Антон Олейник
Китель – магический атрибут для того, кто в него облачен.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Происшествие, оказавшееся в центре внимания: ночью 27 апреля начальник ОВД «Царицыно» города Москвы майор Денис Евсюков открыл стрельбу по случайно оказавшимся в круглосуточном супермаркете на юге столицы людям, убив трех и ранив шестерых из них. Стрельба велась из незарегистрированного оружия, утерянного другим сотрудником милиции в 2000 году. Поверх гражданской одежды – накануне Евсюков отмечал день своего рождения, первый в ранге начальника ОВД (на эту должность он был назначен всего несколько месяцев назад, в ноябре 2008 года) – на убийце был надет милицейский китель. Майор до самого последнего момента рассматривался своим руководством в качестве образца для других, что, собственно, и объясняет его быструю карьеру (начальник ОВД – должность для полковника). Поэтому причины происшедшего следует искать не только в психике майора, но и в особенностях той системы, которая повлияла на ее формирование.
Эксперимент Милгрэма
Летом 1961 года социальный психолог из Йельского университета Стенли Милгрэм (Stanely Milgram) организовал следующий эксперимент: добровольцам было предписано «обучать» испытуемого, применяя электрошок за каждый неправильный ответ. Скандальную известность эксперименту обеспечили его результаты: подавляющее большинство обычных американцев оказались готовы применить в воспитательных целях электрошок, причем доводя его интенсивность до 450 вольт (о том, что испытуемый – профессиональный актер – лишь симулирует криками боль, им не говорили, и не говорили сознательно).
На первый взгляд какие-либо параллели между двумя событиями просто невозможны. Начать с того, что действительно пострадавших в первом случае не было, как и полагается по канонам жанра лабораторного эксперимента (хотя Милгрэма сильно критиковали за неэтичность самих правил проведения эксперимента и за то, что действительный смысл происходящего участникам объяснили только после его окончания). Жертвы «эксперимента» Евсюкова более чем реальны. Далее, объяснение кажущемуся парадоксу жестокости было найдено Милгрэмом во власти экспериментатора, который находился за спиной «учителя» и всячески подталкивал последнего к увеличению интенсивности шока при каждом новом неправильном ответе «ученика». За спиной же Евсюкова в момент убийства никого не было, кроме незримого присутствия российской правоохранительной системы, позволяющей ее представителям наказывать «зло» не столько по определению закона, сколько по их собственному разумению.
Власть без недостатков
Однако некоторое «избирательное сродство» между двумя ситуациями заметить все же можно. В обоих случаях наличествуют элементы особого рода власти – власти в ее чистом, свободном от каких-либо «примесей» и ограничителей виде. Обсуждение эксперимента Милгрэма обычно ограничивается анализом взаимодействий между «экспериментатором», который обладает авторитетом ввиду своего статуса профессора университета (да-да, бывают страны и периоды, когда университетские профессора авторитетны уже благодаря своему статусу), и «учителем». При этом взаимодействия между «учителем» и «учеником» остаются вне фокуса внимания, а зря, ведь власть «учителя» в этом случае весьма специфична.
Во-первых, участники эксперимента получают право «учить» волею случая, а не благодаря каким-то специальным знаниям или навыкам. Иными словами, их власть не предполагает какого-то обоснования в глазах «ученика», помимо самого факта ее осуществления (чтения по бумажке вопросов и возможности применения санкций за ошибки). Во-вторых, отношения между «учеником» и «учителем» крайне асимметричны: первый не имеет никаких прав, только обязанности (учиться), а последний имеет только права и никаких обязанностей, в том числе моральных (в освобождении от них как раз и помогает «экспериментатор» за спиной). В-третьих, происходит только одностороннее общение: «учитель» видит и слышит «ученика», а находящийся за односторонним зеркалом ученик только слышит читаемые «учителем» вопросы и ощущает на себе его «воспитательное воздействие». В-четвертых, для «обучения» применяются не убеждение или апеллирование к рациональной выгоде, а насильственные методы (электрошок).
Подобная власть может быть притягательна для большинства людей – у нее нет неприятных сторон (для того, кто ею пользуется), а приятные многократно превосходят по своему эффекту самый сильный наркотик. Какие-либо ассоциации с «ношей», «бременем» у такой власти отсутствуют. Получив ее, каждый рискует превратиться в «учителя» из эксперимента Милгрэма. Причем не потому, что за спиной подталкивающий к увеличению напряжения «экспериментатор», а просто ввиду бесконечной привлекательности такой власти.
Милиционер как «учитель»
Семейные неурядицы и состояние опьянения, в котором Евсюков совершил массовое убийство, объясняют, почему обычные ограничители (боязнь поломать карьеру, получить взыскание или тюремный срок и т.д.) не сработали в данном конкретном случае, но ничего не говорят о том, что именно они обычно ограничивают. Представители власти в России – в частности, работники милиции – в отношении остальных граждан воспроизводят целый ряд элементов, описанных выше на примере эксперимента Милгрэма.
Их власть зачастую не требует обоснования помимо ссылки на принцип «я – начальник, ты – дурак». Обладание атрибутом власти – в рассматриваемом случае форменным кителем – в глазах наделенных ею людей более чем достаточно для обеспечения беспрекословного подчинения (к слову, китель был надет для самого банального действия – посещения супермаркета). Их власть максимально асимметрична – подчиненные не имеют даже права «исправить ошибку» нахождения «не в том месте» в «не то время». Общение односторонне: подчиняющиеся такой власти в чистом случае, выявленном «экспериментом» Евсюкова, безмолвны. Наконец, их власть опирается на насилие, причем не обязательно «легитимное», как не легитимен тот пистолет, из которого были совершены выстрелы «учителем», не говоря уже о нелегитимности самих выстрелов.
Евсюков – в полном соответствии со своей репутацией «образца» – лишь довел «эксперимент» с реализацией ничем не ограничиваемой власти до логического завершения. А вообще это отнюдь не первый эксперимент с властью – и, к сожалению, видимо, не последний. В сентябре 2007 года попавший в ДТП оперуполномоченный ОВД в Кемерове лейтенант Мучников решил доказать свою правоту и наказать нарушителя – по своему разумению – стрельбой из табельного оружия. Скрываясь с места преступления, он насмерть сбил еще двух человек и тяжело ранил третьего. А список недавних убийств и самоубийств, совершенных, как о том сообщают газеты, в связи с проведением допросов в милиции, вообще займет не один абзац.
Наказывающий «зло» «Мамонов» (2006), этот Глеб Жеглов наших дней, равно как и более поздний продукт трэш-шапито Кач, сингл «Будут наказаны» (2008), являются не чем иным, как музыкальным осмыслением феномена этой не знающей ограничений и потому пьянящей сильнее, чем любой наркотик, власти. «Все гимны отпеты, слова все сказаны,/Всех под колпак – все будут наказаны».
