Антон Олейник
Деньги – индикатор правильности политики. Причем в конечном счете безошибочный. Фото Reuters
В «тучные» 10-е годы российская властвующая элита одним из источников, одной из составных частей своего господства сделала контроль входа на национальный, региональные и местные рынки. Сегодня этот источник власти практически иссяк, чему свидетельство – вышедшая из-под контроля властвующей элиты ситуация на сырьевых и финансовых рынках. Чтобы выжить в этой ситации, российским властям необходимо срочно овладевать новой техникой достижения своей цели, но их, властей, способность к креативному решению вызывает серьезные сомнения.
Обладающие сегодня в России властью лица получили ее на волне растущих цен на нефть и растущей российской экономики. В тот период даже двузначные темпы годового ВВП не удивляли, как и лозунг удвоения ВВП на душу населения еще при жизни нынешнего поколения россиян. Растущие рынки – местные, региональные и национальный – привлекали инвесторов и предпринимателей, желающих поучаствовать в этом экономическом пиру.
Многочисленность желающих зайти на рынок легла в основу особого бизнеса властвующей элиты – контроля входа, допуска только тех, кто готов оплатить «входной билет», то есть пожертвовать в той или иной форме часть прибыли обладателям политической власти. Возведение административных барьеров, искусственно ограничивающих вход на рынок, и исполнение функций охранника на входе стало своеобразной синекурой обладателей политической власти в России.
Даже финансовый кризис 2008 года российская власть пережила, отделавшись относительно небольшой ценой. Правда, вместо контроля доступа к рынку пришлось заняться контролем доступа к распределению средств государственной антикризисной поддержки. Небольшие дискурсивные изменения и «красивости», связанные с пребыванием в высшем кабинете «либерального» президента, существенно не затронули механизм воспроизводства российской власти. К 2012 году экономика полностью восстановилась и превзошла по ключевым параметрам докризисный уровень. Успех вскружил людям власти голову и создал у них иллюзию всемогущества. Они подчинили своей воле общество и рынок. Казалось, им покорится все.
Первый серьезный сбой произошел осенью 2013 года. Тогда значительным кредитом, предоставленным Виктору Януковичу, который «шел к успеху» в воплощении аналогичной модели власти в Украине, и обещаниями преференций в доступе украинского бизнеса на российский рынок российские власти попытались сохранить эту страну в сфере российского влияния. Российские власти применили ранее не дававшую значительных сбоев модель в отношениях с тогда еще «младшим братом».
Попытка эта привела к затяжному трехмесячному противостоянию украинских властей и украинского общества на майдане, к бегству Януковича к своим восточным патронам.
Рыночными методами достичь цели, которую российская элита поставила на украинском направлении, не удалось. И тогда невидимую руку рынка в качестве средства достижения цели пришлось заменить видимой рукой военной силы.
В случае Крыма замещение сработало, но уже без былого блеска. Это как вскрыть сейф болгаркой, не сумев подобрать алгоритм для кодового замка. Банк взят, но «грязными» средствами и с множеством улик.
Надежда на рыночные механизмы достижения выгодных для российской властвующей элиты результатов в отдельных районах Донецкой и Луганской областей и вовсе призрачна. Здесь используется уже даже не болгарка, а динамит.
Рыночная техника власти работает до того момента, пока объект воздействия воспринимает свою свободу исключительно в ее утилитарном выражении. Сколько я буду иметь при условии сохранения свободы, а сколько – при условии отказа от свободы и подчинения власть имущим? Российский бизнес, пришедшие на российский рынок иностранные инвесторы и российское население вполне устраивало такое утилитарное восприятие свободы.
Однако в украинском случае с подобным подходом согласились далеко не все. В частности, участники «революции достоинства» отказались ставить вопрос о его цене и условиях продажи, насколько бы привлекательными они ни были.
Кризис на части территории Донецкой и Луганской областей совпал по времени со сменой динамики рынка нефти, одного из ключевых для России. В условиях снижения ее цены и при ожидании того, что снижение носит устойчивый характер как минимум в среднесрочной перспективе, желающих войти на российские рынки резко поубавилось. Даже президент дружественной пока Белоруссии озаботился поиском входа на иные рынки, не только российский.
Еще бы, динамика российского ВВП в значительной мере предопределена динамикой цены на энергоносители. В стагнирующей экономике очередь образуется не на вход, а на выход. При этом контролировать доступ к антикризисным средствам тоже нет особого смысла ввиду отсутствия ресурсов для антикризисной поддержки бизнеса и населения.
В условиях сбоя привычных для российской властвующей элиты рыночных методов воспроизводства своего влияния велик соблазн использовать силу не только в ближнем зарубежье, но и внутри страны. Например, угрожая санкциями валютным спекулянтам. В своем последнем Послании президент РФ прямо говорит: «Я прошу Банк России и правительство провести жесткие, скоординированные действия, чтобы отбить охоту у так называемых спекулянтов играть на колебаниях курса российской валюты. И что хотел бы в этой связи сказать? Власти знают, кто эти спекулянты, и инструменты влияния на них есть, пришло время воспользоваться этими инструментами».
Впрочем, ни угроза применения санкций, ни последующие менее воинственные заявления председателя правительства и главы ЦБ рынок не успокоили. Наоборот, в спекулянтов, бросившихся скупать валюту, рискуют превратиться многие россияне. Уверенность толпы, которая была основана на непрерывающемся до недавнего времени списке «побед» российской властвующей элиты, оказалась серьезно поколеблена. А еще Кейнс говорил о том, как трудно успокоить рынок, если на нем начинает преобладать спекулятивное и пессимистическое настроение.
Для реагирования на возникшие вызовы – пожалуй, самые серьезные с момента прихода Владимира Путина к власти – требуется освоение новой техники власти, не сводящейся ни к контролю входа на рынок, ни к использованию силы и угроз, ни к манипуляции общественным мнением с помощью СМИ. Почему бы не попробовать, например, убеждение? Все зависит от степени готовности российской власти меняться. Прогноз автора настоящего комментария неутешителен: эта готовность весьма низка. Со всеми вытекающими из этого факта последствиями.
