14.08.2013 00:01:00
Эпоха деривативов
Антон Олейник Об авторе: Антон Николаевич Олейник – доктор экономических наук, ведущий научный сотрудник ЦЭМИ РАН и Associate professor университета «Мемориал» (Канада).
Вперед, к фьючерсу
Размышляя об эволюции институтов капитализма, экономист Джон Коммонс выделяет ключевой, по его мнению, фактор их все возрастающей сложности и гибкости. Этот фактор заключается в придании понятию собственности нового содержания в процессе развития права (Коммонс говорит прежде всего об общем праве). Вместо того чтобы регулировать отношения человека к вещам (земле, недвижимости, промышленному оборудованию), право собственности распространяется на возможные взаимодействия людей по поводу вещей. «Теперь важен не товар или вызываемые им ощущения (полезность), а отношения между двумя или более ориентированными на будущее людьми», – пишет Коммонс.
Возьмем один из излюбленных примеров Коммонса – гудвил (goodwill). Одно дело – продать бизнес как совокупность активов, другое – получить от бывшего собственника обещание воздержаться от конкуренции на определенном рынке в будущем. В первом случае речь идет о передаче прав на вещи, во втором – прав на определенные действия. Сторона гудвил за вознаграждение решает ограничить свою свободу, воздерживаясь от некоторых действий. При этом степени свободы для второй стороны гудвил, наоборот, множатся.
Правовые инструменты – контракты – делают отношение между собственником и принадлежащей ему вещью опосредованным. Оно опосредовано возможными действиями и бездействием других лиц, определенными контрактом. Наряду с «реальными» активами на рынке продаются и покупаются обещания поступить определенным образом, цены на которые имеют свою динамику.
Назад, к реальному сектору
Приобретение взаимодействиями опосредованного характера обусловливает чрезвычайную гибкость институтов капитализма и их способность поддержать все более сложные сделки. Купить и продать теперь можно не только вещь, но и определенные действия в ее отношении. Однако, когда связь с реальными активами становится все более опосредованной, она вполне может оборваться. Правовые и финансовые инструменты начинают существовать независимо от породившего их реального сектора.
Другой известный экономист, Джон Мейнард Кейнс, увидел в возникновении пропасти между реальным сектором и финансовыми деривативами главную причину Великой депрессии 30-х годов прошлого века. Не вступая в прямую полемику с Коммонсом (который опубликовал свою ключевую работу десятилетием раньше), Кейнс тем не менее подвергает критике всякий оптимизм по поводу перенесения внимания экономических субъектов, юристов и ученых-экономистов со сделок с реальными активами на предсказания возможных действий по их поводу. По мнению Кейнса, усилия по предсказанию возможных действий участников рынка всегда заканчиваются спекуляцией как игра на ожиданиях. «С развитием организованного рынка инвестиций в дело вступает новый важный фактор, который иногда способствует инвестициям, но иногда чрезвычайно увеличивает неустойчивость системы. Там, где нет рынка ценных бумаг, нет смысла переоценивать инвестиции, как мы это обычно делаем», – замечает он.
После первой Великой депрессии аргументы как оптимистов (по поводу тенденции к опосредованию), так и пессимистов многократно совершенствовались. Например, Нобелевскую премию по экономике в 1997 году получили Фишер Блэк и Мирон Шоулз за работы по моделированию ценообразования на деривативы. А кризис 2008 года, названный некоторыми второй Великой депрессией, укрепил позиции пессимистов-кейнсианцев, ведомых на этот раз Полом Кругманом.
Окончательная точка в споре «оптимистов» и «пессимистов» вряд ли будет поставлена в обозримом будущем. Отметим следующее противоречие в развитии капитализма: тенденция к опосредованию экономических взаимодействий обеспечила институтам капитализма гибкий и эффективный характер. Однако при достижении определенного предела эта тенденция начинает угрожать стабильности институтов капитализма, ставя тем самым под угрозу само их существование.
Виртуализация общества
Аналогичные тенденции можно заметить и в эволюции социальных отношений. С развитием социальных сетей в Интернете и других социальных деривативов повседневные контакты между людьми становятся все более опосредованными.
Достаточно сравнить передачу информации несколькими альтернативными способами: в ходе личной встречи, телефонным звонком, используя электронную почту или возможности социальных сетей. Легче всего передать информацию, отправив электронное сообщение или разместив соотвествующий статус на своей странице в социальной сети. Однако при этом максимально ослабляется связь передаваемой информации с контекстом социального взаимодействия, откуда потребность в использовании различных эмотиконов (например, смайликов). Но и использование нескольких эмотиконов не гарантирует интерпретацию получателем сообщения именно так, как это задумал отправитель.
Подобно экономическим деривативам, социальные сети значительно расширяют наши возможности во взаимодействиях. Значимыми становятся контакты второго, третьего и даже четвертого уровней (то есть знакомые знакомых). Арабская весна и многочисленные примеры массовой мобилизации с помощью Facebook и других социальных сетей подтверждают высокий потенциал социальных деривативов по расширению возможностей для совместных действий и их масштабов.
Как и в случае экономических деривативов, расширение гибкости и возможностей в социальных отношениях имеет свою обратную сторону. Мобилизация облегчается и делается менее затратной, но она оказывается чрезвычайно неустойчивой. Интернет-сообщества возникают мгновенно, но и распадаются тоже очень быстро. Виртуальные коммьюнити могут сегодня объединять десятки тысяч людей, но через какое-то время большинство из них прекращает активное участие в делах сообщества.
Наконец, разоблачения Эдварда Сноудена высветили другую опасность, связанную с развитием социальных деривативов. Для контроля за непосредственным социальным общением требуется внедрение информаторов в конкретную социальную среду. Для контроля за виртуальными контактами достаточно разработать специальные программы для анализа контента интернет-траффика. То есть чем более опосредованы социальные отношения, тем легче их контролировать.
Учитывая опыт использования деривативов в экономике, можно задаться вопросом о существовании предела распространения деривативов в обществе, после достижения которого негативные эффекты от их использования начинают преобладать над позитивными. Достигнут ли такой предел в нынешней ситуации? Вопрос требует специальных исследований. Однако вывод о внутренне присущих деривативам противоречиях как ключевом факторе институциональной динамики представляется верным и при обсуждении социальных деривативов.
Комментарии для элемента не найдены.
