Ася Романовская
Правительство, понимая опасность краха платежной системы, сделало ставку не на бюджетную, а на кредитно-денежную политику. Фото с официального сайта правительства РФ
Хороший задел экономического роста, который правительство Владимира Путина оставило в наследство кабинету министров Дмитрия Медведева, быстро сошел на нет. Стагнирующая экономика медленно сползает в рецессию. Сухие цифры министерских прогнозов беспощадно свидетельствуют о том, что момент Х для экономики наступил.
Но вместо того чтобы принять действительно взбадривающие меры и выполнить задачи майских указов – 2012, экономический блок правительства упорно отказывается выходить за привычные, навязанные Всемирным банком и МВФ рамки борьбы за низкую инфляцию, низкие административные барьеры, приватизацию всего и вся. На фоне сложной геополитической ситуации, когда над Россией нависла угроза применения санкций, на Краснопресненской набережной пока не придумали ничего лучше, чем рекомендовать российским компаниям, чьи акции торгуются на зарубежных биржах, перейти на московскую.
Антикризисный блицкриг
Из кризиса 2008–2009 годов Россия выехала чуть ли не на коне. Пока весь западный мир, едва отдышавшись от первой волны экономического цунами, с ужасом ждал вторую, в нашей стране с облегчением выдохнули: все оказалось не так страшно, как представлялось. Официальная статистика бодро рапортовала о том, что Россия намного быстрее и легче восстанавливается после кризиса.
Действительно, правительство Путина сумело достичь впечатляющих результатов. В кризисном 2009 году экономика провалилась на 7,8%, но всего через год, по итогам 2010 года, темп роста ВВП вышел в плюс и составил 4,3%. Либеральные критики Путина обвиняли его в том, что «напрасно разбил стратегическую кубышку ФНБ», что Россия осталась без копейки на «черный день», в том, что пытается закидать экономику деньгами, а надо переходить в режим жесткой экономии и так далее. Но в этом и был секрет успеха того кабинета министров. Путин пошел против заведомо неолиберальных принципов и выстроил свою антикризисную налоговую и бюджетную стратегию на контрциклической основе.
Да, пришлось пойти на определенные риски. Правительство, понимая опасность краха платежной системы, сделало ставку не на бюджетную, а на кредитно-денежную политику. Расходы на фоне падения доходов намеренно наращивались. Банковский сектор во главе с Банком России получил надежную опору. С одной стороны, это привело к увеличению дефицитов бюджетов всех уровней, но с другой – позволило накачать деньгами и поддержать именно те сферы экономики, которые в перспективе должны были дать столь необходимые «длинные деньги». Именно поэтому главный упор был сделан на социальные расходы и расходы на оборону и безопасность.
Толчок получился эффектным и эффективным. По итогам 2012 года Всемирный банк поставил российскую экономику на первое место в Европе и на пятое в мире. Динамика была видна невооруженным глазом: в четвертом квартале 2011 года рост ВВП составлял 5,1%, в первом квартале 2012-го – 4,8%.
Но после Владимир Путин был переизбран президентом, а его место в Белом доме заняла новая команда со своими взглядами на развитие экономики.
Марафонская дистанция
Уходя в Кремль, президент оставил четкий план действий на ближайшую перспективу. Комплекс из 11 так называемых майских указов наметил ключевые направления развития страны и деятельности властных структур. Сразу стало очевидно, что Владимир Путин не собирается облегчать жизнь своему преемнику на посту премьер-министра. Даже наоборот, темп был задан просто ошеломляющий.
В указе «О долгосрочной государственной экономической политике» были обозначены более чем впечатляющие показатели экономического роста: создание и модернизация 25 млн высокопроизводительных рабочих мест к 2020 году, рост объема инвестиций не менее чем до 25% ВВП к 2015 году, увеличение на треть доли продукции высокотехнологичных и наукоемких отраслей экономики в ВВП к 2018 году, рост производительности труда к 2018 году в 1,5 раза. Президент также поставил задачу сделать чемпионский прыжок с нынешнего 120-го места до 20-го в 2018 году в рейтинге Всемирного банка по условиям ведения бизнеса. Помимо этого Путин поручил правительству в сжатые сроки утвердить госпрограммы по развитию ключевых отраслей экономики и приоритетных территорий, внести кардинальные изменения в планы приватизации федерального имущества, предусмотрев завершение уже к 2016 году выхода государства из капитала компаний несырьевого сектора и не относящихся к оборонному комплексу.
В области социальной политики планка была поднята на очень большую высоту. Путин требовал за пять лет увеличить размер реальной заработной платы в 1,4–1,5 раза. Своеобразным индикатором были выбраны доходы врачей и учителей. Кабинету Медведева предстояло сосредоточиться на улучшении качества жизни – с тем чтобы средняя ее продолжительность в России выросла до 74 лет, чтобы женщины не боялись рожать. Чтобы каждые 15 лет люди могли улучшить свои жилищные условия – не только за счет ипотеки, ставки по которой к 2018 году не должны быть более чем на 2,2 процентных пункта дороже индекса потребительских цен, но и за счет того, что жилье экономкласса подешевеет на 20% из-за увеличения объемов строительства.
Но к такому марафону правительство Медведева, похоже, оказалось не готово.
Около нуля
Уже в третьем квартале 2012 года начался пока еще едва заметный экономический спад, экономика показала 3%-ный рост ВВП, а в четвертом квартале только 2,1%. В первом квартале 2013 года – всего 0,8%, во втором – и того меньше, 1%, в третьем квартале, по данным Минэкономразвития, рост составил 1,3%, и, наконец, в четвертом квартале – 2%. В целом по итогам прошлого года экономика выросла всего на 1,3%.
Первые данные за 2014 год внушают серьезные опасения, по последней оценке Министерства экономического развития – всего 0,8% за три месяца. Более того, как заявил замглавы ведомства Андрей Клепач, «очищенный рост будет ближе к нулю», а в целом МЭР исходит из того, что «рецессии у нас нет, есть стагнация».
Именно поэтому в Минэкономразвития вообще не ждут ничего хорошего. Клепач озвучил прогнозы, согласно которым по оптимистичному сценарию и при условии модернизации бюджетного правила экономический рост в 2014 году не превысит 1,1%. Вообще же в МЭР ориентируются на консервативный прогноз, то есть ждут, что текущие тенденции сохранятся, а рост ВВП по итогам года составит только 0,5%. Вице-премьер Аркадий Дворкович, правда, ожидает, что вопреки всему экономика начнет разгоняться. На Красноярском экономическом форуме в конце февраля он заметил, что «не рассчитывал, что уже в 2013–2014 году мы выйдем на те темпы роста экономики, которые нам нужны». «Скорее речь шла про 2015–2016 годы. Тогда мы выйдем на темы роста ближе к 4%», – пообещал зампред правительства.
Независимые эксперты не склонны разделять такой оптимизм. По прогнозу ФБК, по итогам года экономика уйдет в минус на 1 или 2% – в случае, если наступят форс-мажорные обстоятельства. «И похоже, форс-мажор у нас наступил, а в такой ситуации полпроцента – уже оптимистическая оценка», – констатировал директор Института стратегического анализа ФБК Игорь Николаев, говоря о ситуации вокруг Украины и Крыма.
Но падение темпов роста экономики – не единственная проблема. Экономическому блоку правительства приходится констатировать катастрофическое бегство капитала. Только за первый квартал банки и предприятия вывезли из России свыше 50 млрд долл. Для того чтобы осознать масштаб оттока, достаточно вспомнить, что за весь прошлый год этот показатель составил 62,7 млрд долл. На сей раз к концу года цифра может перевалить за сотню. Первый вице-премьер Игорь Шувалов при этом умудряется сохранять абсолютное спокойствие. «Это не деньги, которые ушли из страны, просто перешли с рублевых счетов на валютные, – так он успокаивал журналистов в Берлине. – И в связи с тем, что изменения курса уже сейчас не наблюдается и ситуация на Украине в худшую сторону не развивается, мы видим, что по счетам идет обратное движение, из валютных позиций юридические лица и граждане стали переходить в рубли. Поэтому предпринимать ничего не нужно, следует вести себя спокойно».
В результате сокращения инвестпрограмм компаний энергетического сектора в ближайшей перспективе ожидается и снижение инвестиций в основной капитал. Хотя, по словам Клепача, «дальше рост возобновится, но будет иметь умеренный характер».
Сможет ли правительство на таком мрачном фоне решить задачи структурной перестройки сектора транспорта, здравоохранения, образования и прочих? А ведь не стоит забывать о растущей инфляции и падающем курсе рубля. Эти прогнозы в Минэкономики тоже скорректировали в худшую сторону.
Политика торможения
Совершенно очевидно, что с таким бэкграундом поставленных в майских указах макроэкономических целей не достичь никогда. И президент неоднократно обрушивался с критикой на правительство, которое со своими задачами не справляется, но регулярно пишет красивые отчеты. Можно вспомнить, что год назад тогдашний вице-премьер Владислав Сурков даже лишился должности за исполнение президентских поручений «на бумажке».
Основная проблема в том, что Путин, в период кризиса взявший на вооружение контрциклическую политику, и члены правительства мыслят принципиально разными категориями. Именно поэтому кабинет министров и не в состоянии выдержать темп, заданный майскими указами.
Если посмотреть на экономическую политику последних лет, то очевидно, что в кабинетах на Краснопресненской набережной руководствуются антикризисными заповедями МВФ и Всемирного банка. Но повсеместно прописываемые этими двумя структурами рецепты затягивания поясов, подавления инфляции, максимального отказа от государственных инвестиций, скорейшей перепродажи в частные руки всего госимущества еще не вывели ни одну бедствующую национальную экономику в лидеры. Испании, Кипру и Греции не дали умереть голодной смертью, но прочно придавили к земле долговым каблуком, ограничив возможности маневра для властей, а значит, и экономического роста.
Никто не спорит, что все вышеперечисленные меры полезны. Но этого набора далеко не всегда достаточно, чтобы решить глобальную задачу придания серьезного ускорения экономике.
Игорь Николаев видит причины провалов кабинета Медведева в нежелании отойти от шаблонных принципов рыночного регулирования. «Росстат систематически проводит опросы бизнеса о факторах, тормозящих развитие российской экономики. Тройка первых факторов: неопределенность экономической ситуации, рост налоговых отчислений, недостаток внутреннего спроса. Места периодически меняются, но набор все тот же, – отмечает эксперт. – Надо не наращивать, а снижать налоговую нагрузку. У нас все происходит наоборот. И вроде бы в благих целях, но результат тот же».
В качестве примера Николаев привел политику деофшоризации. Никто не спорит, что в принципе этим обязательно надо заниматься. «Но реально это рост налоговой нагрузки. Это противопоказано сейчас», – констатировал он. Точно так же, по словам Николаева, выглядит и инициатива лишить налоговые органы исключительного права возбуждать дела по налоговым преступлениям и подключить к этой работе Следственный комитет.
Что касается неопределенности экономической ситуации, то здесь помимо прочего огромную роль в последнее время сыграл и геополитический фактор. «Неопределенность экономической ситуации выросла в разы из-за присоединения Крыма, – считает Николаев. – Хотя ситуация такова, что был бы Крым, не было бы его, экономика все равно бы шла от стагнации в рецессию. Сейчас это медленное сползание отягощено геополитическим фактором. Отсюда и баснословный отток капитала, отсюда минусовые показатели. Не может быть, чтобы инвестиции в основной капитал снижались, капиталы утекали, а экономика росла. Это из разряда чудес». Так что главное для правительства сейчас – всеми силами снижать эту неопределенность и стараться избежать дальнейшей эскалации конфликта.
Инвесторы, по мнению эксперта, и раньше были недовольны экономической политикой, о чем свидетельствуют внушительные цифры оттока за прошлый год. Но теперь, как бы вице-премьер Шувалов ни пытался связать происходящий отток с колебаниями на валютном рынке, это бегство вовсе не является результатом поиска более «тихих гаваней» в других странах.
Стимулирование внутреннего спроса, по словам директора Института стратегического анализа ФБК, тоже проявляется не самым эффективным образом. «Оно правительством достаточно примитивно понимается, – считает Николаев. – Мегапроекты – это не то стимулирование спроса, которое необходимо. Раз на фоне саммитов, чемпионатов и Олимпиады такой низкий экономический рост, значит, это не работает». Николаев видит выход в ускоренной реализации проектов по развитию транспортной инфраструктуры, в том числе и проектов модернизации БАМа и Транссиба, строительства ЦКАД и прочих. Эксперт считает, что роль этих мероприятий в наращивании внутреннего спроса играет куда более значительную роль, чем чемпионат мира по футболу или этап «Формулы-1».
На волне неолиберальных настроений в экономическом блоке кабмина постоянно говорят о смертоносной зависимости от экспорта углеводородов. Причем, если отбросить все лишнее, получается, что главное богатство России – это ее главный тормоз. Вот не было бы нефти, пришлось бы думать, как жить, а значит, развивалась бы наука, строились бы инновационные предприятия, промышленность бы пошла по пути внедрения и развития наукоемких технологий, начался бы выпуск продукции с высокой добавленной стоимостью. А пока у нас есть нефть и газ, больше ничего не развивается.
Сформировавшееся в последние полтора десятка лет общество потребления разучилось производить. Малый и средний бизнес, за редким исключением, в основе своей нацелен на торговлю и мелкие услуги. Таким образом, попытки воскресить мощную промышленность выглядят как-то неуверенно. Высокотехнологичные производства заметно потрепало еще в 90-е годы прошлого века. Восстанавливать металлообработку, станко- и машиностроение приходится по крупицам, и процесс требует не только фантастических финансовых вливаний, но и весьма быстрых шагов для преодоления технологического отставания. А здесь уже встает проблема утраты научного потенциала и перспективных кадров.
Метод строительства совместных предприятий для промышленной сборки продукции с последующим увеличением локализации производства, конечно, дает свои результаты, но это эффект кратковременный. Лучшие разработки никто не продаст, так что это скорее способ быстро модернизировать ряд предприятий и поучиться культуре производства у иностранных партнеров. В целом же основа ненадежная, как показали недавние события. Стоило только сгуститься тучам на политическом небосклоне, как международные автоконцерны заговорили о сокращении производства.
Оборонный комплекс мог бы какое-то время поддержать промышленность. Государство выделяет баснословные деньги, 23 трлн руб., на модернизацию производств и перевооружение армии и флота до 2020 года. Параллельно перепадает и сопутствующим предприятиям. Но оборонка не сможет вечно поддерживать всю российскую промышленность, хотя определенный запас прочности здесь есть.
Кстати, украинский фактор уже начал играть заметную роль и здесь. Правительство вынуждено спешно прорабатывать меры по импортозамещению деталей, которые производятся на Украине, искать замену импортной электронно-компонентной базе. «Санкции в ВТС мы скоро почувствуем. Здесь большую роль сыграет украинский фактор, в итоге ситуация будет ухудшаться, – считает Николаев. – Не обвально, но будет. Оборонные расходы в перспективе все равно придется снижать. Хотя пока власти только переносят некоторые статьи на более поздний период».
Настоящие санкции Запада хоть и не были официально объявлены (пара-тройка списков невъездных чиновников не в счет), но заставили экономический блок правительства спешно «выставлять противотанковые ежи». И речь не только о разговорах о переходе экспортных компаний на рублевые расчеты. Игорь Шувалов поспешил выступить с предложением для российских компаний, чьи акции размещены за границей, перейти на московскую биржу. Это всего лишь рекомендация, не приказ. Последствия последнего были бы просто губительны, и в правительстве не могут этого не осознавать. Тем не менее это негативный сигнал для международных инвесторов, которые и так-то с большой опаской работали в нашей стране, несмотря на все попытки президента доказать миру, что вложения в Россию – это безопасные и выгодные инвестиции.
Дарья Гармоненко