Лучше мягче, да строже

Судья часто выбирает: наказать условно или слишком сурово.
Фото Алексея Калужских (НГ-фото)

Национальный план противодействия коррупции, объявленный в мае только-только вступившим в должность президента Дмитрием Медведевым и принятый в июле, постепенно обрастает конкретными мероприятиями по его реализации.

Уже подготовлены и внесены в Госдуму законопроекты, которые должны снять многие претензии к законодательству со стороны сотрудников правоохранительных органов. Однако вне внимания разработчиков антикоррупционного пакета осталась одна крупная проблема.

Не секрет, что большинство дел о коррупции заканчиваются вынесением приговора об условном лишении свободы. Например, в 2007 году реальные сроки лишения свободы получили в Читинской области лишь 6% осужденных по коррупционным делам, в Саратовской 18%. В Волгоградской области в I квартале 2008 года реальное наказание получили 12% осужденных коррупционеров. Похожая картина в большинстве субъектов РФ.

Исследователи, описывающие в специальной литературе данный феномен, делают поспешный вывод о тотальной коррупции в судебной системе. В качестве решения проблемы предлагают усложнить возможность применения ст. 73 УК, где говорится об условных наказаниях, и попутно уточнить (ужесточить) правила назначения наказаний по статьям о коррупции: ввести минимальные сроки там, где они не указаны, а также установить детальную дифференциацию наказания в зависимости от обстоятельств дела.

Однако невозможно себе представить, что судейское сообщество поражено коррупцией в таких масштабах. Все-таки большая часть судей честно выполняет свою нелегкую работу.

Нет ли другого объяснения сложившейся ситуации? Пролистаем обзор судебной практики.

Наряду с серьезными преступлениями и взятками в миллионы рублей часто (очень часто!) встречаются такие: чиновник сельсовета выписал фиктивную справку о произведенной сельхозпродукции, директор клуба оформила запись в трудовую книжку человеку, у нее не работавшему, врач незаконно выписала больничный. Суммы взяток при этом невелики, но не в суммах дело. Нисколько не оправдывая мздоимцев, нужно признать, что судья, рассматривая такие дела, попадает в непростую ситуацию. Все перечисленные примеры демонстрируют незаконные решения – следовательно, подпадают под действие ч. 2 ст. 290 УК РФ, где минимальное наказание – лишение свободы на три года. Наказание для госслужащего или главы местного самоуправления составит минимум пять лет (ч. 3 ст. 290), при этом квалификация преступления уже не зависит от того, были ли его действия незаконными или они входили в его полномочия – например, взятка за ускорение процедуры оформления документов. В случае, если взятка была разделена между несколькими чиновниками, либо если в процессе передачи взятки участвовал посредник (взятка в составе группы по сговору – ч. 4 ст. 290), минимальным наказанием будет лишение свободы на семь лет.

В месяц районный судья рассматривает 20–30 уголовных дел, в основном о кражах, грабежах, распространении наркотиков, убийствах, а дела о взятках составляют менее 1% от общего количества. В отличие от других преступников взяточники зачастую имеют хорошую характеристику. В большинстве случаев вину свою признают, раскаиваются. Среди них много женщин, почти у всех семьи, дети.

Таким образом, судья часто находится в состоянии выбора между чересчур жестким наказанием и весьма мягким условным приговором. И выбирает он то, что считает справедливым в отношении конкретного человека, соразмеряя его вину со степенью общественной опасности преступления.

В результате приходится признать: правоохранительная система не выполняет свою главную задачу – не обеспечивает неотвратимость наказания. Вряд ли можно назвать условное наказание наказанием в полном смысле этого слова, это лишь угроза, предостережение («Если ты еще хотя бы один раз┘»). Возможно, для исправления конкретного правонарушителя этого достаточно, но для формирования в обществе мнения о «невыгодности» коррупционного поведения сложившаяся практика условных наказаний крайне вредна.

Таким образом, необходимо дать судьям возможность применять меньшие, но реальные сроки наказания. Законодателям следует лишь снизить (убрать) минимальные сроки наказания в статьях УК о взятках. При этом дифференциация (в зависимости от размера ущерба, сферы принятия решений, наличия признаков вымогательства и др.) возможна, но нежелательна, так как велика вероятность очередной ошибки законодателей. На наш взгляд, надежнее будет доверить судьям определять наказание в заданных пределах.

Здесь необходимо вести речь не только о лишении свободы. Имеет смысл включить в перечень возможных наказаний по коррупционным делам обязательные работы (там, где они не упоминаются). Несколько месяцев бесплатного труда на общественных объектах, по 2–4 часа в день, по эффективности воздействия сопоставимы с аналогичным сроком лишения свободы, но при этом более выгодны для общества – меньше страдает семья осужденного, не требуются расходы на его содержание, муниципалитет получает бесплатную рабочую силу. В 2007 году обязательные работы определены всего лишь в 4,8% от общего числа приговоров, в основном по делам о кражах или злостном уклонении от уплаты алиментов, тогда как эта мера наказания упоминается в 70 статьях УК. Муниципалитеты пока мало занимаются организацией обязательных работ, без чего широкое внедрение такого механизма наказаний невозможно.

Снижение планки минимальных наказаний ни в коей мере не будет способствовать облегчению участи опасных преступников. Наоборот, при уменьшении общего числа условных наказаний нечестным судьям будет сложнее за явное, общественно опасное коррупционное преступление вынести мягкий приговор: ведь его уже нельзя будет спрятать в общей массе условных наказаний, ссылаясь на сложившуюся практику.

Попутно отметим два казуса, имеющие отношение к обсуждаемой теме.

В некоторых статьях УК, посвященных коррупционным преступлениям должностных лиц, государственных и муниципальных служащих (288, 292, 292-1, 293), упоминаются исправительные работы, тогда как по определению исправительные работы могут быть назначены только человеку, не имеющему основного места работы. Эта досадная ошибка вряд ли может иметь последствия, но само наличие такого противоречия в УК есть факт негативный.

Судебные решения по делам о коррупции часто включают условное лишение свободы в качестве основного наказания и лишение права занимать руководящие должности на публичной службе – в качестве дополнительного. На наш взгляд, сочетание этих мер в приговорах по коррупционным делам избыточно, поскольку в этом случае срок действия дисквалификации совпадает (полностью или в значительной степени) с испытательным сроком, «в течение которого условно осужденный должен своим поведением доказать свое исправление». Дисквалификация плохо сочетается с верой в исправление осужденного. Фактически запрет на занятие должностей публичной службы становится основным наказанием, хотя и называется дополнительным (это самая большая потеря осужденного, он вынужден искать другое место работы), что еще раз доказывает факт превращения условного лишения свободы в малозначимую формальность.

Возможно, вывод этой статьи покажется парадоксальным: для ужесточения наказаний за коррупционные преступления и уменьшения количества судебных решений с условными приговорами необходимо смягчить статьи Уголовного кодекса. Этот шаг позволит сделать закон более эффективным, обеспечив неотвратимость наказания при соблюдении справедливости судебных решений.