Учиться быть нацией

Идеи Послания президента важно обсудить даже политическим оппонентам – например, единороссу Андрею Воробьеву и коммунисту Геннадию Зюганову.
Фото РИА Новости

Примерно с середины 1990-х российская власть озаботилась поисками национальной идеи. Это было дурным знаком. Не потому, что национальная идея – это плохо (на мой вкус, совсем наоборот). А потому, что про некоторые вещи можно сказать, что если ты их ищешь, то скорее всего не найдешь, потому что отказываешься или не можешь увидеть.

Ну что можно сказать о человеке, который находится в поисках собственного достоинства? Что он им точно не обладает. Или другой пример: духовные поиски, под коими подразумевается обычно блуждание между религиозно-философскими концепциями. Это индикатор не самого здорового состояния духовной жизни.

Так вот, первая мысль о власти, которая вдруг начинает искать национальную идею, состоит в том, что это сущностно, изначально – вненациональная власть.

Но тогда с какой стати она здесь и сейчас является нашей национальной властью?

Действующий президент тоже несколько раз говорил, что нам надо бы что-то такое найти.

На этом фоне минувшее Послание президента выглядит обнадеживающе. Не знаю, надолго ли, но в момент его произнесения возникло чувство, что ту самую идею мы наконец перестали искать и поняли, что уже имеем.

Возникло это чувство вот на каком пассаже: «В мире XXI века на фоне новой расстановки экономических, цивилизационных, военных сил Россия должна быть суверенной и влиятельной страной. Мы должны… сохранить свою национальную и духовную идентичность, не растерять себя как нация. Быть и оставаться Россией».

И закрепилось вот на этом: «Для всего мира мы один народ, мы русские».

Секрет национальной идеи в том, что она очень проста и состоит в том, чтобы быть нацией.

Нацией – в строгом смысле слова. То есть суверенным, солидарным, культурно интегрированным, демократически и граждански организованным народом.

Разумеется, простота этой идеи – только в формулировке, а не в исполнении. В исполнении все как раз очень и очень непросто, и упоминание о реалиях современного мира (к которым президент возвращался несколько раз, причем в подчеркнуто алармистском ключе) здесь более чем уместно. Эти реалии таковы, что быть нацией, строить себя как нацию сегодня – значит плыть против течения.

Если посмотреть на основные звенья в предложенном выше определении, то мы увидим, что все они очень серьезно тестируются на прочность самим устройством современного мира.

1. Суверенность. Смысл суверенитета – в концентрации на государственном уровне некоей критической массы разноплановых монопольных функций: монополия на полицейское насилие и ведение войны, монополия на денежную эмиссию, налогообложение, монополия на патриотическую лояльность граждан, монополия на выстраивание систем массовой социализации/культурной интеграции общества (система всеобщего образования). И т.д. Смысл глобализации – в чем-то прямо противоположном. Будь то экспансия ТНК, глобальной массовой культуры, глобального исламизма или политика «гуманитарных интервенций» – во всех случаях речь идет о размывании и деконцентрации базовых прерогатив государства.

2. Солидарность. В современном мире торжествует предательство элит (по отношению к «своим» обществам). В 1980-е годы в западных странах начались массовый вынос рабочих мест в страны третьего мира, размывание среднего класса, бум «блуждающего» спекулятивного капитала. У нас проявилась ровно та же тенденция – в гипертрофированном виде: жизненный выбор элиты в пользу внешних центров цивилизации, восприятие страны как добычи, вывод капитала/отказ от его концентрации на национальном уровне, сверхпотребление («нефть в обмен на удовольствие»).

3. Культурная интеграция. Растущие в городах этнические гетто, торжествующий в СМИ и школах мультикультурализм, неиссякающая массовая иммиграция с «бедного Юга» размывают основу основ современных обществ: ту достаточно высокую культурную однородность развитых стран, которая была обеспечена работой систем массового образования на протяжении двух минувших столетий.

4. Демократия. Здесь наша ситуация специфична. Демократию мы еще не успели сформировать на тот момент, когда на глобальном уровне она уже начала размываться. Демократия – это пусть и «народная», но власть, то есть возможность распоряжаться критически важными ресурсами общества. Но что, если критически важные ресурсы (накопленный национальный капитал) выводятся из зоны национального контроля – в те же офшоры или в зону контроля глобальных корпораций, все менее подотчетных демократическим (а равно и недемократическим) правительствам?

5. Гражданственность. «Граждане России прошли через необходимый и естественный этап восстановления значимости своих частных интересов», – отмечает президент, чтобы призвать граждан к чему-то большему. Но есть все шансы на то, что на этом «необходимом и естественном» этапе все и завершится. В современном мире, где потребление затмевает любую политику или, точнее, делает политику одной из своих разновидностей, все меньше заметны граждане, все больше – частные лица.

Послание как будто выстроено по этим опорным точкам: что нужно для того, чтобы быть нацией, и что этому мешает.

Но один важный вывод остался за скобками (возможно, и к лучшему, учитывая, что президент, как и министр финансов, должен быть немного оптимистом): если мы и сможем быть нацией, то во многом – вопреки обстоятельствам. Обстоятельствам глобальным, о которых сказано выше, и внутренним (связанным прежде всего с качеством правящей элиты), о которых даже говорить не хочется.

В связи с этим в интересном свете предстает патриотизм, ставший осевой риторической фигурой текста. Можно увидеть здесь набор ни к чему не обязывающих банальностей. А можно – некую политическую стратегию. И если верно последнее, то перед нами – совсем не стратегия статус-кво, а стратегия сопротивления всем тем весьма могущественным глобальным и локальным силам, которые разрушают нацию как форму общественной жизни, нацию как модель развития.

Надо сказать, развитие вопреки – не самый худший стимул для мобилизации. Особенно учитывая особенности нашей истории, где многое (а может, и все самое главное) происходило вопреки, а не благодаря. Но, учитывая все те же исторические особенности, очень хотелось бы избежать одного характерного риска: услышав от власти внятную и созвучную своим запросам повестку дня, успокоиться и выдать ей очередной бессрочный кредит доверия. Так мы уже делали. Может быть, на этот раз стоит попробовать по-другому? Попробовать не бесконечно кредитовать вышестоящих, относя весь свой социальный капитал куда-то на депозит в Кремль, а научиться распоряжаться им – самостоятельно. В том числе – на каждом шаге добиваясь от власти той самой национальной ответственности. Ведь в конечном счете это и значит: учиться быть нацией.