Александр Идрисов
Роботам демографические проблемы не страшны.
Фото Reuters
Мы никогда не делаем то, что проповедуем
Экономическая политика в России всегда отличалась противоречивостью и отсутствием четкого стратегического фокуса.
С одной стороны, правительство заявляет, что необходимо повышать производительность труда. С другой – на практике реализуется политика искусственного удержания избыточной рабочей силы ценой экономической эффективности. Простой анализ показывает, что если бы всего лишь 10% работников были заняты на предприятиях с уровнем производительности, сопоставимым со средним уровнем США, то ВВП России увеличился бы в 1,5 раза! В условиях кризиса это проблема еще более обострилась. Невозможно себе представить, чтобы губернатор похвалил предпринимателя, который сократил количество работников, увеличив уровень производительности труда. При этом дефицит квалифицированного персонала является одним из наиболее значимых факторов, препятствующих притоку инвестиций в российскую экономику. То есть, с одной стороны, предприятия сохраняют избыточный персонал, с другой – в экономике существует очевидный кадровый голод.
Налоговая политика также противоречива. Заявляя о построении инновационной экономики с высокой добавленной стоимостью, мы создали налоговую систему, препятствующую развитию в России предприятий с высокой добавленной стоимостью. Задайтесь вопросом, почему в США нет НДС? Ответ прост – в США экономика с высокой добавленной стоимостью является главной целью правительства и никому в голову не придет облагать ее налогом. Конечно, НДС – это справедливый налог, так как он позволяет перераспределить добавленную стоимость. Но в отличие от Европы, где исторически есть что перераспределять, в России добавленная стоимость находится на ничтожно низком уровне. Так для кого же создана эта налоговая система? Для тех, кто не создает добавленную стоимость, добывает и экспортирует сырье и при этом платит нищенскую заработную плату своим сотрудникам. Ведь именно наша налоговая система не стимулирует инвестиции в глубокую переработку сырья: древесины, нефти, металлов. Добавьте сюда налоги на фонд оплаты труда и социальные выплаты – основные расходы небольших инновационных компаний. По крайней мере наша налоговая система точно не для тех, кто способен зарабатывать своим интеллектом. До тех пор, пока в экономике ключевые решения будут принимать бухгалтеры, а сырьевое лобби будет безраздельно властвовать в коридорах власти, ситуация вряд ли изменится к лучшему.
О какой инновационной экономике мы можем рассуждать, когда малый и средний бизнес обеспечивает у нас не более 15% ВВП. При этом в отличие от других стран подавляющая часть малого бизнеса в России занята торговлей и крайне редко – производством реальной продукции. Несмотря на то что проблема предпринимательства не сходит с газетных полос, она еще очень далека от решения. Хотим ли мы действительно иметь страну, в которой будут созданы лучшие условия для ведения бизнеса, а также самореализации талантливых и предприимчивых людей? Отношение к предпринимателям не просто недружественное или откровенно враждебное, все гораздо хуже – оно подчеркнуто безразличное.
Вроде бы все понимают, что для экономического роста критичны инвестиции. При этом желательно, чтобы это были прямые инвестиции, которые являются источником не только финансирования, но и необходимых компетенций. Можем ли мы уверенно заявить, что наше правительство делает все, чтобы Россия стала лучшим местом для инвестиций? Судя по реакции инвесторов – нет. К сожалению, мы занимаем одно из последних мест в мире в рейтингах инвестиционной привлекательности. Как могли восприниматься регулярно звучавшие в последние годы из уст политиков самого высокого уровня заявления о том, что у нас достаточно собственных ресурсов для развития и нам не нужны внешние инвестиции? Можно сколько угодно объявлять инвесторам, что их рады видеть, но инвесторы верят только делам. Главным фактором риска для инвесторов сегодня так и остается неэффективная и неспособная обуздать коррупцию власть. Более того, многие региональные лидеры даже не считают своим долгом предпринимать сколько-нибудь значимые усилия по привлечению инвестиций. Разве нам известен хотя бы один случай, когда регионального губернатора хотя бы пожурили за то, что он не обеспечил достойный инвестиционный климат в своем регионе? Вот провал представителя правящей партии на выборах – это серьезный промах, а то, что на территории региона за 10 лет не построено ни одного нового предприятия, никого не волнует.
Бесконечная борьба российских властей с инфляцией также требует особого внимания. Именно для борьбы с инфляцией правительство регулярно сжимает денежную массу и поднимает ставку рефинансирования. При этом, судя по рейтингу Всемирного экономического форума, Россия еще в докризисный период занимала одно из последних мест по доступности финансирования для бизнеса. Однако именно правительство является основным источником инфляции, постоянно увеличивая расходы бюджета, а также допуская необоснованный и бесконтрольный рост тарифов естественных монополий. Таким образом, одной рукой мы разгоняем инфляцию, другой – ее подавляем, ограничивая доступ предприятий к финансированию, а следовательно, сдерживая экономический рост.
Россия занимает уникальное геополитическое положение между развитой, но ограниченной с точки зрения возможностей дальнейшего роста Европой и растущими рынками Азии – главным центром мирового экономического роста в ближайшие 50 лет. Все это открывает неограниченные возможности для взаимовыгодного международного экономического сотрудничества по очень широкому спектру вопросов и отраслей. Однако этот потенциал так и остается нереализованным. Вместо этого мы с маниакальной настойчивостью продолжаем пугать своих соседей неизбежным энергетическим партнерством. Разве нам нечего им больше предложить, кроме нефти и газа?
Коррупция – отдельная проблема. Несмотря на то что правительство регулярно заявляет о борьбе с нею, пока в этой борьбе неизменно побеждает коррупция. И опять проблема в политической воле, которая вроде бы и заявлена, но, как это часто бывает, пока слабо подтверждена реальной практикой.
Инновации: деньги на знания или деньги из знаний
Инновационная экономика, заявленная как национальный приоритет, – особая тема. Говоря об инновациях, мы, как правило, подразумеваем научную деятельность. Однако, хотя термины «наука» и «инновации» в нашем представлении неотделимы друг от друга, их нельзя воспринимать как синонимы, между ними существует фундаментальное различие. Бывший премьер-министр Финляндии на одной из конференций дал удивительно простое и точное определение инновациям. Когда вы тратите деньги на получение знания – это развитие науки. Когда же вы превращаете знание в деньги – это инновации. Другими словами, под инновациями следует понимать процесс создания ценности, представляющей интерес для потребителей, которые готовы за нее платить. При этом источником инноваций далеко не всегда является знание, полученное в результате научных исследований. Сегодня мы являемся свидетелями глубоких изменений в организации научно-исследовательской деятельности ведущих международных корпораций. С одной стороны, новые технологии оказывают драматическое влияние на все большее количество отраслей экономики, приводя к значительным сдвигам в структуре спроса и предложения. С другой – скорости создания и распространения новых технологий возросли настолько, что корпорации, даже имея самые совершенные исследовательские лаборатории, не в состоянии в одиночку поспевать за изменениями, происходящими на глобальном рынке.
Это совершенно не означает, что корпорации прекратили заниматься инновациями. Роль инноваций только возрастает. Сегодня в конкурентной борьбе далеко не всегда выигрывает тот, кто создает знание. Победителем становится тот, кто способен первым обнаружить новое знание, выгодно приобрести его и найти ему эффективное применение. Поэтому корпорации все чаще вступают в альянсы для реализации совместных исследовательских проектов или предпочитают приобретать результаты таких исследований у сторонних организаций. При этом сокращаются время и затраты на исследования, а также снижаются риски получения отрицательного результата. Ключевой компетенцией, обеспечивающей устойчивые конкурентные преимущества бизнеса, становится способность создавать на основе приобретенных из любых источников знаний эффективную модель бизнеса. Модель бизнеса, которая создает ценность, эффективно ее доносит до потребителей и получает часть этой ценности в виде прибыли. Следует ли из вышесказанного, что государство не должно поддерживать научные исследования? Совершенно нет. У страны, которая перестанет быть источником знаний, не может быть достойного будущего. Однако финансирование науки и построение инновационной экономики – это две тесно связанные между собой и взаимно дополняющие друг друга, но разные задачи.
Все эти изменения интенсифицировали процесс коммерциализации университетской науки в мире. Сегодня ведущие университеты Европы и Соединенных Штатов выступают активными игроками на рынке знаний, становясь одними из основных поставщиков знаний для корпораций, замещая их внутренние исследовательские мощности. Маркетинг знаний становится нормой для ведущих международных научно-образовательных центров. Они активно занимаются поиском новых возможностей, открывая новые рынки и предлагая новые идеи по применению знаний, созданных в их лабораториях. При этом университеты становятся центрами предпринимательства и экономического роста, вокруг которых создаются кластеры фирм, производящих, как правило, высокотехнологичные услуги и продукты. Кстати, далеко не всегда бизнес этих фирм основывается на научном багаже, созданном в университете. Главное, что университет является источником хорошо образованных, талантливых и амбициозных предпринимателей. И нет никакой трагедии в том, что в своей прошлой жизни глава компании занимался квантовой механикой, а сегодня с успехом производит бытовые электроприборы. Он эффективно создает ценность для своих потребителей, обеспечивая высокую добавленную стоимость.
Инновационная деятельность отнюдь не ограничивается НИОКР и производством продукции. Представление о том, что инновации создаются исключительно людьми в белых халатах с микроскопами или осциллографами, уходит в прошлое. Мы все чаще слышим об инновациях в бизнесе. Это могут быть инновации в области управления персоналом, продвижения продукции и услуг, построения организации и ключевых процессов, инновации построения бизнес-моделей. Инновации во всем, что может создавать устойчивые конкурентные преимущества. Единственное, что остается неизменным – это всегда новые решения, основанные на новом знании и создающие новую ценность для потребителей.
 Древесину мы толком не перерабатываем. Это не стимулируется. Фото Александра Шалгина (НГ-фото) |
Все предпосылки есть
Борясь за место под солнцем, страны конкурируют между собой за талантливых людей, доступ к капиталу, природные ресурсы и политическое влияние. Нам повезло, мы располагаем значительными природными ресурсами. К сожалению, это единственное преимущество, которое досталось нам без каких-либо усилий, просто по наследству. Политическое влияние страны в первую очередь зависит от мощи ее экономики. При этом недостаточно владеть краном на трубе, так как любому, даже очень редкому ресурсу рано или поздно будет найдена эффективная альтернатива. Если вы хотите, чтобы с вами считались и уважали, а не боялись и ненавидели, вы должны стать источником лучшей практики использования человеческих и природных ресурсов. Удержать в стране одаренных и предприимчивых людей, а тем более привлечь таких людей из других стран можно, только создав благоприятные условия для их профессиональной деятельности, карьеры, творческой самореализации и достойной жизни. Капитал же последует только туда, где будут созданы благоприятные условия для ведения бизнеса.
Нам просто необходима новая экономическая политика, которая действительно позволит изменить структуру экономики. Новая индустриализация может стать той экономической идеей, которая позволит преодолеть устойчивый миф об ущербности россиян – как нации, неспособной производить качественный и конкурентоспособный продукт.
Чем отличается новая индустриализация от того, что строили прежде? Прежде всего тем, что она должна строиться на других представлениях о структурной, инвестиционной, экспортной и инновационной политике. Что важно в этом отношении:
– ставка на предпринимательскую активность. Нам нужны не десятки промышленных гигантов, а сотни малых и средних предприятий со средним количеством занятых 200–300 человек. Только это позволит диверсифицировать экономику, сократив ее зависимость от добычи сырья, и снизить степень концентрации экономики, увеличив долю малого и среднего бизнеса до 60–70%;
– не ограниченный экспорт преимущественно в страны третьего мира, а концентрация усилий на укреплении позиций на развитых рынках США, Европы и Азии, обладающих высоким потенциалом платежеспособного спроса, что позволит снизить конъюнктурные риски за счет расширения спектра экспортируемой продукции и услуг, а также качества спроса;
– приоритет современным, высокотехнологичным предприятиям с уровнем производительности не менее 100 тыс. долл. на сотрудника в год. Нам критически важно обеспечить занятость ограниченных трудовых ресурсов преимущественно на рабочих местах с высоким уровнем производительности и добавленной стоимости;
– фокус на секторах экономики, которые будут демонстрировать устойчивый рост на глобальном рынке в ближайшие 20–30 лет и присутствие в которых критично для обеспечения конкурентоспособности экономики в будущем;
– отказ от устаревших бизнес-моделей, охватывающих полный производственный цикл, в пользу современных – стратегически сфокусированных, легких, гибких и обеспечивающих максимальную отдачу на инвестированный капитал;
– не продолжение бессмысленных попыток делать все самим, а глубокая интеграция в международную систему разделения труда – от активного поиска новых знаний и экспертизы до построения производственных систем с преимуществами эффективного глобального сорсинга;
– инвестиции не только и не столько в «железо», а преимущественно в компетенции – навыки управления современными производственными системами, а также эффективного взаимодействия с потребителями, поставщиками и инвесторами;
– не закрытость, а интенсивное привлечение прямых инвестиций в создание новых предприятий, которые обеспечат не только доступ к капиталу, но и требуемые компетенции. Мы должны создать современную промышленную базу для коммерциализации знаний и построения реальной инновационной экономики.
Можно ли найти объективные причины, которые препятствуют развитию на территории России современной промышленности? Нет, их не существует. У России есть все предпосылки для создания современной и конкурентоспособной промышленности.
Это один из наиболее привлекательных рынков в мире. Даже с учетом кризиса возросшие доходы жителей России и стран СНГ обеспечивают значительный спрос на потребительские товары и услуги. Российская экономика, как и экономики стран СНГ, нуждается в масштабной модернизации, и уже одно это предопределяет устойчивый и растущий спрос на товары промышленного назначения.
Уникальное географическое положение России – это доступ к растущим рынкам Азии, возможности для интенсификации торговли с Европой и США.
Несмотря на ряд текущих проблем, в подавляющем большинстве регионов России может быть обеспечен доступ к необходимой транспортной и энергетической инфраструктуре.
В отличие от других развивающихся стран мы уже когда-то обладали развитой промышленностью и отчасти до сих пор сохраняем инженерные и технологические традиции. А высвобождение избыточного персонала, занятого на традиционных российских предприятиях, способно обеспечить доступ к человеческим ресурсам.
Для успеха политики новой индустриализации необходимо сконцентрировать усилия на решении пяти приоритетных проблем:
– преодоление негативного имиджа России как страны, неблагоприятной для инвестиций, с высокими рисками, управляемой неэффективной и коррумпированной властью;
– устранение барьеров и активное привлечение прямых инвестиций в строительство новых, высокотехнологичных промышленных предприятий и модернизация существующих, в том числе: решение проблемы кадрового дефицита и организация доступа к участкам земли, обеспеченным необходимой транспортной и энергетической инфраструктурой;
– развитие механизмов коммерциализации знаний, включая сектор профессиональных услуг;
– кардинальное изменение отношения власти к предпринимательству, не ограничиваясь политическими заявлениями, а посредством реальных действий превратить страну в лучшее место для самореализации талантливых и предприимчивых людей.
И последнее, но, вероятно, наиболее важное: необходимо решить проблему лидерства. В этот сложный период истории в стране должен появиться лидер, способный консолидировать общество. И не важно, будет ли это кто-то из существующих политиков или кто-то новый. Важно, чтобы он мог донести ясное представление о будущем и повести людей за собой.
Дарья Гармоненко