Александр Жебин
Кризисная ситуация способствовала укреплению положения Ким Чен Ына как лидера КНДР. Фото Reuters
Каковы причины создавшегося положения? Одна из них – прекращение многостороннего диалога по вопросам нераспространения ОМУ и безопасности на полуострове и в Северо-Восточной Азии в целом. Шестисторонние переговоры, шедшие в 2003–2008 годах, при всех их недостатках обеспечивали более или менее устойчивые каналы коммуникаций. Это сохраняло у их участников надежды на достижение компромисса и побуждало их проявлять известную сдержанность.
Но главный вывод, который можно сделать из последних событий вокруг полуострова, заключается в том, что преимущественно нажимной, санкционный подход к решению северокорейских ядерной и ракетной проблем, взятый США и навязанный ими СБ ООН, себя не оправдал. Он не решил провозглашавшейся его сторонниками задачи – обеспечить денуклеаризацию Корейского полуострова. Напротив, именно столкнувшись с таким отношением, КНДР в 2006–2013 годах провела три испытания ядерного оружия, с четвертой попытки запустила спутник и стала де-факто ракетно-ядерной державой.
Показательно, что даже ряд американских специалистов стали признавать, что именно неспособность мирового сообщества, в первую очередь США и их союзников в Азии, а также Китая, учесть реальные озабоченности КНДР своей безопасностью привели к нынешней ситуации.
Атом и рис
Одним из самых распространенных мифов, призванных замаскировать нежелание США учесть эти тревоги, является утверждение, что КНДР занялась ядерной программой, чтобы выменивать ее на очередные порции продовольствия. Такая посылка уводит нас от сути проблемы. Для Пхеньяна экономические стимулы не являются решающим аргументом. Вскоре после начала «шестисторонки» Сеул предлагал северокорейцам в обмен на ядерную программу поставлять электроэнергию в объемах, которые должны были вырабатывать так и не построенные КЕДО в КНДР два реактора на легкой воде. Северокорейцы не согласились.
Не пренебрегая экономическими аспектами урегулирования, не надо забывать, что ядерная проблема была порождена прежде всего кризисом безопасности на Корейском полуострове. Она возникла в начале 90-х годов ХХ столетия как реакция КНДР на слом существовавшей к тому времени архитектуры безопасности в мире и в СВА. Последовавшие затем односторонние силовые действия США с целью смены неугодных им режимов, действия, которые Совет Безопасности ООН не сумел ни предотвратить, ни остановить, послужили для Пхеньяна в отсутствие надежных союзников решающим аргументом в пользу ядерного выбора.
Примеров того, что государства подталкивают к такому выбору реальные или воображаемые угрозы, достаточно. В начале 70-х годов Сеул, напуганный тем, что внезапное сближение между США и КНР лишит его американского щита, тоже предпринял попытку обзавестись ядерным оружием. Эти амбиции были погашены лишь после подтверждения Вашингтоном своих гарантий безопасности РК.
Безопасность – безусловный приоритет Пхеньяна, особенно после акций США и их союзников на Балканах, в Ираке и Ливии. Поэтому главная цель северокорейских эскапад – вынудить США пойти на нормализацию отношений с КНДР и таким образом снять или уменьшить военную угрозу. Нормализация также призвана положить конец экономической блокаде и санкциям со стороны США, которые, кстати, были введены ими в одностороннем порядке задолго до того, как у КНДР появились ракеты и ядерное оружие.
Между тем в США заявляют, что такая нормализация зависит также от удовлетворения их претензий по поводу прав человека в КНДР, сокращения ее обычных вооружений и армии и их отвода от демилитаризованной зоны (ДМЗ), ликвидации запасов химического и бактериологического оружия, а также ряда других вопросов.
В свете такой позиции США «шестисторонка» для КНДР теряет всякий смысл, ибо даже полное удовлетворение требований Вашингтона по нераспространенческой тематике не позволит Пхеньяну достичь главной цели, ради которой он пошел на диалог, – снятие внешней угрозы и экономической блокады.
Американская геополитика
Впрочем, США и не думают нормализовать отношения с КНДР. После исчезновения с распадом СССР так называемой советской угрозы им был крайне необходим новый «злодей» в регионе, который оправдывал бы продолжающуюся уже 60 лет дислокацию американских войск вдоль границ России и Китая и создание ПРО, призванной обесценить силы сдерживания КНР и РФ, а не весьма гипотетическую ракетную угрозу КНДР, которой и была отведена роль «плохого парня».
США как минимум выгодно поддержание контролируемого ими градуса напряженности на полуострове для оправдания своих военных приготовлений в регионе. Программа-максимум – в свете целей нынешнего возвращения США в АТР – ликвидация КНДР тем или иным путем, что позволило бы им установить контроль над всем Корейским полуостровом – уникальным с военно-стратегической точки зрения районом на стыке границ РФ и КНР.
При этом Вашингтон эксплуатирует стремление Пекина избегать прямого противостояния с США и продлить мирную обстановку на своих границах для дальнейшего укрепления КНР. Вашингтон оказывает огромное давление на Пекин, пытаясь заставить его подключиться к экономическому удушению КНДР, а заодно показать всему миру, что американцы способны заставить Пекин действовать так, как им угодно, даже в отношении соседних и союзных с Китаем стран. Именно так выглядит роль responsible stakeholder, которую они предлагают Пекину.
Апогей двойных стандартов
Будучи неуверенной в гарантиях КНР и лишившись их со стороны России, убедившись в неготовности США всерьез воспринять ее озабоченности, КНДР взяла курс на решение проблем своей безопасности по «индийскому образцу». Такой выбор, кстати, был отчасти спровоцирован самими США, заключившими в 2006 году так называемую ядерную сделку с Индией в нарушение как американских, так и международных законов, регулирующих режим нераспространения.
В Пхеньяне также не осталось незамеченным, что в течение 1998–2012 годов Индия и Пакистан провели более 120 испытательных пусков боевых ракет (из них около 80 – баллистических), ряд которых могут нести ядерные боеголовки. В начале 2013 года кровопролитные инциденты на границе между ними заставили даже американцев заговорить о том, что длящийся уже несколько десятилетий индо-пакистанский конфликт является одним из наиболее вероятных очагов ядерной войны. Но никто по этому поводу СБ ООН созывать не просил и просить, похоже, не собирается.
За тот же период КНДР предприняла всего четыре попытки запустить ИСЗ (первые три – в 1998, 2009 и 2012 годах – неудачные). И все они удостоились резолюций СБ ООН или заявлений его председателя. В этой связи МИД КНДР заметил, что в мире за все время было произведено более 2000 ядерных испытаний и более 6000 запусков спутников, но ни один из них, за исключением выполненных в КНДР, не стал предметов обсуждения в ООН.
На этом фоне осуждение СБ ООН запуска спутника в КНДР, выполненного с учетом всех международных правил, регулирующих такие пуски, выглядело, по крайней мере, в глазах северокорейцев, явной дискриминацией и было ими решительно отвергнуто как апогей применения двойных стандартов.
Поведение Пхеньяна после запуска спутника и третьего ядерного испытания свидетельствует, что в обозримом будущем всем нам придется иметь дело с де-факто ядерной Северной Кореей. Реалии современных международных отношений вряд ли подвигнут ее руководство на отказ от своих ракетно-ядерных сил сдерживания.
Некоторые специалисты в США призывают признать эти реалии и научиться сосуществовать с ядерной КНДР. Они не считают, что такой вариант вызовет «эффект домино» и ядерное вооружение Японии и Южной Кореи. Против этого уже решительно выступили США, опасающиеся утратить контроль над своими младшими партнерами. Вашингтон даже пошел на демонстративное подтверждение своих гарантий безопасности этим странам (полеты Б-52 и Б-2 над Южной Кореей), оказавшееся явно чрезмерным и вызвавшим столь бурную реакцию в Пхеньяне.
Все ли дело в КНДР?
К сожалению, с подачи американской пропаганды наши СМИ дают довольно искаженный образ того, что происходит на Корейском полуострове. Раздувая сверх всякой меры некоторые заявления и акции КНДР, носящие, как показывает анализ, преимущественно пропагандистско-психологический характер и призванные предупредить Запад, что ему не удастся поступить с КНДР, как с Ираком или Ливией, мы почему-то не замечаем открытую подготовку США и их союзников к ликвидации этого государства, созданного при нашем активном участии и являющегося членом ООН и почти 200 других международных организаций.
В то время как на Западе и у нас вовсю расписывали некую «агрессивность» КНДР, на юге полуострова шли крупнейшие в мире маневры с участием более 200 тыс. войск США и РК, в ходе которых отрабатывались упреждающие удары по КНДР, высадки десанта и ввод на ее территорию 100 тыс. южнокорейских войск для «стабилизации» ситуации там в случае «краха режима». Ведь это не северокорейские десанты высаживались у берегов Калифорнии или Флориды и не бомбардировщики КНДР проводили учебные бомбометания в Мексике! Спрашивается: кто же кого провоцирует? И как реагировали бы мы, если бы где-то в десятке миль от Мурманска или Новороссийска кто-то устраивал по десятку подобных «учений», причем ежегодно, как это происходит в Корее?
Многие шаги КНДР интерпретируются на Западе, а с его подачи – некоторыми нашими СМИ и даже «аналитиками», как проявление ее якобы имманентной агрессивности. На самом деле почти все последние «громкие» акции Пхеньяна имели главной целью привлечь внимание мирового сообщества к ситуации в Корее с тем, чтобы, во-первых, показать бесперспективность попыток разговаривать с КНДР с позиции силы, во-вторых, заставить США прекратить продолжающуюся уже 60 лет демонизацию этой страны, которой американцы никак не могут простить не выигранной ими корейской войны 1950–1953 годов.
Что же касается расхожих утверждений о северокорейской угрозе, то они малоубедительны. Специалистам ясно, что при нынешнем соотношении сил на полуострове и в мире, с учетом боевых возможностей вооруженных сил, состояния экономики и стратегических резервов КНДР, сознательное инициирование ею какого-либо крупного конфликта исключено. Очевидно, что Северная Корея не сможет вести сколько-нибудь масштабные и продолжительные наступательные операции, тем более без поддержки извне. Такой поддержки сейчас ей ожидать неоткуда.
Реликт холодной войны
Еще один тревожный момент заключается в том, что в 2012 году в таких маневрах участвовали военнослужащие Соединенного Королевства, Австралии, Канады, Колумбии и ряда других стран, воевавших на стороне США и РК в период корейской войны в составе командования ООН. Как известно, эти государства обещали снова направить свои войска в Корею в случае возникновения там нового конфликта.
Представляется, что нам давно пора проанализировать, какую роль может сыграть командование ООН в Корее – этот полностью контролируемый США реликт холодной войны – в возможном развязывании нового конфликта. Необходимо упредить возможную попытку США явочным порядком, в обход СБ ООН, осуществить повторную интервенцию в Корее под флагом ООН. За счет своего подавляющего превосходства в мировом информационном пространстве США вполне могут попытаться представить дело таким образом, что КНДР напала… на войска ООН. В результате может возникнуть чрезвычайно опасная и неоднозначная для нас ситуация.
Москве и Пекину стоит основательно подумать над тем, как ее предотвратить и положить конец злоупотреблениям флагом и именем ООН в Корее со стороны державы, чье истинное отношение к роли и авторитету ООН столь ярко проявилось в ходе подготовки и осуществления агрессии против Ирака и ряда других стран.
Неравная ответственность
В своей предвыборной статье «Россия в меняющемся мире» тогда еще кандидат в президенты РФ Владимир Путин обратил внимание на ответственность не только распространителей ОМУ, но и борцов с распространением за сложившуюся ситуацию в этой области. «Есть ощущение, – отмечал он, – что участившиеся случаи грубого и даже силового вмешательства извне во внутренние дела стран могут стимулировать те или иные авторитарные режимы (да и не только их) к обладанию ядерным оружием». Путин отметил, что «необходимо сделать все возможное, чтобы соблазн заполучить ядерное оружие ни перед кем не маячил. Для этого и самим борцам за нераспространение надо перестроиться, особенно тем, кто привык наказывать другие страны с помощью военной силы, не дав поработать дипломатии».
Если положение об ответственности нарушителей режима нераспространения ОМУ, в данном случае КНДР, было сполна реализовано в резолюциях СБ ООН, то тезис о необходимости самим борцам с распространением перестать уповать прежде всего на нажимные методы наши чиновники и ведомства, отвечающие за реализацию внешнеполитических установок президента на практике, похоже, оставили без внимания. Если и были попытки как-то повлиять на наших партнеров в этом направлении, то заметных результатов они не дали.
В итоге впервые за 60 лет, прошедших после завершения войны на Корейском полуострове, мы столкнулись с угрозой возникновения войны с применением ядерного оружия прямо у наших границ.
Первый урок произошедших событий состоит в том, что продолжение курса, проводившегося до сих пор с подачи США и их союзников, в лучшем случае окончательно загонит ситуацию в тупик, в худшем – чревато ядерной катастрофой и появлением нового издания Ирака или Афганистана прямо на наших границах, чего, возможно, кое-кто и добивается.
Второй заключается в том, что не только на Западе, но и у нас не просчитали степень устойчивости этой, бесспорно, экзотической во многих отношениях страны и политическую волю ее руководства обеспечить ее суверенитет и независимость любой ценой. Конечно, КНДР – партнер не из легких. Мы это знаем лучше, чем кто-либо другой. Но если военное решение исключается, то политическое невозможно без взаимных уступок.
Вряд ли нам (и Китаю тоже) стоило голосовать за резолюции, лишавшие страну, на протяжении десятков лет являвшуюся нашим военно-политическим союзником (а для КНР таковым остающуюся), с которой Россия заключила новый Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве и, наконец, которая присоединилась к Договору об использовании космического пространства в мирных целях и другим соответствующим конвенциям, права на запуск спутников, и при этом помогать запускать их стране, которая готова по первому зову США таскать для них каштаны из огня в американских авантюрах по всему свету – от Вьетнама до Ирака.
Введенный СБ ООН запрет КНДР на запуски «с использованием баллистических технологий» равнозначен запрету ей вообще иметь какие-то ракеты, то есть оставляет ее беззащитной. В условиях, когда все соседние государства имеют на вооружении ракеты и запускают спутники (в том числе и ее главный соперник – Южная Корея), такая мера была явно несправедливой.
Те, кто хотя бы немного разбирается в северокорейской политике и психологии руководства этой страны, понимали, что такой подход будет отвергнут в Пхеньяне как очередная попытка «больших стран», в разные исторические периоды указывавшим корейцам, как им жить, снова установить над ней нечто вроде опеки. СБ ООН вправе наказать страну, но не надо ее при этом унижать.
Нам, безусловно, не нужна ядерная Северная Корея, как и любая такая страна по периметру наших границ. Однако призывы к КНДР вернуться в ДНЯО выглядели бы куда убедительнее, если бы они сопровождались четкими многосторонними обязательствами ядерных держав насчет ее безопасности, а также обеспечения ее права на мирный атом под соответствующим контролем МАГАТЭ. Пока же ей предъявлены весьма объемистый пакет требований и очень расплывчатые обещания, которые предполагается конкретизировать лишь после того, как она полностью разоружится. Ну а как поступают в современном мире со странами, неспособными постоять за себя, мы наблюдаем едва ли не каждый день.
25 лет назад советские корееведы первыми выступили за признание существующих на Корейском полуострове реалий – наличия двух корейских государств и нормализацию отношений со вторым из них – Республикой Корея. Далеко не у всех в тогдашнем руководстве СССР эти идеи нашли понимание. Похоже, что пришла пора оценить новые реалии и разобраться, как действовать с их учетом. Автор понимает, что высказанные им положения небесспорны, и надеется, что они дадут толчок непредвзятому обсуждению экспертным сообществом нашей корейской политики.
Дарья Гармоненко