Главной проблемой развития российского общества является качество человека

Что тот индивид, что этот... Люди – как атомы. Обезличенные частицы.

«У нас же все решается по большинству, а почти все неграмотные, и выйдет когда-нибудь, что неграмотные постановят отучить грамотных от букв... Тем больше, что отучить редких от грамоты сподручней, чем выучить всех сначала».

Андрей Платонов. Чевенгур

В размышлениях о природе современной российской власти исследователи согласны, что она устраивает большинство населения страны. Однако при ответе на вопрос о происхождении большинства именно такого качества, какое есть в России сегодня, ссылаться лишь на мировой тренд «восстания масс» и трансформационные процессы перехода от традиционного общества к обществу модерна – недостаточно. Не менее значимо и то, что сама власть успешно производит поддерживающее ее большинство.

Вечный Ташкент

Вынесенное в заголовок статьи слово, изобретенное Осипом Мандельштамом, взято здесь для наименования части наших соотечественников, страдающих общим недугом – нежеланием и неспособностью к восприятию культуры, к самостоятельному мышлению. Слово наследует европейско-русскую традицию именования «серой» части социума и продолжает ряд понятий, существовавших в европейской и отечественной истории. Так, Белинский говорил о «филистерах» и «толпе»: разумная «публика есть собрание известного числа (по большей части очень ограниченного) образованных и самостоятельно мыслящих людей», в то время как «толпа есть собрание людей, живущих по преданию и рассуждающих по авторитету, другими словами – из людей, которые «Не могут сметь/ Свое суждение иметь». Такие люди в Германии называются филистерами. У Салтыкова-Щедрина «серые» – это «обыватели», а у Горького – «мещане». Примерно ту же социальную группу Солженицын именовал «образованщиной», а в 90-е годы прошлого века в ходу был термин «совок».

Кроме людья и социальной группы «образованных и самостоятельно мыслящих» есть «жадная толпа, стоящая у трона» (Лермонтов). Это, скажем, верхние «пять процентов». Ответить же на вопрос, сколько в стране нормальных людей, и вовсе невозможно. Норма не фиксируема. А о состоянии общества обычно судят по массовости проявлений в нем добра и зла. К сожалению, о зле мы слышим чаще.

Обращение к тому, что названо людьём, потребовалось потому, что сегодня, как никогда в нашей истории, его производство стало одной из основных задач «толпящихся у трона». Возможно, условием их выживания. Поступая так, верхний слой замечательно модернизирует описанный Салтыковым-Щедриным способ российского государственного управления – «ташкентство». «Как термин отвлеченный, Ташкент есть страна, лежащая всюду, где бьют по зубам и где имеет право гражданственности предание о Макаре, телят не гоняющем. Если вы находитесь в городе, о котором в статистических таблицах сказано: жителей столько-то, приходских церквей столько-то, училищ нет, библиотек нет, богоугодных заведений нет, острог один и т.д., – вы можете сказать без ошибки, что находитесь в самом сердце Ташкента. Наверное, вы найдете тут и просветителей, и просвещаемых, услышите крики: «Ай! Ай!», свидетельствующие о том, что корни учения горьки, а плоды его сладки, и усмотрите того классического, в поте лица снискивающего свою лебеду человека, около которого, вечно его облюбовывая, похаживает вечно несытый, но вечно жрущий ташкентец. Но училищ и библиотек все-таки не найдете».

Сегодня производство людья не требует постоянного битья по зубам (что, конечно, не исключает не только факты битья, но и его угрозу). Но в целом новое «ташкентство» несравненно экономнее и эффективнее. Отчасти это результат материальных оснований, отчасти – самопроизвольного развития, но главным образом – итог государственных усилий. И в последнем случае было бы неточно говорить, что государство целенаправленно увеличивает «толпу», «филистеров», «обывателей» или «мещан». А что оно растит массу людья – как раз впору.

Кто может быть назван людьём? В современном отечестве это уже не крепостные или подданные, но и не граждане; это уже не варвары, но и не цивилизованные люди; не Митрофанушки с начатками знаний, но и не образованные. В силу «серости» определить их качество сложно. Однако главная их особенность, наряду с бескультурьем, – это непросвещенность в кантовском смысле, то есть «неспособность пользоваться своим рассудком без руководства со стороны кого-то другого», недостаток решимости и мужества в силу лени и трусости «пользоваться собственным умом».

Впрочем, и малая степень их культурности, их скверное человеческое качество не являются величинами неизменными. Последнее двадцатилетие по мере роста численности людья его качество непрерывно ухудшается, что неизбежно ведет к деградации общества. К тому же за это время людьё сделалось несравненно агрессивнее.

В той или иной степени неспособностью «пользоваться собственным умом» и связанной с этим упадком культуры затронуты люди разного возраста и профессий. Это могут быть привыкшие выполнять любые, в том числе и противоправные, распоряжения госслужащие; опьяненные безмерной властью и теряющие человеческий облик силовики; до сих пор пользующиеся сталинскими и брежневскими идеологическими клише пенсионеры; попавшие в образовательную яму полуобразованные врачи, учителя и преподаватели вузов, школьники и студенты; зомбированные «ящиком» домохозяйки и безработные. Не стоит забывать и о 12 млн алкоголиков и 8 млн наркоманов, о живущих рядом с ними 30 млн членов их семей. Вряд ли будет ошибкой утверждать, что состояние этих несчастных людей включило в себя культурную деградацию и лишило начатков способности думать.

Процесс деградации

На рубеже XX и XXI столетий с зарождением общества знаний мир вступил в новую стадию развития. Теперь передовые страны конкурируют между собой не столько размерами территорий, запасами природных ресурсов, численностью народонаселения и даже военной мощью (что имеет важное, но вспомогательное значение, пока нет вооруженных конфликтов и войн). Предметом усиливающегося соперничества стало качество жизни и качество человека. Будучи поглощенным заботой о личном благе в условиях трансформационных процессов, наше государство первую часть этой гонки проиграло вчистую. Точнее, даже не сообразило, что происходит. Чего не скажешь об обществе. В условиях бурно идущих негативных процессов эмиграция значительной доли активной, молодой и образованной группы населения из страны оказалась вполне сопоставимой с числом людей, покинувших страну после октябрьской катастрофы. В особенности отчетливо это видно теперь, когда материальные условия жизни несколько улучшились. При этом далеко не последний по значимости мотив отъезжающих – нежелание жить в государстве, непрерывно производящем людьё и все более устраивающем жизнь всего общества по законам, на людьё рассчитанным.

Глубина и масштабы процесса культурной деградации, снижения качества человека очевидны. Однако почему-то эта тема до сих пор не получила своего prime time.

Окружающая нас обстановка – это очень часто что-то вроде индустриальной пустыни. Формированию человека она не способствует. Фото Reuters

Нельзя винить наше государство в том, что оно не конкурирует с другими странами за качество человека. Прежде всего государственные институции лишены знания о главном – представления о позитивных целях и ценностях. Обстоятельство это категорическое, ведь совсем недавно страна была одной из мировых империй, а историческая память – важнейший элемент национального самосознания. Русские как имперский народ знали, что они – носители определенной Богом миссии. И неважно, было ли это сбережение единственно верного православного христианства или удержание «оплота мирового коммунизма». В США, например, костяк нации живет ради осуществления «американской мечты» и следует императиву «Америка превыше всего». В Китае строят «Великую Поднебесную империю» – завтрашнего мирового лидера. В странах Европы переплавляют граждан разных государств континента в нового человека – «европейца». Ради чего живем и что строим сегодня мы? Ответа на это нет. Более того, власть от него упорно увиливает.

Образовавшийся в общественном сознании вакуум – не вся беда. Думаю, что всеми слоями общества осознается неартикулируемый, но приоритетный mainstream нашей государственной политики – обеспечение роста доходов верхних «пяти процентов». А одним из методов обеспечения устойчивости (пресловутой стабильности) этого процесса избрана элиминация культурных и самостоятельно мыслящих людей с одновременным массовым производством людья. Для этого после распутья недавних 90-х сделаны решающие повороты: от демократии к «управляемой демократии» и далее – к авторитаризму; от ориентации на живущий под верховенством закона Запад – к тем странам Востока, в которых реализуется власть избранных «сильных»; от качественных, в сравнении с современным уровнем, советского образования и культуры – к «образованщине» и попсе.

Обирание и принуждение

В задаче производства людья верхний слой делает ставку на расширение его материальной основы. Смысл ее кроется в произнесенной когда-то селекционером Мичуриным крылатой фразе: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача». Брать у природы «милости» – блага и вещество – стало нашим главным способом развития. Допускаю, что где-то мы берем, в то же время что-то отдавая взамен. Но, уверен, чаще берем хищнически, природу обкрадывая, просто воруем. И если почти 100% дохода страны формируется от обирания природы, то назвать российскую экономику следовало бы экономикой воровства.

Для «природообирающей» формы жизнедеятельности требуются соответствующие люди, обладающие простыми знаниями, с минимальными творческими способностями, послушные. Им не только не нужны те знания и тот культурный уровень, который, к примеру, еще недавно давала школа в курсах литературы, истории, географии, астрономии. Он, как справедливо уверены производители нового сорта людей, даже вреден. Ведь у образованных вырабатывается чувство собственного достоинства, чести, справедливости, они ориентируются на истину, добро и красоту. И, значит, становятся плохо управляемыми. Напротив, нужно людьё. Прочность цепочки «воровство у природы» – воровство у большинства ради благополучия «пяти процентов» обеспечивается некоторым перераспределением украденного, именуемого коррупцией. И этот «клей» накрепко соединяет всех. По этой причине без кардинальной смены способа жизнедеятельности нации кампании борьбы с коррупцией ни к чему не ведут.

Для производства людья государство далее целенаправленно разрушает содержание и институты культуры. Русская литературная классика оставила нам сокровищницу ценностей подлинного человека и человечности. Проповедь Христа; любовь к ближнему, в особенности к «маленькому человеку»; представление о свободе, чести и достоинстве; об органическом принятии природы – чудесном даре Творца; понимание необходимости строить жизнь так, чтобы смерть была ее естественным, а не ужасным завершением. Это наследство не только не востребуется, но с радостью попирается понятиями и ценностями людья.

Одной из недавних забот государства стало новое переформатирование исторической памяти, целенаправленно оскопляемой со сталинских времен. Сегодня в новом издании своего рода «Краткого курса истории ВКП(б)» ее подравнивают под уровень людья. Не все, однако, идет без неожиданностей. Не так давно в Чечне Рамзан Кадыров открыл мемориальный комплекс памяти погибших в сентябре 1819 года от рук русских колонизаторов жителей села Дадин-Юрт. Это село по приказу Ермолова было полностью сожжено, а все жители, включая женщин, стариков, детей, погибли. По одной из версий девушки со связанными руками бросились в Терек, предпочтя смерть бесчестию. Вряд ли этот пример восстановления исторической правды был с радостью воспринят «пятью процентами» и наверняка не нашел понимания у людья.

Но как быть с реанимацией подобных примеров в будущем? Очевидно, что если государство не изменит своего отношения к самодержавному и советскому имперскому прошлому, не будет давать такого рода фактам истории справедливых оценок и публично каяться, то вскрывать правду начнут сами люди, выставляя государству счет, по которому нет срока давности. И в первую очередь это может происходить не в русских, а в иных по этническому составу регионах, что вряд ли будет способствовать укреплению единства российской нации.

Сегодня общим местом стало признание того, что государственная политика в сфере школьного, профессионального и вузовского образования разрушительна. Именно она в массовом масштабе производит людьё. Делается, кажется, все для того, чтобы убить способность мыслить, тем более самостоятельно. Под маркой реформирования последовательно уничтожаются культурные и научные институции. В условиях «голодного пайка» 1990-х – начала 2000-х мы начали терять научные школы – математические, физические, биологические. С середины прошлого года, с начала ликвидации РАН, этот процесс довершается. Действие вполне рациональное: верхние «пять процентов» учат детей и пользуются практическими результатами науки в развитых странах, а для людья знания вредны.

По большому счету из всех государственных институций для сосуществования верхних «пяти процентов» и людья требуются только институции принуждающие. Суд стал еще более послушным, чем был даже в сталинские времена. Силовики исправно обеспечивают соблюдение законов, все более становящихся инструментом исполнения не культурно значимых общественных задач, а верховной воли по обеспечению status quo.

Но спокойствия и согласия в обществе нет. В только что проведенных Институтом психологии РАН исследованиях отмечается, что с точки зрения грубости, ненависти и агрессии к своему окружению россияне занимают первое место в Европе. Ученые утверждают, что жизнь в России все более наполняется насилием. Так, 150 экспертам было поручено оценить по десятибалльной шкале уровень негативных явлений в поведении россиян в 1981, 1991, 2001 и 2011 годах. Результат получился ужасающим. В начале 80-х уровень таких явлений, как агрессивность, враждебность и склонность к насилию, оценивался в 3–3,5 балла. В 2011 году он повысился до 7–7,4, а способность контролировать свои реакции снизилась с 5,5 до 4,4 балла. Экспертные оценки подтверждаются статистикой. В России на 100 тыс. жителей в год приходится 12 убийств (по другим данным – 22). Даже если взять показатель 12, это больше, чем в других странах Европы и Азии. Похоже, происходит разложение общества.

В качестве прочих государственных структур, обеспечивающих сосуществование верхних «пяти процентов» и людья, надо бы назвать парламент и исполнительную власть. Однако они сколько-нибудь серьезной роли в сравнении с президентской властью не играют, а потому людям и людью справедливо безразличны.

Но что же оппозиция, которая должна критическому положению противиться? К сожалению, таковая существует в основном номинально. Из самых возрастных – та, которая с либеральных позиций рассказывает, как государство и общество устроено «у них», с последующей критикой устройства нашего и учительным наказом «применить», а не искать особый путь. Имена здесь те же, которые были на слуху во времена «дедушки Ельцина».

Из молодых «оппозиций» – хулигански-эпатажная и чиновничье-сервильная. Первая не опасна потому, что высшей целью ставит скандал и пиар, которыми с удовольствием пользуется власть и тешится людьё. Вторая же действует только в тех пределах, которые санкционированы «верхом». Провозгласило, например, государство своей (!) целью строительство гражданского общества – и эта «оппозиция» тут же эту идею берется реализовать. Но не стоит сомневаться, что данное «общественное дело» будет оставлено ровно в ту минуту, как верхи кликнут «оппозиционеров» в ряды чиновничества.

Новое явление последнего времени – оппозиция, избравшая целью принуждение власти быть честной и исправно исполнять свою функцию служения обществу. Однако оппозиционные лидеры этого толка делают лишь первые шаги, и судить об их целях и эффективности пока рано.

* * *

В одном из предновогодних интервью отпущенный на свободу Михаил Ходорковский сказал: «...Само общество не готово к самоуправлению. Ну, не хотят люди принимать на себя ответственность за свою судьбу. Именно это дает возможность президенту Путину опираться на это большинство людей... К счастью, есть люди иного толка, люди, которые хотят бороться за свои права и хотят сами определять свою жизнь. Таких людей сейчас стало больше. Мало, но больше. И я свою роль вижу в том, чтобы помогать обществу... становиться, я бы сказал, более качественным».

Правильные слова.