Религия государствопоклонников

В спорах со сталинистами все разумные логические аргументы давно уже исчерпаны. Не могут пронять почитателей отца народов ни огромные масштабы репрессий, ни чрезмерное количество солдатских жизней, потерянных в войне из-за просчетов Верховного, ни что-нибудь другое из его «деяний». Может быть, сталинисты – это какие-нибудь Шариковы, узколобые и не обремененные никакими моральными нормами? Но нет, это не так. Среди моих коллег в научной среде их представителей не так уж мало. Кандидаты и доктора наук, академики, причем люди умные, порядочные и уважаемые. Налицо некий глубокий парадокс непонятной природы. И парадокс, весьма значимый для нашего общества: по данным опросов общественного мнения, почти половина россиян оценивают роль Сталина в истории страны как положительную.

Есть немало и других удивительных фактов, связанных с обожанием Сталина. Например: почему в день его похорон многие искренне плакали – открыто, на площадях? Причем в их числе были и те, кто лишь чудом вырвался из его лагерей. В чем основа столь сильных эмоций? Ну ладно, пусть «создал великое государство», пусть «довел страну от сохи до атомной бомбы», пусть «войну выиграл». Но из-за этого не плачут, в день похорон об этом просто с благоговением вспоминают. Тут что-то другое, особенное.

Если причины явления с рациональной точки зрения понять нельзя, то можно думать о возможной иррациональной стороне дела. А ведь такая постановка вопроса для нашей страны вовсе не праздная! Согласно данным опроса Левада-Центра за 2008 год, 63% наших граждан верят в приметы, 59% – в вещие сны, 66% – в сглаз, порчу и т.д. Газеты, радио и ТВ заполнены гороскопами (в них верит одна треть), в разговорах часто слышим о знаках зодиака, колдуны и экстрасенсы постоянно мелькают в колонках объявлений. Надо констатировать, что вера в значимость иррационального является важной частью ментальности наших сограждан. Это имеет, разумеется, глубокие исторические корни. До революции население России было очень религиозным. Например, тогда в Москве и ее окрестностях на каждую тысячу жителей приходилась одна действующая церковь или часовня (тысяча людей сейчас живут в среднем 12-этажном доме).

Оказывается, с точки зрения значимости иррационального можно нащупать очень интересные подходы к обозначенной здесь проблеме. Зададим себе сначала такой вопрос: почему вообще у человека возникает тяга к религии, тяга к иррациональному? Почему в истории человечества религия была всегда, была у всех народов без исключения? Для ответа здесь не надо раскрывать толстенные книги по психологии, антропологии, философии или теологии, не надо апеллировать к мнению авторитетных специалистов. Достаточно просто включить радио или телевизор и послушать, о чем идет речь в очередном астрологическом прогнозе. А там говорится о том, чего лично я могу ждать от судьбы в будущем и как надо себя вести, чтобы в этом будущем получить хорошее и избежать плохого. Вот здесь, наверное, вся суть религиозных исканий человека. Несколько упрощая явление, можно считать, что тяга к иррациональному возникает из-за стремления человека к обретению «уверенности в завтрашнем дне» (выражение пусть очень затасканное, но зато очень емкое и к месту). Отметим, что в монотеистических религиях понятие завтрашнего дня включает в себя главным образом загробное царство.

Сталинское государство в 30-х годах прошлого века резко усилило свои социальные функции. Тогда исчезла безработица, появилось доступное образование, сформировалась система медицинской помощи, появилось пенсионное обеспечение. Все это как раз и способствовало появлению «уверенности в завтрашнем дне». Эти явления (вкупе, конечно, с мощной антирелигиозной пропагандой и жестоким насилием власти) способствовали значительному ослаблению идеологических позиций Церкви в стране. Действительно, зачем теперь молиться о хлебе насущном, если на государственном предприятии тебя ждет гарантированная зарплата? Зачем молиться о здравии, если можно пойти в районную поликлинику? Незачем теперь беспокоиться о будущем своих детей, ведь государство гарантирует им образование. Не надо бояться и старости – государство даст пенсию. И так далее. То есть усиление социальных функций сталинского государства во многом удовлетворило базовые религиозные потребности людей. Уверенности в безопасном будущем способствовало и наличие у государства «непобедимой и легендарной». Не надо думать и о небесном царстве, так как государство всем обещало светлое будущее уже здесь, на Земле.

Кроме того, наука и техника стали тогда в буквальном смысле творить чудеса (люди летают по воздуху, переговариваются за тысячи километров и т.д.). Источником этих чудес было, разумеется, государство.

Можно предполагать, что в результате всего этого религиозное сознание у людей в тот переходный период вовсе не исчезло, а просто незаметным образом трансформировалось. На месте прежнего Бога на уровне подсознания появился новый идол, от которого теперь зависят все блага, – идол в лице государства. У этого идола было и писаное учение (марксистско-ленинское), были храмы в виде красных уголков и ленинских комнат, была армия жрецов в лице партполитработников, были иконы в виде памятников и портретов вождей, были священные символы для личного пользования – в виде партбилетов, пионерских галстуков и т.п. Мавзолей был главный храм новой религии, в нем покоились мощи основателя государства. Выработаны были и ритуальные правила почитания идола – пионерское «Всегда готов!», единодушный одобрямс более старшего поколения и многое другое.

Благодаря появившемуся тогда радио государство стало постоянно присутствовать в каждом доме и приобрело поэтому свойства явно ощущаемой реальности. Авторитету государства содействовали реализация масштабных проектов (таких как ДнепроГЭС и Магнитка), успехи в науке, технике, в перевооружении армии, в культуре и спорте. Благодаря развитию кино искусство стало массовым и общедоступным, и с его помощью проводилась массированная пропаганда исключительности советского государства («Я другой такой страны не знаю» и т.п.).

У нового идола, понятно, был и Верховный жрец. Так называемый культ личности несет в себе явные черты религиозного поклонения. Сталин навсегда вошел в массовое сознание людей как творец и пророк этой новой религии, дающей вполне осязаемую «уверенность в завтрашнем дне». Думается, что в день его похорон люди плакали на площадях именно из-за внезапно пошатнувшейся этой уверенности. А можно ли теперь будет по-прежнему зарабатывать на кусок хлеба, можно ли будет учить детей, можно ли будет ходить в поликлинику? А будут ли по-прежнему у высоких берегов Амура часовые Родины стоять? И так далее. Вот здесь, в плоскости чисто религиозных эмоций, и лежал источник массовой скорби по тирану.

Заметим, что резкое усиление социальных функций государства происходило в ХХ веке и в западных странах. И там тоже из-за этого заметно ослабли позиции Церкви. Но в этих странах процесс шел эволюционным образом, путем парламентской и профсоюзной борьбы, с помощью других инструментов гражданского общества. Этот процесс там был инициирован снизу. И поэтому обожествления государства у них не произошло. Интересно в этой связи отметить, что тем не менее и в западных странах наблюдается что-то похожее на появление новых идолов в массовом сознании. Об этом много говорил и писал Александр Солженицын, когда жил на Западе (в частности, он считал, что веру в Бога на Западе заменили почитанием идей гуманизма).

Произошедшая при Сталине фетишизация государства явилась существенным фактором, повлиявшим на политическую ментальность наших соотечественников на многие десятилетия вперед. Это многое объясняет. Например, почему народ вполне искренне голосовал за КПСС (сам себя таковым помню) и не особенно жалел об отсутствии реальной политической дискуссии в обществе. Действительно, всякое божество самодостаточно и в поучениях людей не нуждается. Или почему с таким доверием люди относились даже к действиям режима, даже когда они были преступными, – ведь божество непогрешимо, и поэтому «у нас зря не сажают». Даже становится понятно, почему люди с легкостью прощали государству и невинную кровь своих сограждан – такая жертвенность вполне в духе древних языческих традиций. Причем «кумиротворение» произошло на подсознательном уровне, который индивид не ощущает и не контролирует.

Фетишизация государства является одним из доминирующих факторов политической жизни в России и в наши дни. Об этом говорят дружное голосование на выборах за партию власти – даже при отсутствии видимых достижений последней, высокий рейтинг лидеров страны, явная политическая апатия подавляющего большинства граждан, невостребованность реальной оппозиции и политической дискуссии. Об этом свидетельствовали и чрезмерно бурные восторги по поводу спортивных побед на международной арене (сейчас по известным причинам об этом и вспоминать как-то неудобно). Высокий уровень ксенофобии в обществе, ура-патриотизм «Наших», селигерской молодежи и им подобных – все это тоже отсюда┘

Только надо понимать, что в сталинское время основой этой фетишизации были резкое усиление социальной роли государства, укрепление армии, появление в стране новых промышленных гигантов, успехи в науке, технике, культуре, спорте. В наше же время против всего этого можно смело ставить жирный минус. Кроме того, сейчас нет сколько-нибудь внятной государственной идеологии. Наконец, в сталинском государстве отсутствовало нынешнее вопиющее социальное неравенство, в нем и в помине не было сегодняшней коррупции, а чиновники знали свое место. Исторические условия тогда и сейчас, как мы видим, совершенно разные, и объективной основы для фетишизации государства сейчас нет. К чему приведет это противоречие традиций и действительности, сказать трудно. Но, наверное, ни к чему хорошему.

А современные сталинисты – это просто люди, глубоко и эмоционально восприявшие веру в значимость государства как устроителя судеб людей. Для них государство является альфой и омегой, идолом, священной коровой, гарантом и источником удовлетворения всех фундаментальных потребностей человека. Это люди, на подсознательном уровне сотворившие себе кумира. Сталина они почитают как основателя этой системы ценностей, как первого Верховного Жреца или как пророка новой веры.

Говорят, что для десталинизации страны необходимо всеобщее покаяние, нужен свой Нюрнбергский процесс и т.п. Думается, что в свете вышесказанного такая постановка вопроса особого смысла не имеет. Покаяние возможно только в рамках некоей общепризнанной религиозно-этической системы. «Религия» же сталинистов и близких им по духу государственников состоит в поклонении государству как идолу. Это неоязычество в чистом виде. И избавляться нужно прежде всего от него. Нужно избавляться от постыдной для великой нации духовной болезни идолопоклонства. В XXI веке с таким тяжким недугом стране надеяться не на что.

Когда граждане наконец придут к пониманию того, что государство не имеет неоязыческой сакральной значимости, что это всего лишь социальный институт в их руках, что не они государству должны служить, а оно им, – тогда поклонников сталинизма в стране просто не останется.