Неизбежность развязки

Автомобили российской сборки поставлены в невыгодные условия конкуренции с импортными.
Фото Григория Тамбулова (НГ-фото)

Большинство экономистов, давая прогнозы темпов развития российской экономики на 2011 год, склоняются к четырехпроцентному росту ВВП. В среднесрочной перспективе оценки варьируются от двух- до пяти–шестипроцентного роста. Проблема темпов роста экономики становится все более актуальной и значимой с осознанием реального состояния российского государства, перспектив его стабильности в условиях продолжающейся неопределенности мировой экономической конъюнктуры.

«Нам нужны темпы роста 6–7%», – заявил в Красноярске вице-премьер, министр финансов Алексей Кудрин. Темпы роста ниже 6% являются критическими для нашей страны, считает замминистра экономического развития Андрей Клепач. Необходимо также обеспечить устойчивость роста, а для этого – изменить его природу и источники. Существующая сырьевая модель роста должна быть заменена инвестиционной. «Когда мы говорим о модернизации, то самым главным показателем является объем инвестиций и скорость обновления основных фондов» (А.Кудрин). Какие же меры предлагаются для реализации этой задачи, насколько они действенны?

Предложения правительства основаны на идеях, изложенных в выступлениях руководителей и прогнозных моделях, представленных Минфином и Минэкономики. Минфин считает, что инвестиционный рост можно обеспечить лишь при снижении инфляции за счет сокращения бюджетного дефицита на основе урезания расходов, при одновременном повышении их эффективности. Дополнительные доходы от повышения мировых цен на нефть сверх заложенных в расчетах проекта бюджета будут пополнять Резервный фонд, а не направляться на потребление и инвестирование. Минэкономики предлагало увеличить госрасходы на инвестиции для обеспечения необходимых темпов роста, увеличив сроки выхода к низкодефицитному бюджету. Судя по развитию событий, побеждает точка зрения Минфина.

Либеральные экономисты, отмечая отсутствие конкретных механизмов создания новой модели роста в обоих подходах, считают, что главным является решительный сдвиг в реформе институтов при одновременном (здесь их позиция полностью совпадает с Минфином) обязательном достижении низкой (3–5%) инфляции. И, наконец, все эти подходы, по существу, предполагают сокращение социальной нагрузки на государство.

Исчерпанная модель

Для оценки эффективности предлагаемых решений необходимо разобраться с существовавшей моделью роста российской экономики прежде всего с точки зрения ее воспроизводственных взаимосвязей. По оценкам целого ряда экономистов, предыдущий рост в основном обеспечивали три фактора: рост цен на нефть (на сырье и продукты первичной переработки), рост потребительского спроса и резкий рост финансовых средств, вливаемых в экономику за счет значительного увеличения внешнего коммерческого долга.

Все три фактора в среднесрочной перспективе не смогут достичь предыдущего уровня. Известно, что уровень реальных доходов значительно превысил соответствующий уровень роста производительности труда. И в долгосрочной перспективе повторения ситуации роста на основе расширения потребительского спроса не просматривается. Кредитования и прочего финансирования в прежнем объеме также не предвидится. Более того, по-прежнему на повестке дня стоит вопрос погашения как внешней, так и внутренней задолженности. Рассчитывать же на отдачу израсходованных ранее средств не приходится. В основной капитал было вложено не более 20% от общего роста задолженности, что ввиду необходимости погашения долга вполне может привести к прямому вычету из возможного роста ВВП.

Что касается главного и определяющего фактора прежнего роста – повышения нефтяных цен, то вполне вероятны их колебания и, следовательно, нестабильность экономического развития. Российская экономика устроена так, что для ее роста требуются не просто высокие цены на нефть, а только постоянно растущие. До кризиса лишь отдельные экономисты пытались анализировать рост ВВП с позиции спроса, его источников, воспроизводственных связей, выделяли в анализе сырьевые, торгуемые и не торгуемые отрасли. Сейчас тема восстановления экономического роста через стимулирование внутреннего спроса стала гораздо более актуальной.

Такой анализ позволяет сделать вывод, что в условиях предполагаемого во всех прогнозах неминуемого укрепления реального курса рубля, при существующей норме накопления, не обеспечивающей даже простое воспроизводство, рост ВВП возможен только при постоянном увеличении внутреннего спроса, которое генерируется сырьевым экспортом. Это означает, что развитие российской экономики фактически целиком определяется ростом экспортных доходов в результате либо роста нефтяных цен, либо роста физического объема сырьевого экспорта.

Кроме того, надо подчеркнуть, что прежняя модель экономического роста основывалась на фактическом «проедании» основного и человеческого капитала, использовании (без должного возмещения) инфраструктуры, созданной еще в советское время. Предел такого хозяйствования не наступает одномоментно, но характеризуется быстро ускоряющимся ростом разного рода издержек, в конечном счете тормозящим и останавливающим экономический рост. Многочисленные признаки такого негативного хода развития событий проявляются все чаще и чаще.

Итак, выход на прежние темпы роста без реформ, без смены модели экономического роста представляется весьма затруднительным. Большинство экономистов видят эти реформы как создание практических механизмов реализации отношений частной собственности, что на современном языке означает создание благоприятного инвестиционного климата. Благодаря этому в российской экономике наконец появится, по их мнению, инвестиционный (правильный) рост. Однако, как признают сами инициаторы реформ, процесс этот не быстрый, и нужен большой срок для того, чтобы инвесторы поверили в необратимость реформ – при условии поддержания соответствующих макроэкономических пропорций. Сергей Алексашенко считает, что основной эффект от реформ начнет проявляться только с 2020 года.

Это существенное замечание, так как необходимо понимание масштабов требуемых инвестиций для перехода к инвестиционному росту. Экономическая наука не дает точных оценок требуемой нормы накопления. Поэтому прибегают к сравнению (с большими оговорками) норм накопления и темпов роста в различных странах, отмечая связь между этими двумя показателями. Считается, что для инвестиционного роста в 6–7% надо увеличить норму накопления с 18–20% (российский уровень) до 35–40%. 20% ВВП (более 270 млрд. долл.) – это весьма значительная сумма необходимого ежегодного притока дополнительных инвестиций, и, как отмечалось выше, выйти на эту цифру за счет возможного притока инвестиций (как результата предполагаемых реформ) весьма проблематично.

Ввиду отсутствия реальной ближайшей перспективы быстрого роста частных, в том числе иностранных, инвестиций предлагаются возможные варианты и источники формирования длинных денег, использующих государственные и общественные финансовые средства (кредитная эмиссия ЦБ, бывший Стабфонд, пенсионные средства, развитие страховых схем и т.п.) в инвестиционных целях. Это потребует нестандартных решений на государственном уровне и неоднозначных движений ценовых соотношений. Главное препятствие здесь – возможный рост инфляции. В то же время бесспорна необходимость решить наконец вопрос о создании полноценных институтов развития.

Нынешние рецепты перехода от сырьевой модели роста к инвестиционной предусматривают период не менее чем в 5–10 лет. А главное же, ни одна из концепций не предполагает устранение основного препятствия на пути инвестиционного роста – завышенного реального курса рубля.

Концепции перехода к инвестиционному росту сопровождаются прогнозами макроэкономических параметров. Во всех этих прогнозах фактически предполагается укрепление реального курса рубля от 5 до 10% ежегодно. Это принципиальный момент в понимании перспектив развития российской экономики.

Экономисты делятся на две группы. Большая часть из них считает, что укрепление рубля стимулирует рост экономики либо существенно не сказывается на нем. Гораздо меньшая – что не просто тормозит, а приводит к ее сжатию, к экономическому спаду, к уменьшению ВВП.

Негативные последствия и причины укрепления реального курса рубля уже были довольно подробно описаны ранее (см. «НГ» от 07.10.10, 26.10.10). Было показано, что российская экономика попала в «курсовую ловушку». Но в обществе не сложилось понимания объективности и неотвратимости действия этой закономерности. Укрепление рубля считают временным и безопасным явлением. Правительственные экономисты, признающие негативное влияние укрепления рубля, не могут предложить действенных мер по преодолению этой тенденции, а также противодействовать давлению противоположной стороны.

Дело в том, что исчерпание сырьевой модели роста, а тем более переход к инвестиционной модели предполагает в конечном счете наличие рентабельных бизнес-проектов в обрабатывающих отраслях и сельском хозяйстве. На практике оказывается, что таких проектов для этого недостаточно. В торгуемом секторе по всем видам продукции есть мощнейшая конкуренция со стороны импорта, и она будет нарастать с перспективой дальнейшего укрепления реального курса рубля.

Такая ситуация сложилась не сегодня и не вчера. С 1999 года и по настоящее время рубль стремительно укреплялся. Уже к началу 2007 года реальный курс рубля превысил преддефолтный уровень. Исследования экономистов показывают, что сегодня его фактический реальный курс превышает равновесный (не путать с текущим равновесным курсом) не менее чем на 40%. Это последствия «голландской болезни». Далее надо учитывать необходимость для нашей страны догоняющего развития. Успешный мировой опыт такого развития имеется только у стран с заниженным курсом национальной валюты. Российскому производителю необходимо противостоять как импорту из развитых стран, обеспечивающих конкурентоспособность своих компаний всей накопленной экономической и государственной мощью, так и импорту со стороны компаний стран, осуществляющих догоняющее развитие, стимулирующих свой экономический рост курсовой политикой занижения курса национальной валюты (для юаня – валюты одного из наших основных торговых партнеров – оно составляет не менее 30%).

В США и Европе вполне осознают преимущества китайской экономики, получаемые в результате политики заниженного курса юаня, и ущерб, наносимый собственным экономикам в результате завышенного курса доллара и евро по отношению к юаню. Но все попытки давления на Китай на государственном уровне натыкаются на твердую позицию его руководства. А в США это далеко не первый (негласный) случай выравнивания курса доллара в пользу американской экономики (ослабление доллара в 70-е годы, ревальвация японской иены в середине 80-х).

Ответственность государства

С учетом курсовой диспропорции и необходимости догоняющего развития можно считать, что сейчас реальный курс рубля завышен более чем на 70%. При таком завышении для перехода к курсовому соотношению стран догоняющего развития (к которым мы безусловно относимся) номинальный курс должен составлять не менее 90 руб. за 1 долл. Другими словами, рублевая цена любого импортного товара потенциально занижена по сравнению с аналогичным российским в 2,5–3 раза (в зависимости от страны-импортера). О какой справедливой конкуренции (цена–качество) при этом может идти речь? О каких рентабельных бизнес-проектах, запускающих инвестиционный рост, можно вообще серьезно рассуждать? Но стоило только на 10–20% фактически снизить цены на легковые автомобили отечественной сборки в результате введения программы утилизации в 2010 году (это лишь незначительное выравнивание условий конкуренции с импортной продукцией) – и сразу был отмечен резкий рост портфеля заказов и производства отечественных легковых автомобилей.

Здесь речь идет об инвестиционных проектах в отраслях торгуемой сферы. Сырьевые отрасли, а также отрасли неторгуемой сферы в определенной степени могут выиграть от укрепления рубля, что может вызвать прирост ВВП. Но только на определенное время и до определенной стадии. До стадии, когда начнется сокращение производства в торгуемых отраслях, дающих около 20% ВВП. Кроме того, нужно учесть действие мультипликатора, эффект которого проявляется и при росте производства, и – в такой же степени – в обратную сторону при его падении. Падение спроса со стороны обрабатывающих отраслей не позволит реализовать инвестиционные проекты в базовых отраслях, несмотря на, казалось бы, появление дополнительных преимуществ при продолжении укрепления рубля. Не случайно солидные иностранные инвесторы вышли из российской электроэнергетики.

На практике довольно сложно точно подсчитать уровень реального искусственного занижения цен на импорт. Фактически сегодня конкурентные цены на российские товары торгуемого сектора из последнего держатся за счет сокращения, обнуления издержек на обновление оборудования, обучение и подготовку трудовых ресурсов, на обновление инфраструктуры. Поэтому цены российских товаров занижены, и только так российское производство может пока конкурировать с импортной продукцией по цене, в которой в конечном счете (через прямые налоги, через гораздо более высокую норму оплаты труда, с которой далее взимаются высокие подоходные налоги, и т.д.) заключены расходы иностранных компаний и государств на обеспечение устойчивого современного расширенного воспроизводства.

Многолетней практике искусственного (ненормального) занижения цен на российскую продукцию приходит конец. Ярким примером приближающейся развязки является принятие решения об увеличении налоговой нагрузки на бизнес для финансирования пенсий. До 2009 года неуклонно происходило снижение коэффициента замещения. При этом также неуклонно высокими темпами росли обязательные платежи населения (оплата услуг ЖКХ, налоги и т.д.), что еще больше ускоряло процесс снижения реального уровня потребления пенсионеров. Снижение уровня жизни пенсионеров позволяло в целом по экономике ограничивать рост издержек и соответственно препятствовать более быстрому росту цен на отечественную продукцию, делая ее более конкурентоспособной. Предел снижения жизненного уровня пенсионеров был достигнут. Сохранение социальной стабильности в обществе (особенно в преддверии выборов) стало перед властями неотложной и уже обязательной для исполнения задачей. В условиях вызванного кризисом значительного сокращения накопленных ранее финансовых резервов эта задача была решена через повышение налоговой нагрузки. Понятно, что это ведет к росту издержек производства и его частичному сокращению в результате падения рентабельности.

Есть аргументированные расчетами возражения и предложения по решению пенсионной проблемы на основе использования, как говорится, внутренних резервов. Но решение пенсионного вопроса – это только одна из проблем. Такого рода воспроизводственных критических проблем становится с каждым годом недоинвестирования экономики все больше и больше. Это – износ основных фондов, ЖКХ, других объектов жизнеобеспечения, деградация трудовых ресурсов, снижение правопорядка и обороноспособности страны и целый ряд других важнейших (например, межнациональных) неотложных проблем. На их решение прежде всего потребуются весьма значительные финансовые ресурсы, и внутренних резервов явно не хватит. 1 трлн. руб. потерь от коррупции в сфере госзаказа, возвращенных в экономику, не покроет необходимых 9 трлн. руб. дополнительных инвестиций. В таких условиях ответственное государство будет вынуждено не сокращать, а увеличивать расходы; это в нынешних условиях возможно лишь через повышение налогов или через увеличение государственного долга, что оттягивает развязку, но не решает проблему. Этот путь неминуемо ведет к сокращению внутреннего производства с последующими социальными и государственно-политическими потрясениями.

Таким образом, если в среднесрочной перспективе не произойдет дальнейшего роста мировых нефтяных цен и соответственно не будет достаточного внутреннего спроса, порожденного сырьевым сектором экономики, то при любых реформах, осуществленных в рамках существующих макроэкономических условий, российская экономика обречена на торможение и начало спада. Есть и более жесткие прогнозы. Около года назад, анализируя падение инвестиций в основной капитал, Сергей Дубинин прогнозировал наступление коллапса российской экономики не позже 2015 года в результате полной утраты конкурентоспособности большинства российских предприятий. Низкая конкурентоспособность обрабатывающих отраслей будет помножена на уже существующую низкую эффективность базовых отраслей, скрываемую до определенной поры заниженными внутренними ценами.

В нашей стране принято обвинять собственников в «проедании» основных фондов, трудовых ресурсов и инфраструктуры. Не бизнес виноват в этом, не «неэффективные» собственники отвечают в стране за макроэкономическую политику. Это вопросы и ответственность центральной экономической власти, не обеспечившей приемлемые для развития всей экономики макроэкономические условия, создавшей экономику-наркомана, зависящую от очередной дозы укрепления реального курса рубля. В свою очередь, такая экономическая политика опиралась на теоретические взгляды экономистов, обосновывавших преимущества экономики укрепляющейся национальной валютой.

Завершая выяснение главной причины невозможности инвестиционного роста российской экономики, необходимо прояснить суть приоритетной задачи, присутствующей во всех предлагаемых экономических концепциях, от решения которой во многом будет зависеть переход к инвестиционному росту. Это борьба с инфляцией. Безусловно, для экономического развития наиболее благоприятным было бы достижение уровня инфляции в 3–5%. Но по указанным выше причинам это не приведет к ощутимому росту инвестиционной активности, а кроме того, добиться такого уровня снижения инфляции в обозримой перспективе просто невозможно по объективным структурным причинам. Так, многие экономисты отмечают, что с ростом открытости экономики произойдет дальнейшее выравнивание внутренних и внешних цен, что с учетом большей затратности российской экономики неминуемо вызовет очередной инфляционный виток.

Единственным реальным выходом в борьбе за ограничение инфляции является экономический рост. В основе этой борьбы должно лежать не только ограничение денежного предложения, но в первую очередь увеличение предложения товаров и услуг, которое обеспечивается за счет появления новых производств, которые, в свою очередь, возникают в результате инвестиций. Но как добиться роста инвестиций в условиях фактически уже двузначной инфляции? Возможно ли это в принципе?

Возможно. И в этом случае вопрос сводится к необходимости изменения курса рубля. При снижении курса рубля на 50% цены на импортную продукцию потенциально могут вырасти в два раза. Это означает, что рентабельность бизнес-проектов по импортозамещению может вырасти на 100%, а не на 5–6% в результате долгой и героической борьбы за снижение инфляции. Экономический рост в условиях двузначной инфляции возможен. Это показало расширение производства в первые годы после девальвации 1998 года. Инвестиционный экономический рост также становится возможным благодаря резкому росту рентабельности инвестиционных проектов. Именно здесь нужно искать ответ на недоуменный вопрос Алексея Кудрина, прозвучавший в его речи в Красноярске: «Почему у нас в стране так мало рентабельных проектов?»

Могут возникнуть возражения, что в результате девальвации резко вырастут цены из-за большой зависимости от импорта, начиная от потребительских товаров, продовольствия, до импортных комплектующих. Здесь уместно обратить внимание на Казахстан, который в гораздо большей степени зависит от импорта. В феврале 2009 года там была проведена 20-процентная девальвация. Инфляция не только не выросла, а, наоборот, сократилась (ИПЦ в декабре 2008 года составил 9,5%, в декабре 2009-го – 6,2%). Те, кто пугает последствиями девальвации по латиноамериканскому сценарию (девальвация – инфляция – кризис платежного баланса – девальвация), не учитывают тот факт, что такой, безусловно, негативный сценарий разворачивается в странах с очень плохой ситуацией с государственными финансами. Девальвация там осуществлялась в первую очередь для спасения государства, а не для стимулирования бизнеса. В странах с хорошим состоянием государственных финансов (Казахстан) девальвация, наоборот, стимулирует экономический рост и не сваливает страну в инфляционную спираль.

* * *

Сегодня ситуация в стране напоминает ситуацию конца 80-х годов прошлого века. Немногие тогда осознавали, что переход к рыночной экономике вскроет все накопившееся за десятилетия социально-экономические диспропорции. Во многом этим объясняется глубочайший спад российской экономики 90-х годов. Сегодня похожая ситуация. Нужно осознать, что в российской экономике сложилась серьезнейшая макроэкономическая диспропорция, без снятия которой самые решительные реформы не дадут желаемого результата.

Но здесь необходимо сделать очень важное замечание. Девальвация является необходимым «злом», горьким лекарством для начала выздоровления российской экономики, запуска инвестиционного роста. Однако, как показал опыт нулевых годов, она может «уйти в песок», если не будет подкреплена решительными реформами как в области повышения уровня централизованного управления экономикой, государственных институтов, так и в области создания эффективно работающих рыночных институтов, защищающих права личности и частной собственности.