современного в том, что делает МГИМО сегодня, нельзя не упомянуть, что с начала 1990-х годов мы приступили к преподаванию языков Закавказья и Центральной Азии. В Лазаревском институте их изучение диктовалось внутригосударственными потребностями и началось по прямому указанию Николая I для «приготовления к службе в Закавказском крае» (в октябре 1834 года император посетил училище), в МГИМО их изучают ради поддержания, а порой и восстановления нормальных межгосударственных связей с нашими ближайшими соседями. Налицо тот случай, когда, отдавая дань доброй традиции, мы откликаемся на веление времени.
Глубоко символично, что 200-летие Лазаревского института станет главной темой III Международного форума выпускников МГИМО. Он состоится 22–24 октября 2015 года в столице Армении – Ереване с участием гостей из нескольких десятков стран.
Этот юбилей заставляет задуматься и о том, что нити преемственности, тянущиеся от Лазаревского института к МИВу и от него к МГИМО, – свидетельство неразрывности уз, связующих Россию самодержавную, Россию советскую и Россию, ищущую новых путей развития в ХХI веке. Свидетельство яркое и далеко не единственное.
