Леонид Васильев
Реформатор во власти – слабая позиция.
И.Репин. Портрет премьер-министра П.А.Столыпина. 1910.
Саратов, музей им. А.Н.Радищева
Анализ убеждает, что президент опирается на активно голосующее и пассивно поддерживающее его большинство. Опросами это подтверждается. И если брать этот расклад за основу, ничто вроде бы не говорит о готовности перейти к реформам. Но такой вывод будет выводом поспешным. Дело в том, что президент не свободен в действиях. Не потому что ему мешают править самовластно. Для него характерна манера ручного управления, это не предполагает серьезных помех. Не слишком волен он потому, что не может покинуть должность, даже если очень захочет. Не может без основательной подготовки, так как многим рискует. Повальная коррупция, чудовищный рэкет, серьезные репрессии, до бесстыдства нечестный суд, фальсификация выборов и многое другое, включая нерешенные проблемы экономики и финансов, производства и уровня жизни, – за все в ответе он.
Бремя вопросов
История судила так, что реформы в России всегда шли сверху, а снизу шли бунт, смута. Разбой, междоусобицы, восстания, нашествия и массовые протесты вели к успеху тех, кто сильнее, будь то свои либо чужие. Варяги, Орда, едва не Польша, большевики (не говоря уже о Разине и Пугачеве) обычно не обновляли страну, приводили ее к неудачам, а то и к резким поворотам назад, что наглядно видно на примере большевиков. Обновление же и движение России вперед обеспечивались только реформами сверху. Не апеллируя более к истории, замечу, что лишь они реально могут сегодня помочь. И президент, думая о России и о себе, полагаю, это сознает.
Почему это не очень заметно? Путин – мастер непоследовательной политики, основанной на эквилибристике с желанием угодить многим и успокоить всех. А за неустойчивым балансом его публичных заявлений и неявных интенций таится главное, что остается непроявленным, но предельно значимо. Явное его стремление избежать четкости высказывания, чтобы из любой ситуации можно было в случае чего выйти без серьезных осложнений, можно понять. Может показаться, что вообще в политике власти все понятно, особенно критикующим власть оппонентам, но, анализируя происходящее, чувствуешь, что ситуация не такова. Оппозиции не хватает знаний и опыта, что остро ощущается, а страна наша сегодня до предела напряжена, и президент лихорадочно ищет выход.
Вот, например, вопрос о пенсиях. Население физически стареет, чаще болеет, лечение дорожает. Заместить стареющих некем, кроме мигрантов. Где брать деньги и как избежать роста этноконфессиональной напряженности? Громко сказано, что менять возраст выхода на пенсию не будут. Но денег нет, и без этого шага не обойтись. Правительство решить проблему не может. Решать будет тот, кто управляет.
Вот проблема сланцевого газа, грозящая экономической катастрофой. Нужно резко ограничить коррупцию, пересмотреть ставку на сырьевую экономику, энергично форсировать капиталовложения ради резкого обновления производства. Это требует льгот бизнесу, привлечения капитала, который придет только при гарантированных благоприятных условиях, для чего нужны жесткая строгость к аппарату власти и независимость суда при сомнительных акциях, на которые так падки те, кто погряз в рэкете.
Вот вызывающая недовольство проблема образования и здравоохранения, этноконфессионального несходства. Ее с трудом решает и Обама. Но его трудности не сравнить с нашими. Денег на все нет, приходится думать об электорате, недовольство которого ощущается с каждым годом все сильнее. Население стареет, а молодые часто поднимают бучу – арабская весна, волнения в Европе, сложности с Кавказом, потому что они иначе мыслят и образование их оказывается недостаточным для того, чтобы зарабатывать, как рассчитывали. Все надо учитывать, а не учтешь – придется расплачиваться.
Вот безудержное воровство, перевалившее за все мыслимые пределы (как историк могу это утверждать). Вкупе с почти поголовной продажностью в системе управления страной оно не просто язва. Это диагноз и приговор. Есть предел, и мы к нему подошли. Не видеть этого невозможно. И власть, президент не могут не видеть. Пора бы и оппозиции взглянуть на данную картину со вниманием.
Поиски выхода
Нам необходимо прозреть, взглянуть на проблемы иначе, найти новый путь. А он единственный и уже напрашивается. Рождается острая потребность в реформах сверху. Они неизбежны, и президент уже к ним идет, но делает это слабо, опасаясь и колеблясь, балансируя и даже с опаской оглядываясь на шумливую оппозицию, которую ему не удается приструнить. Она, ощущая это и болезненно перенося несправедливые удары власти по ней, отвечает грубым криком, оглушающим власть и вынуждающим ее к новым неверным шагам. И почти никто не видит за этим зловещих признаков страшного будущего. Страна наша исстари была чудовищно расколота, а позиции голосующего за власть большинства ныне близки к тем, что всегда тащили Россию назад. Те, кто за движение вперед, – в меньшинстве. Это не сулит ничего хорошего, но так было, настаиваю, всегда, люди привыкли.
Президент отчетливо это сознает, он не за то, чтобы пятиться назад, однако считает, похоже, важным показать всем и особенно оппозиции, что идет по собственному разумению, а не занимается упорядочением управления под давлением непонятно кого. Но ситуация серьезна и сводится к тому, как ликвидировать беспредел тех, с кем он когда-то достиг власти и кому разрешал все, и к тому, чем подкрепить смену политики, ущемляющую богатых и влиятельных. Репрессиями? Но как они обернутся, если надежда в соперничестве с оппозицией возлагается на те же органы, на тот же неправедный суд. Положение безвыходное, как с квадратурой круга. Но взгляните на все внимательней, и вы многое увидите.
Еще недавно воровали и бесчинствовали все причастные к богатству и власти, а после инаугурации 2012-го многих начали призывать к порядку. Прилагаются усилия для возрождения несырьевой экономики, хотя они безуспешны и противоречивы. Делается кое-что для повышения уровня жизни населения, хотя с этим еще неясно. На ключевых должностях новые люди, а смена лиц в таких случаях дает понять, что начинается перемена политики. Не настаиваю, что дело идет к существенным переменам, но полагаю, что именно так, ибо ясно, что промедление со значимыми реформами сверху – смертельно опасно.
Примите во внимание обстановку в мире. Спорить за первенство нам не приходится, но ракетно-ядерный потенциал позволяет еще принимать заметное участие в решении международных проблем. Политика лавирования на грани рискованного баланса помогает, но все хорошо в меру, выше головы не прыгнешь. Лучшего будущего у России нет, хорошо бы хоть остаться при своих, чтобы нас не подавила мощь США, Китая, Европы и, что многие не понимают, самого страшного противника – экстремистского ислама. И здесь стоит подумать, где опасность. Президенту надо бы решиться и пойти на сближение с передовым Западом, как делали великие отечественные реформаторы (Петр I, Екатерина II, Александр II). Таково веление времени. К этому побуждает и то, что враг наш и Запада – общий.
Он силен тем, что связан с конфессией, победоносно идущей по планете и всасывающей в свои ряды энергичную и агрессивно настроенную молодежь, среди которой египетские бунтари не самые воинственные (бостонские шахиды хуже). Большинство их резко против Запада, но не пощадят и нас, а вот оппозиция наша в большинстве своем за Запад. Вроде одни и те же потенциальные союзники и противники. Так не пора ли оппозиции принять во внимание и это?
Власть и оппозиция
Оппозиция в России слабая и разрозненная. Она громко и бесцеремонно, преимущественно в хамской манере заявляет о себе в социальных сетях и в реальной жизни. Я не чужд ей, но это не обязывает меня сочувствовать всем, кто истерично поносит власть. Брань на вороту не виснет, но сквернословие и неуважительные крики хороши, как говаривал Чичиков, в казарме. В политике ими многого не добьешься. А в нашей стране, падкой на призывы типа "отнять и поделить", это путь не к мирной революции (никто не знает, что сие такое), а к катастрофе. Президент это понимает и не жалует оппозицию, сознавая, впрочем, что так уж у нас повелось.
Пусть орут, выпуская пар, делу их это не поможет, но и вреда не слишком много. А что касается разрозненности протестующих, то это неплохо. И новый закон разрешил создание любого количества партий, хоть крохотных. К консолидации это не приведет, что уже заметно. Так что же делать оппозиции? На мой взгляд, только одно: вести дело к диалогу и консенсусу, они – залог гражданского общества. Этот путь не приведет к катастрофе, но требует времени. А что делать сейчас? Молодые горячи, хотят всего и сразу, жизнь-то одна. Им трудно понять, что нужно считаться с реальностью, а если она против бунтарей, следует искать иной путь. Начнем с консенсуса. При всей неясности термина он предельно понятен: что такое хорошо для всех нас.
 |
| Протестные движения настойчиво напоминают о себе. Но их, как правило, не слышат. Фото Reuters |
2. Хорошо, когда все, причастные к власти, знают, что нарушение закона, кем и чьим бы родственником нарушитель ни был, карается строго по закону решением независимого от давления суда. Это описано Достоевским и Толстым в их великих романах о русском суде после 1860-го.
3. Хорошо, когда представители власти на местах, типа шерифа в США, зависят от закона, а не от мнения звонящих по телефону начальников.
4. Очень хорошо, когда гражданин знает, что обязан платить все налоги и за обман будет подлежать суду, наказывающему по строгому закону.
5. Хорошо для страны, когда предприниматели знают, что при любой несправедливости их защитит не слово какого-то руководителя, а все тот же неумолимый закон, интересы которого строго хранит независимый суд.
Итак, все восходит к закону и суду. Они, а вовсе не марксистские производительные силы первичны. Вспомните Солона, с которого начинались Афины. Любой уловивший суть проблемы разовьет идею дальше. Главное в том, что в основе социополитического стандарта и правового поля западного общества и государства с незапамятных времен древнегреческого полиса лежит неумолимый закон, принятый с согласия всех граждан полиса. Это и есть консенсус. Его не бывает в противостоящих Западу обществах, основанных на принципах восточной власти-собственности с ее всесилием власти и бесправием подданных. Это норма конституционной либеральной демократии.
Остается напрашивающийся вопрос: хочет ли власть, базирующаяся пока на принципах власти-собственности, осознать необходимость консенсуса и побудить общество следовать ему, развиваясь в сторону конституционной буржуазной демократии? Убежден, что да. Но сумеет ли наш президент, не опираясь на поддержку оппозиции, желающей того же, заставить население страны строго следовать предлагаемому и вовсе не заоблачно несбыточному консенсусу? Убежден, что нет. Так что же делать?
Мечты и реальность
Ответ не вызывает сомнений. Президент хочет и может провести необходимые реформы, даже кое-что делает в этом направлении. Он не может не понимать, насколько они жизненно важны для страны и для него самого. Но сможет ли он, даже если очень захочет, добиться всего, опираясь лишь на силу власти? И в состоянии ли помочь ему нынешняя оппозиция? В этом суть наших проблем, это должно стать нашим сегодняшним консенсусом. Либо мы объединенными усилиями добьемся реализации разумных реформ сверху, либо у нас нет будущего. Надежды на бунт и мирную революцию иллюзорны.
Итак, все вроде просто: хорошо продуманные реформы сверху нужно вывести из разряда мечты в ощутимую реальность. Но этого мало. Всем, включая нынешних яростных противников власти (кроме тех маргиналов, кто в принципе против консенсуса и за возврат к прежним порядкам), надо понять необходимость этого и пытаться, не прекращая борьбы за укрепление рядов и позиций оппозиции, способствовать успеху таких реформ. Насколько это реально? Речь не о нежелании, быть может, большинства населения. Реформы сверху делает не оно, они делаются для него, для его потомков. Население с его устойчивыми социополитическими и психологическими стереотипами могут преодолеть в наши дни мощные, с телеящиком, масс-медиа, которые не без ведома власти давно делают нечто противоположное. Власть нуждалась в этом для устойчивого противостояния оппозиции. А для изменения политики ей нужны гарантии от той же оппозиции. Об этом и говорю.
Все упирается в поведение ее большинства (маргиналы опять же не в счет). Власть будет готова решиться на серьезные реформы сверху – сужу по многим не слишком заметным, но существенным движениям президента в этом направлении – лишь при объединении усилий сверху с политикой не игрушечной думской, а реальной – той, что вне Думы, – оппозиции, с учетом роли социальных сетей. Словом, нужен не крикливый, а конструктивный диалог. Президенту не раз советовали пойти на это, но он высокомерно не видел полномочных ее лидеров, а они в ответ кричали о необходимости уничтожить существующую власть. Какой тут диалог? А если не диалог и нет консенсуса, альтернативой оказывается химера мирной революции. Даже значимые факты, такие как отставки умных и влиятельных Кудрина или Суркова, усилия Прохорова или напряженные движения в том же направлении со стороны других, на крикливую часть оппозиции – а она лидирует – не действуют.
Нападки не прибавляют оппозиции веса, о чем свидетельствуют итоги последних местных выборов. Она имеет право быть недовольной, ведь многих ее представителей жестко преследуют и прессуют. Но не пора ли призадуматься и, не разжигая страстей, сделать сопровождаемый приемлемыми условиями (полная амнистия, отказ от репрессий, от льгот для своих, уважение к мнению других) шаг к диалогу? Если дать понять власти, что оппозиция согласна при этом на реформы сверху, – глядишь, все пошло бы в непутевой нашей стране иначе. Оппозиция есть везде. Но там, где она напоминает схватку врагов, готовых загрызть друг друга, – дело плохо. Революции, о которых кричат на каждом шагу, это не то, вперед к лучшему они не ведут, толкают назад. Мы не арабы, мы зашли в ХХ веке далеко назад и добились того, что едва живы. Арабам с их весной лучшее тоже не светит. Полезные уроки из заблуждений вынес разве великий и мудрый Китай.
Так не пора ли всем поумнеть? Человечество в целом стоит перед многими глобальными проблемами, будь то прогрессирующая и углубляющаяся нехватка питания и питьевой воды, техно- и антропогенное давление на природу, геоклиматические в резко ускоряющемся темпе реакции ее на наши бесчинства. Есть и иные, чреватые угрозами невзгоды, вплоть до реальной ситуации апокалипсиса. Или все это для нас ерунда, лишь бы у нас была мирная революция?
Путь спасения
Предположим, нечто такое случится. Псевдореволюционные порывы заполоняют мысли многих, время такое. Население планеты, среди которого абсолютно преобладают бедные, отсталые и обездоленные, бурно растет. За ХХ век, несмотря на мировые войны и многомиллионные репрессии, оно, не реагируя на утешительные расчеты псевдодемографов, учетверилось (с 1,6 млрд. человек до 6,2 млрд.) и еще более быстрыми темпами продолжает расти. Последний, седьмой миллиард накоплен за 1999–2011 годы. Оперируя формулами, демографы не обращают внимания на инстинкты. А отсталые по законам Дарвина (борьба за существование и естественный отбор) растут в числе легче остальных, заимствуя нормы шариатского ислама (взгляните на Афганистан, Мали, Сомали, Судан, более развитую Нигерию, да и еще много на кого, вплоть до палестинцев и богатой нефтедолларами Ливии).
Если бы все это не касалось России, можно было бы оставить проблему в покое, пусть мир с ней разбирается. Он и разбирается, насколько может. Беда в том, что разборка идет близ наших границ, экстрим ислама рядом с нами, от тяжелых афганских наркотиков ежегодно умирают десятки – сотни тысяч молодых. Все для России не просто. Уход США в 2014-м – это завтра – из Афганистана не сулит хорошего. Так не пора ли оппозиции задуматься, самым ли верным путем она рассчитывает добиться власти? И не лучше ли, забыв об амбициях, пойти на диалог с ней? Диалог, консенсус и мощные реформы сверху – вот путь реального спасения России. Если не так, а власть ослабнет, реформ сверху не проведет (не потому что люди не готовы к ним – они были не готовы и в 1860-х; без этого обошлись), а на повестку дня выйдет натиск обезумевших талибов на недавно еще нашу Среднюю Азию, и без того зараженную исламским экстримом? Хватит ли у России сил сопротивляться, а если нет, то к чему это приведет – не ядерными же бомбами от талибов-шахидов отбиваться?!
Оппозиция едва ли дружно разделит мои опасения. Конечно, понятны ее сложности, многие надеются на ее успехи, как и я. Но успехов нет. Так не лучше ли задуматься не о том, как отнять власть у Путина, а о том, что оппозиция станет с ней делать, если она попадет ей в руки, а диалога, консенсуса и гражданского общества не будет?
Опять все станет зависеть от ручного управления того, кто окажется наверху? Так ведь мы не Запад, победят – и это очень вероятный вариант – те, кто может оказаться хуже нынешнего. Есть над чем подумать…
Дарья Гармоненко