Сергей Дзюба
Среди множества людей в беспошлинном магазине аэропорта наметанный глаз определит россиянина по скованности движений.
Фото Евгении Штоколовой (НГ-фото)
Почему-то мое гражданство за границей часто вычисляют. Вот и в этот раз в пекинском аэропорту два продавца-китайца в беспошлинном магазине поздоровались со мной по-русски. Прошел другой европеец, его приветствовали по-английски. Как они нас отличают? Одеты с тем европейцем мы были примерно в одном стиле, а по чертам лица русского все-таки определить не столь просто, тем более китайцу. Может, обо всем говорят мимика, жесты? Я внимательно посмотрел вслед прошедшему европейцу (а может, американцу). Расслабленная небрежная походка, неторопливые повороты головы┘ Подумалось, что все это, наверное, говорит о том, что человеку присуще внутреннее чувство свободы.
Это чувство свободы есть существенная черта западной культуры. Причем свобода эта прежде всего заключается в гарантиях защиты гражданина от посягательств на его права – посягательств со стороны своего собственного государства. Об этом прямо говорится, например, в американском Билле о правах.
Есть ли в России такая свобода? Не будем говорить о свободе политической деятельности, митингов и собраний, о цензуре в СМИ и т.п. Во-первых, об этом уже немало сказано. Во-вторых, для большинства наших людей эта тема неинтересна, они об этом просто не думают (почему – отдельный вопрос). Будем говорить о проявлении свободы и несвободы на бытовом уровне, на уровне, который всех касается. Эта тема кажется простой и не так часто обсуждается. Но она важна именно тем, что сложившаяся на этом уровне «идеология» наиболее прямо влияет на ментальность всей нации.
Приведу несколько примеров из моих личных недавних впечатлений. С чем-то подобным сталкивается каждый.
В этом году довелось поменять квартиру. В местном управлении по регистрации прав собственности насмотрелся на огромные очереди. Как всегда в таких случаях, возникали конфликты. Иногда доходившие даже до настоящей драки. Это есть пример несвободы. Человек несвободен в таких ситуациях распоряжаться своим временем и даже своим здоровьем, он должен следовать чьим-то установленным правилам и порядку.
Разумеется, правила и порядок должны быть. Но важно, в чьих интересах они установлены. Если в интересах гражданина, то осознанная необходимость подчинения им тоже означает свободу. Если в интересах госструктуры, с которой гражданин вынужден иметь дело, то это уже несвобода. Огромные очереди в наших учреждениях явно не в интересах гражданина.
Далее: отдал деньги за новую квартиру, а въехать в нее не могу. В ней живут квартиранты и в нарушение всех договоренностей отказываются выезжать. И ничего с этим поделать нельзя – по закону собственником квартиры я стану только через месяц, после окончания срока госрегистрации. А сейчас у меня нет ни денег, ни квартиры, есть только ничего не значащая бумажка о сдаче документов на регистрацию. Остроты ситуации добавило то, что моя предыдущая квартира уже принадлежала другому человеку. То есть де-юре моя семья и я были тогда бомжами. Опять несвобода – мы заложники неудобных для граждан решений законодательной власти. Сдается, что в основе таких решений опять-таки лежит примат интересов государства над интересами гражданина – ты никто, пока государственные органы тебя не оформят как надо.
Затем в связи с изменением прописки понадобилось изменить соответствующую запись в свидетельстве о регистрации автомобиля. На эту простую операцию ушло полдня нервного ожидания в очередях в ГИБДД с предварительной записью за полмесяца до этого. А если бы предварительно не записался, занимал бы очередь с ночи и стоял бы весь день.
Такие же очереди ждали меня потом на техосмотре. Отстоял – и меня ошарашивают: оказывается, правительство в этом году изменило технический регламент, и фары на моем японском автомобиле ему уже не соответствуют. Фары заводские, раньше проходил техосмотр без проблем. Пришлось еще на день бросать все дела, искать и устанавливать разрешенные фары тайваньского производства и гораздо худшего качества. И здесь налицо неуважение власти к гражданину, и сделать ничего с этим опять нельзя.
А вот пример уже из области права человека распоряжаться самим собой. Моего знакомого, пожилого человека и маститого ученого, останавливает на улице молодой милиционер и требует предъявить паспорт. Паспорта, естественно, не оказывается. И вот заслуженного лауреата разных научных премий на глазах у всех ведут через несколько кварталов в опорный пункт милиции для выяснения личности.
Эти реалии нашей жизни в совокупности вырабатывают у гражданина подсознательный комплекс, что это не государство для него существует, а он для государства. Что государство может безнаказанно осуществить любой произвол, устроить любую неприятность, любой подвох. Никакого обратного механизма влияния граждан на госструктуры нет. Сейчас с этим даже стало хуже, чем в советские времена. Тогда хоть в партийные органы можно было пожаловаться.
┘В дверях лифта в том же аэропорту нечаянно столкнулся с другим европейцем. Он улыбнулся, дружелюбие у него было написано прямо на лице. У меня, наверное, написано ожидание подвоха, подумал я. Может, поэтому нас и вычисляют.
Конечным пунктом моего путешествия была Австралия. Прилетел, собрался погулять по городу. На всякий случай спросил, нужно ли брать с собой паспорт. Знакомый австралиец улыбнулся: «Расслабься, ты в свободной стране. Никто на улице не будет требовать у тебя документов. А паспорт здесь нужен только для поездок за границу». Действительно, даже при полетах на местных авиалиниях никто не требовал от меня паспорта или других документов.
Целью приезда было участие в работе крупной международной научной конференции. Среди участников – много наших бывших сограждан, давно обосновавшихся за рубежом. Но их уже невозможно было отличить от других западных коллег, особенно это касалось тех, кто выехал в молодом возрасте. Говорить они предпочитали по-английски даже между собой. Причем с соотечественниками они явно не желали общаться. (Это общее явление, широко распространенное в русскоязычной публике за рубежом; о нем у нас знают мало.) Как мне показалось, кто-то из них просто стеснялся своего российского происхождения, а кто-то сознательно стремился интегрироваться в западную ментальность и не желал иметь ничего общего с ментальностью прежней. Вспоминая все описанное выше, мне почему-то не очень хотелось их за это осуждать.
Тогда же у одного российского эмигранта с двойным гражданством спросил, есть ли у него российский паспорт. Он ответил: «А зачем? Если поеду в Россию, поеду как австралийский гражданин. Я хочу, чтобы в России мои права свободного человека были защищены австралийским правительством». Слова эти о многом говорят.
Наступило время возвращаться домой. Путь лежал через аэропорты Сиднея, Гонконга, Пекина. Кто бывал, знает, какая замечательная там инфраструктура, как удобно все организовано для людей. Прилетаем в родной Новосибирск. Самолет катится мимо каких-то старых сараев и останавливается у аэровокзала. Помещение для паспортного контроля тоже напоминает недостроенный сарай. Томительное ожидание очереди у пограничной стойки оказалось только «разминкой». Еще дольше затем ждали багаж. Потом был еще таможенный досмотр, который тоже отнял немало времени. Вообще он напоминал гулаговский шмон, такого ни в одной стране не видел. Из аэровокзала вышел только часа через полтора, измотанный морально и физически.
Ну ладно, к такому унижению, к такой рабской несвободе мы давно привыкли. И забываем все сразу, как только это чистилище проходим. Но есть люди, которые не забывают. Несколько лет назад мы с успехом провели у себя международную научную конференцию. Конференция эта поочередно проходит в разных странах, и недавно снова встал вопрос, где ее проводить. Я предложил Новосибирск. Но японские коллеги запротестовали: «Все у вас хорошо, но процедуры в аэропорту совершенно выбили нас тогда из колеи. Больше испытывать такой стресс и унижение мы не хотим».
Что тут скажешь? Известный таможенник говорил: «За державу обидно»┘
Новосибирск
