Денис Боровков
Александр Пыжиков уверен, что пора наполнить научное и медийное пространство новыми смыслами.
Фото c сайта www.gaidarfund.ru
Известный российский историк, специалист по истории XX века, доктор исторических наук Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте РФ Александр ПЫЖИКОВ в своей недавней статье «Технократное уравнение», опубликованной в журнале «Коммерсант-власть», писал о необходимости корректив идеологического ракурса сегодняшней власти. О том, с чем связана необходимость подобных корректив и в чем их суть, ученый рассказал корреспонденту «НГ» Денису БОРОВКОВУ.
– Александр Владимирович, как и почему необходимо изменить этот самый «идеологический ракурс»?
– Начнем с того, что разговор об идеологических новациях актуализировался недавно. Точнее, после 2012 года, когда наметился разворот государственного курса. Далеко не у всех в элитах происходящее вызвало понимание и одобрение. В этой ситуации обоснование конкретных интенций предпочтительнее общих рассуждений о благе России. Сегодня трудно найти того, кто публично не желал бы ей блага. Не секрет, оппоненты оценили действия власти как спонтанные, непродуманные. За этими оценками намек на личные черты тех, кто принимает решения. А главное – на отсутствие у них какой-либо идеологии. Смотрите, либералы – за примат западных ценностей. Их в начале ХХ века на нашу почву переложили кадеты. У националистов своя несмолкаемая песня. А какие исторические опоры у нынешнего политического курса? Ответ не очевиден. Задача – восполнить этот пробел. Показать, что современные идейные реалии не чей-то каприз, а начало возврата России в собственный цивилизационный контекст: не либеральный и не черносотенный. Требуется новая проекция консервативной стратегии. Нужно наполнить научное и медийное пространство новыми смыслами.
– Подождите, но сейчас и так на слуху те же Константин Петрович Победоносцев, Константин Николаевич Леонтьев, Иван Александрович Ильин. О них постоянно вспоминают ученые, публицисты.
– Давайте откровенно: ученые и публицисты оперируют тем, что знают, точнее, тем, что проще и легче использовать. Однако желаемой цели с помощью упоминания перечисленных имен не достичь. С ними трудно создать жизненную альтернативу либеральной идее. Названные мыслители, философы хороши в плане некоего общего фона. Но сегодня требуются новые образы, иные лица, не просто провозглашавшие государственное начало, а претворявшие консервативные идеи в конкретную управленческую практику. Настало время поднять на щит целую плеяду фигур из царской государственной элиты, чьи имена ныне прочно забыты. Именно они, дискредитированные либералами и большевиками, выступили коллективным автором обширной программы модернизации страны, проводимой тогда в режиме догоняющего развития. Устраняя разномастные наслоения и штампы, мы готовим научную работу об этом. Уверен, она перевернет многие представления о последних двух десятилетиях Российской империи и поможет осмыслить происходящее сейчас.
– Звучит интригующе…
– По расхожему мнению, у России в начале ХХ века была только одна серьезная программа – кадетская, построенная на имитации западных наработок. Однако это далеко не так. Помимо различных изысканий общественности собственный проект модернизации существовал у дореволюционной петербургской элиты. Причем это не какие-то наброски, а четко продуманный магистральный путь развития. Со своим геополитическим базисом, балансом западного и восточного направления, набором приоритетов и инструментов. Наша страна имела все шансы сделать огромный рывок вперед, что крайне тревожило западных соседей. Эта российская модернизация зримо напоминала ту, с которой все сегодня прекрасно знакомы. Я имею в виду китайскую, с успехом запущенную в конце ХХ столетия. Программа петербургской элиты мыслилась именно в таком же ключе. Ловишь себя на мысли, что речь идет не о пути, ныне известном как «китайский», а о нашем собственном, откуда Россию вышибли эксперименты прошлого. Если бы не катастрофа 1917 года, то к середине ХХ века позиции России выглядели бы примерно так же, как Поднебесной сейчас. Сегодня все громче говорят о той впечатляющей динамике, которую набрала наша страна в преддверии Первой мировой войны. Но при этом упорно не упоминается, кто именно являлся архитектором этого роста. Решающий вклад царских управленцев откровенно игнорируется, поскольку ставит под сомнение дееспособность «кадетов» и «октябристов» – любимцев нынешней либеральной интеллигенции.
Забытая государственная элита эпохи Николая II – это наиболее качественный слой представителей отечественного консерватизма. С одной стороны, эти люди не превозносили собственную избранность, с другой – были свободны от преклонения перед западным опытом. Необходимо извлечь наследие этих управленцев-технократов из небытия. Продемонстрировать взвешенность их политики, то есть дать осязаемый ориентир нынешнему поколению чиновничества и интеллигенции. И еще немаловажная деталь. О моральном облике дореволюционной власти свидетельствует хотя бы то, что представители высшей бюрократии (за редким исключением) хуже всего в материальном плане оказались устроенными в эмиграции. Например, царские министры Иван Константинович Григорович и Николай Николаевич Покровский прозябали в нищете. И это притом, что немало лет контролировали огромные финансовые потоки. Они явно не были погружены в коррупцию, работали не на свой карман.
– Да, интересно. Только не очень ясно, почему эта страница нашей истории малоизвестна.
– Почему перспективный исторический пласт остается практически нетронутым? Действительно, в многочисленных энциклопедиях, справочниках, коллективных трудах по российскому либерализму и консерватизму о традиции государственников вообще не упоминается. Ее как бы не существует в принципе. Почему? Просто современные научные круги (как правые, так и левые) завязаны на свое доктринерство, куда и пытаются втиснуть постсоветское поколение технократов, лишив его самостоятельной политической значимости. Только этим можно объяснить, что до сего дня в научно-медийном пространстве с завидным упорством перетасовывается обширный круг всевозможных депутатов той поры, публицистов, просто каких-то невнятных персонажей. Трудно отделаться от мысли, что это настойчивая рекомендация подражать уже набившей оскомину пестрой общественной прослойке, сверяя себя по одному из ее сегментов.
Начало нынешнего столетия принесло единственное исключение – реабилитацию Петра Аркадьевича Столыпина, явно выпадающего из рекламируемой колоды. Но благое начинание умело купировали те, кто все 90-е напролет славил его лютых ненавистников (то есть кадетов). И сейчас он выглядит одиночкой, действовавшим на свой страх и риск. Рассуждать же о Столыпине в отрыве от целого ряда министров-технократов типа Щегловитова, Кассо, Крыжановского и других – это все равно, что сознательно воздвигать ему памятник без рук. Ситуация напоминает брошенную в угоду обстоятельствам кость, дабы сберечь главное – либеральные грезы, бережно выставляемые эталоном для России. И быть в идейном всеоружии, если нынешняя власть вдруг «поскользнется». Представьте: и для этой публики сейчас продолжает выделяться масса бюджетных средств, грантов. Недоумение – не единственное чувство, которое при этом возникает.
Необходимо перенастроить научную среду на иные приоритеты, на преемственность управленческих замыслов, а не оценку идеологических доктрин. Будущее нашей страны связано с теми технократами, кто наследует плеяде управленцев того времени, а не разноликой общественности – аморфной, нестабильной и во многом случайной. Россия после всех мытарств, выпавших на ее долю, должна наконец-то устремиться по пути, куда ее уже выводили в начале ХХ столетия.
– Так все-таки это не только научное дело, а задача практического назначения?
– Хорошо известно, что борьба за прошлое обращена в будущее. С этим трудно спорить. Очень надеюсь, наши разработки будут полезны наметившемуся государственному курсу. Подкрепят уверенность, что власть, не испытывающая пиетета перед западными стандартами, не погружается в средневековое мракобесие, о чем трубят ее оппоненты внутри страны и за рубежом. На повестке дня – необходимая историческая легитимация нового государственного курса. Без чего продвигать его будет невероятно сложно.
