Юрий Тавровский
Сахалин, Холмск. Ветхость на фоне моря.
Фото Владимира Захарина
Возвращение в Кремль президента Владимира Путина сопровождается усилением восточного вектора как внешней, так и внутренней политики России.
Еще осенью 2011 года, за полгода до начала очередного президентского срока, Путин в газетной статье неожиданно заявил о необходимости реинтеграции евразийского пространства. Серьезность этих намерений Путина подтверждается созданием специализированной наднациональной структуры – Евразийской экономической комиссии, которая уже набрала сотни сотрудников и получает законодательно оформленные широкие полномочия. Концептуальная проработка поворота на Восток продолжилась в еще одной из семи программных статей, которая была посвящена внешней политике. В ней, в частности, отмечалось повышение роли Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) в глобальных экономических и политических процессах, подчеркивалось значение использования ресурсов Китая для подъема хозяйственной жизни Сибири и Дальнего Востока. Путин призвал «поймать «китайский ветер» в паруса нашей экономики». В статье упоминаются «повышение веса всего Азиатско-Тихоокеанского региона» и «открывающиеся новые горизонты для плодотворной работы».
Министерство, космодром, саммит
Формат предвыборной статьи, очевидно, помешал Путину указать не только на благоприятные, но и на негативные обстоятельства, в которых России предстоит наращивать свой вес в АТР. Это в первую очередь провозглашение президентом Обамой переноса приоритета США во внешней политике и в военных приготовлениях с Ближнего Востока в АТР ради «сдерживания» Китая. Эта стратегия коснется не только самого Китая, но и всех стран АТР, в каких бы отношениях с Вашингтоном или Пекином они ни состояли. Для России «сдерживание» Китая чревато усилением нажима США и их союзников на районы Сибири и особенно Дальнего Востока. США уже пытаются ограничить доступ Китая к сырьевым ресурсам других стран – от Ливии до Мьянмы, от Судана до Латинской Америки. Слабая заселенность и относительная неразвитость наших восточных регионов могут стать предлогом для призывов к их «интернационализации». Соответствующие «пробные шары» уже давно катают американские эксперты, рассуждающие о «принадлежности всему человечеству нерационально используемых Россией богатств». Защита Сибири и Дальнего Востока возможна прежде всего через их ускоренное развитие, расширение имеющихся и создание новых предприятий, транспортных магистралей, городов и поселков. Запущенность проблем Востока России породила немыслимые еще не так давно сепаратистские настроения среди местных жителей. В ходе недавней переписи населения тысячи людей назвали своей национальностью «сибиряк». С ностальгией вспоминается и недолгое существование «суверенной» Дальневосточной Республики, упраздненной большевиками из-за усиления американского влияния.
Прорывную роль в возрождении восточной половины России еще несколько месяцев назад отводили Государственной корпорации развития Сибири и Дальнего Востока, которая в первую очередь занималась бы строительством портов, дорог и аэропортов, развитием связи. Характерно, что первые же сообщения о создании нового ведомства встретили резкую критику некоторых влиятельных экономистов. Самую большую активность проявляли ориентированные на Запад круги, которые боятся углубления российско-китайского партнерства и в разработанной ими «Программе 2020» открыто называют Китай «главной стратегической угрозой России». Критика по адресу планировавшейся организации сводилась к тому, что «всесильный государственный монстр воспрепятствует развитию рыночных сил». Однако неутешительные результаты самоустранения государства в пользу действия рыночных сил в Сибири и на Дальнем Востоке в годы «торжества развитого либерализма» доказывают желательность новых подходов. Возможно, к их числу относится создание Министерства по развитию Дальнего Востока, которого никогда не было в структурах правительства СССР или России. Пока не ясно, отменяет ли его создание идею о Государственной корпорации. Но очевидно, что новое министерство будет обладать широкими властными полномочиями и серьезными финансовыми возможностями. Недаром министром назначен бывший губернатор Хабаровского края Виктор Ишаев, который будет совмещать этот пост с должностью полномочного представителя президента в Дальневосточном федеральном округе. Беспрецедентным будет и размещение министерства – в Хабаровске, а не в Москве. Ради этого даже придется вносить коррективы в Конституцию России, которая предусматривает размещение федеральных министерств только в Москве. За Сибирь же, похоже, будет отвечать Министерство регионального развития.
Среди связанных с именем Путина сибирско-дальневосточных проектов выделяются строительство нового космодрома «Восточный» и проведение во Владивостоке саммита АТЭС в сентябре нынешнего года. Они также сопровождаются критическими комментариями и сомнениями в реалистичности. Действительно, коррупция и безалаберность, низкая квалификация и дефицит рабочей силы вносят существенные коррективы в реализацию многих начинаний, будь то на западе России или на ее востоке. Но недавняя стыковка последнего звена гигантского подвесного моста на остров Русский, где пройдет саммит АТЭС, доказывает верность пословицы «Дорогу осилит идущий».
Столыпин вчера, Путин сегодня
С чем связан повышенный интерес Путина к восточным районам государства? Ведь он родился и вырос в Ленинграде, самом «западном» городе России, изучил немецкий язык и провел лучшие годы жизни в Германии. Став у кормила власти, он быстро наладил неформальные отношения с коллегами из Германии, Франции, Италии, США, приобрел среди них авторитет. Может быть, это разочарование в результатах взаимодействия с лидерами Европы и Америки, которые под аккомпанемент теплых слов и похлопываний по плечу продолжают окружать Россию кольцом баз и выдавливают наши компании с завоеванных рынков? В то же время китайские лидеры, хотя и не терпят похлопывания по плечу, выполняли все свои обязательства в рамках стратегического партнерства, выделяли кредиты для реализации дорогих сердцу Путина нефтегазовых проектов.
Возможно, расширению горизонтов стратегического видения способствовало увлечение Путина в последнее время историей и географией. Важной частью достижений почитаемого им премьера Столыпина было освоение Сибири и Дальнего Востока в начале ХХ века. Успешное переселение на восток трех миллионов крестьян из России и Украины сопровождалось предоставлением финансовых стимулов и налоговых льгот, которые вызывают ассоциации с поддерживаемой Путиным суперструктурой. «Наш орел, наследие Византии, – орел двуглавый, – говорил Столыпин в 1908 году при обсуждении в Государственной Думе вопроса о строительстве Амурской железной дороги. – Конечно, сильны и могущественны и одноглавые орлы, но, отсекая нашему русскому орлу одну голову, обращенную на восток, вы не превратите его в одноглавого орла, вы заставите его только истечь кровью». Может быть, эти слова вспоминал Путин во время поездки на желтой «Ладе» по автодороге Чита–Хабаровск, осознавая бескрайность возможностей и недостаточность развития Дальнего Востока. Как тут не вспомнить и о путешествии в 1890–1891 годах цесаревича Николая Александровича морем вокруг Европы и Африки в Индию, Китай и Японию с возвращением в Санкт-Петербург по суше через Дальний Восток и Сибирь. Увидев собственными глазами соседние страны и российские просторы, ставший вскоре императором Николай дал зеленый свет сразу нескольким масштабным проектам развития, строительства городов, портов, железных дорог. Сопровождавший его востоковед Эспер Ухтомский стал личным другом самодержца, возглавлял Русско-Китайский банк и правление Маньчжурской железной дороги, выполнял тонкие дипломатические поручения, а еще стал первым из «азийцев», предшественников «евразийцев» ХХ и ХХI веков.
 В Китае новые города возникли там, где еще вчера была пустыня. Фото Reuters |
Догоняющее развитие как модель успеха
Попытки приостановить депопуляцию и отставание в экономическом развитии Сибири и Дальнего Востока предпринимались и в Советском Союзе, и в Российской Федерации. Было принято немало долгосрочных и краткосрочных, федеральных и отраслевых программ, проектов госкорпораций и субъектов Федерации, выделялись колоссальные финансовые ресурсы. Зачастую они не были согласованы и не направлялись на единую цель – развитие региона. Очевидно, сейчас будут востребованы новые, нестандартные подходы, способные обеспечить сравнительно быстрый эффект. Старые наработки вряд ли пригодятся создателям новой стратегии, хотя времени на ее разработку «с нуля» тоже нет. В то же самое время совсем рядом имеется эффективно действующая модель догоняющего развития отстающих регионов. Речь идет, конечно, о Китае. Осуществляемые там стратегические программы «открытости приграничных районов» (с 1992 года), «масштабного освоения западной части страны» (с 1999 года), «модернизации старой промышленной базы Северо-Востока Китая» (с 2007 года) хотя и не позволили догнать в экономическом и социальном развитии приморские провинции, но заметно сгладили неравномерность развития, улучшили балансировку экономических, демографических, социальных процессов. Инструментами стали как прямые государственные субсидии регионам, бюджетное финансирование крупных производственных и инфраструктурных проектов, так и методы экономического стимулирования, расширение прав местных властей, поощрения частной инициативы. Своими глазами видел возникший за два десятилетия город-сказку Маньчжоули (Маньчжурия) километрах в двух от нашего поселка Забайкальск, уютный и современный город Линьчжи и уникальную высокогорную железную дорогу в Тибете, скоростные шоссе и украсившиеся небоскребами, университетскими кампусами и стадионами города в самой бедной провинции Гуйчжоу…
Такой опыт для России сейчас поистине бесценен, и мы без ложного стыда могли бы заимствовать его у китайских партнеров. Это относится к руководителям страны, которым наверняка небезынтересна технология подготовки стратегических решений в Пекине и, главное, претворения в жизнь органами исполнительной власти в Центре и на местах. Это относится к руководителям российских краев и областей, которым пригодится опыт коллег из соседних провинций и автономных районов, применяемые ими разнообразные формы получения и использования финансовых ресурсов из Центра, дополнительных прав в области налоговых льгот и иных форм привлечения иностранных и отечественных частных капиталов и т.д. Это относится к мэрам городов и поселков, особенно приграничных, которые видят ускоренное развитие населенных пунктов и предприятий на сопредельных территориях и хотят узнать секреты успеха.
В связи с этим предлагаю включить в программу ближайших российско-китайских саммитов встречи президента России и председателя КНР попеременно в сопредельных городах – например, Хэйхэ и Благовещенске или Маньчжоули и Забайкальске. Премьеры обеих стран в ходе своих регулярных встреч также могли бы совместно посетить города и регионы, наладившие плодотворное взаимодействие, поддержать их руководителей. Наши лидеры должны как можно скорее принять соответствующие договоренности об обмене опытом регионального развития и дать необходимые поручения центральным и местным органам власти.
Хочется пожелать Министерству по развитию Дальнего Востока с самого начала своей деятельности наладить сотрудничество с соответствующими подразделениями Госсовета КНР, создать в Москве и Хабаровске, а также в центрах краев, областей постоянно действующие группы по изучению китайского опыта развития отстающих районов. Нельзя исключать использование такой формы, как привлечение китайских советников для работы в этом министерстве. Было бы целесообразно наладить перевод на русский язык и анализ документов Госсовета последних лет, которые делают акцент на развитие инфраструктуры, создание экологически чистой среды обитания, на развитие науки, техники и образования, интенсивное создание новых точек роста, приоритетность развития передовых отраслей производства с использованием местных ресурсов и традиций, существенное повышение уровня общественных услуг, ликвидацию административных барьеров на пути привлечения частных и зарубежных капиталов, в том числе из соседних стран и сопредельных населенных пунктов. Все это открыло бы новые области «стратегического партнерства».
Взаимный интерес
Наметившийся «поворот России на Восток» совпал с ухудшением внешнеэкономической конъюнктуры для КНР. Китайские эксперты видят один из способов смягчения последствий сокращения традиционных экспортных рынков в ускоренном выходе на рынки развивающихся экономик, в том числе соседней России. Активное использование опыта, технологий, оборудования и кадров китайских компаний в строительстве столь необходимых Сибири и Дальнему Востоку дорог, жилья, современных промышленных и сельскохозяйственных объектов было бы выгодно как китайской, так и российской сторонам. Осуществление на первых порах хотя бы нескольких крупных пилотных проектов «под ключ» продемонстрировало бы скорость, эффективность и экономичность использования «китайского ветра в паруса нашей экономики», о котором писал в своей статье Путин. Немаловажно и то, что успешная реализация пилотных проектов доказала бы необоснованность опасений по поводу китайской угрозы, все еще живущих в сознании как простых россиян, так и части столичной элиты.
Россия начинает «разворот на Восток». Теперь важно ускорить «разворот на Юг» наших сибирских и дальневосточных регионов, а для китайских провинций – «разворот на Север». Эти корректировки векторов развития лежат в русле мировых тенденций глобализации и регионализации, реализуемых китайскими руководителями принципов «гармонии» и «инклюзивного развития». Что касается российских лидеров, то президент Путин подчеркнул в своей внешнеполитической статье: «Процветающий и стабильный Китай нужен России, и, в свою очередь, Китаю, уверен, нужна сильная и успешная Россия».
